Сын Создателя

Окрестности тонут во тьме, Все продолжается неизменно, так же, как прежде, Звезды, ветер, эхо далекого ответа, То гаснет, то вновь взрывается голос птицы Неумолкающий стон, въевшийся в серый берег, Тонет, как желтое подобие луны, падает вниз, Лицом моря почти касаясь, мальчик, в экстазе, обнаженный как волны, С болью выносит любовь из безумного сердца - Свободную, дикую, смысл, резонирующий в ушах, в душе, На щеках странные слезы звучат прощально. Это тень матери-моря как будто отвечает, Но скорее, спрашивает или напоминает о таинственном своему певцу. Демон или птица? (подумала душа мальчика). Далекому супругу ты поешь или мне? Я был ребенком и спал, но теперь услышал, И понял, кто я - я пробужден. И сразу тысячи новых певцов, тысячи песен чище, стремительней, печальней твоей, Тысячи стонов ожили во мне, чтобы не умирать больше. Одинокий голос, как мое отражение - Внимая, никогда не перестану тебя прерывать, Никогда не отступлю, никогда не подражая, Никогда нежный стон невоплощенной любви не оставит меня, Никогда не буду спокойным ребенком в ночном безмолвии, там На берегу гонец сладкого ада явился из волн, и я узнал его. Скажи, что со мной? Если у меня есть много, дай больше, еще в тысячу раз больше. Неужели это слово? (я покорю слово), Последнее, возвышенное, выпущенное вверх стрелою. Что это?.. Внимаю... Волны, я опускаюсь в вас, Берега, за что так невнятно? Вы ли это шепчете откровенно, чисто, только прежде я не узнавал. Вы шепчете одно слово: «смерть», «смерть», «смерть», «смерть». И это не голос птицы, и не мой, но созданный для меня, Бормочет обезумевшей трелью: «смерть», «смерть», «смерть», За что так невнятно?.. О, мой демон, брат мой, ты пел мне, Пел мелодично, искренне, безнадежно, И теперь я знаю, что тебе ответить. Я услышал слово истины, и не произнести дважды, В бормотании моря на берегу Смысл волн и твоей светлой грусти, мой одинокий брат, за что так невнятно, Как будто из колыбели, раскачивающейся бесконечно, море смеялось. - Сынок, просыпайся. Надо позавтракать. Отец сидел на краю постели и поглаживал мои, спутавшиеся во сне, волосы. -Я спать хочу…—Сонно прикрыв рот рукой, я устремил взгляд на поднос что расположился на журнальном столике подле излюбленного Создателем кресла. На серебряной поверхности можно было увидеть тарелку со странной субстанцией, вяло напоминающей кашу, кружку средних размеров, из которой шёл приятный запах. Рядом на плоском блюдечке красовались печенки в виде незатейливых рыбок. При виде вкусностей, каша таковой не считается, живот неприятно забурлил, давая прекрасную возможность вспомнить о своих потребностях, а странный сон резко улетучился из головы, заставляя думать только о предстоящей трапезе. Творец легонько улыбнулся и протянул сыну тёплую, чуть ли не горячую, кружку. Я в ответ благодарно улыбнулся и отпил этого чудесного напитка, что оказался горячим шоколадом. Уммм… как я люблю, с корицей и двумя ложками сахара. Пока я попивал свой напиток успел бросить на отца несколько косых взглядов. Он был угрюм и устал, плечи поникли, а взгляд отсутствующий. -Что тебя беспокоит? - Отставив чашку в сторону, я в упор посмотрел на Создателя. -А? Нет, ничего. Всё в порядке. Я всем своим видом высказывал недовольство насчёт такого ответа. -Отец… Я с упрёком глянул на мужчину. -Хватит болтать, лучше кушай. Поняв, что от него я ничего не добьюсь пришлось смерится и приступить к трапезе. Но как бы я ни старался, вкус еды исчез для меня и было чувство что жую я известняк, нежели печенье. Организм снова требовал сна, несмотря на недавние пребывание в царстве Морфея. Мышцы ныли и требовали немедленной разминки, когда глаза предательски закрывались, требуя новую порцию сновидений. *** Примерно в таком же духе и прошла вся последующая неделя. С каждым днём мне всё труднее было открывать глаза, а про то, чтобы встать я молчу. Отец постоянно повторял, что всё наладится, и в скором времени я приду в норму, но несмотря на его слова я понимал что ничего подобного не будет, а лица Мглы и Понта, с которыми они меня навещали, только подтверждали данную истину. Так же мне приходилось довольно часто прибывать в очень странном состоянии. Я вроде бы и сплю, но при этом слышу и ощущаю всё что происходит вокруг. Вдобавок ко всему мне никак не удаётся понять природу взрослых. Если они не хотят чтобы хоть кто-то услышал их разговор, то какого они разговаривают об этом в комнате у ребёнка. Тем более, если у ребёнка всё хорошо со слухом. Чтобы было понятно, к чему я это говорю, прийдётся объяснить что произошло совсем недавно, когда я собственно и прибывал в том странном состоянии о котором упоминал чуть раньше. Отец в тот вечер задержался у моей постели и в комнату пришла Госпожа Мгла. -Что-нибудь узнала? - Я почувствовал как Хаос встрепенулся. -Тебя ответ мой не утешит. - Мгла, как всегда, говорила с грацией царицы. -Говори! Что поведал оракул?! -Минув седьмое воскрешение, Селены, лунной красоты. В прах обратится сын Вселенной Уйдя в чистилище души. -И что всё это значит?! -Во-первых — не кричи, ребёнка разбудишь. А во-вторых — подумай сам и, наконец, пойми что сына твоего нам не спасти. -Замолчи! Мой сын будет жить! И не тебе это решать!!! Мало ли что там наговорил оракул. -Хаос, ты повернулся на этой идеи. С начала данного цикла прошло шесть воскрешений. Я надеюсь, ты понимаешь о чём я говорю. -Зачем ты пытаешься меня переубедить? Почему так ждёшь момента когда я сдамся? -Я хочу чтобы ты был готов когда наступит время. -Что бы ты ни делала, я никогда не смерюсь со смертью сына. А ты, Мгла, должна понимать это как никто другой. -Хаос, я учусь на ошибках, не только своих. А та, как малый ребёнок раз за разом наступаешь на те же грабли что и раньше. Почему ты считаешь что это именно он? Ведь насколько могущественным бы ты ни был, тебе неподвластно уследить за одной душой среди триллионов похожих. -Я чувствую это, сестрица. Это именно та душа, которую я искал столько столетий. -Хаос, очнись!!! Он не Ментор! Да, ты потерял тогда сына, но сейчас ты потеряешь ещё одного!!! -Ментор… Его душа должна была уже давно переродиться. -А душа Персея не найдёт покой. -Его душа исчезнет!!! Разлетится на тысячи осколков! И ты, Мгла, хочешь чтобы я спокойно, как ты, смотрел на погибель сына?! -Я не прошу тебя смотреть спокойно, я лишь хочу чтоб ты не внушал себе несбыточных надежд. Смирись и отпусти его. -Уходи. Ради всего святого, покинь это помещение. -Как скажешь, брат. Но седьмое воскрешение близко. Три ночи и твой сын в прах обратится. -Я сказал уйди!!! На этот раз Мгла промолчала и покинула комнату, оставив Хаоса со спящим сыном наедине.