Shit happens

- Эй, Манабу! Притормози! Манабу глубоко вдохнул и выдохнул. В общем-то, он был очень спокойным человеком, просто присутствие рядом Казуки его раздражало, как красная тряпка быка. Ему вечно все было надо, он совался с советами, вопросами и просто надоедал, но, тем не менее, отрицать то, что он был хорошим другом, было бы глупо. Именно поэтому Манабу старался особенно не огрызаться и по возможности сдерживаться. - Казуки, отстань от него. Рядом засмеялся Джин. На пару с Казуки они становились невыносимы и практически неуправляемы. - Манабу, у тебя кто-нибудь есть? Стиснув зубы, Манабу бодро зашагал вперед, жалея о том, что свой выходной он согласился провести в компании с этими двумя. - Да ни кого у него нет, он же нелюдимый, - на пару тонов ниже произнес Джин, и оба засмеялись. Казуки спрашивал не в первый раз, и Манабу знал почему. О такой тайной любви Казуки к нему, знал, наверное, каждый второй. А сам объект страсти старательно делал вид, что не замечает знаков внимания и взглядов, от которых хотелось спрятаться. Казуки не был его типажом, слишком шумный, слишком… Его было слишком много. - Я один, - начал Манабу, - потому что мне так удобно. - Ну как же так, а любовь? Дети и семья. Семейный очаг все-таки. Найдешь себе девушку по душе и… - И что? Манабу даже обернулся. - От них одни беды. Слишком шумные, слишком бесполезные. Мне нравится быть одному. Эта тема поднималась не впервые, и каждый раз Казуки успокаивался, удостоверившись, что пока все по-прежнему, и у Манабу действительно никого нет. - О, это ты зря, - мечтательно начал Джин. - У них много достоинств. - У них одна функция: родить ребенка и кудахтать над ним, а в остальном… Что же в остальном, договорить он не успел. - Да блять! Казуки не успел подхватить, а Джин среагировать, именно поэтому Манабу столкнулся с незнакомкой и сшиб ее с ног. - Я же говорил, слепые, к тому же. Девушка выглядела сердитой, а еще она была бледной и какой-то мрачной. Возможно, тому виной были длинные черные волосы и словно бескровные губы. - Извините его, - Казуки умел разрешать конфликты. Одной улыбки чаще всего хватало. - Оставь ее, она сама виновата, под ноги смотреть надо. Манабу не часто грубил, и всему виной Казуки, успокаивал он себя. Хотя внутри что-то подсказывало, что лучше было бы извиниться. - Ты поплатишься, - раздался спокойный голос девушки. - На своей шкуре все и испытаешь. Даже Джин перестал улыбаться и замер, а Манабу отступил на шаг, и по коже будто мурашки побежали. - А ты извини, сам выбрал, - обратилась она к Казуки, отряхнула юбку и пошла дальше. - Это была ведьма, - замогильным голосом начал Джин, встав за спиной у Манабу. - Теперь на тебе проклятье, и ты умрешь… - Через семь дней, - не менее мрачно добавил Казуки, и снова оба рассмеялись. - Идиоты, - проворчал Манабу и, не дожидаясь друзей, отправился дальше. Кажется, у Джина был день расписан, целая культурная программа, которая как всегда заканчивалась попойкой дома у Казуки. И отвертеться точно не было шанса. *** Болела голова, во рту пересохло, и Манабу в очередной раз пообещал себе больше никогда не пить. Где-то рядом, почему-то на полу, сопел Джин, а где заснул Казуки, Манабу не знал, но точно где-то в квартире. Перешагнув через спящее тело, он побрел на кухню. Организм требовал какой-нибудь жидкости, и Манабу в который раз мысленно похвалил себя за предусмотрительность: в холодильнике его дожидались пять литров молока. Молоко Манабу любил, а с похмелья сила любви только возрастала. Осушив пакет в пару глотков, он понял, что снова жив. - Воды-ы... - прохрипело из коридора, и Манабу догадался: зомби проснулись и вышли на охоту. Порой Казуки раздражал его, но они были друзьями, поэтому пришлось быть великодушным. Когда Манабу молча протянул ему второй пакет молока, в глазах Казуки вспыхнула такая непередаваемая словами благодарность, что сразу стало понятно: симпатия раздулась до размеров боготворения. Отвернувшись к окну, Манабу закурил, чувствуя, как холод осеннего утра пробирается под тонкий свитер. С чувствами Казуки давно пора было что-то делать, но не хотелось напоминать лишний раз, да и решения проблемы Манабу не видел: дело было в Казуки, проблема его - ему и решать. С другой стороны, он был бы не так уж плох, если бы не был таким непроходимым придурком, шумным и раздражающим. Возможно, ему стоило бы дать шанс, если бы он хотя бы мог держать язык за зубами, но... - Манабу... Ты сегодня какой-то особенно... "Ну вот, начинается..." - ... сексуальный, ты в курсе? - Казуки протянул руку и заправил за его ухо рыжеватую прядь волос. - Можно…? Это уже выходило за рамки обычных намеков, поэтому если у Казуки и были шансы, то только что они в корчах погибли под тяжелым взглядом резко обернувшегося Манабу. - Иди к черту, Казуки, ты меня достал! - не дослушав, рявкнул он, но тот даже не обиделся, хотя мог. Казуки шокировано уставился на Манабу, который, в свою очередь, так же шокировано пялился на Казуки. Прошло не меньше минуты, прежде чем он тряхнул и головой и выдал: - Что за нахер... Чуда не произошло, и слуховых галлюцинаций выявлено не было: голос Манабу, его чудный голос, предмет тайной гордости, не просто очень изменился за ночь, он стал не только высоким, а откровенно говоря... женским. - Казуки, блядь! - взвизгнул он и тут же поморщился. - А я при чем? - возмутился тот, но улыбку не сдержал. - Какого хрена ты ржешь?! - Ты такой милый... - широко улыбнулся он. - Как ты это делаешь? - Я?! Это ты что сделал?! Признавайся, это твоих рук дело?! - Моих?! И как, по-твоему... - Чего вы так орете? - зевая и потягиваясь, на кухню вполз Джин, сразу протянув загребущие ручки к молоку. - Ой, Казу, я думал, ты тут с девушкой... - У меня такое чувство, будто так и есть, - мрачно изрек Казуки. - Бляяя... - грозно зарычав, Манабу сперва ощупал бедра, потом грудь, а затем резко дернул свитер, стаскивая через голову. Он успел заметить только то, как распахнулись глаза Казуки, а потом ему стало плохо. Тихонько заскулив, он сполз на пол, а Джин отставил пакет с молоком подальше и негромко хмыкнул: - Классные сиськи... чувак.