У каждого Темного Лорда...

Следующую пару часов мы потратили на поиски нужного заклинания и на практикум по рисованию молний. Не то чтобы это было необходимо, зато весело. Да, я понимаю, нормальные люди потратили бы это время на разработку плана проникновения в Мунго. Но мы совершенно справедливо не причисляли себя к нормальным или хотя бы приличным людям. И учитывая отсутствие палочек у Рона и Гермионы и наличие мантии-невидимки, палочки и домового эльфа у меня, план у нас был всего один. Зато простой. Может быть, немножко даже слишком простой, но на составление другого все равно не было времени. Гермиона пыталась что-то сказать по поводу моей безответственности, но после напряженной дискуссии (в результате которой мы изобразили еще три молнии на стене гостиной и изобрели пять оттенков золотого — мы варвары, я знаю, мне уже говорили) выяснилось, что более надежного плана, не требующего подготовки, у нее тоже нет. Поэтому ровно в два часа я послал Кричера проверить, есть ли кто-нибудь в палате у Джинни, получил подтверждение, что никого там нет, оставил Рона и Гермиону волноваться (я им говорил, что не стоит этим заниматься, но они настаивали, что это необходимо), закутался в мантию на всякий случай и за руку с Кричером аппарировал к Джинни в палату. Палата у нее очень удачно была одиночная, что в общем было ожидаемо: она же у нас социально опасная одержимая, конечно, ее надо было изолировать... нет, это все-таки хорошо, что палата одиночная. А то ведь от полноты чувств мог бы кому-нибудь и навредить, если б было кому. Джинни спала, и не проснулась ни от шума нашей с Кричером аппарации, ни от моих попыток ее разбудить. Я, впрочем, не слишком-то и старался. Ее сон, конечно, смазывал запланированную мной торжественную встречу принцессы со спасителем, зато здорово экономил время. Ну а трогательную встречу можно устроить и в безопасности, так даже лучше. Поэтому я на скорую руку изобразил на стене ту самую молнию (назло Гермионе более желтого цвета, чем договаривались), закрепил ее (не то чтобы очень круто, но финитой не возьмешь, придется стену красить... раза три-четыре), поставил около двери колбочку из запасов «Ужастиков Уизли» (спасибо Рону за полезную вещь), взял Джинни на руки и не без помощи Кричера перенесся в особняк Блэков. Сначала мы думали, что мне стоит в палате у Джинни применить Сонорус и сказать что-нибудь пафосное и громкое, но потом решили, что слишком велик шанс заболтаться, сказать что-нибудь лишнее или просто потерять время, необходимое на побег. Поэтому в итоге сошлись на том, что чем позже Джинни хватятся, тем лучше. Вот как принесет кого-нибудь в ее палату, как опрокинет он дверью колбочку с жидким туманом, так и начнется веселье. Сначала они будут полчаса его уничтожать — и пусть скажут спасибо, что он не токсичный и пристойно пахнет! Потом будут искать Джинни, потом изучать стенку с молнией, а что Джинни там нет уже несколько часов — это им знать ни к чему. Меньше знаешь — крепче спишь, верно? А на следующий день либо мы будем веселиться, читая об этом инциденте в «Пророке», либо мы будем веселиться, слушая рассказ Перси о том, кто и что сделал, чтобы в «Пророк» это не попало. Либо мы будем возмущаться, что к Джинни никто не заходил целый день. Кстати, надо будет подумать, как бы устроить встречу с Перси так, чтобы это было безопасно для всех. Но это потом. А сейчас я стою посреди гостиной с Джинни на руках, а Рон и Гермиона сидят на диване максимально далеко друг от друга и отчаянно пытаются сделать вид, что они тут только тем и занимались, что переживали. Спрашивается: кто им мешал занять для переживаний какую-нибудь из спален?.. — Ребят, пересаживайтесь в кресла, дайте я ее пока что сюда положу, — говорю я и располагаю Джинни на освободившемся диване. — А что с ней? — запоздало пугается Гермиона. — Обморок? Проклятьем зацепило? — Я ее обнаружил в палате уже в таком вот виде. По-моему, она просто спит. Только очень уж крепко. Сонным зельем ее накачали, что ли... — Вполне вероятно, — говорит Гермиона. — И весьма разумно, кстати. — Это еще почему? — возмущаюсь я. — Гарри, ты хочешь сказать, что ломанулся спасать Джинни, даже не вникнув толком, как именно ее собираются лечить и почему этого делать нельзя? — Знаешь, вот времени что-то не было сесть и разобраться. Мне было достаточно того факта, что это все было назначено судом. Ежу же понятно, что ничего хорошего ее в таком случае не ждет. Ладно, ладно. Понял, раскаялся, осознал. Рассказывай. — В общем, лечение от одержимости близко к тому, что маглы зовут экзорцизмом — слыхал про такое? — Краем уха. — Больше и не стоит. Метод не то чтобы гуманный, но в случае лечения от одержимости единственный стандартный. Другие способы тоже есть, но их надо каждый раз подбирать под человека, рискуя ошибиться и что-нибудь испортить. А стандартное лечение с помощью ритуала вышибает из человека лишний дух и помогает либо изолировать его, либо вовсе изгнать. Это очень выматывает объект воздействия, но в целом, при правильно проведенном ритуале, помогает. Правда, узнать результат можно только через несколько суток, когда пациент приходит в себя. До этого он находится в состоянии, похожем на транс... — Гермиона, ты немного отклоняешься от темы, — вмешивается Рон. — Меня больше интересует, что будет при таком лечении, если второго духа в теле нет? — Ну... — внезапно смущается она, — тогда, вероятно, вышибают единственный имеющийся... Нет, ну это... это уже просто... — Да я их зааважу к чертям!.. — Гарри, ты маг или магл? Или «к чертям», или уж «зааважу», ты все-таки определись. — Тебе лишь бы меня одернуть не по делу! А что если они это лечение уже провели, и она поэтому не просыпается?! — Гарри, повторяю для впечатлительных: она — не в трансе, она просто спит! — Это я тебе сказал, потому что думал, что спит, а ты-то откуда знаешь?! — Посмотрела уже! Что я, по-твоему, транс от сна не отличу? — Так. Ладно. Хорошо. А зачем они ее усыпили тогда? — Да затем, чтобы не лечить, что тут непонятного-то! Никакому нормальному колдомедику не захочется проводить такой эксперимент, учитывая возможные последствия. А отчитаться перед кем-нибудь из министерства наверняка придется, учитывая их пристальное внимание к нашим делам. А так им есть что предъявить: пациент в себя не приходит, все так, как и должно быть при лечении. А что потом в себя пришла — так это же хорошо, так и надо, лечение прошло успешно, понаблюдаем и отпустим... — Тебя послушать так я вообще зря туда лез, там сплошные добрые дяди доктора и вообще курорт какой-то! — Да нет, конечно, не зря... — И вообще, эта твоя версия — полная чушь! Значит, умная Гермиона умеет отличить транс от сна, а глупые министерские работники нет?! — Я всего лишь предположила, что... — Вы сдурели, что ли, так орать? — шепчет Джинни хриплым со сна голосом. Мы с Гермионой тут же затыкаемся, и я чувствую, как напряжение, не отпускавшее меня с тех пор, как я оказался в Мунго, безвозвратно уходит, истончается, исчезает. Джинни здесь, она в порядке, а значит, все будет хорошо. Часы бьют три.