Во имя любви. Часть 3. Любить и беречь

«Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги…» И дальше что-то такое про смелого пилота, который нашел точный путь. Слова Никита не запомнил, но от мотива уже трясло – Глеб напевал это в течение всего полета, в машине, и даже теперь, обходя с дозором свои владения. Настроение у любимого было замечательное даже несмотря на то, что рейс на час задержали, и им пришлось слоняться по аэропорту с собакой, Динка в полете устроила форменную истерику, отказавшись сидеть в переноске, а стюардесса не разрешила вытащить ее и взять на руки. Даже Немову. Москва встретила обильным снегопадом и стоящим по этому поводу кольцом. До дома добирались почти три часа, встречавший их Ромка уговаривал ехать ночевать к ним и вообще пожить в Переделкино. Но Глеб уперся, и они поехали в Нововнуково. Даже Никиту дорога утомила до чертиков, а Глеб был как огурчик – шастал по дому в семейных трусах и распахнутом халате, деловито постукивая по деревянному полу тростью и засовывая нос во все дырки. - За продуктами нужно будет съездить. И службу вызвать, знаешь, есть такие, которые порядок наводят, чистят там, моют. - Клининговые, — подсказал Никита с дивана, на котором развалился и наблюдал за мельтешением Глеба. – Таша обещала завтра с утра к нам приехать и помочь хозяйство наладить. Головомойку от тетушки по телефону он уже получил. В первую очередь за то, что они с Глебом не предупредили о своем возвращении. А как тут предупредишь? Никита был уверен, что после успешного концерта Глеб захочет задержаться в Израиле, но получилось совсем наоборот. Уже на следующий день, выспавшись и придя в себя, Глеб потребовал купить билеты на ближайший рейс до Москвы. Еще на день их задержала только необходимость сделать справки для Динки. - Здесь меня больше никуда не позовут, — рассуждал Глеб. – Страна маленькая, русскоязычная публика тоже небезразмерная. В Иерусалиме я нафиг никому не нужен, в Эйлате тем более. Ну можно устроить еще концерт в Хайфе, а дальше что? Здесь я так, экзотика, заезжий гастролер. Судя по всему, он окончательно уверился, что по-прежнему нужен зрителям, что востребован, что его ждут. И больше ни дня не хотел сидеть в Израиле. Спорить Никита не решился, он уже достаточно хорошо изучил Глеба, чтобы понять – речь идет не просто о сцене, а о всей дальнейшей жизни любимого. И без лишних проволочек заказал билеты. Батя, конечно, расстроился, похоже, он лелеял надежду, что сын осядет на Земле Обетованной, где-нибудь поблизости, если уж не в отчем доме. Но за Глеба был рад, провожал их, а в аэропорту от всей души желал в следующий раз приезжать все-таки в гости, а не лечиться. То, что Глеб хотел вернуться именно в Нововнуково, Никита воспринял спокойно. Они не один раз разговаривали на тему дома, Ник знал, насколько Глеб к нему привязан, и понимал, что здесь ему лучше, привычнее и удобнее. По лестницам любимый скакал уже довольно резво, так что можно было не переживать. Оставался вопрос, куда деваться Нику. Никита не был уверен, что хочет жить в Нововнуково, в его сознании это все еще был дом Глеба и Ирмы. Но и бросать Глеба он не собирался. В итоге решил, что пока поживет с Глебом, а там видно будет. Станет невмоготу – сбежит на Бардина. Или попробует уговорить Глеба. В конце концов, можно жить и на два дома, как раньше. Пока же он лежал на диване и наблюдал, как Глеб разбирает вещи. Помочь он не мог, так как понятия не имел, что где должно находиться. Глеб, судя по всему, тоже. Когда любимый, озадаченно почесав затылок, чуть ли не пятками затолкал пустой чемодан под вешалку, оставив на полу кучку тряпок, которым так и не нашлось места, Ник подумал, что Таше тоже придется жить на два дома. Ужинали яйцами, которые нашлись в холодильнике, и консервами, даже без хлеба. Сил тащиться в поселковый магазин у Никиты не было совершенно. Но Глеб не жаловался, уплетал яичницу с большим аппетитом, заедая ее печеньками. - Тогда ты завтра встречай Ташу, хозяйничайте тут с ней, а я в офис поеду, там порядки наведу, — сообщил Глеб, дожевав последний кусок. – Сейчас Игоря вызвоню, узнаю, где он и чем занимается. И Дэну тоже надо позвонить. Ник мрачно на него посмотрел, но комментировать идею с офисом не стал. - Я не хотел бы оставаться в твоем доме без тебя, — только заметил он. – Даже с Ташей. Если я не нужен тебе на работе, я поеду на Бардина. - Так! – Глеб отставил чашку. – Ты опять начинаешь? Я же сказал, это наш дом! Наш с тобой. Мы завтра поедем и закажем тебе комплект ключей. Что еще я должен сделать, чтобы ты прекратил комплексовать по этому поводу? Переписать на тебя завещание? - Да ну тебя! – Никита возмущенно пихнул любимого в бок. – А у тебя правда есть завещание? - Нету. Но в последнее время я начинаю думать, что оно бы мне не помешало. Никит, пожалуйста, не трепли мне нервы. Я съезжу в офис на пару часов и вернусь, а вы тут с Ташей разберетесь. Выбери себе комнату, кстати. Хочешь, гостевую для тебя переделаем, хочешь – Ирмину спальню. А хочешь, еще на цокольном этаже комната есть, бесхозная. - Ты меня еще и в отдельной спальне хочешь поселить? Глеб, я тебе что, жена?! - Причем тут это? Я тебе не предлагаю там спать. Сейчас прямо, отпущу я тебя куда-нибудь из своей постели, ага. Я имел виду, что тебе нужен свой кабинет, угол, где можно уединиться, поработать. Сделаем там все так, как тебе нравится. Ну? Никита кивнул. Глеб пытался найти компромисс, шел навстречу, а это в его случае такая редкость, что надо ценить. После ужина Глеб отправился принимать ванну, сопровождать его Никита не решился – если по-честному, сил не было уже ни у кого, но если Глебу намекнуть на секс, даже случайно, начнет доказывать, что еще может. Поэтому Никита просто убрал со стола тарелки, скормил остатки ужина Динке и устроился в холле дожидаться милого. Идти без него в спальню он не решался, да и не хотел. Глеб появился спустя полчаса в намотанном на бедра полотенце, уже практически спящий. - И что ты тут кукуешь? Не знаешь, где спальня? - Просто не хочу идти туда один. - За ручку проводить? Никит, ну в чем опять дело? - Не знаю, — Никита нервно потрепал за уши попавшуюся под руку Динку. – Глупо это все, наверное. Просто это твоя спальня, твоя кровать, вы там с Ирмой… - Чего мы там с Ирмой?! – Глеб стащил парня с дивана свободной от трости рукой. – Если хочешь знать, она никогда ко мне не приходила, только я к ней. Так что на этой кровати ничего и не было, спал на ней только я. Но мы можем заменить матрас и подушки, если ты и мной уже брезгуешь! - Тобой не брезгую. - Ну слава Богу! В спальне Глеба было на удивление уютно – ничего лишнего, никаких рюшечек и салфеточек, так раздражавших Никиту в этом доме. Помимо самой необходимой мебели – кровати, шкафа и тумбочки, только однотонный ковер на полу и картина с какой-то абстракцией на стене. И кровать, застеленная чистым бельем, оказалась довольно удобной, а подушка привычно пахла любимой туалетной водой Глеба. А когда уже через пять минут Глеб заснул, свернувшись клубочком, с абсолютно счастливым выражением лица, Никита окончательно смирился с новой реальностью. @@@ - Что у вас тут творится? – это было первое, что произнесла Таша, входя в дом. – Как можно было устроить такой бардак за один вечер?! Привет, Ники. - Привет, — засмеялся Ник, целуя тетушку в щеку. – Как же я рад тебя видеть! Я уже вешаюсь в этом склепе! Глеб уехал час назад, и все это время Никита слонялся по этажам, не зная, куда приткнуться. - Надо же, какое совпадение вкусов, — хмыкнула Таша. – Мне тоже здесь не очень нравится. Но если выкинуть все эти цветочки, коврики и статуэтки, и повесить пару нормальных картин, будет не так уж плохо, поверь. Ну и трусы по комнатам разбрасывать не стоит! Она выразительно посмотрела куда-то в сторону дивана. Никита проследил за ее взглядом, ойкнул и полез доставать из-под кофейного столика Глебовы семейники. Была у любимого такая привычка раздеваться по пути в душ, оставляя за собой вереницу одежды. - И где наше сокровище? - В офис уехало. Таша удивленно подняла брови, Ник пожал плечами: - Не знаю! Сказал – работать. В чем именно это будет выражаться, я без понятия. Меня вот на хозяйстве оставили. Как примерную жену. - Как я понимаю, оно уже в полном порядке? - Да как тебе сказать. Ходит с палочкой, но может и без нее при желании. Рвется на сцену. Отъелся. Да сама увидишь, он обещал скоро вернуться. - Зато ты худющий, смотреть страшно. Совсем он тебя измотал. Ну-ка пошли на кухню, я тут из дома пирогов привезла, разогреем. Чай-то хоть в запасах Ирмы Владимировны имеется? - Понятия не имею, я по ее шкафам не лазал. Таша хмыкнула и решительно направилась на кухню. Пока пили чай, Никита рассказывал про реабилитационный центр, про то, как Глеб встал с кресла и про концерт в Тель-Авиве. - И теперь он надеется, что здесь будет то же самое – приглашения, выступления, успех у зрителей, — закончил Ник. – А я сомневаюсь, если честно. Таша задумчиво кивнула. - Не лезь. Пусть сам разбирается. Может и правда еще все наладится. - Ну да, и скоро я окончательно превращусь в Ирму. Сиди дома, молчи, никуда не выходи, только плюшки осталось начать печь и салфеточки вышивать. Как она, кстати? Таша подавилась чаем. - Кто? Ирма? Ты еще спрашиваешь? Тебе правда интересно? - Почему нет? Я не хотел, чтобы так все получилось. И мне ее жалко. - Ник, тебе нимб на уши не давит? Она на развод подала, и это тоже попало в газеты, кстати! Хорошо еще Глеб не знает, надеюсь, ему не сообщат. - А что ей оставалось делать? По-моему, это логично. - Ничего в этом логичного нет! Не принято у нас сор из избы выносить. Ну жили бы по разным домам, разводиться зачем? Знаешь, сколько раз Кароль со своей Тиной расходился? Раз пять точно. Потом сходились, и никогда в прессу ни слова не попадало! Я не к тому, что Глеб к Ирме вернется, ты не подумай. Я к тому, что она ведет себя неправильно. В нашем кругу так не принято. Никита молча курил. Глеб вчера даже снял свой запрет на курение в доме – видимо любимый очень хотел, чтобы Нику тут было комфортно. Ни о чем он не думал. А Ирму и правда было жалко. Куда она теперь денется? Глеб был всем в ее жизни. Для кого теперь готовить диетические запеканки и вышивать крестиком? Таша помогла Никите разобрать вещи, которые Глеб вчера свалил кучей в шкафу, рассортировала чистое и грязное, показала, как пользоваться мудреной Ирминой стиралкой, даже провела ликбез по стирке концертных рубашек и чистке костюмов. В какой-то момент у Никиты возникло желание взять блокнотик и все записать по пунктам. Он и предположить не мог, что тут столько тонкостей: и воротники нужно отглаживать, и в химчистку каждый раз пиджаки сдавать, и брюки гладятся совершенно по-особому. Впрочем, брюки он вообще гладить не умел, джинсы же не мнутся. - А в целом, не заморачивайся, — подытожила Таша. – Пиджаки в химчистку, брюки пусть сам гладит, главное – чтобы свежие рубашки на каждый день были. А дом убирать найми клининговую службу, я тебе дам телефон. А то правда в жену превратишься. И найди себе нормальное дело. Не за компьютером, а такое, чтобы из дома уезжать. - А Глеб? - Что Глеб? Он, к счастью, больше не беспомощный инвалид, сиделка ему не требуется. Вот увидишь, у вас еще лучше отношения станут, он начнет больше тебя ценить. Хочешь, я с Ромкой поговорю, чтобы он тебе с практикой помог? - Опять? Он уже помогал. Спасибо, Таш, но психологом я работать не хочу. Мне одного пациента выше крыши хватает. Сам что-нибудь придумаю. За обсуждением этой без сомнения увлекательной, но тяжелой для Никиты темы их и застал вернувшийся Глеб Васильевич. Любимый сиял как начищенный пятак. - Меня пригласили на ток-шоу! Центральный канал! Эфир в прайм-тайм! Съемки завтра! – с порога сообщил он. – Здравствуй, Ташенька. - Ну надо же, заметил. Таша внимательно его разглядывала, задержалась взглядом на трости, но никак ее не прокомментировала. - Что за шоу? Какая тема? - Не помню, — беспечно пожал плечами Глеб. – По-моему, что-то бабское. Из серии «Между нами, девочками». Да какая разница? Прайм-тайм! Вся страна смотреть будет! А меня в этом доме кто-нибудь покормит? Мне еще вечером на работу. - Куда? – возмутился Ник. – Ты же обещал себя беречь! Мы не успели приехать, ты по Москве круги наматываешь! - Ну прости, мой хороший. Тусовочка вечером намечается, у Палки День рождения. Вечеринка в клубе на Маяковке. Черт, название тоже забыл. Ну Игорь помнит, он меня везет. - У чего, прости, День рождения? – мрачно уточнила Таша, отрезая ему пирога и ставя чайник. — Какой Палки? - Певица такая, модная, Палкой зовется, — с набитым ртом сообщил Глеб. – Чего вы так на меня смотрите? Не я ее продюсер, не я ей сценическое имя выбирал. - Это понятно, а зачем ты идешь на ее День рождения? – вкрадчиво уточнил Никита. - Потому что позвали. А я сейчас не в том положении, чтобы отказываться. - Тебе что, заплатят за выступление на Дне рождения? - Нет, я же гость. - А, то есть за хавчик петь будешь? Ник метнул на тетушку грозный взгляд. Не стоит так с Глебом разговаривать, он и взорваться может, даром что сейчас улыбается. Но разве Ташу смутишь. - Я просто приеду ее поздравить. Потусуюсь, засвечусь. Чтобы народ знал – Немов вернулся, он в форме и в голосе, и готов выступать. Ник тяжело вздохнул. Опять доказывает. И ведь без трости поедет наверняка. И петь там будет. Народный артист России поздравляет Палку. Зашибись просто! И все ради того, чтобы «засветиться», напомнить о себе. Так дальше пойдет, он еще приплачивать начнет за возможность выйти на сцену. - Я вернусь поздно, так что ты ложись спать, меня не жди, — продолжал Глеб как ни в чем не бывало. Возникла неловкая пауза. Таша сосредоточенно размешивала сахар в чае, постукивая ложечкой о стенки чашки. Никита буравил взглядом Глеба. А Глеб Васильевич невозмутимо доедал третий кусок пирога и ничего не замечал. - Никит, а давай ты сегодня к нам поедешь? У Ромки спектакль, зато у Ксюшки вечер свободный. Пообщаетесь. Таша первая сообразила, что надвигается гроза, и решила разрядить обстановку. Но Никита только мотнул головой: - Спасибо, Таш, но нет. Я на Бардина поеду. Домой. Он сделал ударение на последнем слове, и Глеб наконец-то на него посмотрел. - Никит, ну в чем опять дело? Мы же договорились? - О чем? О том, что я буду сидеть в твоем гребанном дворце и ждать тебя с тусовок? Об этом мы не договаривались! Все, Глеб, у тебя теперь все в порядке, и я тебе больше не нужен? Из помощников и телохранителей меня разжаловали, как я понимаю, переведя в статус кого? Ирмы? - Никит, не говори глупостей! Ты сам должен понимать, что после всего, что произошло, я не смогу появляться с тобой на публичных мероприятиях. Ты будешь привлекать…э-э-э… Нездоровый интерес, скажем так. А мне сейчас нужно, чтобы все забыли про ту историю… - Вот именно, Глеб. Ключевая фраза «мне нужно». Ты всегда поступаешь так, как нужно тебе, даже не пытаясь подумать о других. - Ты не понимаешь, Ник. Для меня сейчас очень важно вернуться на сцену. Это вся моя жизнь. - Вот именно! Только это твоя жизнь и есть! Больше ничего, все остальное – приложение, декорация. Ну раз я больше не твой помощник, то я готов вернуться к своему прежнему статусу – любовника. Когда захочешь чего-то еще, кроме сцены, приходи. Не дожидаясь возражений, не слушая ни Глеба, ни тетушку, заговоривших одновременно, Никита вышел из кухни. Забрать планшет, кинуть телефон в барсетку, взять куртку – дело нескольких минут. Уже обуваясь в прихожей, он услышал стук Глебовой трости. Сердце словно стиснуло холодной рукой: как он его оставит? За эти месяцы он так привык быть постоянно рядом, заботиться, беспокоиться. Но о ком? О человеке, капризном, заносчивом, но любимом. А сейчас с ним разговаривал артист Немов, который вернулся совершенно неожиданно и абсолютно некстати. Ник не стал ждать, пока Глеб доберется до прихожей. Он захлопнул за собой дверь, быстро пересек двор и вышел за ворота. Надо было бы попросить Ташу подбросить его в город. А, к черту все! До трассы не так далеко, а там поймает кого-нибудь. Никита шел, не оборачиваясь. Он прекрасно знал, что сейчас за ним никто не пойдет. Это Глеб мог рвануть следом, забыв про коляску и неспособность ходить. Артист Немов, имея все возможности его догнать, сейчас проводит его взглядом, отряхнется и поедет на день рождения Палки. А что будет дальше, Никита даже думать не хотел. @@@ На вечеринку в клуб Глеб Васильевич все-таки поехал. Абсолютно без настроения, но чисто выбритый, в отглаженной рубашке и привезенном из Израиля костюме, без трости и даже в легком гриме, скрывшем большую часть морщин. Светский лев, мать твою. И пускай на душе кошки скребут, да и чувствует он себя паршиво. На часах начало одиннадцатого, и сейчас он с удовольствием бы лежал в своей кровати, обнимая Никиту и готовясь заснуть под телевизор. И впереди бессонная ночь, полная фальшивых улыбок и пафосных тостов за творческие успехи именинницы, он сам когда-то выбрал эту жизнь, и эту профессию. И отказываться от нее не собирался. Откровенно говоря, статус вечеринки был для Немова низковат, в былые времена приглашение от Палки или другого исполнителя ее уровня отправилось бы в мусорку даже не прочитанным. Но нынче выбирать не приходилось. Глебу был нужен любой повод появиться в тусовке, нарисоваться перед коллегами, попасть в объектив папарацци, чтобы завтра в глянцевых журналах появились его фотографии. Чтобы про него вспомнили телевизионщики и организаторы концертов, чтобы все знали – Немов вернулся, он в порядке, он работает. Очень жаль, что Никита этого не понимает. Но откуда ему знать всю закулисную кухню? Дело ведь не в Палке, и не в вечеринке. Просто сейчас нужно хвататься за любую возможность и работать, работать, работать. Жалеть себя он будет позже, да и нажалелся уже, хватит. И деньги им, кстати, не помешают, Глеб в долгах как в шелках. В деньги из компьютера Глеб не верил и всерьез эту «работу» Никиты не воспринимал. К хлопнувшей двери и демонстративному уходу Никиты он отнесся спокойно. Характер у мальчика, конечно. Глеб искренне надеялся, что Ник не наделает глупостей, но Таша обещала его проконтролировать. На Ташу можно положиться. А сейчас ему нужно было излучать позитив на публике. Излучать не очень получалось. Едва переступив порог клуба, Глеб почувствовал, как растет раздражение. Он почти никого тут не знал, в клубе собралась одна молодежь. Немова они, конечно, узнавали, здоровались, но поглядывали на него как-то ехидно, без привычного пиетета. - Коктейльчик? – рядом с Глебом нарисовался официант, разносивший напитки. – Канапешечку? Бесплатные обнимашки? - Чего? – Глеб удивленно взглянул на юношу с подносом. – Иди отсюда, чтобы я тебя не видел! Обнимашки! Совсем охренели! Понаберут неизвестно кого! - Ой, Глеб Васильевич! В подошедшей к нему девушке Глеб не без труда признал Палку, виновницу торжества. - Как я рада, что вы пришли! - Ну как я мог пропустить такое событие? – Глеб нацепил дежурную улыбку и вручил девушке подарок – нарядную коробку он просто выудил дома из шкафа, где хранились презенты еще с позапрошлого юбилея, даже не удосужившись заглянуть внутрь. - Идите ближе, давайте сфоткаемся! Кен, сфоткай нас! – Палка сунула свой телефон маячившему поблизости парню, похоже, продюсеру звезды и обняла Глеба. – Получилось? Супер! Дай сюда, я в Инстаграмм запилю! Несколько ошарашенный Глеб постоял посмотрел, как фото с ним куда-то там «пилят» и убедившись, что больше на него никто внимание обращать не собирается, пошел в зал, искать свой столик. Знакомых лиц было мало, а среди одетых в майки и джинсы девушек и парней Глеб Васильевич в костюме чувствовал себя неловко. Поговорить было не с кем. Обычно Глеба сопровождал директор, и если уж он попадал в совсем не подходящую компанию, можно было пообщаться хотя бы с ним. Глеб с тоской вспомнил о временах, когда он брал с собой Никиту в качестве помощника. Вот с кем комфортно в любом месте. Мысль о мальчишке отдалась тупой болью в груди. Ну и зачем он на все это согласился? Никаких папарацци он тут не видит, похоже, они сочли мероприятие недостаточно интересным. Коллег Глеба практически нет. И ради чего здесь торчать? Сейчас бы спал в своей кровати, и с Ником бы не поссорился. Глеб хотел было унять нахлынувшую тоску спиртным, но из этой идеи ничего не вышло – гостям предлагали в основном коктейли жутких цветов и непонятного содержания, а когда Глеб все-таки вытребовал у официанта коньяк, тот оказался отвратительного качества, и увлекаться им Глеб просто не рискнул. Есть не хотелось, выступавшие на сцене исполнители не вызывали у него ни малейшего интереса, от громкой музыки и мерцающего света очень скоро начала болеть голова. Его на сцену никто не приглашал, да оно и понятно – на этом торжестве откровенной попсы он смотрелся бы как минимум странно. За неимением спиртного Глеб цедил какую-то сладкую газировку, поднимая вместе со всеми тосты за именинницу, и последствия не заставили себя ждать. Дотерпев, пока выступит очередное «дарование», Глеб поднялся со своего места и побрел искать туалет. Пробираясь между столиков и думая только о том, как бы идти ровно, что без палки было проблематично, Глеб не замечал косые взгляды. Но фразу, прозвучавшую прямо у него за спиной, не услышать было сложно: - Смотри, смотри, это же Немов! Ну да, тот самый старпер, что про «Нивы» пел! Ты в курсе, что он педик? Да серьезно тебе говорю! Интересно, чего он сюда приперся? Больше никуда не зовут? Оборачиваться Глеб не стал. Настроение испортилось окончательно. И даже в туалет не пошел. Привалился к стеночке и набрал Игоря, потребовал забрать его домой. Поехал Глеб в Нововнуково. У него мелькнула мысль насчет Бардина, да и Никита недвусмысленно дал понять, что будет его ждать в любое время. Но в последний момент Глеб понял, что в таком настроении ехать к Никите не хочет. На продолжение дневных разборок у него нет ни сил, ни желания. Ехать, чтобы снова поссориться? Зачем? В Нововнуково его ждала Диночка. Он сгреб собаку в охапку, подобрал оставленную в холле трость, тяжело опираясь на нее, добрался до спальни. Разделся, побросав вещи, кое-как смыл грим, и завалился спать. Динка устроилась у него под боком. Для нее хозяин оставался самым любимым, в каком бы настроении он не пребывал.