С чистого листа...

Шла вторая неделя ада. Персонального ада для Хантера Кларингтона… Кто бы мог подумать, что это ледяное сердце когда-либо полюбит? Полюбит до дрожи в коленях, до хрипоты в голосе и тумана в голове? Никто… Но подобные вещи предугадать невозможно. Любовь острым клинком может вонзиться в спину каждому, независимо от возраста, положения в обществе и каких-либо других признаков. Сначала ты испытываешь стадию шока, не веря в происходящее, а затем свыкаешься… Ты живешь с вечной угрозой в спине, сам того не подозревая. Ты можешь прожить так всю жизнь, никогда не узнав об этом. Ведь клинок станет болезненным лишь тогда, когда ты постараешься вытеснить его из своей жизни. Это и постарался сделать Хантер. Просто забыть эти прекрасные глаза, шелковистые волосы, дурманящие прикосновения. Забыть Себастиана... Но это не так легко, как кажется. Когда ты любишь человека, его вечно не хватает. Ты жаждешь его внимания, ласки и заботы. Но стоит тебе попытаться забыть, ты осознаешь, что он везде… Он — в одиноких коридорах Далтона, в запахе чая с мятой, в снах, в мечтах, в воздухе. И всё напоминает о нём, не давая просто так забыть. Да и к чему вранье, Хантер не хотел забывать. Он был готов вечно терзать себя воспоминаниями, лишь бы не забыть ничего. Ничего из того, что у них было... И да, чёрт возьми! Это неимоверно сложно — не видеть больше этих глаз, не чувствовать нежных поцелуев, не слышать родного голоса. Кларингтону надоело сдерживать себя: надоело отворачиваться, когда он заходит в класс, надоело игнорировать. Если бы кто-то знал, как сильно Хантеру хочется плюнуть на всё и поцеловать Себастиана. Вот так просто. На виду у всех. И пусть думают, что хотят. Только сейчас он понял, каким же был идиотом, когда не решался рассказать всем о своей ориентации. Если бы он только знал, к чему это приведёт, он бы еще в четвертом классе повесил на себя табличку с надписью «гей». А сейчас из-за своей глупости и несдержанности он потерял самое дорогое, что у него было. И от осознания этого факта хочется орать. Орать во всю глотку, а затем пойти к Басту и на коленях вымаливать у него прощение. Но Кларингтон знает своего парня достаточно хорошо. Себастиан в принципе не прощает. Никому и никогда.

***

Хантер сидит на постели в своей новой комнате и думает. Скорее не размышляет, а позволяет мозгу снова и снова вспоминать все самые важные моменты с Бастом. Капитан Соловьев улыбается, вспоминая мельчайшие детали и подробности: Себастиан медленно выходит из душа, потряхивая мокрой головой. Миллионы мелких капель падают на Хантера, но парень никак не реагирует. Всё его внимание приковано к очаровательному шатену, который еще вчера предлагал подождать с сексом, а сегодня разгуливает перед ним лишь в одном полотенце. У Кларингтона сбивается дыхание, немеют конечности, а сердце готово вырваться из груди… Но это лишь внешний отголосок того, что творится в душе парня. Ведь внутри он чувствует, как все бабочки мира кружатся у него в животе, то и дело долетая до сердца. А затем взрываются тысячи фейерверков, готовые разорвать его изнутри. Почему, почему именно ему попался такой идеальный до боли в груди парень? Но нет, в том то и дело, что Смайт далеко не идеал. Если подумать, то в нём, возможно, больше негативных черт характера. Но Кларингтон не думает. Рядом с его мальчиком он в принципе не может думать. Плевать на то, что Смайт язвительный. Неважно, что любит выпить и прогуляться до ближайшего гей-бара. Просто он совершенный для Хантера. И как бы капитан Соловьев ни зарекался, он всегда будет любить его. Хантер резко подскочил от звука захлопывающейся двери. Оказывается, Блейн уже пришёл… Он подошёл к зеркалу, проверяя свою прическу, а затем обратился к Кларингтону: — Ну и чего ты опять такой кислый? Парень в очередной раз натянул улыбку и ответил давно заученной фразой: — Всё в порядке. Но нет, ничего не было в порядке. В порядке — это когда он просыпается с Себастианом, встаёт и идёт готовить ему завтрак. В порядке — это когда они переписываются на уроках, когда целуются, едва зайдя в уединённое место, когда шепчут друг другу слова любви. А сейчас Хантер не живёт. Он существует… Блейн сел на друга и посмотрел ему в глаза. Вздохнув, брюнет сказал: — Знаю, ты никогда не считал нас друзьями. Ты в принципе никого не считаешь другом в Далтоне. Но, поверь мне, если тебе тяжело — лучше выговориться. Не важно кому. Ты же не железный, в конце концов. Тебе тоже необходимо общение: друзья там, девушка… Брюнет договорил и, чувствуя, что Кларингтону необходимо обдумать его слова, вышел из комнаты. А Хантер так и сидел в ступоре, осознавая свою ущербность. Во всей академии его волновал лишь один человек, но он всё равно испортил с ним отношения. Устало вздохнув, капитан Соловьев поднялся с постели. Он и так уже опаздывал на репетицию, которую сам же назначил пораньше. Кларингтон бегло посмотрел на своё отражение в зеркале. Что ж, он как всегда неотразим. Только вот теперь у него нет человека, ради которого стоит быть неотразимым… Постаравшись вернуть себе позитивный настрой, парень схватил наушники и на полную врубил любимую песню. The sun goes down The stars comes out And all that counts Is here and now My universe Will never be the same I'm glad you came Хантер просто наслаждается ритмом, мелодией, тембром… Песня поглощает все его переживания, страхи. Он уже вполовину не так несчастен, как был. Как вдруг он замечает их... Себастиан, его Себастиан идёт под руку с каким-то подонком. Кларингтон крепко-крепко сжимает кулаки, чтобы сейчас же не размазать этого ублюдка по стене. Кто дал ему право хоть пальцем прикасаться к его парню? Хантер идёт за юношами, тяжело дыша и скрипя зубами. Если эта сволочь скажет Басту еще хоть слово, ему придётся сидеть за убийство. Капитан Соловьев заходит в аудиторию. Все взгляды сразу же устремляются на него, и парни замолкают. Никто не хочет вылететь из хора за неуместные разговоры. Хантер протискивается сквозь толпу и садится в своё кресло. Он бегло осматривает Соловьев и останавливает свой взгляд на Себастиане. «Спокойно», — приказывает парень сам себе. А затем начинает репетицию. Can you blow my whistle baby, whistle baby let me know Girl i’m gonna show you how to do it and we start real slow You just put your lips together and you come real close Can you blow my whistle baby, whistle baby here we go Голоса Соловьев переплетаются между собой, создавая идеальный образ песни. Да уж, он неплохо их натренировал за этот короткий период. Но почему-то слух Кларингтона улавливает лишь один голос, не замечая все остальные. Отчаянно, словно маленький ребёнок, Хантер ищет Себастиана взглядом. И то, что он видит, его далеко не радует. Этот. Подонок. Тянется. К. Басту. За. Поцелуем. Он больше не может себя контролировать, ему надоело. Надоело притворяться, что ничего не случилось. Хантер орёт во всю глотку громкое «Стоп», из-за чего Соловьи испуганно косятся на него. Сбившимся от злости и обиды голосом Кларингтон говорит: — Оставьте нас с Себастианом наедине! Соловьи не реагируют. Ребята стоят в ступоре, не в силах взглянуть на своего капитана. Тогда Хантер еще раз повторяет, только на этот раз громче: — Выйдите все из аудитории и оставьте нас с Себастианом наедине! Все испуганно отступают к выходу, и лишь Баст твёрдо стоит на месте. Его взгляд кажется немного растерянным и затуманенным, но уже скоро он смотрит прямо в глаза Хантеру. И Кларингтон понимает, что всё решится именно сейчас. Вся его дальнейшая судьба зависит от того, что он сейчас скажет Басту. Но проблема лишь в том, что он не знает, что сказать. Чувства готовы разорвать его изнутри, но это нереально просто описать словами. Кларингтон боится. Он, Хантер Кларингтон, впервые испытывает страх. Последний Соловей вышел из аудитории минуту назад, а он всё еще неподвижно стоит, не в силах что-либо сказать. И тогда парень принимает решение… Плевать на слова, плевать на всё. Почему он просто не может открыться Себастиану, показать, что чувствует? Показать, как он страдал всё это время… Хантер просто повинуется порыву…