Пророк

7 Побывать в гостях у древнейшего существа равносильно тому, чтобы переместиться в прошлое, а шанс на такое, как известно, выпадает далеко не каждому, но Давиду за его долгую жизнь не раз пришлось навестить дракономатерь, обитающую на дне Великого Разлома, ибо её знания о мире близки к абсолюту и крайне полезны избранному Богом человеку в осуществлении его миссии. Дракономатерь постигла мудрость Ил Иллаха, и она знает обо всём, что происходит в Альма-Торане - именно поэтому её советы бесценны. Добраться до места обитания Мудрейшей не составило особого труда для Давида и Арбы, а вот переступить порог "дома" оказалось гораздо сложнее, для этого необходимы огромные запасы смелости, если не отчаянности. Великий Разлом "дружелюбно" встретил своих гостей вечной пустотой и непроглядной тьмой. Лишённые Бога земли отпугивали, вселяли сомнения, и даже Давид не торопился сделать шаг к обрыву. Стояла абсолютная тишина, и казалось, будто здесь нет жизни. Неглупая волшебница, она же сильно волнующая за исход событий молодая особа, уже приподняла над головой волшебный посох, чтобы осветить ущелье, но старейшина остановил её резким движением руки. Давид точно знал: магия не поможет. Сильнейшие волшебники мира в данный момент бессильны, и они могут лишь последовать судьбе и слепо ступить вперёд. В какое-то мгновение застывшая на месте Арба, чьё бешено стучащее сердце готово было разорвать грудную клетку, с пустым взглядом сделала несколько решительных шагов вперёд, и вдруг её поглотил мрак: она упала, полетела вниз. Часы спустя жрица с искрящимися от слёз счастья глазами станет убеждать своего спутника, что её направил сам Ил Иллах, что она совершенно абсорбировалась от реальности в ту минуту, когда переступила черту между реальностью и... Следом за Пророком и старейшина сделал шаг в пустоту, и они вместе растворились в вечности, разорвали контакт со временем. Два человека, вышедшие за пределы реальности, не могли и предположить, сколько времени прошло с тех пор, как они вновь смогли открыть глаза, сделать вдох и почувствовать себя живыми, а перед их глазами снова воссиял столь привычный человеческому глазу тёплый свет, но его источником было не солнце - свечение окутывало величественную фигуру единственного в своём роде существа, обитающего на дне Великого Разлома уже долгие века. Дракономатерь не стала затягивать с приветствием, а Давид не побоялся сразу задать интересующие его вопросы, и начался разговор, настолько продолжительный, что для его записи потребовались бы года. Волшебники, особенно те из них, кто обречен на столетия жизни, никогда не отличались особой пунктуальностью, что уж говорить об очевидцах миросозидания? Суть столь серьёзного разговора, ради которого Арба и Давид спустились на дно Великого Разлома, нельзя передать словами. Это вековая мудрость, это основы мироздания. Человеку не понять, и потому Арба, молча наблюдающая за происходящим, пусть и запоминала большинство вещей, но могла осознать лишь сущие мелочи. Она просто ребёнок, удостоившийся чести наблюдать за беседой взрослых, и она во все глаза наблюдала, как старейшина держался на равных с дракономатерью, постигал дарованную ему мудрость, целиком и полностью погрузившись в беседу, забыв о своей спутнице. Пророчице было 25 лет. Лишь только последние слова были сказаны, волшебники не стали задерживаться и поспешили покинуть приют дракономатери. Приключение окончено, пора возвращаться домой, ибо церковь уже заждалась своих лучших жрецов. А между тем волшебница, избранная нести Божью волю, но ещё не готовая к осознанию мудрости Ил Иллаха, потеряла ясность мысли. Почувствовав себя совершенно беспомощной, глупой и ничтожной в логове дракономатери, она вдруг ясно увидела, что не нужна миру и Господу. В её голове всё перепуталось, а новые знания, не постигнутые, не домысленные до конца, путались в клубок, создавая хаос, разрастающийся, дикий. Арба была не готова. Накопленных за её короткую жизнь знаний оказалось недостаточно, и не было того, кто мог бы растолковать ей смысл вещей. Старейшина не мог себе и представить, что происходило внутри его спутницы. По возвращении во дворец голова напрочь лишившегося отдыха Давида отяжелела от каждоминутных раздумий, порождённых неутихающей войной: с момента сотворения мира и начала конкурентной битвы никогда ещё не удавалось прекратить распри, поставить одну расу во главе других, и даже дарованная человечеству магия не решила всех проблем. А в это время Арба не могла избавиться от ощущения, что постарела на жизнь, что была потрачена зря. Отчаявшаяся волшебница направилась в библиотеку, но вместо столь необходимых ответов на вопросы нашла там странного паренька по имени Юго, что вечно пропадает за книгами, проводит дни и ночи в сокровищнице знаний; жрица с пылающими глазами набросилась было на чудака, но тот лишь перепугался, толком не поняв, что от него хотела сумасбродная особа, путающая слова и выдающая на свет несуразицу. Безумие уныния поглотило молодую особу, но она панически боялась спрашивать Давида, веруя в то, что лишь последний грешник, ничего не стоящий в жизни, может обратиться к воплощению Господа со своими низменными просьбами. Просветление пришло не из внешнего мира, где Арба так рьяно его искала, но из внутреннего. Однажды прогуливающаяся по канату над пропастью от совершенной скуки и растерянности Арба вдруг чётко и ясно поняла, что совершенно потеряла желание жить. Мгновение ушло на обдумывание этой мысли, а после жрица легко подалась вперёд и спрыгнула, чтобы упасть и разбиться о твёрдую землю. Крупные слёзы, катящиеся по раскрасневшимся от стыда щекам, раскрытые в немом крике губы и закатываемые глаза - лучше бы Господь не видел своё драгоценное дитя в эту минуту. Но что-то пошло не так. Жрица не могла умереть столь просто, даже если хотела. Арба, что очнётся ещё нескоро, будет до конца уверена в том, что она-то не сделала ни единого телодвижения в попытке зацепиться за жизнь, и причина её воистину волшебного спасения заключается в том, что Судьба не может позволить Мессии покинуть этот мир. На момент пробуждения волшебница думала лишь об одном - мольбы помощи, которые будущая Маги-предательница услышала во время полёта. Кто-то простирал к ней первозданно-чистого чёрного цвета руки, некто в форме огромного чёрного шара завис в небе, но при этом у Арбы возникло ощущение, будто ЭТО спряталось за её спиной в поисках защиты. Бог устал, Бог планирует найти себе замену. Арба должна стать посредницей между Ил Иллахом и новым Богом. Волшебница долгое время отказывалась верить в увиденное. Она несколько месяцев пролежала в одном и том же положении, парализованная. Слёзы, что выступали на её лице каждый день, стали неопровержимым доказательством глубоких страданий её, а лишённые искорки глаза, наполненные лишь печалью, отпугивали всякого, кто хотел бы выразить свои соболезнования великой жрице. Никто не знал, что стало истинной причиной произошедшего, и церковники поверили в то, что Арба в результате падения потеряла способность к передвижению, превратилась в "овощ", и не нашлось того человека, который смог бы при помощи магии излечить жрицу, и виной тому её непроницаемый Борг, защитный барьер. Величайшая волшебница нуждалась в маленьком чуде и чудесном спасении сильнее, чем в очередном глотке воздуха. Дитя Божье не могло поверить, что Отец хотел сказать ей именно это. Должно быть, она что-то неправильно поняла! Должно быть, как раз чего-то подобного опасается Господь, а именно передачи власти в чьи-то неопытные руки! Но почему же в этом видение Арба поддерживает оппонента Ил Иллаха, почему передаёт ему полномочия? Не имея ответов, волшебница продолжала искать их в себе. Так прошёл год.