Танец Смерти

Я произвел мягкую посадку на крыше нового Шин-Ра-Билдинг. К счастью, в голове прояснилось еще в середине полета, и благодаря тому последнему эликсиру я чувствовал себя вполне неплохо. Выйдя из вертолета, я поразился, насколько быстро продвигается строительство. Я оказался, образно говоря, на вершине мира, и с минуту простоял, внимательно озираясь по сторонам. Здание было практически достроено, за исключением внутренней отделки, которая еще требовала доработки. — Лифты уже работают? — крикнул Руфус Ценгу. — Да. Вся электрика уже почти готова, — ответил тот. — Хорошо. Я сегодня не в настроении для лестниц. — Почти готова? — спросил я у Руда так, чтобы остальные меня не слышали. Уловив мой тревожный тон, он легонько пихнул меня локтем и сказал: — После всего, что с тобой сегодня случилось, о лифте тебе надо беспокоиться в последнюю очередь. — После всего… — все еще не в восторге от идеи использовать лифт, я сказал: — Наверно, кабель оборвется тольк' из-за одного моего присутствия. — Кончай скулить. Пошли. — Эмм, если вы не против, я, пожалуй, пойду по лестнице! — крикнул я Ценгу и Руфусу, которые уже отошли от нас на приличное расстояние. — Нет, Рено, не пойдешь. Мы поедем все вместе, — ответил Руфус и обернулся. На его губах играла усмешка. — С твоим сегодняшним везением, ты, скорее всего, свалишься с лестницы, и никого не будет рядом, чтобы тебя поймать. Сученыш белобрысый… — Прекрасно, — проворчал я и поплелся вслед за ними, а Руд держался позади меня, чтобы я не вздумал выкинуть какой-нибудь фокус. === Честно говоря, не понимаю, почему мы поехали на лифте, если спустились всего на один этаж и остановились на семидесятом. Во время спуска я раздраженно прожигал Руфуса взглядом. Но когда двери открылись, я решил просто забить, потому что понял, что он всего лишь хотел протестировать лифт. Поэтому я держал рот на замке. Ремонт на этаже был почти закончен, не считая не успевшей высохнуть краски на стенах и того, что еще не была установлена ни одна из дверей, а лампы свисали с недоделанного потолка, хоть и работали вполне неплохо. Зато все розетки уже были готовы. Но повсюду еще валялись куски фурнитуры, стояли старые столы, сплошь покрытые строительной пылью, и всюду были разбросаны металлические стулья, которые использовала строительная бригада. С чувством странного удовлетворения я на мгновение остановился, осознавая, что скоро вернусь домой, и внутри у меня все потеплело. Я и правда скучал по жизни в собственной квартире в старом здании. И хотя я понимал, что как прежде уже не будет, это не имело значения, потому что я знал, что все равно будет так же хорошо, если не лучше. В основном, весь проект Руфус придумал сам. Он решительно не хотел ничего делать так, как делал его отец. Так что, все здесь было иначе, не считая незначительного сходства в некоторых деталях. Руфус даже поднимал вопрос о том, чтобы переименовать здание из Шин-Ра-Билдинг во что-то другое. Но никто из нас так и не смог придумать что-то получше, к тому же, это имя символизировало силу и было хорошо знакомо. Так что Руфус, хоть и неохотно, решил оставить это как есть. Конечно, это был не первый наш визит сюда. Руфус настаивал на еженедельных проверках. Но мы забивали на них почти целый месяц из-за нескольких покушений на его жизнь, которые стали для нас настоящей головной болью. Независимо от его побуждений сделать мир лучше, люди все еще не доверяли ему и хотели, чтобы он исчез. К счастью, никому пока не удалось вычислить его местонахождение. Но это еще не повод, чтобы чувствовать себя в безопасности, оставаясь там. Со времени нашего последнего визита произошел ряд довольно значительных изменений. Были, наконец, установлены все окна, и, как уже говорил Ценг, наконец-то подключили электричество. Снаружи все было практически готово, вплоть до установки главных дверей, но внутри еще многое требовало доработки. Оглядевшись вокруг, я увидел как Руфус, увлеченный разговором с Ценгом, шел к своему будущему офису, так что я решил пойти взглянуть на свой собственный. Руд тем временем бродил по помещению, проверяя его на наличие каких-либо недостатков. У него был особый талант к инспектированию, и поэтому он хорошо подмечал изъяны, а в крайних случаях, и опасные устройства, размещенные врагами Шин-Ра. Вообще-то, мы все довольно неплохо с этим справлялись, но Руд был единственным, кто делал это машинально, без особой необходимости. Усмехнувшись про себя о его природном разрушительно-созидательном даре, я снова обратил внимание на Руфуса, зашедшего в свой офис, все еще разговаривая с Ценгом. В отличие от его отца, который один занимал весь верхний этаж, а нас держал в офисах размером с тумбочку, разбросанных по всему зданию, Руфус решил, что мы все должны находиться на одном этаже. Он это сделал, потому что из всех сотрудников Шин-Ра мы были ему самыми близкими. Наверное, немалую роль сыграло и то, что он сам был турком до того, как отец сделал его вице-президентом, поэтому он гораздо лучше понимал, что представляет собой наша работа. Однако я был все еще немного удивлен тому, что он собирался выделить нам просторные офисы с персональными уборными и личными секретарями. Не думаю, что ему стоило заходить настолько далеко, но я вовсе не жалуюсь. Может быть, он таким вот образом хотел выразить свою благодарность за то, что мы заботились о нем, когда легко могли бы уйти и бросить его умирать, как сделали все остальные. — Давайте сходим посмотрим на тренировочный полигон, — крикнул нам Руфус. — Я бы еще немного тут побродил, если можно, — ответил я. На самом деле мне совсем не улыбалось возвращаться в лифт и спускаться с самого верха на пять этажей под землю. Хватит с меня и спуска на один этаж в лифте, который был почти! готов. — Как пожелаешь, Рено. Будь на связи на случай, если ты нам понадобишься. — Конечн', босс, — пробормотал я и, развернувшись, продолжил осмотр. И секунды не прошло, как к ним прибыл лифт, и я отметил про себя, что кабели двигаются значительно быстрее, чем в старом здании. Но это все равно не внушило мне большего доверия к этому «лифту смерти». Как только они исчезли из виду, я из чистого любопытства решил оглядеться получше, и спустился по лестнице на пару пролетов, чтобы осмотреть нижние этажи. По большей части они выглядели точно так же. Невозможно было представить, как все будет смотреться, когда стройка завершится, но размеры частных офисов и квартир впечатляли. Я был на шестьдесят пятом этаже, когда понял, что здесь скоро будет мой собственный дом. Этаж был зарезервирован для всех элитных сотрудников, включая турков и самого Руфуса, а над ним располагались только главные административные офисы. Как я уже говорил, новая планировка отличалась от старой. Не могу сказать, что я был недоволен новым зданием, но без старого я испытывал какое-то странное чувство потери. У меня в груди стало тяжело, когда я подумал о том, что жизни, к которой я так привык, пришел конец. Я вспомнил, как мы стояли рядом с израненным телом нашего молодого президента в частном госпитале, не понимая, почему мы вообще его спасли, когда в воздухе висел Метеор, угрожая нам всем неизбежной гибелью. Я прижимал к себе Елену, дрожащую и тихо всхлипывающую, и чувствовал ее слезы на своей коже. Ее красивые светлые волосы были спутанными и мокрыми из-за повышающейся по мере приближения Метеора влажности. Я зарылся в них рукой, бездумно перебирая мокрые пряди и пытаясь успокоить ее. Она не хотела умирать. Она боялась. Руд как обычно молча стоял спиной к окну, уставившись в пространство. Он тоже не был готов принять свою судьбу. Он не мог взглянуть смерти в лицо, так что повернулся к ней спиной. Я был единственным, кто смотрел. И я не мог заставить себя отвернуться. Ожидание сводило меня с ума. Мне хотелось выбежать на улицу и самому броситься на этого чудовищного гиганта. Я хотел ускорить время, чтобы покончить со всем поскорее. Я просто не хотел ждать. Но я не мог бросить Елену. Кто будет поддерживать ее? Кто будет вытирать ее слезы и дарить ей ту успокаивающую улыбку, в которой она в тот момент так сильно нуждалась? Никто из нас не желал такого конца. Захлебнувшись этими воспоминаниями, я сделал глубокий вдох и огляделся кругом, чтобы не дать себе погрузиться в мысли о давно прошедших событиях. Вспоминая Елену в таком состоянии, я сам чуть не прослезился, а последнее, чего бы мне хотелось, это чтобы кто-то пришел и увидел меня сейчас. Она тогда была такой уязвимой, такой хрупкой. Я никогда не понимал, почему она вообще стала турком. Она была совершенно не похожа на нас, вплоть до ее высокого деликатного голоса. Однако она прекрасно держала удар и всегда выполняла приказы без вопросов и сожалений. Откровенно говоря, она была самой большой загадкой среди всех, кто когда-либо присоединился к туркам, но ей удалось сплотить нас. Я решил, что поброжу еще немного и осмотрю остальную часть этажа, выбросив из головы прошлое. Прогуливаясь по коридору, я вдруг остановился перед будущими апартаментами Руфуса и только головой покачал — насколько они были больше наших. Хотя, по сравнению с другими, и наши не были такими уж скромными. Снова покачав головой, я направился туда, где в конечном итоге будет моя собственная квартира. Ее размеры тоже были довольно впечатляющими, и я даже начал задумываться, как мне все здесь обставить. В этот момент я решил, что самое время закурить, и поскольку я был фактически в своей собственной квартире, я мог делать все, что захочу. Так что я вытащил из пачки сигарету и, прикуривая, обратил внимание на отражение в окне передо мной. Что-то в квартире Руфуса насторожило меня, но пока я не вошел в свои будущие апартаменты, я этого не замечал. Там был лист гипрока, как-то небрежно нависший над строительными лесами. Меня удивило, почему он был поднят таким образом, а не лежал на полу или не был прислонен к стене как все остальные. Конечно, не было ничего странного в том, что он был оставлен так неаккуратно, кроме того, что казалось, будто это было сделано намеренно. В том смысле, что складывалось впечатление, что кто-то специально постарался, чтобы это не выглядело подозрительно. У меня на затылке волосы встали дыбом, предупреждая об опасности. Сделав первую затяжку, я всмотрелся в отражение более внимательно. Почему это меня так настораживает? Нахмурившись от внезапного чувства тревоги, я постучал по наушнику и вызвал Руда, стараясь не говорить слишком подозрительно. — Слышь, Руд? — позвал я и снова затянулся. — Что такое? — отозвался он. — Дуй сюда, на наш этаж, квартиры просто охренительные. — Мы заглянем туда позже. А вот тебе следует спуститься и взглянуть на тренировочный полигон. — Может, потом, — сказал я и, уставившись на этот чертов гипрок сквозь отражение, продолжил: — Я че-то проголодался. Как думаешь, может, заскочим куда-нить пожрать? — Мы не задержимся здесь надолго. Можешь и подождать. — Ну, блин. У меня прям'-таки слюни текут, когда я думаю про третий пункт в меню «Неба». — Чего? Что ты несешь? Я решил дать ему шанс сообразить и снова затянулся. Код #3 означал, что нужно доставить президента в безопасное место. — Черт… Ты серьезно? — Ага… Эй. Может, тогда захватишь мой ноут, я хочу заценить тут розетки. О, и провода не забудь, поиграем, если успеем, — весело сказал я, чтобы не казаться слишком подозрительным, если меня кто-то подслушивал. — Хорошо… Не делай глупостей. — Не задерживайся, чувак. Все-т'ки я жрать хочу. Так как мой шокер всегда был пристегнут к запястью, и мне не нужно было доставать его, сделав свои намерения слишком очевидными, я тихо подкрался к гипроку, держа руку на рукояти. Я уже было отодвинул его, когда чья-то нога врезалась мне в челюсть. Я упал на спину и больно прикусил язык. Несмотря на то, что у меня была репутация отпетого драчуна, и я частенько в драке терял над собой контроль, должен сказать, что такие грязные приемы просто ненавидел. — В яблочко, засранец, — пробормотал я, вытирая кровь с подбородка. Я вскочил на ноги и, схватив противника за пояс, опрокинул его на пол. В результате чего получил по башке какой-то деревяшкой, которую он схватил из кучи строительного мусора. Однако я не собирался сдаваться так легко. В конце концов, нравилось мне это или нет, это все еще была моя работа. Так что я рванул вслед за убегающим преступником и ударил его шокером по затылку с криком: — Посмотрим, как тебе эт' понравится! Он упал, но тут же подсечкой опрокинул и меня, от чего я тяжело приземлился на спину, почти вышибив весь воздух из легких. Но вместо того, чтобы снова попытаться убежать, что было бы логично, он подошел и врезал мне ботинком по ребрам, вызывая у меня резкий стон. Потом он собирался пнуть меня еще раз, но я успел ударить его под коленки, снова отправляя на пол. Мы вскочили одновременно, и он накинул сзади мне на шею какую-то проволоку или веревку, но мне почти сразу же удалось освободиться. Мы дрались еще несколько минут. Пара ударов тут и сильных пинков там, пара стонов и ругательств и несколько поломанных в драке предметов, попавшихся под руку. В итоге, мощным ударом сбив меня с ног, он схватил что-то острое и раскроил мне бок. У меня перехватило дыхание. Я машинально накрыл порез рукой в попытке сдержать боль, которую пока что даже не чувствовал. Противник воспользовался моим секундным замешательством, и, наконец, попытался сбежать. Но я не мог ему этого позволить. Слишком много сил на него потратил. Так что я нажал кнопку на шокере и поймал его в кристалл как раз в тот момент, когда подоспели остальные турки. Я был весь в крови. Она текла у меня изо рта и полностью покрывала нижнюю часть туловища. Сгорбившись и держась за бок, все еще тяжело дыша, я стоял, указывая шокером на преступника. Я знаю, что в тот момент выглядел гораздо хуже, чем чувствовал себя. Это было понятно по тому, как все на секунду замерли, уставившись на меня, прежде чем вытащить пистолеты и направить их на кристалл. Немного успокоившись, я еще раз взглянул на преступника, с которого сняли балаклаву, и понял, что только что дрался с девушкой чуть старше двадцати. Я почувствовал себя полнейшим кретином из-за того, что меня так отделала какая-то баба. Хотя, со мной такое уже случалось раньше. И это здорово било по гордости. Увидев, что у Ценга все под контролем, я дохромал до Руда и взял у него с плеча сумку со своим ноутбуком. Прекрасно понимая, что происходит, я вернулся обратно к листу гипрока и отодвинул его. Там было именно то, чего я ожидал. Бомба. — Сколько их здесь?! — начал допрос Ценг. Ответа не последовало, впрочем, это было ожидаемо. Покачав головой, я достал маленький фонарик, чтобы лучше разглядеть и понять механизм устройства. Я надеялся, что, если здесь есть другие бомбы, они все подсоединены к трансмиттеру, потому что я не нашел никакого таймера. Та, которую я обследовал, была еще не установлена, и к моему облегчению, там было то, на что я надеялся. К ней был прикреплен передатчик. Девчонка, скорее всего, хотела установить ее на одном из нижних этажей, прежде чем я нарушил ее планы, потому что установка бомбы так высоко в здании не имела смысла. Или же бомб было гораздо больше, чем я ожидал. Единственный вариант, чтобы найти их расположение, был в лучшем случае рискованным, и я не мог принять это решение в одиночку. — Мне придется включить ее! — неуверенно крикнул я. — Делай все, что нужно, Рено, — сказал Ценг, давая мне ответ, на который я почти не надеялся. Я неохотно подсоединил к устройству кабели от моего ноута и, запустив их одновременно, начал диагностику бомбы. С растущей тревогой я сумел обнаружить множество других бомб на нижних этажах. Все они были подключены к основному выключателю. Конечно, я мог бы без труда его обезвредить. Но тогда тот, кто следит за ним, поймет, что что-то пошло не так, а нам это было не нужно на случай, если у них был план «Б». Так что мне нужно было совершить маленькое чудо, чтобы все получилось, как следует. — Ебаный в рот! Да их тут штук двадц'ть пять! — крикнул я через плечо. — Сможешь обезвредить? — спросил Ценг. — Сделаю все, что смогу! Наверное, мне следовало бы вывести из строя каждую по отдельности. Да. Пожалуй, это хорошая идея. Но надо все же прикинуть. Если я облажаюсь, будет очень плохо. Черт, ненавижу думать. От напряжения мне дико захотелось выпить, но так как пить я не мог, то закурил новую сигарету и выругался про себя. К счастью, никто не наезжал на меня, когда я курил в таком состоянии. Это было единственное исключение для меня, и я наслаждался им в полной мере. Прошло не так много времени, когда я неожиданно услышал голос Руфуса, что разозлило меня еще больше, ведь по идее он должен был быть отведен в безопасное место и оставаться там. Этот козел должен был находиться вне поля зрения. Но я держал рот на замке, потому что мне нужно было сосредоточиться, и я только вгрызся в фильтр сигареты, свисающей у меня изо рта. Я слышал, как за моей спиной турки допрашивали террористку. Пока безрезультатно. Потом Руфус решил самостоятельно взяться за дело. Через какое-то время Елене удалось отлучиться ненадолго, чтобы взять из вертолета аптечку и перевязать порез на моем боку. Она порывалась обработать и остальные раны, но я не подпустил ее близко к лицу, так как это слишком отвлекало, а мне нужно было сосредоточиться. Должно быть, прошло чуть больше часа, когда мне удалось найти и аккуратно обезвредить все эти проклятые бомбы так, чтобы это не вызвало подозрений. Все это время я матерился и курил одну за одной, даже не замечая этого, пока другие пытались получить необходимую информацию. Казалось, прошла вечность, прежде чем им удалось добиться результатов. Они узнали, где находится база этой организации и то, что кроме этой сучки в здании были еще ее сообщники. Я не уловил все детали, потому что был немного занят. Получив информацию о сообщниках, Руфус решил перейти к более важным вещам, таким как, например, на кого она работала. Не удивительно, что он хотел имена. У меня были кое-какие собственные счеты, и меня не волновало, что Руфус взялся за допрос самостоятельно. Поэтому, закончив с бомбами, я врубил свой шокер и, хорошенько встряхнув суку, начал на нее орать. Не могу сказать точно, что именно я кричал, потому что из-за пережитого стресса я и сам не помню. Но мне удалось добиться прогресса, и я продолжал спрашивать и периодически встряхивать ее, пока не всплыло несколько имен. Я остановился только тогда, когда Руфус дал мне понять, что узнал все, что хотел. — Достаточно, Рено. Она нам больше не нужна, — сказал он и кивнул, что было мне предельно понятно. Кивнув в ответ, я достал свой .33*, с опытной легкостью надел глушитель и влепил пулю ей промеж глаз. Знаю, все это может показаться жестоким, но в этом и заключается наша работа. У этой девки был приказ убить нашего президента и уничтожить Шин-Ра, и наша работа — не допустить этого, во что бы то ни стало. Как я говорил раньше, и повторю снова… Это моя работа. — Во имя Лайфстрима, Рено. Ты как из мясорубки! — сказал Руфус, окинув меня взглядом. — Она застала меня врасплох, сэр. — Ну да. Так, Ценг, проследи, чтобы система безопасности была установлена и запущена как можно скорее. Руд, Елена, вы двое останетесь здесь и проверите, нет ли еще чего-то подозрительного. И вычистите этот беспорядок! Рено! — сделав паузу, он с полным отвращением оглядел меня с ног до головы. — Ты отвезешь меня назад в Хилин и там приведешь себя в порядок. — Да, сэр. Прежде, чем идти на крышу, Руфус обернулся сказал: — Надеюсь, для вас не составит проблем вернуться домой самостоятельно. Он сказал это настолько холодно, что было без сомнений ясно, как он недоволен новым поворотом событий. Кинжалы в его глазах могли бы легко убить всех нас, если бы они могли материализоваться. Все кивнули в ответ, прекрасно понимая, что они не должны привести за собой хвоста. Руфус махнул мне, чтобы я следовал за ним, и скрылся на лестничной площадке. === Оказавшись в вертолете, я первым делом включил шифратор, который установил несколько лет назад, чтобы меня невозможно было отследить. Руфус занял кресло второго пилота и, одарив меня долгим тяжелым полным сомнения взглядом, сказал мне поторопиться и доставить его домой. Есть, босс. Больше никто из нас не проронил ни слова за весь полет. Мы оба были не в настроении, что легко объяснялось: мне только что надрала задницу какая-то девка, а Руфус только что чуть не потерял все, ради чего так усердно работал. Впрочем, в том, что мы не разговаривали друг с другом в пути, не было ничего необычного. К несчастью, из-за этого полет казался только длиннее. Руфус всю дорогу с отвращением смотрел на меня, от чего мне хотелось провалиться сквозь сидение. Честно говоря, я даже не знал, что опять сделал не так. Но спрашивать я не собирался. И поэтому не переставая прокручивал все произошедшее у себя в голове, пытаясь понять, в чем дело. Как только мы приземлились, Руфус выскочил из вертолета и быстрым уверенным шагом поднялся в дом. Я дождался, пока выключатся двигатели, и поплелся в свою комнату. К тому времени башка у меня раскалывалась, язык пульсировал, и большая часть тела зверски болела. === Войдя в комнату, я захлопнул дверь и чуть в обморок не упал, когда увидел свое отражение в зеркале. Мне сразу стало понятно, почему Руфус так таращился на меня всю дорогу. Я был бледен как смерть, часть волос слиплась от крови из-за раны на голове, изо рта все еще текла кровь, покрывая всю нижнюю часть лица и верх рубашки. Я удивился, как мне вообще удалось доставить нас назад в целости. Более того, я недоумевал, как Руфус смог настолько довериться мне, чтобы позволить везти его домой. В неожиданной вспышке ярости я содрал с себя пиджак и рубашку и с криком: «Твою мать!» со всей силы швырнул их на пол. И тут же замер, услышав легкий стук в дверь. Черт. Я был уверен, что Руфус готов меня с говном сожрать, правда, за что, я так и не понял, но чувствовал, что худшее еще впереди. Я вытер подбородок и без особого желания осторожно приоткрыл дверь. Сквозь тоненькую щелочку внутрь просачивался только легкий сквозняк. Так как я ничего больше не сделал и не сказал, а просто стоял и глядел на Руфуса сквозь эту щель, он решил войти, не дожидаясь приглашения. Держа в руке Лечебную Материю, он остановился прямо позади меня, огляделся и велел мне сесть на кровать. Подходя к ней, я спиной ощущал на себе его взгляд и вдруг понял, что я без рубашки. И сразу почувствовал себя совершенно голым. — Расслабься, Рено, — сказал Руфус, подойдя к кровати и склонившись надо мной. — Я не кусаюсь. Он осторожно, почти нежно, коснулся моего лица и попросил открыть рот, чтобы осмотреть повреждения. — Оу, — сказал Руфус, легонько сжав мой подбородок и заставляя открыть рот шире. — Ты себе кончик языка прокусил, — он посмотрел мне в глаза и сказал с легкой усмешкой: — Я удивлен, что ты вообще можешь говорить. Пожав плечами, я нервно поерзал. А Руфус продолжил осматривать мои раны, двигаясь от виска к синякам, наливающимся на теле. Потом он остановился у глубокого пореза на боку и убрал руку, когда я зашипел и поморщился. В Шин-Ра-Билдинг я не чувствовал боли. Но после того как выветрился адреналин, и спал первоначальный шок, я начал чувствовать все. — Удивительно, что ты все еще жив, — сказал Руфус, опускаясь на колени. Потом он посмотрел на меня и усмехнулся, выгнув бровь. — Второй раз за день я оказываюсь перед тобой на коленях, — он снова поднес руку к ране и тихо произнес: «Cure». Я поморщился от острой боли. — Вам не обязательно для этого быть так близко, — заметил я внезапно севшим голосом. — Не обязательно, — согласился Руфус. Он прекрасно знал, что я чувствовал себя неловко, но ему было наплевать. Он достал из кармана небольшой шприц, и я весь сжался от охватившей меня паники. Сияние Мако ни с чем не перепутаешь. Заметив мою реакцию, Руфус попытался успокоить меня, объяснить, что это всего лишь Мако, и что у него всегда был с собой мини-инъектор на случай непредвиденных обстоятельств. Сказав это, он снял колпачок с иглы. Но его объяснения меня не успокоили. Ни за что на свете я бы не позволил ему вколоть мне эту дрянь, даже будь я при смерти. — Сэр, я в порядке. Пожал'ста, — попросил я, пытаясь встать, но он остановил меня, схватив за пояс брюк, и заставил сесть обратно. — Руфус, — поправил он, с подозрением глядя на меня. — Это обычная Мако-инъекция. Здесь не о чем беспокоиться, — несколько мгновений он внимательно смотрел на меня, а потом взял мою руку, пытаясь перевернуть внутренней стороной локтя вверх. Но я вырвал ее и снова попытался встать. — Рено. Это поможет тебе быстрее восстановиться. — Лучше не надо, сэр. — Руфус, — снова поправил он, в этот раз более настойчиво. — Да что с тобой такое? Я не мог отвести взгляд от этой чертовой иглы. Я пытался справиться с паникой, но получалось плохо. Я едва слышал, что говорил Руфус, и еще раз попытался вырваться, но он был намного сильнее, чем казался, и продолжал удерживать меня на месте. — Ладно. Ты не хочешь этого укола. Я понял. Я не буду его делать, — сказал Руфус с расстроенным видом. Помахав шприцем перед моим лицом, он надел колпачок и убрал инъектор в карман. Все еще стоя на коленях, он вопросительно смотрел на меня, пока я, глубоко дыша, пытался успокоиться. — Должен сказать, ты подстегнул мое любопытство, — сказал Руфус. Потом он слегка сощурил глаза и спросил: — Могу я узнать, что это было? — Я бы не хотел г'ворить об этом, сэр. — Как хочешь, — он поднялся и направился в ванную, где ненадолго включил воду, и вернулся с мокрым полотенцем. — Тогда, может, позволишь мне хотя бы обтереть тебя? Снова поерзав, я нервно пожал плечами и кивнул. Если честно, сама мысль о том, что Руфус заботился обо мне, была более чем тревожна. За все время, что я знал его, он на раненного человека никогда даже внимания не обращал, даже на Ценга. Но вот неожиданно, по непонятным мне причинам, он склонился надо мной и стал вытирать кровь с моего лица, и более того, он делал это предельно осторожно, почти нежно. — Знаешь, Рено, очевидно, что ты раньше проходил Мако-обработку, — начал он, водя влажной тканью по моей коже и обмывая внешние края ран. — У тебя глаза светятся, — он остановился и поднял взгляд все с тем же вопросительным выражением лица. — Может все-таки расскажешь, почему ты так реагируешь на простой Мако-инъектор? Я не мог заставить себя рассказать ему, что был Мако-наркоманом, когда только присоединился к туркам. От одной мысли о том, чтобы признаться, мне становилось ужасно стыдно. Но еще хуже было то, что я боялся, что это снова может стать реальностью. «Какое жалкое оправдание», — подумал я. Я ни за что не могу ему этого рассказать. — Разве не я должен заботиться о вас? — спросил я и расплылся в широкой улыбке, пытаясь сменить тему. Поняв, что не получит от меня ответа, Руфус просто улыбнулся, глядя мне в глаза, а затем быстрее молнии всадил эту чертову иглу мне в бок. — Прости, Рено. Я не могу дать тебе много времени на выздоровление, — сказал он, когда я с визгом повалился на спину, чувствуя как по венам растекается огонь. О, Гайя! Как сладко потеряться в этих ощущениях! Руфус навалился сверху, оседлав мои бедра и прижав мои запястья над головой, с извращенным очарованием глядя, как меня скручивает от агонии и экстаза. — Учитывая твои сегодняшние заслуги, — сказал он, борясь с моими попытками вырваться, — я не могу рисковать, теряя с тобой слишком много времени. Нам нужен ты и твои навыки, если мы собираемся вообще когда-нибудь убраться отсюда! В этот момент я окончательно потерял голову. Я слышал его, но я его не слушал. Я проваливался в забвение, чувствуя, как энергия течет электрическим током по моему телу. Его голос доносился как будто издалека. — Последнее, чего бы мне хотелось, это чтобы с тобой случилось… — он говорил запыхавшись, потому что я извивался под ним все сильнее. Однако я не пытался вырваться, только боролся с ощущениями, которые дарило Мако, текущее по венам. Я терял себя. Терял себя в аду, замаскированном под рай. Я должен был обрести контроль, но он наоборот ускользал от меня. И это было так прекрасно. Руфус говорил что-то еще, но я его не слушал. Я подался вверх, навстречу ему и впился поцелуем в губы. Жадно целуя его, как будто от этого зависела моя жизнь, я пытался прижаться к нему голой грудью. Руфус навалился на меня, обхватив руками, и я обнял его, притягивая сильнее. Мне было так хорошо, и это было самое ужасное. Меня переполняло невероятное желание. Я не смог сдержать стон, когда Руфус прихватил губами кожу на моей шее. Потом его руки стали хаотично шарить по моей груди, отражая мои собственные движения. Возбуждение электрическим током гуляло по телу. И я был уже готов полностью отдаться Руфусу, когда он вдруг перевернулся на спину, увлекая меня за собой, и я оказался сверху. — Я хочу, — выдохнул он мне в ухо, когда я стал целовать и вылизывать его шею. — Я хочу почувствовать тебя в себе. Это было первое из сказанного им, что я понял, с тех пор, как потерялся в экстазе. И в этот короткий миг просветления я резко остановился. Тяжело дыша и смущенно нахмурившись, я поднял голову и посмотрел ему в глаза, молча спрашивая, действительно ли он этого хочет. Руфус кивнул. Но я колебался, и тогда Руфус потянул меня вниз, к себе, говоря мне не останавливаться. Ни за что. Было слишком поздно останавливаться, а я уже и не смог бы, даже если бы захотел. Мне нужно было вывести этот греховный рай из моего тела любым доступным способом. Как в лихорадочном припадке, мы срывали друг с друга одежду, продолжая целоваться и прижиматься друг к другу. Наскоро подготовив его, используя слюну вместо смазки, я вошел в него одним движением, плавным, но в полной мере отражающим мой голод. Руфус болезненно застонал в поцелуй, но с готовностью подался навстречу, и я больше не колебался. Все сомнения были отброшены, задвинуты в глубину сознания, и вскоре волна оргазма захлестнула нас обоих, освобождая от всех ограничений… А потом накатила слабость. У меня подкосились руки, и я, окончательно обессилев, рухнул на Руфуса сверху. === Мы лежали рядом голые и мокрые от пота и, тяжело дыша, смотрели в потолок. Мы отказывались взглянуть друг на друга или проронить хоть слово, не желая смотреть в глаза реальности. Что значила эта реальность для каждого из нас по отдельности, я не знал. Единственное, что я знал в тот момент, это то, что я был в шоке от произошедшего. Потом я вспомнил, что Руфус сказал мне перед тем, как поцеловал тогда на кухне. Он сказал, что никогда не целовался с мужчиной, а это значило, что он никогда раньше не был с мужчиной. Это был его первый раз. Меня накрыло волной отвратительного чувства вины, и я закрыл лицо рукой от неожиданно накатившего страха. Неохотно повернувшись на бок, боясь встретиться с тем, что я только что совершил, я приподнялся на локте, чтобы лучше видеть его лицо. — Вы в порядке? — спросил я, опасаясь ответа, но понимая, что обязан это спросить. Не поворачивая головы и даже не отрывая глаз от потолка, Руфус только кивнул в ответ. — Я сделал вам больно? — нерешительно уточнил я. — Нет, — сказал он, все еще глядя в потолок. Я попытался найти хоть малейший признак, говорящий об обратном. Приблизившись к его лицу, я стал внимательно разглядывать его, закусив нижнюю губу. Он мог мне солгать, но в его выражении лица не было ничего, что могло бы это подтвердить. — Нам надо вымыться, — сказал Руфус после паузы и, наконец, повернулся ко мне, возвращаясь к своей обычной невозмутимой манере поведения, как будто сейчас не произошло ничего необычного. Кивнув в ответ, но все еще не до конца понимая, как мне себя вести, я просто сказал: — Мож'те пойти в мой душ. Я скатился с кровати и начал собирать одежду, разбросанную по полу. Подобрав все, я остановился спиной к нему, боясь обернуться. — Ты ко мне не присоединишься? — спросил Руфус, тоже вставая с кровати. Он застал меня врасплох этим вопросом, и я замер, держа в руках свои штаны, не успев их надеть. Уставившись в пол, я пытался сообразить, не ослышался ли я. Я никогда раньше не принимал душ вместе с другим мужчиной. Я так и стоял с озадаченным выражением лица и думал, как ответить. — Простого «да» или «нет» будет достаточно, Рено. Это не был вопрос с подвохом, — сказал Руфус, заметив мою реакцию, или, скорее, ее отсутствие. — Я... А вы? Вы уверены, что эт'го хотите? С небрежной усмешкой он спокойно ответил: — После того, что мы только что сделали, не думаю, что душ будет таким уж грандиозным событием. — После того, что мы сделали? — недоуменно переспросил я, выделив слово «мы». — Да вы практически принудили меня! — закричал я, разворачиваясь, и со злостью посмотрел ему в глаза. — Трудно сказать, что ты очень уж сопротивлялся, — холодно заметил Руфус. — Вы обкололи меня! — Так… Ладно… Можешь продолжать истерить, — сказал он и спокойно подошел ко мне. — Я иду в душ. Ты делаешь, что хочешь, чтобы тебе стало лучше. Он поднял на меня взгляд, но я отвернулся, не желая смотреть ему в глаза. Руфус пожал плечами, развернулся и продолжил уже спиной ко мне: — Мое предложение остается в силе, если ты передумаешь. Потом он вошел в ванную и включил воду. Предложение? Что? У меня теперь что, типа есть привилегии? Окончательно обескураженный, я замер на месте, пытаясь осознать произошедшее. Как он может оставаться таким спокойным после того, как я наорал на него? Из-за его поведения я почти поверил в то, что сам виновен в том, что случилось. И разозлился на себя за то, что позволил этому произойти. Не в состоянии разобраться в эмоциях, которые испытывал, я со всей силы пнул кровать, швырнул на пол штаны, которые все еще держал в руках, и пошел в ванную вслед за ним. Когда я вошел в небольшое помещение, Руфус уже был в душе, и сквозь герметичные дверцы был виден только его силуэт. И как какой-нибудь извращенец, я замер у входа и просто уставился на него через матовое стекло, не зная, что делать. — Как бы интригующе ни было то, что ты за мной наблюдаешь, я бы все же предпочел, чтобы ты ко мне присоединился, — сказал Руфус своим раздражающим небрежным тоном, даже не поворачиваясь. — Отлично! — заорал я и распахнул двери, чтобы войти внутрь душевой кабины. Только тогда он повернулся, улыбаясь так, будто я всегда принадлежал ему, и, притянув меня ближе к себе, коснулся моего лица. — Я заметил в тебе кое-что интересное. — И что же? — спросил я и грубо оттолкнул его руку, давая понять, что между нами больше ничего не будет. — Ты вполне четко изъясняешься, когда злишься. — Что? О чем вы? — Твое произношение… Оно ни с того, ни с сего стало практически безупречным. — Да? Ну и насрать! Повернитесь! — велел я, хватая мыло, чтобы намылить ему спину. — А еще ты чертовски требователен, — с легкой улыбкой сказал Руфус, повернулся ко мне лицом и, прислонившись спиной к стене, смерил меня взглядом. — Ты мне нравишься таким. — Завалите и повернитесь! — закричал я весь на нервах и схватил его за руку, пытаясь развернуть. Полностью проигнорировав мои действия, он с довольным смешком безропотно подчинился, как будто бы он действительно наслаждался таким поворотом событий, и спиной ко мне пробормотал: — Что бы ни доводило тебя до кипения. Должен признать, что вся эта ситуация действительно вывела меня, вплоть до того, как покорно Руфус себя вел. Это был не тот Руфус, которого я знал. Впрочем, это был и не тот Рено, которого я думал, что знал. Обычно я бы никогда не осмелился разговаривать с боссом в таком тоне, и обычно он бы никогда мне этого не позволил. Но опять же, в том, что только что произошло, не было ничего обычного, да и само слово «обычно» потеряло всякий смысл после того дня. Честно говоря, я даже не знал, на кого злюсь больше: на Руфуса за то, что воспользовался ситуацией, или на себя за то, что позволил этому случиться.