Во имя любви. Часть 3. Любить и беречь

Поездка в Иерусалим так утомила обоих, что на следующий день они едва не проспали массаж. Глеб вообще подбивал Никиту прогулять его и сразу отправиться на завтрак, но Ник не поддался – вытолкал свое сонное сокровище из постели и повез лечиться. В бассейне сегодня никто не резвился, Глеб вяло плавал вдоль бортика, судя по всему, мечтая быстрее вернуться в номер. Глядя на него, Никита даже засомневался, не переборщил ли он с прогулками, но вспомнив, как светились неподдельным интересом вчера глаза Глеба, как загадывали желания и дремали друг у друга на плече в машине, решил, что все было правильно. Еще пару дней отдохнет, и надо свозить его в Вифлеем. Или по Эйлату покататься, тут тоже много интересных мест. Оставив Глеба в грязелечебнице и условившись, что на магнит тот съездит сам, Никита пошел покурить и прогуляться до ближайшего магазина – на территории центра был только один маленький ларек, где ничего толкового не продавали, а Нику были нужны сигареты и что-нибудь сладкое на вечер. Часам к одиннадцати Глеба обычно надирало попить чаю, а у него чай без печенек-шоколадок-пироженных – это деньги на ветер. На своих двоих Никита пересек парк за пять минут, если не петлять по проложенным дорожкам, а идти по газонам, получается гораздо быстрее. На выходе он обратил внимание на странную делегацию, о чем-то спорящую с охранником на корявом, явно не родном английском. Две девушки, на вид лет восемнадцати-двадцати, пытались пройти к кому-то из пациентов реабилитационного центра. На сестер девушки никак не тянули: одна высокая блондинка, почти модельной внешности, с выдающимся бюстом, в ярком сарафане, на каблуках. Вторая маленькая, брюнетка, одетая и подстриженная под мальчика. И обе держали в руках по роскошному букету и по здоровой сумке. Все вместе это явно настораживало охранника, и он упорно стоял на своем: - Позвоните вашему родственнику, пусть вас встретит! - Интересные у вас порядки! – возмутилась брюнетка, с трудом подбирая слова и путая времена. – То есть больные люди на колясках должны ездить встречать здоровых?! Охранник выдал долгую тираду о правилах внутреннего распорядка, которую девушки явно не поняли. - Чего он от нас хочет? – по-русски обратилась одна к другой. - Хрен его знает! Может, денег? Никите стало жалко незадачливых посетительниц, он остановился. - Охранник пытается вам объяснить внутренний распорядок центра, — пояснил Ник. – Ваш родственник должен либо встретить вас, либо заказать на ресепшн пропуск для посетителей. Проще всего позвонить ему сейчас. - Мы не можем ему позвонить, — поджала губы брюнетка, даже не обернувшись. – Он нам телефона не давал. - Спасибо! – добавила блондинка, улыбнувшись Нику и явно пытаясь смягчить резкость подруги. – Жалко, конечно. Куда это все девать теперь? Она указала на сумки и букеты. - Полицейское государство! – продолжила брюнетка. – У нас все было бы гораздо проще. Дал денег – и иди куда хочешь. Она наконец перестала буравить взглядом охранника и подняла глаза на Никиту. - Ой! Сумка из разжавшейся руки выпала и ударилась об землю с глухим стуком. Девушка попятилась от Никиты, как будто увидела приведение. - Ла-арк! Эт-то он. Эт-то вы… - Кто он? Уль, что с тобой? – растерялась блондинка. - Мы знакомы? – удивился Никита, подбирая сумку. – Ого, у вас тут кирпичи, что ли? - Книги, — машинально поправила Уля. – Детективы, про сыщика Гурова. Он любит. И сладенькое. Все чудесатее и чудесатее! Сладенькое? И сыщик Гуров? Никита начал о чем-то догадываться. - Вы ведь Никита, да? – пробормотала Уля, стараясь не смотреть ему в глаза. – Никита Тайлевич? Поразительная осведомленность! Никита осторожно кивнул. - В точку. И откуда вы меня знаете? - Вы … э-э… Помощник Глеба Васильевича. Разумеется, я вас знаю. - Интересно! А вы так и не представились! – Никиту ситуация уже начинала забавлять. Блондинка строила ему глазки, а брюнетка так мило смущалась. Судя по краске на щеках, она даже была в курсе, что он не просто помощник. И если он правильно понимал, кто перед ним, девушки сейчас должны были не смущаться, а кидаться выцарапывать ему глаза. - Меня зовут Ульяна. Громова. Родители пошутили, на свою голову. Это Лариса. Мы приехали из Москвы, сегодня прилетели. Хотели вот оставить, для Глеба Васильевича, поддержать… Вы не могли бы ему передать? Цветы и гостинцы вот… Голос становился все тише и тише, конец фразы Никита еле расслышал. И понял, что совсем ничего не понял. Из Москвы приехали. К Глебу. Поклонницы. Тут все понятно. Ну за исключением того, откуда они вообще узнали, что Глеб здесь. Пресса же не могла ничего написать о его болезни? Никто же не знает, кроме своих. А эти не просто знают, они еще и адрес нашли. Цветы приволокли, с книжками и сладеньким. Никита взглянул на букеты и помрачнел. Даже он не знал до юбилея, что Глеб не любит розы, и если уж дарить ему цветы, то полевые. А эти две мелкие засранки приволокли именно ромашки и васильки. И где только достали? Можно не сомневаться, что в сумках именно те конфеты и печенье, которые ест Глеб. С книжками они угадали стопроцентно. Только вчера Глеб ворчал, что ему не нравится читать с планшета, что он любит «нормальные» книги. И серия про Гурова у него самая любимая. Приехать вот так, в никуда, за хрен знает сколько километров. Сумочку передать… И что это? Сумасшествие или особая форма преданности? Где они только деньги взяли на такое предприятие? И что с ними теперь делать? - Ну пошли, — вздохнул Никита. – Проведу вас к Глебу Васильевичу. Он сейчас на процедурах, но через полчаса должен освободиться. - Нет!!! Сказано было хором и так громко и уверенно, что Ник опешил. Почему нет? Разве не для того, чтобы увидеть своего ненаглядного Немова, они сюда ехали? Не из-за этого спорили с охраной? - Вы не хотите встречаться с Глебом Васильевичем? – осторожно уточнил он. - Нет. Мы только гостинцы передать… Думали, через сестру какую, или под дверью оставить… Под дверью. Мда. - Но почему? Я же вас проведу! Я не могу гарантировать, что Глеб Васильевич будет гостеприимен и любезен, он вообще последнее время не очень в настроении. Но автографы-то даст, я думаю. Вот фотографироваться с ним сейчас не стоит. - Я знаю, — кивнула Ульяна. – Он не станет с нами общаться. Сейчас тем более. С поклонниками нельзя общаться, их нельзя приближать к себе. Последнюю фразу она проговорила как какую-то заученную мантру. И в ней без труда опознавалось авторство Глеба. У Никиты голова пошла кругом. Дурдом какой-то. То есть эти девушки прекрасно отдают себе отчет, что для Глеба они всегда будут людьми второго сорта только потому, что любят его ненаглядного? Ну или его творчество? И это их не останавливает? - Пошли, — он решительно отобрал у девчонок сумки и подтолкнул их ко входу. – Не съест вас Глеб Васильевич. Я прослежу. По глазам девчонок было видно, как боролись страх (вдолбленный самим же Глебом, не иначе) и желание увидеть кумира, вполне понятное и объяснимое. @@@ По дороге в номер Никита пытался вспомнить, в каком виде они оставляли помещение утром, и можно ли вести туда посторонних. Благо, у них двухкомнатный люкс, в гостиной ничего лишнего быть не должно, хотя кто знает? С Глеба станется где-нибудь оставить не только грязные чашки или огрызки печенек, но и какой-нибудь интимный предмет гардероба. К счастью, в комнате был относительный порядок. Глеб еще не вернулся, и Никита, усадив девушек на диван, занялся чаем. Ульяна распаковала сумки, и на столе, как Никита и предполагал, появились курабье, «Птичье молоко», гадкие на его вкус, но нежно любимые Глебом «Вагон Вилс» и еще с десяток наименований сладостей. Лариса расставляла чашки и помогала заваривать чай. Он Никиты не ускользнуло, как внимательно девчонки рассматривают интерьер, словно пытаясь запечатлеть его в памяти. А ведь это всего лишь казенный номер, пусть и «осененный присутствием» их драгоценного Немова. Как психологу Никите даже стало любопытно поведение поклонниц. Тем более, поклонниц его Глеба, как-то очень отличающихся от остальных, насколько он мог судить. Чего только стоили их напряженные взгляды, бросаемые время от времени на дверь. Они же боятся появления Глеба! - Так как вы узнали, что Глеб Васильевич здесь? – нарушил Никита уже ставшую неловкой тишину. – Я надеялся, хотя бы это в газеты не попадет. - И не попало, пока, — уточнила Ульяна. – Мы тоже надеемся, что не попадет. Звягинские сказали, что их Ольга едет навестить Немова. Ну я выспросила подробности. В личке, конечно, так что ни на каких сайтах это не засветится. - Звягинские? - Поклонники Ольги Звягиной. Мы дружим Вконтакте. Мы вообще все между собой общаемся, поклонники артистов одного клана. Ольга со своими в хороших отношениях, иногда сама в Сеть выходит, дает информацию о выступлениях. Иногда даже билеты им оставляет. В голосе Ульяны прозвучала явная зависть. Никита потряс головой, пытаясь утрамбовать полученную информацию. Весь этот мир был для него совершенно непонятен и незнаком. Личка какая-то, кланы, Вконтакте, «Звягинские». Сидят перед ним две молодые симпатичные девушки. Зачем им это все? Мальчиков бы им хороших, чтобы дурью не маялись. Не мотались за стареньким дедушкой на край света. Мда, а сам-то… Да нет, ну тут вообще сравнивать нельзя. Он не девушка… И у него не такая охрененная разница в возрасте с Глебом. И вообще, он любит Глеба, Глебушку. А эти – артиста Немова. - А дальше дело техники, — продолжила Ульяна. – Я пробила через интернет контакты этого центра, заказали билеты через Букинг. И полетели. - Но зачем? Это же дорого! От Никиты не укрылось, что одеты девчонки небогато. Лариса положила на стол старенький мобильник. Джинсы Ульяны явно были с рынка. Девчонки наверняка студентки, скорее всего, еще и не москвички. Живут на стипендию и то, что мама с папой пришлют, вряд ли они сами уже зарабатывают. - У меня всегда есть НЗ на Глебушку. То есть на Глеба Васильевича, — тут же поправилась Ульяна и снова уставилась в пол – она явно избегала встречаться взглядом с Никитой. - НЗ?! - Неприкосновенный запас, заначка. Я подрабатываю внештатником немножко – я на журналиста учусь. Ну и вообще так всегда было. Вдруг он концерт объявит? Или что-то случится, как сейчас… Никита Иосифович… - Ради Бога! Никита и лучше на «ты»! Ника аж передернуло. И отчество она его знает. Он не удивится, если и всю его биографию тоже, начиная с детства. - Никита… Вы… Ты… Скажи, пожалуйста, он поправится? Наконец-то она подняла на него глаза. И во взгляде Никита прочитал столько неподдельной тревоги, что стало понятно, и как они тут очутились, и что если нужно будет поехать за Полярный круг передать Глебу Васильевичу цветочки и справиться о здоровье, они поедут. Декабристки, блин! - Нигде же правду не напишут… А спросить не у кого… Даже у Каролевских есть пресс-секретарь, который с ними общается. А мы можем только гадать и искать по всему Интернету. И трястись, если три дня Интернет ничего про него не написал. Сиди и думай, у него отпуск или что-то случилось. Впрочем, сейчас в Интернет вообще лучше не заглядывать. Ульяна осеклась, но Никита и так ее понял. То, что все желтые издания и Интернет-сообщества сейчас обсуждают ориентацию Глеба, он не сомневался. Интересно, почему даже это не отвратило девчонок от их кумира? Ирма и та не выдержала. А этим все равно, что ли? Но спросить Никита не успел – дверь в номер открылась и появился Глеб. - Ты представляешь, я опять уснул на магните! Какой-то засранец меня вчера основательно утрахал! – с порога выдал он и застыл. – Что здесь происходит?! - Глеб, у нас гости! – как можно более доброжелательно сообщил Никита, краем глаза замечая, как окаменели девчонки, в ужасе рассматривая своего кумира. Интересно, что их шокировало? Кресло, взъерошенная и недовольная фигура в нем, так мало походящая на «концертного» Немова? Или тот факт, что их божество произнесло нелитературное слово «утрахал». Которое, кстати, можно понять и буквально. - Я вижу, что гости, — процедил Глеб. – Вы что тут делаете? Девчонки синхронно подскочили. Схватились за букеты. - Мы просто цветы передать… И гостинцы там.. Как вы любите… Мы не хотели… Вряд ли Глеб понял что-то в этом лепете. Цветы он взял, секунду подержав в руках переложил на диван. Он буравил девчонок мрачным взглядом и молчал. И Никите все это очень не нравилось. - Глеб, давай пить чай. Девочки из Москвы приехали тебя проведать. Кучу вкусностей привезли. - Я их звал? – отчеканил Глеб. - Мы уже пойдем, наверное, — пролепетала Лариса. Ульяна в присутствии Глеба, судя по всему, вообще потеряла способность к диалогу. Она смотрела на него такими щенячьими глазами, что трудно было поверить, что эта девушка получасом раньше ругалась с охраной, не побоялась сорваться в незнакомую страну почти без денег и вообще производила впечатление тех, что «коня на скаку…». - Никуда вы не пойдете! – вмешался Никита. – Глеб, что с тобой? Давай к столу. - Без меня! Глеб Васильевич быстро пересек комнату и скрылся в спальне, неловко захлопнув за собой дверь. Никита повернулся к так и стоящим девчонкам, не зная, что сказать. Стыдно за любимого было неимоверно. - Простите его, дамы. Вероятно, Глеб Васильевич не очень хорошо себя чувствует и не настроен принимать гостей… - Не надо, все нормально, — тихо пробормотала Ульяна. – Не надо было сюда идти. Он не любит, когда так… Никита почувствовал, что сейчас лопнет от злости. Не любит он! Мать твою, звезда зоопарка! Убудет от тебя что ли, если ты два глотка чая сделаешь, уделишь девочкам пять минут своего драгоценного времени! Он провожал девчонок до выхода с территории центра, тщетно пытаясь унять эмоции. Что-то им говорил, как-то даже шутил. Лариса иногда смеялась, Ульяна вежливо улыбалась, но в глазах обеих читались тоска и обреченность. Они ведь знали, чем все закончится. Знали с самого начала. И все равно ехали. Даже не для того, чтобы увидеть. А чтобы убедиться, что с ним все в порядке. - Когда у вас самолет обратно? - Сегодня вечером. Гостиница дорого… Никита кивнул. У него была мысль предложить денег, но он был уверен, что Лариса в этой паре ничего не решает, а Ульяна не возьмет. Слишком хорошо знакомо ему это упрямое выражение лица, этот вызывающий взгляд, когда речь идет о деньгах. Сам когда-то таким был. Нет, ей сейчас не это надо. - Ты куришь? – неожиданно спросил он, обращаясь к Ульяне. Помедлила, но кивнула. - Давай отойдем в сторонку, перекурим. Лариса сделала вид, что разглядывает висящую на стене афишу. На иврите, ага. Ульяна отошла с ним в сторону, достала почти что «детские» LD Pink. Курила она тоже по-детски, не втягивая дым. - Послушай. У него нейрогенный паралич. Это значит, что проблема не в спине, а в голове. На фоне стресса. Пройдет стресс, и он встанет. Все будет хорошо. Благодарный взгляд, короткий кивок. - Значит, это не косяк Гутенберга? - Господи, ты и про него знаешь? Нет, не его. - А что со сценой? Он вернется? - Не знаю. Пусть сначала встанет. Он считает, что теперь не сможет вернуться. После той публикации. Молчание. - Ты меня, наверное, ненавидишь? Никита и сам не знал, зачем это спросил. Какое ему дело до чувств Глебовой поклонницы? Ульяна покачала головой: - Это его выбор. Он не обсуждается. Лишь бы ему было хорошо. Докурили. Никита замялся, не зная, как прощаться. Просто «Пока» — слишком мало, обниматься и целоваться на прощание в данной ситуации как-то странно. Но Ульяна сама подала ему руку, крепко пожала. Никита заметил, что на большом пальце у нее тонкая полоска серебра. - Спасибо за все. Ларка, пошли. Никита проводил их задумчивым взглядом. Пешком пошли, на автобус. С дешевенькими рюкзачками за плечами. Мда… А в номере его ждала буря под именем Глеб Васильевич. - Ты что устроил? Ты зачем их сюда притащил? Глеб орал так, что, кажется, стекла звенели. - Я никого не притаскивал. Они сами приехали, — Никита старался говорить как можно спокойнее. Он сел на диван перед накрытым, так и нетронутым столом, отхлебнул холодный чай, наблюдая, как Глеб катается перед ним взад-вперед. - Они стояли на проходной и не знали, как тебя найти. - А ты им помог?! Кто тебя просил?! - Глеб, я тебя не понимаю! Это же твои поклонники! Не враги, не журналисты, поклонники! Они приехали на последние деньги, даже не увидеть тебя – они на это и не надеялись. Не делай такие глаза, ты хорошо их выдрессировал, прямо как Ирму! И когда успел? Они не хотели сюда идти, собирались просто передать тебе цветы и гостинцы. Ну и узнать, как ты себя чувствуешь! - Охренительно я себя чувствую! В инвалидном кресле! Как они еще сфоткаться меня не попросили! И спеть заодно! - Эти бы не попросили! Они тебя боятся! Любят и боятся! И твой сволочной характер знают лучше, чем я! – Никита сам того не замечая тоже перешел на крик. - Ах сволочной?! - А какой?! Ты посмотри – все твои любимые сладости. Книжки про твоего Гурова! Цветы! Они хотели сделать тебе приятное и даже не надеялись на благодарность. Они просто тебя любят. И беспокоятся за тебя. Неужели так сложно было выпить с ними чаю? Это же твои зрители, ты для них всю жизнь работал. - Да ни хрена они не меня любят! Они любят артиста Немова. Которого сами себе придумали! И если я каким-то образом вылечу из созданного ими образа, их любовь обернется в ненависть! Что ты знаешь о поклонниках? Увидел двух смазливых дурочек и купился? Знаешь, сколько я таких встречал? Сначала цветы и подарки, а потом из подворотни кислотой в лицо! Потому что она там что-то себе напридумывала! - Тебе кислотой в лицо? – прищурился Никита. – Что-то незаметно! - Ну не мне, но были прецеденты у коллег. И у меня всякого было достаточно, чтобы понять простую вещь: поклонников к себе приближать нельзя! А ты вообще поступил по-свински, притащив их сюда без предупреждения. Особенно эту! - Кого? - Черненькую. Как ее там зовут? Что-то такое революционное. - Ульяна ее зовут. Громова. Почему революционное? - Мда, чему тебя в школе учили? Ульяна Громова – героиня Молодой гвардии. Краснодон, партизаны, и все такое. И эта такая же, как ее легендарная тезка, больная во всю голову! - Больная потому, что переживает за тебя?! - А ты считаешь, это нормально переживать за дядьку из телевизора старше ее на сорок лет?! - Не совсем, — уклонился от прямого ответа Ник. – Так ты ее знаешь? - Примелькалась. На все московские концерты ходит, цветочки носит. - И? Приставала к тебе? - Нет. - Домой приходила, под дверью спала? - Нет. - Жене звонила угрожала? Тебе секс предлагала? - Тьфу, да нет конечно! – возмутился Глеб. - Так а в чем ее неадекватность тогда заключается? - Слушай, ну что ты ко мне пристал? Просто раздражает! Она в каждой дырке затычка. На концертах, в Интернете, на сайте. Все знает, везде лезет. Сюда вот принеслась, нахрен? - Убедиться, что ты жив и здоров? Поддержать, как умеет? Как ты сам им позволяешь, в строго очерченных рамках. - Никит, я тебя умоляю! Не надо защищать человека, о котором ты ничего не знаешь. Все они хотят одного и того же – переспать с кумиром. Но это не ко мне, я с поклонницами никогда не спал. А конкретно эту твою Ульяну я уже лет десять вижу постоянно! - Сколько?! – Никита отставил в сторону чашку, из которой так и не попил. – Глеб, ей не больше двадцати. Если ты ее десять лет видишь на своих концертах… Ты понимаешь, что секс здесь не при чем? В десять лет о сексе не думают! И, ты меня извини, конечно, но как сексуальный объект ты ее вообще не интересуешь, скорее всего. У нее кольцо на большом пальце. Она в теме. - Какой теме? - Ну лесбиянка, если грубо. - Потрясающе! У меня еще извращенцы в фан-клубе! Очень радует! И это только подтверждает мою теорию – они все больные! - Да ни хрена ты не понял! – взорвался Ник. – Она в десять лет в тебя влюбилась. Как в папу! Не надо быть психологом, чтобы понять. Тут копни, и сто процентов выяснится, что она из неполной семьи. Папы или нет, или такой, что лучше б не было. И она нашла себе тебя. Ходила на твои концерты, цветочки носила. А ты ее отпинывал. Ты же всегда отпинываешь людей, которые тебя любят. Но одни, когда их мордой об стол, разворачиваются и уходят туда, где их больше ценят. А есть такие извращенцы, которые все равно будут рядом, будут терпеть и любить такого, какой есть. Получать, утираться и любить дальше. Мальчика она себе не нашла и найти не сможет. Потому что мальчики на твоем фоне проигрывают. И потому что от яйценосителей ничего хорошего она в жизни не видела. Вот и попала в тему. А ты остался, идеал, мать твою! Глеб ошарашенно смотрел на орущего Ника, уже не пытаясь возражать. А у Никиты как всегда резко кончился завод. На кого он кричит? Кого защищает? Девчонку, о которой действительно ничего не знает? Или себя? - Все, ладно, закрыли тему. Помолчали. - Ник… - М? - Ты понимаешь, что мы сейчас ругались из-за моей поклонницы? Ы-ы-ы! Не убить бы сейчас никого! Случайно! - Все, Глеб, реально! Давай закроем тему твоих поклонников раз и навсегда. Я уже все понял. Водить тебе больше никого не буду. Даже если придут пешком с Северного полюса. Разбирайся сам. Никита схватил валявшийся на подоконнике планшет и ушел в спальню, забился в угол кровати и открыл первое попавшееся приложение, бесцельно глядя в экран. Не прошло и пяти минут, как послышался шелест протекторов и тихое урчание электропривода. Подъехать с этой стороны кровати трудно, тут узко, но Глеб постарался. Остановился напротив и замер, ожидая, пока на него обратят внимание. Господи, ну что еще? Не наорался, эмоций не хватило? Сейчас второй раунд будет? - Никит… - Что? - Тебя я никогда не оттолкну. Слышишь? Что бы ты там себе не напридумывал! Не смей даже сравнивать! - Ну конечно… - Никит, это совершенно разные вещи. Ты самое дорогое, что у меня есть. Впрочем, ничего больше уже и нет. - А если бы было? - Это ничего бы не изменило. - Глеб, нельзя так с людьми обращаться. Ты еще хуже дядюшки иногда. У него хоть четкое деление: свой-чужой, все честно. А ты внешне для всех «свой», а на самом деле «чужой» для девяносто девяти процентов. - Но ты-то входишь в этот один процент. Двигайся! Залезло на его половину кровати, чудовище бесцеремонное, сунуло нос в планшет. - А читать сегодня не будем? Никита хотел напомнить, что ему привезли обычные книги, и он вполне может почитать без посторонней помощи, но передумал. Обидится же. Или опять поругаются. И смысл? Он устроился поудобнее и открыл приложение для чтения.