Il Focoso Leone

Реборн никогда особо не задумывался о своих действиях. Он жил жизнью киллера и всегда желал силы. Лишь она диктовала ему свои условия, и так продолжалось до того самого момента, пока на них не пало проклятье Аркобалено. Тогда он испытал бешеную ярость на Шахматноголового. Но пришлось смириться, тренироваться до потери пульса, чтобы вновь встать на вершину силы. И вот, когда ему это удалось, Девятый попросил его отправиться в Японию, в неприметный город Намимори, обучать кандидата в будущие боссы Вонголы. Надо ли говорить, что Аркобалено был слегка шокирован таким поворотом? Редкость, чтобы о детях мафии не было ничего известно в самой семье. Прилетая в этот город, он ожидал увидеть сильного парня, а не размазню и неудачника. Ожидания не оправдались: Савада Тсунаеши был труслив, пуглив и никчемен до невозможной степени. Такому и в боссы? Мафия помрет от смеха. Убить его Реборн был не вправе, а вот подставлять несчастные случаи — запросто. Но все было напрасно: мальчишку не брали ни ток, ни взрывчатка. Побои парень переносил, хоть и было больно. Вот тогда-то и дошло, что в нем и правда течет кровь Вонголы Примо. После боя с Мукуро Реборн принялся за свою работу всерьез, и случай был подходящий, Вария не упустила шанса напасть. И чем дольше он находился с Савадой, тем отчетливей понимал, что нашел тот самый редкий неограненный алмаз. Из него выйдет отличный боец и стратег, просто нужно немного подождать. Не успел! Кто-то похитил Тсуну, прежде чем он успел научить того. Следов не было, цель исчезла из жизни многих. «Нет, цель осталась — вернуть Саваду Тсунаеши! Но чем дольше мы ищем, тем больше кажется, что у нас ничего не выйдет!» — со вздохом подумал Реборн. Сейчас он был в резиденции Дино, сидя в гостиной перед камином и потягивая лучший коньяк, который можно найти в Италии. — Реборн-сан, — в комнату вошел Дино и, увидев своего учителя с бокалом в руках, вздохнул. «За столько времени это стало очень привычным!» — подумал босс Каваллоне. — Скоро ужин… — Я не хочу есть, — вздохнул мужчина и отставил полупустой стакан с алкоголем. — Реборн, — Дино сел напротив своего бывшего наставника. — Тсуне ничем не поможет твоя голодовка, да и тем более… — При чем тут это? — киллер нахмурился. — Просто я узнал то, от чего меня до сих пор выворачивает. Хотя я был уверен, что мой желудок уже не смутить. — О чем ты? — Ты давно видел Марко? — Реборн закрыл глаза и потер лоб. — Марко? Ты о начальнике охраны Вонголы? — Дино, если честно, и правда давно не видел его. Обычно мужчина был всегда рядом с боссом Вонголы, но на последнем собрании Ачиля сопровождал его Хранитель Грозы. — Может, дон Вонгола дал ему отпуск? Он давно его выбивал. — Да я-то так и подумал, но, навестив его дом, я нашел только кавардак и труп его жены. Его дочь и сына не видели уже неделю. — К чему ты ведешь? — Дино совершенно не понимал, что хочет сказать его бывший учитель. — Я провел внутреннее расследование и кое-что узнал, — Аркобалено встал и, достав из кейса серую папку, подал ее Каваллоне. — Оказывается, учась в академии, Ачиль совратил всех младше тринадцати лет. Его подозревали в истязаниях, изнасилованиях и шантаже, но! Ни единого следа или свидетеля. А жертвы свято заверяли всех, что они лучшие друзья Ачиля. — Такие происшествия не редкость в академии мафии, все-таки контингент соответствует, — Дино читал досье и хмурился все сильнее, особенно когда дошел до списка предполагаемых жертв. — Дети влиятельных мафиози… — Да, — кивнул Реборн. — Ачиль намерен и Вонголу превратить в бордель, и начал он с детей Марко. — Но начальник охраны не самая влиятельная фигура в семье, — Дино захлопнул папку и посмотрел на Аркобалено. — Ну почему? Для давления сгодится. Реборн подошел к окну, но то, что находилось за ним, его не интересовало. Он думал, как сохранить семью в целости, но в голову ничего не приходило. Возможно, и правда устал. — Реборн, я понимаю, что такому боссу служить омерзительно, но Вонголой правили как тираны, так и милосердные, и Ачиль на их фоне не очень плохой… — Его план слишком очевиден: он иссушит Вонголу полностью, а дальше семья ослабнет настолько, что ее разрушат изнутри, и тогда… Аркобалено не договорил, но Дино понял, о чем беспокоится его учитель. Вонгола — это ведущая семья, ее признавали как правящую и наиболее влиятельную. И если границы семьи ослабнут, она станет легкой добычей, и, судя по досье на Ачиля, тот не будет защищать клан — просто сбежит. Каваллоне знал о намерениях учителя сохранить Вонголу в целости для Тсуны, но сам думал по-другому. Вспоминая, как его младший братик отнекивался от мафии и семьи, Дино думал, что тому, скорее всего, было бы наплевать на Вонголу как на могущественную организацию. Ведь узнать людей семьи ему не довелось. «Если бы только Тсуна успел узнать нас всех поближе», — думал каждый раз Дино. — Это все, что тебя тревожит? — спросил Каваллоне. — Реборн, ты сам не свой в последние дни. —Да так, глупые мысли, — отмахнулся киллер и хотел уйти из комнаты, но Дино успел остановить его у двери. Ухватив его за плечо, он посмотрел в черные, как уголь, глаза своего наставника. — Реборн! — Я просто думаю, что было бы, не оставь я его на целых две недели. Его не похитили бы, если бы я был все время рядом, никчемный Тсуна был бы сейчас с нами, — голос Аркобалено затих. Чтобы иметь хоть какую-нибудь опору, он прислонился лбом к плечу Дино. Подумать только, два года его терзают подобные мысли, и ничего не помогает выкинуть их из головы. «Позор! Плачусь собственному ученику, мерзость какая! — горько усмехнулся Реборн. — Противно даже от себя». Дино усадил учителя обратно в кресло и, подойдя к мини-бару, достал оттуда бутылку дорогого вина. Поставив ее на стол, посмотрел с улыбкой на Аркобалено. — Кажется, нам нужно поговорить более открыто. — Споить меня решил? — прищурился Реборн. — А получится? — вызывающе произнес Дино, наливая красное вино в бокал и, не чокаясь, выпивая его. — Не в этой жизни! — отрезал Реборн, наливая вино в другой бокал. — Хотя я предпочел бы что-то покрепче. Блондин усмехнулся на эту реплику, кажется, он дожил то того момента, когда не учитель помогает ученику, а наоборот. Для этого даже собственных алкогольных запасов не жалко.

***

Хибари прибыл в дом только к вечеру, где его с нетерпением ждали почти все Хранители. Брюнет вошел и остро ощутил на себе пронизывающие взгляды трех парней. Мукуро и Ламбо тоже приняли молчаливую позицию, но обрушиваться с вопросами не спешили. Кея демонстративно сел в кресло и положил свой мобильник на стол. — Полюбуйтесь! — только и сказал парень. Ребята переглянулись, Гокудера взял в руки телефон и едва не уронил его. Пусть надпись и была написана красным, почерк друга тот узнал бы из тысячи. Руки парня задрожали, и он опустился на диван. — Это он… Это точно Тсуна… Ямамото забрал мобильный и тоже посмотрел на надпись. И правда, в подлинности почерка не было сомнений. — А что за дети? — Такеши постарался успокоиться и не натворить глупостей. Например, взять Кею за грудки и встряхнуть. Тсуна был там, а он даже не постарался найти его в этой чертовой Франции!!! — Воспитанники дона Костелло. Насколько мы поняли, в семье произошел переворот. Пропавшего тут же объявили мертвым, а детей забрать не позволили, на что Занзас застрелил правую руку Амбрэмо и забрал сопляков в особняк Варии, ворча что-то про Луссурию и кухню, — подробно изложил происшествие Кея. Реохей нахмурился, переводя взгляды то на Ямамото, то на Гокудеру, ему категорически не нравился настрой ребят. Хибари больше времени проводил с Варией. Гокудера стал слишком тихим, Такеши же, наоборот, слишком нервным. Мукуро и Ламбо вели себя как и всегда: молчали и знали больше, чем следовало. Нет, ему это не нравилось. — Экстрим!!! — закричал Сасагава, заставив всех в комнате чуть ли не подпрыгнуть. — Я не могу молчать в такой момент! — Ты совсем сбредил, торфяной газон! Не ори! — поморщился Гокудера. — Вот и я о том же, во имя экстрима!!! — сжал кулаки боксер. — Че? — выпучил глаза Хаято. Иллюзионист хмыкнул и сложил руки на груди. Наконец-то, хоть кто-то выскажется, а то держат все в себе. Жить на пороховой бочке уже надоело, но Мукуро молчал, отдавая право другим. «Так и думал, что первым сорвется наш экстремальный боксер!» — иллюзионист удобно устроился и принялся наблюдать за душещипательной сценой. — Что со всеми вами? — Реохей не мог разговаривать тихо, поэтому крик стоял на весь дом. — Раньше ты, Гокудера, подошел бы, отвесил мне подзатыльник и накричал! Ямамото со смехом разнял бы нас, а Хибари сказал бы свое излюбленное слово! Ваше поведение довело Ламбо до того, что он тихо сидит и никого не трогает! Что с вами?! Раз уж задались целью искать Саваду и разбудить кольца, не нужно вести себя как истерички!!! — Ку-фу-фу, даже обидно, что обо мне ничего не сказали, — Мукуро проглотил смешок, но боксер развернулся к нему и загреб в свои медвежьи объятья. — Рокудо, только ты образец спокойствия и не изменился, все тот же скользкий, непредсказуемый черт! — вдохновенно произнес Реохей. — Да-да, а теперь воздуха мне во имя всех святых на земле! — просипел иллюзионист. Гокудера покачал головой и, встав, оттащил боксера от посиневшего иллюзиониста. — Реохей, ты прав, — согласился Ямамото. — Мы изменились, и, наверное, стоит поговорить о том, что мы будем делать дальше. Мы пообещали найти Тсуну, а потом? Вступим в Вонголу? Станем Хранителями? Но давайте вспомним, как он открещивался от мафии. — Это ты к чему, Ямамото? — повернулся к нему Хаято. — Как только мы его найдем, мы выясним, что он будет делать, и примем его сторону. — А сможем? — возразил Такеши. — Мы понятия не имеем, каким он стал! — Гокудера нахмурился, а Ямамото продолжил: — Побывав в плену почти два года, он просто не мог не измениться. Это я к тому, что будьте готовы к худшему. И да, семпай, я изменился, и, наверное, нам всем пора повзрослеть. Реохей вырвался из хватки Хаято и подошел к мечнику вплотную. — Я ищу Саваду, потому что он мой друг! Не ради мафии или Вонголы, не ради того, чтобы отплатить за все, что он сделал. Он мой друг, и даже больше, и я должен знать, что он счастлив. Так что прекрати свои истерики, если наши причины совпадают! — не имея больше желания что-либо говорить, Реохей ушел из комнаты, поднимаясь к себе. Ламбо, слышащий все от начала и до конца, тоже встал с дальнего кресла и молча вышел. Входя в комнату, которую он делил с неугомонным боксером, Хранитель Грозы сел рядом с ним на кровать, положив руку на плечо, и прошептал то, что всегда говорил братик Тсуна: — Все будет хорошо, мы справимся. Реохей кивнул, молясь про себя, чтобы до остальных дошли его слова. И его молитвы были почти услышаны. Внизу разговор продолжился, и наконец они смогли все выяснить. Чувства и мысли, конечно, не были одинаковы, но цель была одна: найти Тсуну и стать ближе в духовном плане. Решение, закрепленное их собственной волей, отозвалось тихим звоном. Первый шаг был пройден, пусть они не слышали и не знали о нем. Мастер по металлу, слыша все, что происходило в доме, улыбнулся беззубой улыбкой. «Время пришло!» — подумал Талбот, выходя на улицу и всматриваясь в темнеющее небо, у него скоро будут гости. *** Энма не понимал, что происходит. Он четко помнил, как пришел к Десятому Вонголе просить защиты его семьи, а вот дальше была темнота. Голова была тяжелой, а перед глазами какое-то время плыло. — Кажется, наш гость просыпается, — раздался голос Ачиля прямо над его ухом. Шимон не сразу смог увидеть то, что его окружало. Но когда смог, едва удержался, чтобы не отшатнуться. Ржавые стены, бетонный пол. Помещение больше походило на камеру, посередине в подвешенном состоянии был привязан парень. Измученный и избитый. Из ссадин и ран на голом теле сочилась кровь. Услышав приглушенный вскрик, Энма повернул туда голову и тут же об этом пожалел. На полу лежала связанная девушка, ему было плохо видно из-за двух крепких мужчин, что держали пленницу за руки и ноги. Дверь открылась, и в камеру вошли несколько десятков человек. На головах у них были плотные мешки, а руки связаны. «Да что происходит?» — мысленно взвыл Энма, примечая, что ведут их Хранители Ачиля. Беспокойство и предчувствие чего-то ужасного накрыло босса Шимон. Группу мужчин усадили у ржавой стены и сняли с них мешки. — Что? — Какого? Такие возгласы послышались от пленных, но они быстро заткнулись, увидев связанных детей. И тут Энма понял, что спокойно сидит на стуле, даже не пытаясь помешать. «Что со мной?!» — Шимон попытался дернуться, но не сумел. — Что же, вы, наверное, все задаетесь одним вопросом: «Какого черта я тут оказался?», — сказал Ачиль, держа в руках тонкий нож. Находящийся в сознании мальчик со стоном дернулся, на что Десятый дон лишь усмехнулся. — Я скажу вам! — он повернулся к висящему пленнику, обходя его по кругу. Он смотрел только на него, не обращая на зрителей никакого внимания, будто, кроме него и жертвы, тут никого не было. — Вы сброд! Расходный материал! И любого из вас я бы с удовольствием отправил на бойню куда-нибудь. Вы гниль, порождающая другую гниль, только и всего… — лились слова Ачиля, одновременно с этим он начал резать его спину. Из горла мальчика вырывались надрывные хрипы, видимо, кричать он уже не мог. — Что ты делаешь?! Прекрати немедленно, Ачиль! — наконец смог обрести голос Энма. — Для чего это шоу?! — Для чего? — задумался Десятый. — Для того чтобы вы поняли, что надежды у вас нет. Либо я, либо никто! Вы полностью мои, и я буду делать с вами все, что мне захочется, — улыбка дона была слишком кровожадной и заставила многих судорожно сглотнуть. Комнату буквально наполняли боль и ярость, бессилие и отчаянье. Пленные не в силах были сдвинуться, поскольку Хранитель Тумана крепко их держал. Он проникал своими туманными щупальцами в их сознание, останавливая их чувства на абсолютном страхе. — Мафия, честь и кодекс, — поморщился Ачиль, срезая кожу с лопаток мальчика. — Плевал я на это. Ваши дети похищены и переданы по нужному адресу. Только на роль шлюх и годны, с ваших жен прок никакой, поэтому я их убил. А вы живы только потому, что станете верными псами, ведь я дам вам то, чего вы желаете больше всего! Ачиль хмыкнул и срезал пламенем веревки, удерживающие мальчика. Тот упал, словно куль с мешком, весь дрожа и рыдая. Энма побледнел, смотря на такое зверство. Он так был поражен, что пропустил приближение дона к себе. Тот поднял его лицо за подбородок и, смотря в глаза, тихим, вкрадчивым голосом произнес: — Смотри мне в глаза и делай все, что я тебе прикажу! Шимон не знал, что с ним сделал Ачиль, но после его слов он полностью успокоился и в голове остался только этот голос. Больше ничего не волновало молодого босса, лишь голос в его сознании. — Ты всегда любил эту девушку, — Ачиль повернул голову Энмы к связанной девушке, которая смотрела на все действие, широко открыв свои карие глаза. — И она тебя любит, сейчас ты займешься с ней сексом, а мы посмотрим. Ты кончишь в нее и попросишь нас сделать то же самое. Ты все понял? Энма поднялся с места, не слыша надрывного «Нет!» из чьих-то уст. Раздеваясь, он подошел к связанной девушке и, не видя страха в ее взоре, не замечая, что ее продолжают держать за руки, поцеловал свою жертву. Девушка опешила, ее переполняли страх и отвращение. Адреналин слишком зашкаливал, и она неосознанно ответила. Но только потом одумалась и брыкнула головой прямо в нос своему насильнику. Шимон отшатнулся и сам лично ударил девушку по щеке наотмашь. — Успокойся! Голос прозвучал настолько ошеломляюще для жертвы, что она застыла. Наблюдавший за всем Ачиль удивленно поднял бровь. То, что он применил к Шимон обычное внушение, не могло высвободить его альтер эго! «Возможно, наш скромняга Энма — садист от природы!» — ухмыльнулся Десятый и кивнул своему Туману. Внушение о том, что Энма Козато повинен в смерти детей почти всех мафиози семьи Вонголы, началось. Босса Шимон ждет ад, когда эта свора доберется до него, живым ему не уйти. «Бесполезная гниль, я всех уничтожу! — думал про себя Ачиль, с наслаждением наблюдая, как толстый член Энмы входит в девственное лоно пленницы. — Хм… а зад у него ничего, стоит и самому попробовать его». Сколько часов продолжалась сия пытка, никто и не вспомнил. Но на следующее утро в головах половины охранников главного особняка вертелась лишь одна мысль: «Убить Козато Энму!».