Shit happens

Кухню заливало утреннее солнце. Манабу заторможенно смотрел на чашку с недопитым кофе, а потом зачем-то взял ее в руки. Кажется, еще секунду назад он собирался умирать. - Или уже умер? – задумчиво пробормотал он, рассматривая свои руки. Свои, мужские руки, какими давно он их не видел. С каких пор рай стал так похож на квартиру Казуки? Или это такой ад? - Не умер, даже не надейся, - послышался насмешливый голос сзади, заставляя обернуться и нахмуриться. - Ты… Ведьма стояла в дверном проеме и ухмылялась. Недобро, так что Манабу вмиг захотелось схватить нож из ящика и засадить ей между глаз. - О, да брось, – отмахнулась девушка, - Во-первых, это всего лишь сон, и никакого вреда ты мне не причинишь, а во-вторых, если бы ты посмел это сделать в реальности, то твоему проклятию это никак не поможет. Манабу обреченно вздохнул и опустился на стул. - Верни все. - Рано. А может, так оставим? Кажется, из вас очень милая парочка получается. Правда, я не понимаю, как он тебя терпит. Чай будешь? Манабу даже не удивился внезапно появившейся перед ним чашки с чаем. И пахло травами. Можно ли во сне различать запахи? Может, все-таки умер, пусть хоть в аду он будет в своем теле. - Я не хочу, все не так. Я не могу так жить. Меня не существует… Он не собирался ее разжалобить, да и вряд ли это бы получилось, просто было страшно от неизвестности, от того что будет завтра. Когда в любой момент могут остановить на улице и проверить документы, или в больнице… Что дальше? - Ты недооцениваешь мою силу. Манабу перевел взгляд на ведьму. Как и в первую встречу, она выглядела действительно пугающей. И кожа бледная, почти прозрачная и глаза черные. Или это из-за сна она казалась ненастоящей, будто мертвой? - Что? - Я не настолько жестока, чтобы устраивать тебе такие трудности. Уже достаточно правда? – она рассмеялась, и смех разнесся эхом по помещению, - Так что можешь не волноваться. Если вдруг кто захочет проверить, то славная девушка со странным именем будет настоящей. Будем считать это маленьким подарком, у меня сегодня такое замечательное настроение! - Что ты хочешь этим сказать? - О, разве тебе не нравится твоя новая жизнь? Не хочешь быть таким всегда, раз нечего бояться, что кто-нибудь тебя раскроет? - Всегда? – испугано переспросил Манабу, опомнившись лишь тогда, когда ведьма повернулась к нему спиной. - Нет! - Пора просыпаться. Кухня погрузилась в темноту, краем глаза, Манабу заметил, как дрогнула и исчезла со стола чашка, а потом и сам стол со стульями, и внезапно захотелось зажмуриться. Где-то рядом раздавались голоса, открыв глаза, Манабу понял, что находится вовсе не дома у Казуки, и еще вот только минуту назад стоял, а теперь находился в горизонтальном положении... в кровати? Манабу тряхнул головой, отгоняя от себя остатки сна, а это точно был он, только вот в отличие от всех остальных, этот он помнил прекрасно. Оглядевшись по сторонам, он понял, что находится в больнице, и Казуки спит на стуле недалеко от кровати. В больнице? Зачем он здесь? Мелькнувшая догадка напугала, и Манабу скорее неосознанно прижал руку к животу. Правда, что можно понять на ощупь? Он не чувствовал боли или дискомфорта, но не зря же он здесь? Может быть то, что было внутри него, уже умерло? От такой мысли стало внезапно не по себе. - Все в порядке. Манабу вздрогнул и посмотрел в сторону, откуда доносился такой знакомый голос. - Руи, а ты что здесь..? - Дежурство. Руи в белом халате выглядел непривычно, но ему определенно шло. Манабу улыбнулся и постарался забыть о недавнем разговоре, ведь все-таки Руи сейчас на работе и относиться к нему нужно как к врачу, а не как к другу, который хотел вовсе не дружеских отношений. - А вот что ты здесь делаешь? - Я.. - Я не о том, почему ты здесь, это я и так знаю. А что послужило причиной? Руи аккуратно прикрыл дверь, тихо, стараясь не издавать лишних звуков, придвинул стул ближе к Манабу и сел. - Это он? - кивнул Руи в сторону спящего Казуки. - Он в этом виноват? - Нет, не виноват, - Манабу, возможно, и хотел что-либо добавить, только не знал, что. - Я думаю иначе, он должен был внимательнее следить за тобой. - Он ничего никому не должен, - выпалил Манабу, а потом тут же замолчал и посмотрел на Казуки, но тот продолжал спать. Наверное, и так устал, а тут еще Манабу, который так некстати падает среди улицы. Если Руи хочет поговорить, то лучше выйти в коридор, но попытку подняться тут же пресекли. - Лежи, ну. Капельницу выдернешь, неугомонная. Мягко надавив на плечи, Руи заставил опуститься обратно на подушку. - Мне на дежурство нужно, поэтому придется тебя покинуть. Но... – Руи поднялся, направляясь к двери. - Если что, звони мне в любое время. Номер не потеряла? - Нет. - Я всегда тебе помогу, если он не мож... - Хорошо, - прервал Манабу. Дослушивать не хотелось, он и так все понял. Да и как ему следовало понимать? Ситуация со стороны выглядела достаточно забавно. Манабу выглядел как типичная залетевшая девица, на которой папаша никак не хотел жениться. А она прицепилась. Да, скорее всего, именно так… Но и переубеждать не было ни сил, ни желания. Пусть думает, что хочет, в конце концов, не его это дело. - Спасибо. Отпустишь меня домой сегодня? - Это не ко мне. Я на стажировке. Но врачу я сообщу, хотя, я посоветовал бы тебе остаться. - Казуки отвезет меня домой, если конечно у меня нет никакого страшного диагноза. - Нет, с вами все хорошо. Волноваться нужно меньше, и я надеюсь, что ты сюда больше не попадешь раньше срока. Кажется, Руи говорил что-то еще, выходя, но Манабу уже не вслушивался, только рассеянно попрощался. Как-то раньше он не задумывался о том, что будет, когда придет этот самый срок, о котором Руи говорил. - Боже… - Манабу закрыл лицо ладонями и тяжело вздохнул. Он даже думать не хотел, как он это переживет. - Мне вызвать такси? Манабу вздрогнул и открыл глаза. Казуки уже не спал. Смотрел пристально и как-то грустно. - Проснулся? - Давно. - А.. - Если ты хочешь спросить, как давно, то отвечу, что я услышал достаточно. Казуки резко поднялся и направился к выходу. - Я такси вызову, если ты, конечно, не хочешь дождаться, когда твой дружок закончит свою смену и подбросит тебя. - Казуки, прекрати. Я не понимаю, почему ты злишься. Он мой друг. - Прекрасно, друг. Ты его видел пару раз, а он уже друг! Отлично, а я кто для тебя, Манабу? Манабу отвел взгляд, не выдержал того напряжения, которое вдруг возникло между ними. И он не знал, что ответить. Он сам не знал, кто они друг для друга. И что Казуки хотел услышать в ответ? - Понятно, видимо, никто. Манабу знал, что если сейчас Казуки выйдет за дверь, то, скорее всего, разговор свернется, и он, конечно, себе что-нибудь надумает не то. - Стой! – Манабу дернулся с кровати и успел до того, как Казуки вышел за дверь. Левую руку кольнуло, заставляя с опозданием вспомнить о капельнице и тихо выругаться. - Манабу… - Казуки тут же шагнул обратно, а тот лишь отмахнулся, но потом закружилась голова, и пришлось сесть обратно на больничную койку. Судя по лицу Казуки, он был готов бежать вызывать бригаду реаниматоров. Слишком уж обеспокоенным он выглядел. - Я не знаю, кто ты для меня, - пробормотал Манабу, стараясь показать, что помощь не нужна, и никакая смертельная опасность ему не грозит. - Я не могу быть твоей девушкой, потому что я не девушка, как бы глупо это не звучало. Но ты мне нужен. - Я тебе говорил, что ты можешь рассчитывать на меня, - ровным голосом произнес Казуки. Он так ничего и не понял. - Заткнись и дослушай. Ты, идиот, заставляешь меня говорить такие очевидные вещи, за которые мне потом будет стыдно, поэтому я скажу только один раз. Ты мне нужен, не как друг и тот, кто всегда поможет, это другое… Я с тобой хочу быть, и не понимаю, почему ты злишься. А Руи, он всего лишь… - здесь кончились слова, и Манабу не знал, что говорить дальше. Вдруг Казуки не поймет, что он хотел до него донести? Снова тяжелой волной поднималось отчаяние. – А ты... для меня… - Я понял, - Манабу облегченно выдохнул, когда Казуки внезапно подошел, сел рядом и бережно обнял.– Я ревновал к нему, извини. - Идиот, - Манабу чувствовал неловкость за то, что сказал, не только потому, что слова звучали смущающе, а еще и потому, что он сам точно не разобрался в том, что чувствует. Не так давно Казуки вообще мало чувств, кроме раздражения, у него вызывал, а теперь их столько, что голова кругом, а еще эта беременность... - Как ты еще не придумал, что ребенок от него? Я бы не удивился, если бы ты так и... Казуки посмотрел на него с молчаливым ужасом во взгляде, и Манабу возвел глаза к потолку. - Даже не смей так думать. - Ты с ним не..? - Нет, Казу, я с ним не. Неужели ты думаешь, что раз я стал девицей, то побегу сразу со всеми мужиками... - Нет, нет, конечно, я так не думаю, - растерянно осмотрев его с ног до головы, Казуки вздохнул и остановил взгляд на руке. - Капельницу нужно на место вернуть. - Да черт с ней, - нахмурился Манабу. - Я домой хочу. - Только сперва лучше у врача спросить. Может, тебе назначат какое-нибудь лечение. - Какое лечение, обычный обморок. Наверное, у баб это в порядке вещей, - махнув рукой, Манабу лег на постель. На самом деле он был не прочь полежать еще немного, но только не здесь, а лучше дома, на их кровати, и чтобы Казуки лежал рядом. Манабу это было необходимо сейчас, когда все складывалось как-то скверно. Что делать с родителями, он так и не придумал, а "обычный обморок" в глубине души здорово пугал. Мелкому зародышу такое точно на пользу не пойдет, да и самому Манабу не слишком хотелось бы снова завалиться посреди улицы, особенно если рядом не будет Казуки, который подхватит и скорую вызовет. - Я все же предупрежу врача, что забираю тебя... Не успел Казуки выйти из палаты, как дверь распахнулась, и на пороге возник хмурый Руи. - Врач сказал, что ты можешь уехать сегодня... - начал он, но тут же осекся. - А что с капельницей? - Ничего. Я хочу прямо сейчас уехать, - Манабу постарался улыбнуться как можно дружелюбней, чтобы не показать, что его немного напрягает присутствие этих двоих в одном помещении. Манабу впервые попал в такую ситуацию и просто представить не мог, как вести себя с ними обоими. Руи не обратил внимания на его слова, обернувшись к Казуки и сердито пробурчал: - Тебя вообще можно оставлять с ней рядом? - Я вполне могу о ней позаботиться, - спокойно ответил тот, но по тому, как он сжал пальцами спинку кровати, было заметно, что Казуки нервничает и вообще не чувствует, что он прав. - Оно и видно, - Руи неодобрительно покачал головой. - Даже не думай забрать ее сегодня. - Давай мы сами с этим разберемся. А тебе я бы предложил заняться своей работой… Где-нибудь в другом месте, - пальцы Казуки побелели от напряжения, и Манабу даже восхитился тому, сколько сил он прикладывает к тому, чтобы не сорваться. Казуки вообще редко решал споры миром, и драку не затеял, видимо, только из уважения к Манабу и его дружеским чувствам. - Твоя девушка беременна, если ты не заметил. Не обратить внимания на состояние Казуки было невозможно, поэтому услышав, тихий и какой-то вкрадчивый голос Руи, Манабу сразу испугался, не решил ли он спровоцировать его на что угодно: скандал, драку, что позволило бы выпроводить Казуки из больницы, а самого Манабу оставить здесь. - Ты мог бы немного больше обращать внимания на ее состояние. Беременные девушки не так часто падают на улицах. - Он не виноват, - быстро произнес Манабу. – Я переживал из-за родителей, вот и… - Что с ними? Наверное, можно было и правду сказать, но обсуждать это сейчас было не лучшей идеей, поэтому Манабу ляпнул первое, что в голову пришло: - Не знаю, как сказать им о беременности. Руи удивленно моргнул. - Но тебе ведь не пятнадцать лет… - Не думаю, что они обрадуются, узнав, кто отец ребенка, - вздохнул Манабу, думая о том, что это чистая правда. Руи понимающе хмыкнул, а Казуки после этого заявления совсем загрустил. - Я позвоню им сегодня, - тихо сказал он. – Расскажу все… что нужно, в общем. Если хочешь, можешь остаться тут на ночь. Завтра я… - Забери! – Манабу не мог сказать, что испугало его больше: перспектива остаться одному в таком виде в незнакомом месте среди незнакомых людей на всю ночь, или то, что, если он согласится на это, может обидеть Казуки. Что если тогда он решит избавиться от Манабу? Решит, что забота Руи все-таки нужна ему больше, что так будет лучше, или еще что-нибудь себе придумает. И поэтому сейчас, крепко обняв Казуки, Манабу упрашивал его и мысленно, и вслух: – Я домой хочу, забери. Как будто в случае отказа уже не мог топнуть ногой, врезать ему по морде, обматерить и умчаться вперед него в сторону их дома. Но Казуки сразу расслабился, выпустил многострадальную спинку кровати и обнял в ответ: - Заберу. *** Всю дорогу домой они молчали. Манабу старался не думать ни о чем и только молча жался к Казуки, потому что стоило начать задумываться о будущем, о том, что сейчас происходит, и тут же становилось противно от самого себя. Занятый своими проблемами, он забыл о родителях, о друзьях, которые ему помогают. Даже Джина поддержать как следует не мог… Заставил ревновать Казуки, да и перед Руи жутко неудобно было. А еще, из-за всех этих переживаний подверг опасности мелкого зародыша. Что если это его убьет? Для того разве Манабу так страдал, чтобы он просто взял и умер прямо внутри? «Не смей сдохнуть! Ты Джина расстроишь!» - мысленно приказал он ему. – «Слышишь меня, мелочь?» Мелкий не ответил, даже виду не подал, что принял во внимание материнский приказ, поэтому Манабу вздохнул и прислонился головой к плечу Казуки. Тот в ответ молча поцеловал его в макушку и промолчал. В лифте Казуки молчал тоже и даже в глаза не смотрел, задумчиво разглядывая стену. И только дома, наконец, виновато сказал: - Прости. Сбросив кеды, Манабу прошел в гостиную и устало развалился на диване. - Что ты еще придумал? – поинтересовался он, наблюдая, как Казуки садится рядом, расстроенно глядя в сторону. - Руи прав был. Я ведь видел, что тебе плохо, нужно было сразу домой идти… Послушай, я не хочу, чтобы ты думал, будто мне все равно. - Я так не думаю, - попытался возразить Манабу, хотя не был в этом уверен. Еще совсем недавно он считал иначе, но теперь Казуки выглядел вполне убедительно. - И для меня очень важно, что ты мне доверяешь. Что ты себя мне доверил, понимаешь? Когда Манабу неуверенно кивнул, Казуки улыбнулся и поцеловал в щеку. - Теперь тебе отдохнуть нужно. Поспи, а я позвоню твоему отцу. - Не нужно… - пробормотал Манабу, прикрыв глаза и потянув Казуки обратно, когда тот собрался отстраниться. - Я сам позвоню. Он не знал, что скажет отцу, но сейчас это казалось правильным решением, да и тем более, нельзя было все сваливать на Казуки. - Уверен? - Да. *** С полчаса Манабу гипнотизировал телефон, несколько раз набирал первые три цифры, а потом сбрасывал. Он не знал, что сказать, в голову не приходила ни одна здравая мысль как объяснить родителям, что их сын пропал. Даже учитывая напряженные отношения в семье, он иногда звонил, чтобы убедиться в том, что все в порядке. Казуки был на работе, а значит, справиться с волнением никто помочь не мог и, обозвав себя мысленно трусом, Манабу твердо решил в этот раз пойти до конца и набрал номер. Каждый гудок заставлял сердце биться все чаще, и Манабу соврал бы себе, если бы сказал, что не хотел, чтобы на том конце не взяли трубку. - Я слушаю. На секунду Манабу замешкался. Голос отца он не слышал давно. Словно целая вечность прошла с тех самых пор, как они разговаривали последний раз. - Здравствуйте, я… - Добрый день. Манабу позволил себе улыбнуться, привычка папы перебивать собеседника распространялась даже на незнакомых людей. - Я девушка Манабу. Он сильно болен, не может вам позвонить. Он обещал, когда… - выпалил Манабу и запнулся на последних словах. Когда? А может никогда он не сможет вернуться в свое нормальное состояние? - Что с ним? У него всегда был ровный голос, даже когда волновался или был сильно взвинчен. Иногда Манабу сожалел, что такое природное спокойствие не передалось ему. - Он просил не говорить, не хотел чтобы вы волновались. Он не знает, что я звоню, его друг сказал что мама… Его мама в больнице. На том конце послышался грустный вздох, и Манабу затаил дыхание, ожидая услышать что-то страшное, что-то такое со смертельным исходом. Ведь всякое бывает, и то, что случилось с ним самим, не самое худшее. Конечности на месте, Манабу здоров и даже… Не только он, кажется, то, что внутри него, чувствует себя вполне неплохо. - Сердце… Манабу кивнул сам себе: он помнил, что мама часто жаловалась на боли, да и врачи настоятельно рекомендовали лишний раз не переживать. - С ней все в порядке, она уже дома. Ждала звонка он сына, да и сама пыталась дозвониться, только вот …. - Он не хочет… - С ним все будет хорошо? - Обязательно будет, - почти шепотом ответил Манабу, чувствуя ком в горле и надеясь, что отец не услышал нотки отчаяния в голосе незнакомой девушки. - Где он? - Извините, мне пора. Он… очень вас любит. До свидания. Не ожидая ответа, зная что отец постарается узнать все, Манабу повесил трубку и сполз по стене. Он сам себе не верил. Голос отца не выдал волнения, но как сын, Манабу точно знал, что теперь он будет волноваться, но иного выхода не было. А что потом? Если ничего вернуть не удастся? Снова звонить, извиняться в своей лжи, и что с сыном ничего не хорошо. И говорить, что умер, а концы в воду и никогда больше не встречаться и не звонить. Родители – это родители, и сколько бы ссор не случалось, даже учитывая, что Манабу не помнил, когда последний раз был дома, он их любил. И они любили его. Но они ни за что не поверят в страшную сказку о том, как их мальчик стал девочкой. А мама может снова слечь с сердцем. Только станет ли ей легче от вести, что ее сын умер? Манабу не знал, как поступить. Сидя на полу в гостиной, он смотрел в одну точку и надеялся на то, что Казуки сегодня придет побыстрее. *** Задумчиво рассматривая себя в зеркало, Манабу отметил, что выглядел сегодня особенно паршиво. Всему виной бессонница. Ему не снились кошмары, не одолевали страшные мысли, просто он не мог заснуть. Если Казуки не засыпал первым, а замечал, что Манабу весь извертелся в попытке найти удобное положение, то обнимал, утыкаясь носом куда-то в шею. И вот тогда удавалось и самому заснуть, хотя бы потому, что Казуки не хотелось беспокоить. Манабу старался привыкнуть. И то, что с ним произошло, уже казалось какой-то новой жизнью, а то, что было тогда, когда он был самим собой, вспоминалось с грустью. Но можно привыкнуть ко всему, и Манабу старательно привыкал, в общем-то, это не было так сложно, да и Казуки всегда был рядом. И Джин… Джин быстро пришел в себя, уже спустя неделю, сказал что у них еще впереди, и они попробуют еще раз, но позже. А недавно он пришел, поздоровался с Казуки, с Манабу и с животом Манабу, а потом спросил, как часто малыш шевелится. Манабу хотел провалиться сквозь землю, но вместо этого тихо ответил: «Иногда...» И ушел в спальню. Он точно помнил, когда это случилось в первый раз: через пару дней после того как он разговаривал с отцом. Почувствовал, будто что-то странное происходит внутри него и испугался, а потом вспомнил, как Джин говорил что-то про то, что детям свойственно двигаться даже в утробе матери. Только вот Казуки Манабу об этом решил не говорить. Они не были нормальной парой, и даже от мысли, что он мог бы подойти к Казуки со светящимися от счастья глазами и с предложением положить руку на живот, хотелось вздернуться. Такое было слишком уж нелепым, даже если Манабу и смирился со своим положением, но превращаться в помешанную на детях бабу, точно не хотел. Часы показывали около восьми, когда он вышел из ванной с целью приготовить завтрак. - Слушай, я, конечно, понимаю, что ген дурной, но давай ты будешь просыпаться позже, - чуть слышно начал Манабу, когда почувствовал внутри очередное движение. - Знаешь, что ты меня отвлекаешь? – еще раз спросил Манабу, ставя чайник на плиту. Иногда ему казалось, что он сходит с ума, как-то странно это было - разговаривать с тем, кого ты не видишь, а только чувствуешь. Так и свихнуться недолго… - С кем ты разговариваешь? На пороге кухни показался заспанный Казуки и оглядел кухню подозрительным взглядом. - Ни с кем, тебе послышалось. Манабу поспешно отвернулся, стараясь не выдать себя. - Тебе Руи звонил? Или ты ему? - Ты что, где-то телефон видишь? Казуки, не тупи. Достань молоко из холодильника. - Манабу... - Что? - тот обернулся, скептически глядя на него. - Опять ревнуешь? Напоминание об этом резко отбило у Казуки желание допытываться, и он молча полез в холодильник за молоком. А Манабу почему-то стало стыдно. Может, не стоило напоминать лишний раз. А еще, нужно было сказать, возможно, для Казуки это важно... - Не смейся только. - Что? - Казуки обернулся, с подозрением вглядываясь в его лицо, будто что-то новое найти на нем хотел. Манабу смущенно уставился в окно и признался: - С мелким разговариваю. Толкается. Казуки улыбнулся, и Манабу тут же обвиняюще ткнул в него пальцем. - Я же сказал, не ржать! Но Казуки не поверил в то, что он действительно сердится, только шире заулыбался. То ли Манабу терял сноровку, то ли просто изменился, но Казуки совсем распоясался: говорил, что думал, даже если звучало ужасно пошло, и больше не опасался, что ему внезапно врежут за неосторожно произнесенные слова. - А я и не ржу. Это же здорово, что толкается, да? - Не знаю, мне как-то не очень приятно... Ой! - Манабу поморщился и отошел на шаг, возвращаясь к приготовлению завтрака. - Футболист, мать его... - Думаешь, мальчик будет? - Казуки уселся за стол, и Манабу предпочел ответить на вопрос, чем думать о том, что он совсем одомашнился: вертится с утра у плиты, а скоро еще и сопливый мелкий ребенок будет хватать его за край фартука, а повсюду будут валяться его дурацкие игрушки, на которые все будут наступать. А Казуки, аки глава семейства, будет восседать за столом и кричать: "Жена, где мой ужин?!" Хотя, слово "жена" тут совсем не к месту... - А кто? Если девочка, то я вздернусь. Баба в доме - это пиздец самый натуральный. Пусть у нас будет чисто мужская компания... Я же таким не останусь, - уверенности в своих словах у Манабу не было вовсе, но главное-то Казуки этого не показывать. - А на УЗИ ведь можно узнать. - Я специально попросил врача не говорить, - произнес Манабу и тут же пожалел о том, что проболтался, потому что Казуки наклонился вперед, рискуя свалиться с табуретки, и протянул: - Почему-у? - Ну... - Разве тебе не интересно? - Не очень. - Ты что, думаешь, что если будешь сильно верить в то, что родится мальчик, то так и будет? - Казуки хитро прищурился, и Манабу поспешно отвернулся на случай, если щеки предательски вспыхнут. - Что, правда? - Нет, что за глупости... - Значит, ты так и думал? Манабу слышал, как Казуки усмехнулся, и хотел уже было огрызнуться в ответ, как тот вдруг обнял со спины. - В общем-то, это не так важно, и девочка тоже не плохо. И Манабу решил не спорить, в последнее время ему крайне редко хотелось ему перечить. *** Зеркало отражало худощавую черноволосую девушку в тонком бежевом свитере. Как ни крути, а ничего от парня в нем не осталось. А теперь еще и грудь стала больше, и живот, хоть и не такой большой, как Манабу видел у других беременных женщин. Врач сказал, что это нормально для его комплекции, и если и вырастет еще, то под конец срока. Впрочем, до него осталось недолго. Манабу не нравился сам себе, его отражение напоминало о том, каким он был раньше, и это заставляло нервничать. Он решил отрастить и покрасить волосы, объяснив это тем, что так его точно не узнают случайно встреченные знакомые, но это была лишь одна из причин. Больше всего ему хотелось как можно меньше напоминать себе самого себя. В последний раз он носил черные волосы слишком давно, и все успели отвыкнуть. Джин сказал, что теперь Манабу похож на ту самую ведьму, за что получил подзатыльник, а Казуки, то ли опасаясь праведного гнева, то ли вполне искренне сказал, что ему нравится. В последнее время он вообще был обманчиво ласков. Манабу не знал, что послужило причиной таких перемен, а спрашивать опасался, но Казуки совсем никогда не спорил с ним, послушно выпускал погулять в компании Руи и не донимал излишней заботой, которая так раздражала первое время. А еще он стал скрытен и неразговорчив, даже если Манабу сам начинал разговор, улыбался устало и виновато, говорил что-нибудь ласковое и уходил курить, зная, что Манабу не пойдет за ним, чтобы не дышать сигаретным дымом. Казуки часто говорил по телефону и сразу разговор сворачивал, если Манабу заходил. Это злило, а еще было страшно, потому что тот не хотел объяснять, а значит, его объяснение Манабу бы не понравилось. Понимание пришло скоро, но облегчения не принесло. Манабу даже казалось, что лучше бы он вообще никогда не слышал этого разговора. Это случилось вечером, когда Джин снова сидел у них в гостях допоздна. Манабу устал и ушел спать, но одному засыпать уже было непривычно, и он вертелся в постели, прислушиваясь к тихим голосам друзей. Решив, что в любом случае не уснет, он вздохнул, поднялся с кровати и поковылял на кухню. Только вот зайти он не успел, вероятно, его остановило какое-то предчувствие, или некие страхи, и все вместе это вылилось в необъяснимое желание остаться под дверью и подслушать. - Казуки, ты уверен, что это правильно? Ему стоило бы сказать. Голос Джина был обеспокоенным и тихим, будто он боялся, что Манабу может услышать из спальни. - Нет, не стоит. - Но все равно придется, и лучше сейчас. - Джин, ты его видел? Он волнуется из-за каждого пустяка, и, тем более, я не уверен. Казуки вздохнул слишком громко и как-то устало. - Но, определенно, надо что-то менять, так больше не может продолжаться. - Казу, ну а может... - Я уже решил, осталось выждать время, а потом... Что же потом Манабу не дослушал - попятился обратно в комнату и даже дверь прикрыл плотно за собой, будто это могло остановить Казуки, когда тот решит зайти. Что делать, Манабу не знал, мысли разбегались, и он то хватал вещи, пытался натянуть джинсы, то стягивал снова, забирался под одеяло, но снова вставал, искал в темноте сигареты, не догадываясь включить свет... Услышав, как в прихожей хлопнула дверь, он замер, испугавшись предстоящего разговора с Казуки. Что делать, как спросить? Сказать, что подслушивал, потребовать ответа, или... Притвориться, что, ничего не слышал, и терпеливо ждать, пока Казуки сам решит признаться в том, что... О чем он говорил, Манабу старался не думать и не строить предположений, хотя подозрение, что Казуки просто устал от него и решил уйти, все равно уже отравило мысли. Казуки оказался не готов к таким переменам, хоть и старался, и теперь не знал, как сказать об этом Манабу, чтобы тот в драку не полез. Но Манабу не хотелось драться, хотелось лишь узнать точно, что он ошибается, что Казуки не собирается бросать его, но вместо того, чтобы спросить, быстро лег в постель и накрылся одеялом, малодушно притворяясь спящим. Казуки почти беззвучно ходил по комнате: бросил пачку сигарет на подоконник, разделся у кровати, как обычно небрежно побросав одежду в кресло... Манабу никогда не признавался, но ему нравилось смотреть, как Казуки раздевается, правда, теперь он боялся даже нос из-под одеяла высунуть, но сердце колотилось так громко, что казалось, Казуки и так знает, что он не спит. Манабу никогда не был так труслив и отношения старался выяснить сразу, но сейчас он просто боялся услышать, что такой, в девичьем теле, да еще и с ребенком, он просто не нужен. Может от мелкого действительно нужно избавиться, и тогда Казуки передумает? Кровать немного прогнулась под весом Казуки, когда он лег, и Манабу хотел было выдохнуть облегченно, радуясь, что сейчас они просто заснут, а там, глядишь, все решится само собой. Но зря: Казуки обнял и почти невесомо поцеловал в щеку. - Отпусти, - пробормотал Манабу, уткнувшись лицом в подушку. - Мне неудобно. И тут же пожалел, ведь если Казуки решил, что хватит играть в семью, то нужно пользоваться последними днями, а может и часами рядом с ним. "Не отпускай!" - мысленно попросил он, но Казуки только вздохнул и отвернулся. На душе было необъяснимо тяжело, и, пролежав без сна остаток ночи, Манабу сам обнял его, крепко прижимаясь, но заснуть так и не смог. *** Казуки разговаривал с ним утром, собираясь на работу и не подозревая о терзаниях Манабу, улыбался и даже попытался поцеловать в щеку, уходя, но тот не позволил, отстранившись и пробормотав что-то в сторону. Возможно, Казуки списал все на перепады настроения, потому что, вернувшись вечером, не подал виду, что заметил подавленное состояние Манабу. Ничего не спросил и после, а может, его это просто не интересовало. Когда-нибудь это должно было случиться, и хоть Казуки и говорил, что будет с ним рядом, что поддержит, чувствам не прикажешь. И, вероятно, он слишком поторопился, взвалив все на свои плечи, и был к этому не готов. А если уж он не готов, то что и говорить о Манабу. Он чувствовал себя беспомощным: как женщины с этим живут? И сколько там осталось? Манабу вспомнил, как записывал где-то, когда Хирага-сан просил прибыть, чтобы… Об этом событии Манабу старался не думать, отгонял эти мысли как мог, стараясь не забивать себе голову тем, как это будет происходить… Бумажку с датой он так и нашел, но если не изменяла память, то оставалось около десяти дней. А через десять дней… Манабу мотнул головой, отбиваясь от назойливых картинок, глубоко вздохнул и сел на кровать. Опять болела поясница, а по ощущениям будто на животе мешок с кирпичами таскал. Постоянно что-то болело, где-то ныло, настроение менялось со скоростью света, а внутри будто рос будущий футболист. - Наследственность дурная, - заключил Манабу. - Казуки тоже не может усидеть на месте ни минуты, и ты таким же будешь, да? Мысль о том, что ребенок может быть похож на него и на Казуки, никак не укладывалась в голове, да и вся эта ситуация в целом. А теперь еще Казуки уйдет… Или лучше уж Манабу уйти? Только вот куда ему идти? - Пусть все это закончится, - пробормотал Манабу, завернувшись в одеяло и уткнувшись в подушку. *** - Манабу, ты спишь? Он не спал, слышал, как Казуки пришел, как сел на кровать рядом, но разговаривать с ним не хотел. - Я хотел бы поговорить с тобой. - Не сейчас. - Хорошо, спи. «Не уходи.» Именно это хотел сказать Манабу, но не смог, и поговорить тоже. Было безумно страшно узнать о том, о чем подозревал. - Да в баре, в нашем, через пятнадцать минут буду… Казуки говорил так тихо, что пришлось вслушиваться. Он собирался уйти, решив, видимо, что Манабу и сам все поймет, проснувшись утром. А потом хлопнула дверь, и Манабу, не удержавшись, подошел окну, провожая взглядом темный силуэт, пока тот не скрылся из виду. Так нельзя оставлять, нельзя отпускать Казуки. Манабу посетила твердая уверенность в том, что если сейчас он его не вернет, не скажет, что он нужен, что постарается быть лучше, спокойнее, то он не вернется больше. А они ведь через столько вместе прошли. Манабу наспех оделся, заметив, что на столике в коридоре лежит мобильник Казуки. Так торопился, что оставил? Или нарочно так сделал, не хотел, чтобы Манабу ему звонил? Уже на улице он понял, что одет слишком легко, а ветер путает и без того растрепанные волосы. Но времени катастрофически не было, чтобы возвращаться. Манабу приказал себе сосредоточиться и вспомнить. Казуки говорил про бар, «наш бар». Вспоминались лишь два, в которых они все вместе когда-то проводили время до того, как Манабу однажды проснулся девушкой. Как назло, бары находились в разных сторонах и, понадеявшись на удачу, Манабу выбрал тот, что ближе. Попадающиеся навстречу люди оглядывали как-то странно. Оно и понятно: Манабу, наверное, выглядел как никому не нужная брошенная беременная девочка. Одна. Ночью. Перед самым клубом затормозил. Он здесь не был так давно, будто несколько лет, только вот публика не изменилась. - Что, мужика потеряла? – раздалось рядом, и Манабу обернулся. А вся компания, состоящая из каких-то подростков, тут же рассмеялась. - Да пошел ты! – огрызнулся Манабу и вошел внутрь. - Ищи, ищи! – послышалось вслед. А Казуки здесь не было: Манабу обошел бар трижды, чтобы убедиться, стараясь не отвлекаться на насмешливые взгляды, сдавленные смешки и на то, что от сигаретного дыма так сильно кружилась голова. И, убедившись, что его точно нет, вздохнул и вышел на улицу. Он не был уверен, что доберется до следующего бара. Накатила такая усталость, что, казалось, сможет только стенку подпереть и сползти по ней вниз. А где-то в кармане куртки зазвонил телефон. Дисплей высветил имя Руи. - Привет, ты как? - Я… - Манабу поморщился от боли где-то внутри. Видимо, стресс все-таки сделал свое дело и нужно вернуться. - Манабу? - Да, я гуляю, - выдохнул он в трубку, на том конце послышался обреченный вздох: Руи точно заподозрил неладное… - Одна? Наверное, Манабу молчал слишком долго, прежде чем ответить, именно поэтому Руи о чем-то догадался. - Где ты находишься? Я сейчас приеду… *** - Почему ты одна? Руи прибыл слишком быстро, наверное, и двадцать минут не успело пройти. Как раз к тому времени, как Манабу добрался до того парка, который и обозначил местом своей прогулки. - Я гуляю. - А этот где? «Этот» точно относилось к Казуки, его Руи невзлюбил сразу же, и отношение не изменилось с тех пор. - Помоги мне найти его…- Манабу уже больше не мог прикидываться, что все в порядке и хорошо, Казуки нужно было выловить, а раз уж Руи здесь, то с ним не так страшно, да и поймает, если Манабу вдруг надумает свалиться где-то по дороге. - Я так и знал, что тебя не стоит ему доверять… Манабу, что… Договорить Руи не успел, Манабу согнулся от боли, которая прошлась стрелой от поясницы и растворилась где-то внизу. - Бля! - Манабу… - Черт, весь день так... - Манабу, тебе не кажется, что лучше отправиться в больницу? Выглядишь ты не очень. - Не кажется, мне Казуки надо найти. Манабу уже не был уверен, что сможет продолжить поиски, лучше не становилось, поэтому после недолгих уговоров, он согласился. - Я на машине, отвезу к нам в больницу. - Нет, не к вам… Манабу набрал номер Хираги-сана, что-то пробормотал о том, что плохо, что скоро будет, а затем назвал Руи адрес. Расположившись на пассажирском сидении, Манабу думал о том, как хотел бы, чтобы с ним сейчас был Казуки. Но его не было, и мобильник остался дома, так что даже если случится что-то плохое, он не придет. - Мы скоро приедем… - Да все нормально, просто… - Он опять что-то сделал? Руи нахмурился, Манабу заметил, что он так крепко вцепился в руль, что костяшки пальцев побелели. - Нет, не сделал, его просто нет. - Ясно… Оставшуюся дорогу, ехали молча, а Манабу хотел побыстрее отправиться домой. Ведь ничего серьезного же?