Танец Смерти

Закончив отмывать себя и Руфуса, я вытащил его из душа и принялся вытирать единственным чистым полотенцем, которое смог найти. За все это время ни один из нас не проронил ни слова. Я прожигал его ненавистным взглядом, а у него на лице играла легкая усмешка, как будто все это казалось ему забавным. Его самодовольство ужасно нервировало. — Знаешь, я вполне способен сделать это самостоятельно, — сказал он, пока я тер его полотенцем так, что это было больше похоже на попытку скрыть доказательства. Я только кивнул и, быстро взглянув на него, схватил за плечи и подтащил к трюмо, где я смог дотянуться до фена. Руфус с самодовольным видом стоял перед зеркалом и постоянно смахивал пряди с лица, пока я, стоя позади него со свисающей изо рта сигаретой, сушил ему волосы. Время от времени он отмахивался от дыма, осуждающе глядя на меня, но ни слова не говорил. Правда, я бы все равно проигнорировал его. В конце концов, я был в своей комнате и мог делать все, что мне взбредет в голову. Закончив с его волосами, я потащил Руфуса обратно в комнату, где собрал его одежду и вручил ему, намекая, чтобы он поскорее убирался. Потом я стал одеваться сам, пытаясь делать это как можно быстрее. Собирая разбросанную одежду, я надеялся, что в этот день мне больше не придется переодеваться. Надев рубашку, даже не застегивая, я влез в штаны и начал искать резинку, чтобы завязать волосы. В какой-то момент во время нашего приключения Руфус стянул ее, чтобы увидеть меня с распущенными волосами. Он сказал, что они похожи на языки пламени или что-то вроде того. Если честно, все произошедшее было как в тумане, и чем меньше я об этом думал, тем лучше. Мои поиски не увенчались успехом, и я расстроено уставился на Руфуса, пока он застегивал свой жилет. Внезапно меня охватила паника. Я подскочил к нему, чтобы привести в порядок его волосы. Они были жутко растрепаны, и я понял, что не использовал никакого геля, когда сушил их. Выругавшись про себя, я схватил его за плечо и поволок обратно в ванную, недоумевая, с какой стати он позволяет мне так с ним обращаться. Подтащив его к трюмо, я порылся в ящиках и шкафчиках, зная, что гель, которым пользовался я сам, ему не подойдет. Он был слишком сильный для его слегка небрежного стиля. В итоге, я остановился, нервно стуча пальцами по столешнице и пытаясь что-нибудь сообразить. Довольно ухмыляясь, Руфус подавил смешок, и стало очевидно, что он прекрасно знал, чем я был озабочен. — Все в порядке, Рено. Остальные еще не вернулись. Мне проще пойти в свою комнату и там уже привести себя в порядок, — сказал он, пренебрежительно взмахнув рукой. Вообще-то он был прав. Я сам не знал, почему запаниковал. — Если ты так печешься о внешнем виде, мог бы пока заняться своими волосами, — подсказал он, указывая на мою голову, где царил жуткий беспорядок из спутанных, торчащих во все стороны прядей, а потом развернулся и направился к двери. — С вами точно все в порядке? — я сам не знал, почему снова это спрашивал. Я не был уверен, что хочу знать ответ. Из-за неприятного комка в горле мой голос казался каким-то сиплым. Я смотрел на Руфуса через отражение в зеркале, даже не пытаясь сфокусироваться. — Меня больше беспокоишь ты, — не оборачиваясь и не отрывая глаз от двери, сказал он. Потом перевел взгляд на свой жилет, застегнул верхнюю пуговицу и вышел из комнаты, так и не взглянув на меня. Все, что сейчас произошло, и его поведение в том числе, оставило у меня странное ощущение, что у нас только что была обычная деловая встреча или совещание. По большей части, Руфус держался профессионально равнодушно, как будто все, что случилось, вовсе не имело к нему отношения. От этого я чувствовал еще большее смущение. Пытаясь отвлечься, я перевел взгляд на зеркало и посмотрел на свои волосы, а потом на гель, стоящий на столешнице. Смахнув его в раковину, я снова взглянул на себя и провел пальцами по волосам, тщетно пытаясь их пригладить. — Нахуй, — только и смог сказать я в ответ на комментарий Руфуса относительно моей прически, хотя его уже не было в комнате, и он не мог меня услышать. Впрочем, это было не важно. Ничто не было важно в тот момент. «Так, соберись», — велел я себе, а потом развернулся и вышел. === Был уже поздний вечер, когда остальные вернулись из города. Я скучал, развалившись на диване с бутылкой пива в руке. Пытаясь отвлечься от последних событий, я собирал ворсинки и пушинки со своего костюма. Руфус сидел в своем кресле и читал книгу, потягивая белое вино, будто это был самый обычный вечер. Мне так отчаянно хотелось, чтобы Руд или Елена были здесь. Или даже Ценг. Мне нужен был хоть кто-то, с кем я мог нормально общаться. В общем-то, кто угодно, кроме Руфуса. Когда они наконец вернулись, Ценг возвестил, что электрики согласились начать работу над системой безопасности прямо с утра, и что она полностью заработает к концу недели. На что Руфус передразнил его и сказал, что не намерен ждать до конца недели. Он заявил, что трех дней должно быть более чем достаточно и, что это все, что он может им дать, прежде чем начнет рубить головы. Естественно, они начали спорить по этому поводу, что могло бы быть весьма занимательным, если бы не тот факт, что я не имел никакого желания находиться с ними в одном помещении. В какой-то момент во время их разговора в комнату влетел Руд, запыхавшись, будто он бежал вверх по всем ступеням, и сообщил, что доклад о сегодняшних событиях предоставит Елена. Потом он метнулся в свою комнату и начал там греметь вещами, как будто ища что-то важное. Шум, который он наделал, привлек мое внимание, и я перестал слушать Ценга и Руфуса и сосредоточился на комнате Руда. К тому же, он имел для меня куда большее значение, чем два перегревшихся высокомерных сноба. А! Чуть не забыл! Он же сегодня встречается с Тифой! Я вскочил с дивана и быстро направился в его комнату на случай, если я мог ему чем-нибудь помочь. — Че-то ищешь? — спросил я, войдя внутрь и прислонившись к двери. — У меня нет времени, Рено. — Да не собираюсь я мешать, чувак. Наоб'рот, помочь хочу. Обернувшись с наполовину снятым пиджаком, Руд замер, насмешливо глядя на меня. — Что ты сделал с волосами? — Ничего, — буркнул я. — Оно и видно, — быстро сказал он и пронесся мимо меня в ванную. Пожав плечами, я вошел в его гардеробную и принялся рассматривать, что у него там имелось, попутно укрепляясь в сомнении, был ли он вообще когда-нибудь на свидании. Если и был, то очень давно, потому что я не припомню ни одного за все время, что я его знал. Ну, исключая то, которое закончилось полной катастрофой, но я не собираюсь снова это обсуждать. Было забавно, что такому отличному парню как он, у которого, по идее, все с этим должно быть в порядке, была нужна помощь кого-то вроде меня, когда дело касалось отношений. Это уж скорее мне могла бы понадобиться его помощь. Конечно, я обращался к нему в некоторых случаях, но только обычно это касалось спасения моей задницы из очередной передряги. Он выглядел более устрашающим, чем я, ведь был вдвое больше и внушительнее. Бритая голова и неизменные темные очки были отличным дополнением к его пугающему образу. Не совсем уверен, но думаю, что его бородка тоже играла в этом какую-то роль. Руд выглядел этаким грозным наемником. Я даже думаю, что он немало времени провел, тренируясь вообще не улыбаться. Столько, что просто забыл, как это делается. Он был как минимум на голову выше меня и выглядел бы еще выше, если бы не мои волосы, вечно торчащие вверх. Но для женщин у меня все равно было перед ним некое преимущество. В общем, просматривая его гардероб на предмет чего-нибудь приличного, я наткнулся на легкую шелковую рубашку и поймал себя на мысли, что мне было бы сложно представить его в чем-то настолько деликатном. На самом деле, мне было сложно представить, что она у него вообще была. Она казалась слишком изящной для парня вроде него. С легкой усмешкой при мысли о том, как это может смягчить его образ, я стащил ее с вешалки и продолжил поиски, пока не нашел черный хлопковый блейзер и подходящие брюки. Я положил все это на кровать, стараясь не помять, и позвал его: — Эй, кончай там тормозить! — Черт! Рено, я опаздываю, — выдохнул Руд, вбегая обратно в комнату. — Это была плохая идея. Что я надену? — Не ссы, — сказал я, отмечая про себя, что он был охвачен паникой похлеще любого экземпляра Ходжо. Потом, в надежде, что он немного успокоится, я добавил: — Расслабься, чувак... Все будет нормально, — и указал на одежду, лежащую на кровати. Руд благодарно кивнул и начал спешно расстегивать рубашку. Я отвернулся, чтобы не смущать его, и заметил, что рядом с кроватью все еще стоит ведро с прошлой ночи. Я решил пока отнести его обратно в ванную. Заодно я попытался сделать что-то со своими волосами, чтобы дать Руду спокойно переодеться. Когда я вернулся, он был полностью готов, за исключением одного... — Чокобиная задница! Руд, ты ж' не на похороны идешь, — возмутился я, когда его увидел. — Ты о чем? — Удавка-то тебе сейчас нахрена? — ответил я, подойдя ближе и снимая с него галстук. — Эт' же не деловая встреча. С видом законченного параноика он следил за моими действиями и не говорил ни слова до тех пор, пока я не расстегнул две верхние пуговицы его рубашки. — Рено, я не уверен, что это... — Расслабься, — успокоил я и потянул за воротник, чтобы немного его ослабить. — Ты идешь на свидание. Ты ж' хочешь, чтобы она чувствовала себя с тобой как на свидании? Покачав головой, он ответил: — По-моему, слишком свободно. — Черт, Руд, не очкуй. Он нахмурился, и я хлопнул его по плечу, чтобы дать понять, что беспокоиться не о чем, но это, кажется, не помогло, потому что вид у него все еще был ужасно нерешительный. Вообще-то, его реакция была настолько неловкой и сомнительной, что я сам начал сомневаться в удачности всей этой затеи. Снова пытаясь его взбодрить, я расплылся в своей фирменной ослепительной улыбке, чтобы дать понять, что я знаю, о чем говорю, и чтобы вселить в него уверенность в том, что это свидание не закончится, как предыдущее. — Доверься мне, чувак. Пусть она думает, что ты не всегда такой серьезный. Мож'т быть, вы оба будете приятно удивлены. Благодарно кивнув, Руд похлопал меня по плечу и собирался было выйти, когда я отрешенно сказал, стоя к нему спиной: — Она хорошая девушка... Тифа... — Да. — Ты счастливчик. — Все в порядке? — спросил он, остановившись и развернувшись ко мне. — Конечно, — ответил я, надеясь, что мой голос меня не выдаст. — Рено, ты в последнее время ведешь себя как-то странно... — Тебе пора, Руд, — сказал я и, обернувшись, взглянул ему в глаза, чтобы уверить его, что я был меньшей из его забот на данный момент. — Не заставляй ее ждать. Руд нерешительно кивнул и собрался что-то сказать, но потом подумал еще раз и не стал. Он хорошо меня знал и всегда мог распознать, когда я лгал. Он также знал, что я бы не стал что-то от него скрывать, если это не было чем-то совершенно личным. Может быть, он промолчал, предполагая, что я все равно ему расскажу. И он действительно уже опаздывал. Так что он кивнул мне, прежде чем развернуться и вылететь за дверь. Я представил себе, как он на ходу застегивает те две верхние пуговицы на рубашке, и усмехнулся сам себе. === В гостиной Ценг и Руфус все еще спорили по поводу системы безопасности. Руфус с каждой секундой все больше зверел, но и Ценг в ближайшее время не собирался сдаваться. Так что я решил, что лучше всего будет оставить их на растерзание друг другу и выйти покурить. Едва прикурив, я заметил Елену, поднимающуюся по лестнице, и развернулся, приветственно улыбнувшись и кивнув. Но было трудно не заметить, что она была не в лучшем расположении духа. — Как же я есть хочу, — сказала она, проходя мимо меня. — Не сомневаюсь, — ответил я и выдохнул дым. — Знаешь, Рено... — начала она, развернувшись ко мне. — От того, чтобы хоть раз что-нибудь сделать, не умирают. — Потом она шагнула ко мне, оглядела меня с ног до головы и угрожающе ткнула в меня пальцем. — Ты был здесь все это время, и думаешь, что можешь спокойно ждать, пока я вернусь и приготовлю поесть, только потому, что я женщина?! Я понятия не имел, с чего вдруг ее так накрыло. Я даже слегка офигел, но надеялся, что и она тоже чувствовала себя неловко в тот момент. Проследив за тем, как она влетела в кухню, здорово шарахнув дверью об косяк, я понял, что мне было не просто неловко — я разозлился. В конце концов, это был совершенно необоснованный наезд. Поняв, что лучше не оставлять ее одну в таком состоянии, даже учитывая, что я не был особо уверен, что хочу находиться рядом с ней, я щелчком выбросил сигарету через перила и вошел в кухню. — Черт подери, кто сказал, что ты обязана готовить?! — закричал я и с силой захлопнул за собой дверь. В конце концов, я был немного шокирован тем, что она только что назвала меня ленивой задницей вообще ни за что. — Но это же очевидно, Рено. — Неужели? — сказал я, открывая холодильник и доставая остатки обеда, который я приготовил днем. Она как раз развернулась и собиралась сказать что-то язвительное, но замерла, увидев, что я держу в руке. В этот момент у нее из глаз потекли слезы, и я весь съежился от страха, что мне придется иметь дело с чем-то, к чему я не готов. Не хочу показаться эгоистом, но я тогда не мог разобраться с собственными проблемами, не говоря уже о чужих. Она плюхнулась на пол, скрестила ноги по-турецки и, попросив у меня прощения, разрыдалась. Даже не знаю почему, но я решил не делать резких движений и, осторожно поставив контейнер на пол, медленно попятился вон из кухни, пытаясь не спровоцировать новый припадок. Где, мать его, Ценг, когда он так нужен? === Ценг и Руфус все еще препирались в гостиной. Они уже даже начали орать друг на друга и обвиняюще тыкать друг в друга пальцами, а это означало, что назревает что-то очень интересное. Я даже забыл про Елену, когда увидел, как у них обоих вздулись вены на шее, и решил остаться и посмотреть, как их цивилизованный разговор перерастает в вооруженный конфликт. Но потом мою голову наводнили мысли о том, почему Руфус не выбрал объектом своего желания Ценга вместо меня. Они были знакомы гораздо дольше. Ценг практически вырастил Руфуса. Если президента в последнее время заводила вспыльчивость, то почему бы не выбрать Ценга? Вон он без проблем может орать на Руфуса. К тому же Руфуса явно не волновало, натурал его избранник или нет. Так что, мне кажется, в этом был бы смысл. Но вспомнив, по какой причине я вбежал в эту комнату, я отбросил нездоровые мысли об этих двоих в постели, и замер у двери с таким видом, будто я столкнулся на кухне с разъяренным бизоном. — Ценг, — полушепотом позвал я так, чтобы с другой стороны двери не было слышно. Но не думаю, что он меня услышал из-за орущего на него Руфуса, так что я повысил голос: — Ценг! Руфус замолчал посреди фразы, и они оба с любопытством уставились на меня. Наверно, действительно было что-то интригующее в том, как я распластался по двери и так сказать пытался кричать шепотом. — Черт возьми, Рено, что ты делаешь? — с подозрением спросил Ценг. — П-М-С, — все еще полушепотом сказал я и подался вперед. — Что? Расширив глаза и сжав зубы для большего акцента, я кивнул в сторону кухни и повторил то, что я сказал, правда, на этот раз это звучало скорее вопросительно, нежели утвердительно. — Черт! — выпалил он и, абсолютно забыв о Руфусе, вылетел в кухню. — Что это за чертовщина тут творится? — все еще вызывающим тоном спросил Руфус. — В душе не ебу, — пожав плечами, ответил я и засунул руки в карманы. Коротко кивнув и смерив меня незаинтересованным взглядом, Руфус поправил пальто и направился к своей комнате. — Что ж, я иду спать. Сегодня был длинный день. — По-любому, — сказал я, мимоходом повторив его движение, и развернулся к выходу. === Дойдя до своей комнаты, я остановился и уже, было, открыл дверь, когда мне в голову пришла одна мысль. Мне нужно было кое-что выяснить. И мне было просто необходимо куда-нибудь выбраться и проветрить мозги. Так что я спустился по лестнице и сел на мотоцикл, который купил спустя примерно год после того, как стал турком. Помню, когда я впервые привез его домой, Ценг только недовольно покачал головой и сказал, что это несерьезно и по-детски. === — Уверен, ты мог бы потратить деньги на что-то более практичное, — сказал он, неодобрительно глядя на мой байк. — Да ладн' вам. Я всегда о нем мечтал, — протянул я. — Тебе больше не нужно ничего никому доказывать, Рено. Верни его туда, откуда ты его взял, — велел Ценг, одной рукой указывая на мотоцикл, а другой приглаживая волосы. — Да не п'таюсь я никому ниче д'казать, сэр. Мы были с ним почти одного роста, но его осанка была куда более безупречна, чем моя. Он окинул меня взглядом, в котором читалось, что я его не убедил. Ценг был человеком, окутанным тайной. Никогда нельзя было понять, о чем он думает. Вдобавок к этому, у него на лбу была метка предателя Вутая, о которой он никогда не говорил, что делало его еще более загадочным и даже зловещим. В первые годы я с трудом мог отводить глаза от этой метки. Это была всего лишь точка, но она просто притягивала к себе мой взгляд. — Нет? — нахмурившись, спросил он и, скрестив руки, начал с подозрением постукивать длинными пальцами по плечу. — Мне казалось, ты проходишь обучение. — Да, сэр. — Тогда почему бы тебе не вести себя подобающе и не начать разговаривать нормально, — сказал он и оглядел мой расхристанный вид своими колкими серо-карими глазами. Моя рубашка была не заправлена, две верхние пуговицы расстегнуты, а галстук свободно болтался вокруг шеи, хотя, когда шеф не видел, я вообще запихивал его в карман. Мои волосы были спутаны и небрежно стянуты сзади старой резинкой. Я был весь покрыт грязью, а мои ботинки были сплошь заляпаны засохшей слякотью. — Для начала, — добавил он. — Думал, я уже, — ответил я, пожав плечами, и засунул руки в карманы. — Нет, — сказал он и сгреб в кулак ворот моей рубашки, чтобы напомнить, что его мнение является авторитетным. — Ты больше не уличная крыса, Рено, — он толкнул меня на землю. — Ты теперь турк. Так что веди себя соответственно. Ударив ладонью по земле, я поднялся и вытер руки о брюки, что только добавило моему виду еще больше неприглядности. Впрочем, я сделал это не для того, чтобы его позлить. Это была обычная реакция — очистить руки после того, как я встал. — Возможно, нам следует усилить интенсивность твоего обучения, — предположил Ценг, глядя в сторону. — Хрена с два! — в панике выпалил я. Они и так уже мурыжили меня в этих классах практически круглосуточно, пытаясь научить разговаривать и вести себя, как образованный человек. Меня это уже настолько достало, что я мечтал о хоть каких-нибудь заданиях, потому что мог с головой в них погрузиться и на время отвлечься. — Ладно, Рено, тогда заключим с тобой сделку, — сказал Ценг, нахмурившись, повернулся обратно ко мне, и, дождавшись моего полного внимания, продолжил: — Я разрешу тебе оставить мотоцикл, если ты более сознательно будешь подходить к своему внешнему виду и поведению. Я вправду очень хотел его оставить. Поэтому я стал учиться еще усерднее, стал укладывать волосы, хотя даже после этого они все равно выглядели немного взлохмаченными. И стал носить форму как подобает. Но со всеми застегнутыми пуговицами и завязанным галстуком у меня все время было чувство, будто я задыхаюсь. Из-за этого я постоянно тянул ворот в попытке ослабить давление и отдышаться. Постепенно узел на галстуке становился все слабее до тех пор, пока галстука вообще не стало, а пуговицы одна за другой снова не были расстегнуты, пока ничто больше не стягивало мою шею. К тому времени я уже успел проявить себя, и Ценг уже разрешил мне оставить байк. Впрочем, это было не со зла и не для того, чтобы доказать, что он не имел надо мной контроля. Это было просто потому, что я не мог больше чувствовать себя ограниченным. Ценг на самом деле не был плохим или злым. Он был серьезным человеком, который серьезно подходил к своему делу и ожидал, что те, кто работают под его командованием, будут следовать его примеру. Ему нужно было поддерживать репутацию лидера турков, а все, что делали его подчиненные, отражалось и на нем. === Странно, как определенные вещи навевают определенные воспоминания. Поглощенный этими мыслями, я погладил акселератор, как что-то очень ценное для меня. Все это время я держал байк на ходу, кое-где внес некоторые модификации, и теперь пришло время вывести его на прогулку. Пришло время смыть мои грехи, окунувшись в грязь трущоб, где я мог запятнать себя новыми. В последний раз я прочищал мозги подобным образом уже довольно давно, и сейчас, пожалуй, было подходящее время вновь напомнить себе, каково это. Я отправился в самый паскудный бар за бутылкой самого дешевого пойла, какое только мог найти. Дешевый алкоголь был самым лучшим средством, чтобы очистить голову. Этой паршивой отравы было достаточно, чтобы свалить матерого Бахамута и обеспечить ему убийственное похмелье на следующее утро. Затем я стал прочесывать улицы в поисках девчонок. Раз уж страдание любит компанию, я бы тоже от нее не отказался. Я знал куда пойти, чтобы найти ее. Когда мои поиски увенчались успехом, я снял дешевую комнату в одной из гостиниц на окраине Эджа, только чтобы в итоге обнаружить, что все идет не так, как я надеялся... — Да все нормальн', — сказала она чуть визгливым голосом с легкой хрипотцой. — С кем не бывает. — Ага, — буркнул я и уставился на бутылку в руке, даже не взглянув в сторону девушки. — Со мной не бывает. Я сидел на краю кровати в какой-то дешевой и сомнительной гостинице с девушкой, чьего имени я даже не знал. Она была тупа, как пробка, а я был трезв, как пастырь. Забытая сигарета дымилась у меня между пальцев. Пепел успел сформироваться в башенку, пока я сидел, упираясь локтями в колени и потирая большим пальцем переносицу. Кровать сзади прогнулась от того, что девчонка села на нее и со спины обхватила меня руками. Ладони у нее были обветренные и стертые на костяшках, а от дыхания шмонило алкоголем. В углу комнаты на полу валялся пустой шприц, который она использовала, чтобы ширнуться, когда мы вошли. Честно говоря, я даже помог ей. Она сама меня попросила, а я был не новичок в этом деле. Я решил, что это лучше, чем если бы она стала возиться в одиночку. Увлеченный своими мыслями, я сделал большой глоток дешевой дряни, на которую полагался долгие годы. Это было похоже на жидкий огонь, обжигающий все внутренности. С силой выдохнув, выпуская наружу огненное дыхание, я снова приложился к горлышку. — Ты из тех, кто склонен к сам'разрушению, да? — спросила она, улегшись на бок и положив голову мне на бедро. Чисто автоматически, я запустил пальцы ей в волосы и стал перебирать красивые золотистые локоны, которые были прямо, как у... О, не думай, как у кого... — Я не плачу те за то, чтоб' быть моим психологом, крошка, — напомнил я и сделал еще один глоток. — Прост' п'таюсь завести разговор, — игриво ответила она, невзирая на мое мрачное настроение. Я только слабо улыбнулся, когда она посмотрела на меня своими бледно-голубыми глазами. Я подумал о том, почему, черт возьми, выбрал именно ее. Этой ночью было много других девушек. Я мог бы выбрать любую из них. Вместо этого я выбрал ту, которая была похожа на того, о ком мне хотелось вспоминать меньше всего. Признаю, я всегда питал слабость к золотистому цвету волос, он напоминал мне о солнце. Но сходство между ней и... Так, это начинает меня бесить. Возмущенно взглянув на нее, хотя это и не была ее вина, я положил руку ей на плечо и слегка подтолкнул ее голову коленом. — За это я те тоже не плачу. Проигнорировав мое гневное замечание, она снова улыбнулась и сжала сквозь брюки мой член, который все еще, к сожалению, отказывался реагировать. — Что ж, не похоже, что ты хоч'шь того, за что платишь, мистер. — А ты злорадная маленькая стерва, да? — процедил я сквозь зубы и слегка дернул ее за волосы. Хищно ухмыльнувшись, она соскользнула на пол передо мной и встала на колени. — Че буд'шь делать оставшиеся полчаса? — спросила она, снова трогая меня и расстегивая мою ширинку. Сделав еще один большой глоток, пытаясь наконец расслабиться, я тихо проклинал все, что произошло в этот день. Я все еще ничего не чувствовал. Я даже пытался закрывать глаза и думать о чем-нибудь сексуальном и возбуждающем, чтобы у меня встал. Но ничто из того, что приходило в голову, не помогало. Единственным, что почти сработало, было то, о чем я совсем не хотел думать, и я всячески старался отогнать эти мысли. Блять, что ты сделал со мной, Руфус? — Забудь, детка. Вот твои деньги, — сказал я, оттолкнув ее, и, поднявшись на ноги, бросил ей соответствующую сумму. Твою мать. Не сработало. Как только я встал, то понял, что та дешевая дрянь, которую я пил, наконец-то подействовала, и даже лучше, чем я думал. Я не замечал этого, пока сидел. Но, поднявшись, я едва смог удержаться на ногах и вряд ли бы был в состоянии идти прямо. Я почти упал обратно на кровать, но мне удалось устоять, и я направился к двери. Чем быстрее я свалю отсюда, тем лучше. — Самые легкие сорок гил в моей жизни, — сказала она мне вслед и, помахав деньгами, засунула их себе в рукав. Услышав ее, я развернулся и прислонился спиной к двери. Глядя на нее, я не мог избавиться от мысли, насколько она была уязвима. Я бы без труда мог свернуть ей шею, и никому не было бы дела. Никто бы даже не узнал, что я был здесь. Она была всего лишь дешевой шлюхой без семьи, без имени... Меня передернуло от этой мысли. Присев рядом с ней, я сгреб в кулак ее волосы и, притянув ближе к своему лицу, предупреждающе на нее взглянул. — Ты ведь никому об этом не расскажешь? — процедил я. — У тя такая симпатичная мордашка... — ухмыльнувшись, она провела обветренными пальцами по шрамам на моем лице, а потом перевела взгляд на мои волосы и с дьявольской усмешкой намотала одну прядь на палец. — Еще двадцатка п'может мне ее забыть. — Драная сука, — выплюнул я, отпихивая ее обратно на пол. Потом я швырнул ей еще двадцать гил и вышел на улицу. === Покинув гостиницу, я стал осматривать, во что превратились трущобы после Метеора, и набрел на один карточный притон, который, как оказалось, был еще открыт. Кто бы сомневался. Так что я решил туда зайти и проверить, каким местом ко мне повернется удача. Я направился к самому непривлекательному столу и напросился в игру. Усевшись за стол, я заметил, что столешница была липкой от пролитых и не вытертых напитков, а запах исходивший от нее навевал ностальгические воспоминания. Мужчины за столом походили на угрюмых сталкеров, влачивших жалкое существование в трущобах. Густой запах дешевого алкоголя и сигаретного дыма висел в воздухе и здорово бил по мозгам, усугубляя мое состояние. Я прикурил новую сигарету и стал ждать, когда смогу вступить в игру. Такие типы всегда приветствовали лохов, готовых проиграть все свои деньги в игре, к которой оказывались не готовы. Но важно отметить, что я в такие игры играл всю жизнь. Я знал все трюки и приемы и разыгрывал их не хуже других. Вообще-то, я настолько в этом преуспел со времен своей молодости, что смог вывести из себя каждого, кто сидел за тем столом. Я чувствовал, что назревает драка, и был этому только рад. В конце концов, это было моей целью с самого начала. Если мне не удастся отделаться, то я хотя бы испытаю немного боли — хоть какое-то ощущение вместо той пустоты, которая сформировалась у меня внутри. И точно как по сценарию один из парней схватил меня со спины и вытащил одну из карт, которую я припрятал. Обычно никто никогда не ловил меня. В этот раз я сделал это специально, чтобы кто-то из них заметил. — Эт' че за хуйня? — возмутился он и вмазал мне по затылку так, что я впечатался лицом в стол, попутно нализавшись того дешевого липкого дерьма, которым он был залит. — А на что эта хуйня похожа, чувак? — ответил я, неуклюже поднимаясь и хихикая, и расплылся в безумной улыбке. — Кажись, нас пытались наебать, парни. Когда он это сказал, я не смог удержаться от смеха. Это напомнило мне, насколько предсказуемы были трущобы, все еще следуя старым сценариям, как в жалких киношках с дрянным сюжетом. — И че нам с ним делать? — подал голос один из парней, вставая и гоняя сигарету во рту. — Думаю, нам надо выйти, — ответил тот, который стоял позади меня. — Ага, я б' глотнул свежего воздуха, — заявил я и начал вставать, но мудила сзади меня с силой усадил меня обратно. — Думаешь, ты такой остроумный? — А ты так не думаешь? — спросил я и снова захихикал. Он грубо схватил меня за ворот и вздернул с места настолько резко, что я зацепился ногами за ножки стула и чуть не поднял его вместе с собой. Мне показалось, что он не очень-то разделял мой энтузиазм. Чисто на автомате, я быстро схватил свою бутылку, боясь, что она может остаться здесь, а мне бы этого не хотелось. — Держи дистанцию, чувак! — прикрикнул я, отбросив от себя его руки, и, стараясь не пролить выпивку, попытался немного выправить рубашку. — Тебя щас должно волновать нечто большее, чем какая-то дистанция, парень. — Мудак, — пробормотал я и, подняв голову, гневно сверкнул глазами и встретил его взгляд. — Похоже, ему не терпится сдохнуть, — сказал один из парней, лениво вставая со своего места, и прикурил сигарету, наблюдая, как остальные тоже поднимаются. — Кончай прелюдию, говнюк! — сказал я и, оттолкнув его, пробормотал: — Ты тратишь мое время, — и стал поправлять свой стул, чтобы сесть обратно, зная, что это подтолкнет их к действию. — Ребят, вы слыхали этого засранца? — спросил он с изумленной усмешкой. Как будто это послужило сигналом, остальные стали собираться вокруг меня, как стая голодных Бандерснатчей. Я почувствовал, как моя усмешка стала шире, когда встретился глазами с тем, который схватил меня за пиджак, поднимая со стула. Я решил, что хорошо дал понять, что вовсе не против позволить им утвердиться за мой счет. И в итоге, эти козлы все-таки выволокли меня на улицу. Швырнув меня на землю, они не стали тратить время зря и начали пинать и бить меня. В моем опьяненном состоянии это было настолько хорошо, что я не мог удержаться от смеха, с удовольствием чувствуя такой знакомый вкус собственной крови. Это было так желанно, что я даже не пытался защищаться. Я позволил им бить меня до тех пор, пока они не выдохлись. То ли из-за того, что устали, то ли из-за моей безумной улыбки, они решили, что это не возымело эффекта, и сдались, оставляя меня наедине с собой на холодной грязной земле с чувством горячей крови на лице и нездоровым удовлетворением, которого я не испытывал долгие годы. Я почти забыл сладкий вкус возмездия из детства, и, несмотря на то, что это был не первый раз, когда я отступал, этот вкус всегда был уникальным. Я знал, что мне не следует притрагиваться к дешевой выпивке в одиночку. Это провоцирует меня на безумные поступки. Но именно в тот момент, я нуждался в небольшом напоминании, каковы были мои пределы. После долгого отдыха и созерцания задымленного черного неба, я поднялся и, спотыкаясь и падая по пути, добрел до другой улицы, которая не была настолько пустынной. Я сполз по стене и плюхнулся на землю на достаточном расстоянии от бродяг, оккупировавших эту территорию. «Ну прямо как дома», — подумал я, поднося бутылку к губам... бутылку, которую мне удалось сохранить в целости. Я был благодарен, что она не разбилась, и прижимал ее к груди, как давно потерянного и вновь обретенного ребенка. В конце концов, если бы не эта дрянь, то мне было бы сейчас гораздо больнее. Чувствуя облегчение от того, что я не был единственным страдающим человеком, я откинул голову на осыпающуюся кирпичную стену и стал спокойно рассматривать окружающую меня разрозненную, но такую знакомую компанию. Они развели огонь из дряхлых кусков мебели и других вещей, которые смогли собрать в руинах зданий, и ютились вокруг яркого источника тепла, довольствуясь состраданием и пониманием друг друга и, возможно, распивая то же пойло, что и я. Позволив этому странному чувству комфорта окутать меня, я закрыл глаза и, поежившись от прохладного ночного воздуха, вырубился. === Проснувшись, я обнаружил, что валяюсь в собственной блевотине. Только я не помнил, чтобы меня тошнило, и меня всего передернуло от мысли, что, может быть, это вовсе не моя. День уже, должно быть, перевалил за середину, судя по яркому свету, к которому мои глаза никак не могли привыкнуть. Я перевернулся на спину и прикрылся рукой, защищаясь от агрессивного света, а потом спустил на глаза темные очки. Много лет назад я заметил кое-что забавное в трущобах — пока здесь думали, что ты один из них, тебя никогда не трогали. Было не важно, что я был в форме турка или, что мое лицо было им не знакомо. Бутылки в моей руке было достаточно, чтобы дать мне безоговорочные права и защиту от тех, кто иначе рассматривал бы меня как жертву. Это была ниточка, которая связывала их со мной. Это был признак лишений и такой же распутной жизни, как и их собственная. Так что этого было достаточно, чтобы они проявили сострадание и не трогали меня. Звуки улицы становились более громкими, и я почувствовал легкое дуновение теплого ветерка. Неподалеку были слышны неразборчивые голоса и пение птиц. Район оживал в свете дня. Легкая дымка в небе заставляла свет казаться белым и густым, практически божественным. Это было последствие Метеора... Размышляя об этом, я не мог не задаться вопросом, а будет ли нам теперь лучше, чем когда мы выкачивали из планеты Мако. Метеор оставил рассеянную дымку в небе, которая, казалось, загрязняла наш мир, принося даже больший вред, чем истощение запасов Мако. Но в то же время, это было очень красиво. Не только дни были наполнены белым небесным сиянием, но и закаты. Они горели огнем в этой дымке, слой за слоем с нарастающей интенсивностью, что выглядело даже немного устрашающе. Все несло в себе совершенно другую атмосферу, и я лежал там, наслаждаясь этой пугающей красотой. Простая жизнь, что была перед Сефиротом, казалась мне сном, но я знал, что Руфус планировал восстановить все, за что мы были ответственны, и даже больше. Он хотел свою империю обратно. Однако я также знал, что если кто-нибудь обнаружит, чем еще он занимается, это однозначно обернется против него гораздо худшими последствиями, чем раньше. «Неизбежное зло», — подумал я и усмехнулся. Это Руфус. Таким он всегда был и всегда будет. Теперь, когда я знал то, чего не знал раньше, я был еще больше готов отдать за него свою жизнь. А еще я был уверен, что окажусь в еще большем дерьме, если не подниму свою задницу и не вернусь обратно в Хилин Лодж. Хотя, было понятно, что я и так уже по уши в дерьме. Вспомнив о количестве проблем, в которые я себя втянул, я поднялся с земли, несмотря на протесты моей головы, и схватился за стену, в поисках опоры. Это дешевое пойло всегда оставляло убийственное похмелье. Я с трудом вспоминал, как здесь оказался. Было ясно, что меня никто по голове не погладит за то, что я свалил, никого не предупредив, нажрался, как паскуда, и опозорил доброе имя турков. И чем быстрее я вернусь, тем менее суровыми будут последствия. Мне нужно торопиться. Так что я поднял с земли свою бутылку, которая, к моему удивлению, все еще не опустела, и начал двигаться назад в Хилин. === Приехав и как можно тише припарковав байк, я направился прямиком в свою комнату, чтобы принять душ. Когда я открыл дверь, то был приятно удивлен тем, что моя форма была выстирана и аккуратно сложена на кровати, которая, кстати, была ровно заправлена. Улыбнувшись, я отметил про себя не забыть поблагодарить Руда, когда представится возможность, потому что я знал, что только он мог сделать что-то подобное. Это был его способ сказать: «Ты по уши в дерьме. Удачного дня». Что ж, это был не первый раз, когда я выкидывал что-то подобное. На самом деле, это был сущий пустяк по сравнению с некоторыми поступками, что я совершал в прошлом. Пройдя в комнату, я бросил ключи на кровать, взял из тумбочки три эликсира и опрокинул их в себя, запив глотком алкоголя, который я так и не смог выбросить. Я мог быть расточительным во многих вещах, но я никогда не мог выбросить недопитую бутылку. Был только один способ избавиться от нее — допить. Доковыляв до ванной, я быстро принял душ, смывая с себя всю мерзость прошлой ночи. А потом оделся и, собравшись с духом, сделал глубокий вдох, готовясь к предстоящему разносу.