Глава 43: ...должны быть адепты
29 ноября 2020 г. в 19:28
Операция по избавлению от Риты проходит так гладко, что и рассказать-то нечего. Зато потом Джордж организует в доме тотализатор: напишет ли Скитер в ближайшую неделю душераздирающую статью об ужасах своего плена у нас? Наивная Ханна ставит на то, что нет, потому что она ведь этих ужасов не помнит, и мы весь вечер посмеиваемся над Ханной по этому поводу. Можно подумать, ей надо что-то помнить, чтобы это написать! Я ставлю на то, что нет, потому что Гермиона прообливиэйтила не только Риту, но и ее перо, а потом забрала почти все ритины черновики, оставив ей всего десяток страниц для затравки — и записку, в которой сказано, что каждый день нейтралитета по отношению к нам она будет получать по пять страниц. Теоретически, этого достаточно, чтобы купить ритино молчание на пару месяцев. На практике же достаточно и недели: мне бы до суда дожить без лишних скандалов, а там я такое устрою, что Рита своими откровениями вряд ли кого шокирует. Хотя... кто ее знает, она талантливая. В любом случае, мне это тогда уже будет не так важно.
О чем я больше всего жалею, так это о том, что нельзя так же просто избавиться от Малфоя. Конечно, с Кричером в няньках он достаёт гораздо меньше, к тому же, он оказался полезным источником информации о Дарах, которую я с удовольствием проверяю на себе. А избавиться все равно хочется. А нельзя. Хотя почему нельзя? Это ведь, оказывается, так легко! Петрификус, Обливиэйт на всю голову и выкинуть куда-нибудь в магловский Лондон... что, все-таки нельзя? Ну почему, почему?! Ну ладно, я сам знаю, почему. Во-первых, мы в ответе за тех, кого втянули в противозаконный побег из тюрьмы, а во-вторых, я Снейпу обещал.
Снейпа, кстати, я тоже беспокою еще разок, на этот раз, правда, не я навещаю его, а он меня. И за то, что другие соглашаются сделать добровольно и с удовольствием, он требует полного запрета на упоминание его имени в истории Второй Магической Войны.
— Профессор, при всем уважении, я же не только не всесильный, я беглый преступник, как бы... да даже если стану обратно героем, как я смогу что-то запретить упоминать? Тем более, есть пресса, кроме "Пророка", а свидетелей происходившего еще больше. И им разговаривать не запретишь.
Это я еще молчу о том, что Вторую Магическую Войну еще надо признать войной, а для этого как раз надо пережить вот это всё. Но мы, кажется, готовы. У нас есть план А, план Б и еще парочка букв про запас — для всеобщего успокоения, но честно говоря, лично меня устроит только план А, а все остальные — это просто способы сохранить нам жизни и свободу, когда мы проиграем. С другой стороны, хорошо начинать игру, зная, что на кону стоит многое, но все-таки (скорее всего! наверняка! я почти уверен!) не жизнь. Развязывает руки и успокаивает нервы.
— Мерлин с вами, Поттер. Добейтесь того, чтобы мой портрет не вешали в Хогвартсе среди директоров. Хотя бы это вы можете сделать?
— Могу, — киваю я. В крайнем случае, смотаюсь в Хогвартс и лично сожгу этот портрет, если что. Столько раз потребуется, столько и сожгу. И думаю, мне даже не надоест.
В дверь стучится Гермиона.
— Профессор, Гарри, извините, у меня срочная новость.
— Проходите, мисс Грейнджер, мы уже закончили, — кивает Снейп и растворяется в воздухе. А остальные, между прочим, дожидались, пока я сам их отпущу! Вежливые люди, не то что некоторые шпионы.
— Ну, что там?
— Они назначили время слушания, послезавтра в полдень. И самое главное, они приняли список свидетелей защиты!
— Ай молодцы, — неподдельно радуюсь я. Все это время мой главный план А висел почти на волоске, а теперь стал висеть на чем потолще. Возможно, на канате. Я бы, конечно, и так своих свидетелей вызвал, но есть особенное удовольствие в том, чтобы сделать это по процедуре. — Интересно, они решили, что я рехнулся?
— Скорее, что смогут предъявить тебе еще одно обвинение, — предполагает Гермиона. Честно говоря, я и сам так думаю.
— Ну, теперь совсем красиво получается. Будем их разочаровывать по полной программе!
* * *
В ночь перед слушанием, закончив совещания, уточнения и новые уточнения, болтологию, нервный смех, ужин и даже полночный чай, я захожу на кухню и сажусь там напротив Джинни.
— Может, все-таки не пойдешь завтра? — спрашиваю я. — Тебя уже судили, ты на другом положении, не как все мы. Отправят тебя снова в Мунго, прямо из зала суда, а мне тебя потом опять вытаскивать.
— Если я тут останусь, меня потом действительно будет, от чего в Мунго лечить. Я же тут с ума сойду, Гарри! И потом, я вполне могу пригодиться, сам знаешь. Да и в списке свидетелей этом твоем я значусь, значит...
— Да ничего не значит. Вряд ли кто-нибудь предъявит нам претензию, не явишься — значит, не явишься.
— Это понятно. Но я хочу. И ты бы на моем месте хотел, скажешь, нет?
Конечно, хотел бы. И непременно настаивал бы на своем, и тайком увязался бы следом, если бы не взяли.
— Ладно, я понял, закрыли тему. Но тогда ты завтра работаешь моей вешалкой. И от меня ни на шаг, понятно?
Джинни закатывает глаза, но кивает:
— Да, мой Лорд, конечно, мой Лорд.
— Не смешно, — говорю я, отмерев после этого неожиданного захода.
— Разве? По-моему, все-таки смешно, — качает головой Джинни. — Ты завтра собираешься ломать комедию перед большой аудиторией, а сам дергаешься от слова "Лорд". Это странно, ты не находишь?
— Может, я просто лорд с причудами.
— Как скажете, мой Лорд, — взволнованным шепотом выдыхает Джинни. — Но мне кажется, вам нужно потренироваться, мой Лорд. А то вы на Лорда ни кната не похожи, мой Лорд!
Ах, вот так, да? Я надеваю на лицо максимально зверское выражение:
— Ты забываешься, Джиневра Молли Уизли! Думаешь, ты можешь оценивать своего Лорда?
Вместо раскаяния и немедленного падения на колени Джинни хохочет:
— Нет, теперь ты на маму похож! Пожалуйста, не называй меня так больше, особенно с такой интонацией, это ужасно!
— Страшнее всяких там Темных Лордов?
— Гораздо!
— Вот то-то же.
— Простите меня! Больше никогда не буду сомневаться в вас, мой Лорд!
— Иди сюда, будешь теперь искупать вину. Как там, кстати, твое пари с Роном, ты выиграла?
— Выиграла, конечно, — отвечает Джинни, уже привычно устраиваясь у меня на коленях.
— Ты обещала, что расскажешь мне, какая была ставка, — Джинни как-то подозрительно напрягается. — Что, секреты и страшные тайны? Какие могут быть тайны от Лорда?
— Никаких, просто это так глупо, что я и тогда не смогла тебе признаться, и сейчас не знаю, как сказать.
— Не интригуй. Ты же выиграла, а не проиграла. Ты выиграла его долги? Три мятые футболки? Коллекцию плакатов? Что?
— Я выиграла ровным счетом ничего. Мы на интерес спорили. Даже не на желание, представляешь?
— Нет, не представляю, — смеюсь я. — Знал бы — не стал бы тебе помогать выигрывать! Как ты умудрилась заключить такое пари?
— Так я тогда после Мунго была, по-моему, какая-то еще отупевшая и не до конца проснувшаяся.
— Точно надо было сразу мне рассказать. Мы позвали бы на помощь Гермиону и признали вашу сделку недействительной.
— Да ладно, это было интересно, — отмахивается Джинни. — Но как же хорошо, что это интересное время уже закончилось!
В кои-то веки, разнообразия ради, никто не вламывается на кухню. Жаль, времени все равно мало. Завтра суд, надо спать.