***
Утро было прекрасным, завтрак, который ему подали в особняке Костелло, был ничуть не хуже. Услужливый персонал, услышав просьбу гостя накрыть стол в беседке в саду, не возразил ни взглядом, ни действием. «Хорошо же Амбрэмо вышколил своих слуг. И не скажешь же, что даже горничная будет способна всадить тебе пулю между глаз, стоит тебе не так посмотреть на босса…» — Тсуна находился в большой, уютной беседке, выкрашенной в белый цвет. С одной стороны беседку закрывал вьюн с красивыми оранжевыми цветочками. Другая сторона была открытой и выходила на множество клумб с цветами различных оттенков. Звуки природы сопровождались легким ветерком и переговорами слуг в доме. Тсуну они нисколько не отвлекали, он давно привык к своему слуху и воспринимал сие, как фоновый шум. Он проснулся первым из их странного трио, которое получилось спонтанно и, что греха таить, довольно гармонично смотрелось. Энма и Амбрэмо во сне обнимали друг друга, а Тсуна оказался с краю. Решив не мешать их сну он бесшумно оделся и спустился вниз. В голову тогда закралось малодушное желание оставить объяснения на Амбрэмо и исчезнуть. Но он тут же осадил себя. Энма такого не заслуживает, особенно после того, через что прошел. «Никогда не думал, что пересплю с другом, надеюсь, я не сделал только хуже…» — муки совести были редки для него. И все же, свою давнюю, детскую дружбу Тсуна хранил и оберегал, как дракон золото. «Может, стереть ему память? Нет, …разум Энмы и так поврежден, наверное, стоит оставить это Костелло. Он ведь предлагал помощь и защиту семье Шимон». Но оставить друга и просто исчезнуть было не допустимо. Интересно, у ребят тоже будет такая реакция на него? Ямамото-сан врезал ему, Кусакабе-сан был явно растерян, увидев его, но кажется, вздохнул с облегчением. Энма же был счастлив до слез его видеть. Если выбирать из трех реакций на него одну, он бы предпочел драку на радостях, что он соизволил появиться. — Сеньор, вам добавить молока в кофе? Сеньор? Тсуна очнулся от собственных мыслей, увидев рядом стоящую служанку. Видимо та уже давно стояла рядом, в ожидании его дальнейших распоряжений. — Можете оставить, и если второй гость Дона Костелло проснется, направьте его сюда, — попросил Савада, провожая девушку взглядом. И снова перевел взгляд на чашку с кофе, от которого исходил прекрасный аромат. «Если бы была возможность избежать этого разговора…» — Тсуна, взял чашку и сделал глоток, отдавая должное прекрасному вкусу кофе. Он не стал разбавлять его молоком, ему нужно было время, чтобы все обдумать, как следует. Когда он рассказывал Кусакабе-сану и Ямамото-сану о своем пленении, перед ним появилась проблема. Простая и логичная проблема. Он не в силах рассказать все, что с ним произошло. Слова застревают в горле, пробуждая спящих внутри демонов. А Энме, впрочем, как и друзьям, рассказать тот минимум, что узнали Кусакабе и отец Ямамато будет нечестным. «А еще мама и отец… Будда — дай мне сил…» — Тсуна не знал, сколько просидел в тишине, но когда услышал тихие и осторожные шаги, поднял голову, чтобы увидеть нерешительно мнущегося на месте Энму. Друг уже не выглядел живым трупом со стеклянным взглядом. Хотя бледность осталась, движения были скованными. За те три года, что он его не видел, Энма вытянулся, исчезли привычные пластыри, да и тело стало подтянутым. Тсуна вчера хорошо рассмотрел шрамы на спине, гадая, насколько далеко зашел Ачиль в своих намерениях сломить дух его друга. Молчание повисло между ними, и Лев не мешал Шимон внимательно осматривать его. Энма проснулся в одиночестве, чему был несказанно рад. Все его тело болело, а алеющие следы от пальцев Амбрэмо и Тсуны горели огнем и немного побаливали. Воспоминания о прошедшей ночи хлынули потоком, вызывая смущение, однако стыда Энма за собой не чувствовал. Удовольствие получили все, и слова Тсуны все еще отчетливо звучали в его голове. И тут Энма осознал, что друг не был иллюзией. Что Тсуна здесь… если, конечно, не исчез так же неожиданно, как и появился. Он хотел вскочить с постели, но его остановил вышедший из душа Амбрэмо. Молодой мужчина, чье подтянутое загорелое тело было все еще влажным после душа. Энма замер на мгновение, чтобы признать, что ему нравится вид. — Не стоит волноваться, сеньор Энма, Лев все еще здесь. «Лев… так Тсуна и правда тот самый Лев…»— эта мысль стала шокирующей, однако он все же смог совладать с нахлынувшими на него чувствами и добраться до душа, так и не ответив боссу Костелло. Но тот и не ждал ответа, словно зная, что встреча двух старых друзей должна пройти без лишних глаз и ушей. И вот, переодевшись, Энма сам смог спустится на первый этаж особняка, вышедшая на встречу служанка передала ему сообщение от молодого сеньора, который ждет его в саду. Это не мог быть Костелло, он сам видел, как Дон ушел в кабинет. А значит Тсуна не ушел, едва показавшись, как тогда во Франции…он ждет его и именно сейчас, а Энма не мог сделать и шагу. Ноги будто приросли к полу, столкнутся с реальностью оказалось труднее, чем он себе представлял. На то, чтобы взять себя в руки и войти в прекрасный сад, с идеально подстриженными газонами, прекрасными цветами, которые радовали глаз, ему потребовалось не менее пяти минут. На поиски беседки, в которой его ожидал Тсуна, потребовалась еще минута. Энма снова застыл, во все глаза рассматривая друга, которого они так долго искали. Сидящий за округлым столом Савада выглядел миражом, и Энма боялся лишний раз вздохнуть, чтобы ненароком не спугнуть это видение. Лев также не посмел отвести взгляда. И Энма сам не понял, сколько простоял столбом на одном месте, разглядывая чужие, но одновременно родные черты лица. Вроде знакомая хрупкая фигура, но вчера в момент близости в жилистых руках было столько силы, что синяки, оставленные пальцами, чуть побаливали и ныли от ходьбы. Темно-рыжие волосы были распущены и свободно падали на спину. А на дне темно-медовых глаз он видел затаенную грусть и что-то еще. Опасное, темное и холодное. Тсуна изменился. Настолько сильно, неузнаваемо, что это пугало. «Все наши страхи оправдались. Сможем ли мы снова стать ему семьей, друзьями? Мы остались для тебя чем-то важным Тсуна?» — ответов у Шимон не было. Энма понимал, что Тсуна попросит его о молчании, сохранить тайну от семьи и своих Хранителей. И он не представлял, как сможет врать в лицо тем, кто молится о возвращении Савады чуть ли не сутками. — Ты во мне дырку просверлишь, Энма, — Тсуна не выдержал тягостного молчания старого друга. Несмотря на то, что случилось, он не ощущал своей вины. Однако часть ответственности лежит на нем. Возможно, ему стоило прислушаться к Каору и вернутся в семью, чтобы вместе с друзьями решать проблемы и сражаться, стоя плечом к плечу. Но сделанного не воротишь. Его план наполовину осуществляется, поздно сворачивать с выбранного пути. Наверняка по приезду в Намимори его ждет грандиозная головомойка… но ничего нет важнее долгожданной встречи с другом. Савада поднялся и вышел из-за стола, сделав шаг на встречу Энме. Тот, будто придя в себя, кинулся к нему, крепко обняв. Вчера после пробуждения все было слишком поспешно и будто не реально. Сейчас Козато, сжимая в руках крепкие плечи друга и чувствуя его всем телом, наконец, поверил. Осознал, что перед ним не мираж. Поверил, что Тсуна жив. Слова никак не шли в голову, радость от того, что друг жив, невозможно было выразить словесно. — У тебя… у тебя теперь есть сестра, — неожиданно сказал Энма, отстранившись от друга. — Ее назвали Назуми, и мы все присматриваем за ней. Нана-сан такая счастливая… впервые такая счастливая после того, как ты исчез. Прости, прости, мы искали тебя повсюду, но не могли найти. Прости… прости… Тсуна только мог грустно улыбнулся на сбивчивую речь друга, который принес ему весть о рождении сестры. Благодаря Базе, что вложили в него Эстранео, ему было известно о рождении малышки Назуми. А извинения… они не нужны ему от людей, которые искали его и верили, что он жив. В том, что случилось с ним, никто, кроме Эстранео, ответственности не несет. Он же в своей мести старался не заходить слишком далеко, наказывая только тех, кто в действительности был виновен. Это было нетрудно, трусливые псы мафиозных кланов излишне тряслись над своим положением. «Не стоит думать об этих псах с утра пораньше», — подумал Тсуна, отвечая на объятья друга. — Не волнуйся, присядь, — Тсуна усадил Энму за стол и налил ему чаю. — Понимаю, что тебе о многом нужно спросить меня. Но сперва восстанови силы. Стоило Саваде упомянуть о еде, как желудок Шимон издал согласный рык. Энма не помнил, когда ел в последний раз. Поэтому послушно кивнул и потянулся за бутербродом. Савада же раздумывал, как ему поступить. Следовало бы поговорить с Энмой без лишних глаз и ушей, поскольку Амбрэмо пока не внушал ему такого доверия, как старый друг. Его клятва будет пустым звуком, если он не докажет свою верность. Едва сказав друг другу пару слов, они снова замолчали. Тсуна не мешал другу завтракать, наслаждаясь кофе. «Интересно, Костелло и правда оставил нас наедине или подслушивает на расстоянии?» — для его нынешнего слуха обнаружить шпиона не проблема. Тсуна и мысли не мог допустить, чтобы расслабиться. Однако забрать сейчас Энму, не выяснив всех обстоятельств, он тоже не в силах. Более того, кольца Шимон сломаны, Тсуна почувствовал, что под напором его Воли пали все семь колец. С этим тоже нужно разобраться. «Много слов, и мало дела… чую, что усну на половине разговора», — вздохнул про себя Лев. — Я очень рад видеть тебя, Энма, несмотря на обстоятельства нашей встречи, — Тсуна попытался взять себя в руки. — Я знаю о рождении сестры, и о том, что вы меня искали. Знаю теперь гораздо больше о мафии, чем мне хотелось бы. И гораздо меньше о жизни друзей, чем я желал бы знать. Поэтому прошу, не извиняйся. Скорее мне стоит встать на колени и молить о прощении Вас. Ведь желание найти и наказать тех, кто повинен во всем, оказалась сильнее меня. — Тсуна… ты встал на путь мести? — немного помолчав и обдумав то, что сказал друг, Энма понял, что ничто другое не толкнуло бы Саваду на такие бесчеловечные поступки. Они все думали об этом и боялись сами себе признаться в том, что Савада и есть тот самый Лев. Но несмотря на внешние изменения, что-то от того наивного, улыбчивого паренька в Тсунаёши было. Иначе того, что произошло ночью, никогда не случилось бы. Также можно понять, почему Тсуна не объявился раньше, ведь тот в любом конфликте в прошлом предпочитал встать под удар первым, не дозволяя дотянутся до своих друзей. «Ты такой непостижимый, Тсуна… что бы с тобой не делали, они не смогли искоренить эту черту твоего характера. Ты предпочтешь пострадать, мстить с особой жестокостью и убивать сам, нежели втянуть нас в кровавую бойню…» — Энме хотелось разрыдаться, как маленькому ребенку. — Целей осталось не так уж много. Уничтожение Альянса лишь для отвлечения, их паника мне на руку, только и всего. Лишь несколько семей будут стерты со страниц истории мафии. Остальным будет дан выбор. Безэмоциональный тон Тсуны заставил его оцепенеть, такие слова от доброго и прощающего друга были подобны раскату грома на ясном небе. — Подчиниться тебе или умереть? — тон Энмы невольно вышел слишком резким, но Тсуна, кажется, и не заметил этого. Он предполагал, что его осудят, а методы, используемые им, далеки от принятых даже в мире мафии. Но ведь они сами создали его, по сути, жаловаться им не на что. — Суть такова, Энма, что мирный язык не для тех, кто стоит на вершине власти, — Тсуна налил себе вторую чашку кофе. — Ты, как никто другой, должен это знать. Ведь причина нашего с тобой конфликта была в несправедливости и гонении твоей семьи. — Я был обманут! — Энма от нахлынувших воспоминаний даже подскочил, но посмотрев на спокойное лицо Тсуны, сел на место. — Даже когда мы слонялись по улицам, не имея возможностей и голодая, я не ненавидел Вонголу. Лишь узнав, что твой отец повинен в смерти моей семьи, я решился, но это оказалось обманом. Честно сказать, тогда ты должен был позволить нам сгнить в камерах Виндиче… — голос Шимон стал тише, события не столь давние пронеслись перед глазами. Ему снова захотелось извиниться перед другом за то, что поверил, поддался эмоциям, но Тсуна, словно прочитав его мысли, положил руку ему на плечо и крепко сжал его. — Что было, то было, — Савада не собирался бередить их общее прошлое и расстраивать друга, который пока не совсем оправился. — Ты был обманут, но те, кого уничтожил я, и те, кого собираюсь уничтожить, вполне осознавали, что творят. Более того, жизнь их ничему не учит, и они продолжают бесчинствовать даже внутри семьи. — О чем ты? — Энма был слегка растерян. Тсуна вздохнул. — Во Франции я спас несколько детей, принадлежащих к семьям Вонголы. Они были отданы нынешним главой в бордели и другие злополучные места. Подозреваю, что нынешний Десятый подминает под себя семью, чтобы никто не мог ему перечить. То, что он сделал с тобой, только подтверждает мои догадки. — Тсуна внимательно осмотрел побледневшего друга. — Некоторых из детей мы уже нашли. Всего около сотни борделей, казино и заведений где продают наркотики, остаются в разработке. Вонгола всегда была впереди всех, абсолютно по всем направлениям незаконного бизнеса. Но основной сферой было поддерживание баланса Три-ни-сетте. Теперь же невозможно представить, что будет, если я и Хранители наденем кольца Вонголы. — Оно… они у тебя? — Энма очнулся от своих мыслей. Насколько он знал, хранители улетели к Таболту, чтобы возродить кольца. Связь они поддерживали через Реборна, но он почему-то не решался спросить об успехах друзей. — Кольцо Неба и часть детей — да, но об этом поговорим позже. Все же это место не подходит для откровенного разговора, — Тсуна все же сумел взять себя в руки, желая отвлечь себя от неприятных переживаний. — Лучше расскажи, как ты умудрился попасть в руки Ачиля? Энма слегка смутился под пронзительным взглядом друга. Обсуждая план с Реборном, он понимал, на какие риски ему придется пойти. Доверие заслужить не так уж просто, а нынешний Десятый нисколько не походил на Тсуну. Не обладал доброжелательным характером и вряд ли так же легко сходился с людьми. Только сейчас в голову пришла мысль, что Тсуна, которого знал он, и тот Тсуна, что сидит перед ним, отличаются как лед и пламя. Такое различие пугало. Желание же сблизиться с Ачилем стоило ему чести и собственного тела. Наряду с истерзанным разумом это было слишком дорогой ценой. Способности Ачиля превзошли все их ожидания, Пламя Неба смешанное с Туманом дало тому возможность управлять другими. И даже он сам не избежал позорного пленения. Энма помнил, что он убивал и насиловал, но сейчас было не время придаваться чувству вины. — Когда мы не смогли найти тебя, мы решили найти тех, кто мог быть замешан в похищении, — Энма тоже постарался взять себя в руки. Хоть голода он и не испытывал, все же налил себе крепкого кофе и даже сумел съесть несколько сэндвичей. — Дино и Реборн в тайне следили за Ачилем, пока мы с ребятами заканчивали школу в Намимори. Церемония должна была состояться летом, так что у нас было время на перелет, чтобы начать сбор информации. Мы прибыли раньше, чем твои хранители, и я, если честно, был против присутствия на церемонии. Но слова Реборна меня образумили. Эмоции в мире мафии всегда были дорогим удовольствием. Он предложил мне сблизиться с Ачилем и стать ему другом, чтобы присматривать за ним по мере сил. — Шпионаж? Учитель в своем репертуаре, дает задание, которое слишком смертельно для одного, — не удержался от комментария Тсуна. И несмотря на сарказм, Энма не услышал осуждения. Словно друг понимал, как им было трудно найти в себе силы к действиям. — Я думаю, Реборн выбрал меня, потому что моя семья мало кому известна в мафии. Также я думаю, никто из твоих Хранителей не смог бы стать шпионом, которого бы не подозревали. В любом случае они были слишком заняты твоими поисками, и если бы не поддержка Дино и Варии, мы бы, скорее всего, мало чего добились. «Думаю, Ачиль вообще кроме себя никому не верит. Судя по последним событиям, он намерен свергнуть Вонголу с пьедестала славы, развалив ее конфликтами… и что только у него на уме?»— подумал Тсуна, лишь качая головой на слова Энмы. — Реборн-сан и Мармон занялись прошлым Ачиля, ведь должна была быть причина того, что они не слышали о нем, как о наследнике, ни во время конфликта с Варией, ни на церемонии, что сорвали мы. Реборн-сан очень хотел поговорить с Девятым, но через пару месяцев после церемонии у него случился сердечный приступ. Он до сих пор не пришел в сознание. Занзас говорит, что врачи не дают гарантии. Хранители Девятого тоже чувствуют себя неважно, и поэтому решили отойти от дел семьи. «Неужели Ачилю снова повезло? Или это тоже результат уничтожения кольца?» — но вопросы о Воле колец можно задать только Кавахире, но в ближайшее время Тсуна не имел желания с ним сталкивался. Однако, судя по всему, их встреча неминуемо случится. — Я обратился к Ачилю с просьбой о защите моей семьи. Мне показалось, что просьба о покровительстве польстит ему. Однако Ачиль начал действовать сразу, как только Девятый передал ему пост. Мы даже не подозревали об убийствах и похищениях внутри семьи. Узнали слишком поздно, и я оказался не только свидетелем, но и участником. Его внушение подействовало на меня. Но все, что я сейчас могу вспомнить, это как с силой держал руки напуганной до смерти девушки и… насиловал ее… — голос Энмы сорвался, но воспоминания были слишком смазанными. Он отчетливо помнит только разговор в особняке Каваллоне. Но что было потом, скрыто от него. Возможно, из-за кольца Шимон он даже не в силах вспомнить, в какой именно момент боль стала настолько сильной, что разум обратился к Воле кольца. — Тебе не нужно винить себя так сильно. Немногие из живущих способны сопротивляться Небу, умело управляющему Туманом. К тому же принять своего внутреннего монстра еще сложнее, чем факт, что тебя использовали. Если ты захочешь поговорить со мной об этом, я выслушаю. Но настаивать не буду. — Спасибо, я и правда не знаю, справлюсь или нет, — Энма попытался улыбнуться, но у него получилось это через силу. — Поступок Ачиля спутал нам все карты, он не только использовал меня, но и внушил всем в Вонголе, что я виновен в похищениях и убийствах. Наш шпионаж провалился, но Адель предположила, что Ачиль хочет моими руками убить часть недовольных его правлением. Мы решили воспользоваться специальной пулей, похожей свойствами на ту, которая убила тебя в будущем. Реборн, Верде и Шоичи сейчас занимаются разработкой. Я, если честно, не знаю, получилось ли у них. Тсуна молча слушал друга, поражаясь деятельности друзей. Они искали не только его, но и виновных. Слушая рассказ Энмы, Тсуна не мог так просто сказать, что ему все уже известно. Виновные в его пленении и экспериментах уже частично наказаны. Его решение не втягивать в эту смуту друзей было верным, в этом он не сомневался. Когда-то он хотел уберечь друзей от мафии, сейчас понимал, что это невозможно. Они начали этот путь будучи подростками, прошли немало вместе. Почему-то сейчас ему очень сильно захотелось увидеть своих друзей. Энма так и не решился произнести главного, то, что они догадались, кто пленил его. Имя семьи, что была уничтожена, а потом так неожиданно воскресла. Не сказал, что Кёя, Мукуро и Рёхей нашли полуразрушенную базу вместе с жертвами экспериментов. Шимон на подсознательном уровне чувствовал, что эта тема будет болезненной для Тсуны. Лев встал из-за стола и протянул Энме руку, молчаливо приглашая пройтись. Шимон слегка вздрогнул, не ожидая подобного жеста. От Тсуны исходила аура опасности, она просто была, хотя Савада и никакой агрессии не проявлял. Энма все равно не смог сдержать собственного опасения. Но Тсуна, казалось бы, не заметил этой небольшой заминки, терпеливо ожидая, пока Энма решится ухватиться за протянутую руку и подняться. Они вместе покинули беседку и направились вглубь сада, Тсунаёши ориентировался на собственный слух, вел друга туда, где слышал рокот воды. Размышляя о словах Энмы, Тсуна понимал, что друг попал в знатную западню. И если его и Хранителей Шимон не обезопасить, они пострадают на порядок больше, чем могут себе представить. «Надо посоветоваться с Каору и разработать экстренный план…»— подумал Тсуна, останавливаясь перед небольшим озером округлой формы, с каменных выступов сверху стекал небольшой водопад. «А господин Амбрэмо живет на широкую ногу…» Энма впервые видел такое задумчивое выражение лица у друга. Ему хотелось задать тому кучу вопросов, но в данную минуту все они вылетели из его головы. Он поймал себя на мысли, что ему достаточно видеть его, знать, что он в порядке, даже если изменился так сильно. Он не хочет знать подробности плена, больше всего Энма хочет, чтобы Тсуна вернулся к ним. «Но как должно быть это трудно осуществить…» — печально вздохнул Шимон. Даже он не знал, как ему следует вести себя со старым другом, который совсем не похож на себя прежнего. Когда они обменивались Пламенем, которое в итоге уничтожило кольцо Земли, он мог почувствовать небольшие эмоции. Правда, было трудно представить, что они исходили от Тсуны. Чем больше кольцо Шимон поглощало Пламя Льва, тем отчетливее в его разуме слышался, навязчивый шепот отчаянья и боли. Энма не хотел слышать этот шум, ему хотелось от него избавиться, и когда желание стало непреодолимым, он смог услышать слова Тсуны. Сейчас же, стоя рядом, ему совсем не хотелось знать, что потребовалось сделать, чтобы чистое Пламя гармонии превратилось в чистейшую магму. Пропиталось жестокостью, яростью и болью. «Если сравнивать с Пламенем Занзаса… нет Воля Тсуны вряд ли похожа на его Пламя Ярости. Да и вряд ли это Пламя можно с чем-то сравнить», — Энма стал размышлять, существует ли в мире кто-то, равный ему по силе. — Что ты будешь делать дальше? Тсуна вздохнул, устремляя свой взгляд на чистую воду, обдумывая дальнейший план, стоило посоветоваться с теми, кто рядом с ним. Он никогда не брал на себя единоличную разработку плана. Генкиши, Ланчия и Каору помогали ему, и сейчас нужно как можно скорее с ними связаться. Отодвинуть душевные переживания на второй план и заняться делом. Ачиль опережает его действия, нужно его замедлить и лишить преимуществ. Как же ему сейчас хотелось обрести хладнокровие, но что-то ощутимо мешало сосредоточиться. — Вернусь в безопасное место и позабочусь о спасенных детях. Сейчас они растеряны, но это быстро пройдет. Они намерены спасти тех, кому повезло меньше, — Савада усмехнулся, поражаясь энтузиазму детей, что были напуганы до такой степени, что швыряли в него мебелью. — Разве ты не говорил, что объектов слишком много? — нахмурился Энма, он не знал ни возраста детей, ни их количества, но надеялся, что Тсуна не отправит тех на верную смерть. — А вдруг Ачиль не только тебя отправил на эксперименты Эстранео…— Шимон осекся и споткнулся от горящего безумием взгляда, который прожег его насквозь. Кажется, имя тех, кто подвергал его экспериментам, озвучивать не стоило. Он сжал кулаки, набираясь смелости продолжить. — Просто хотел сказать, что возможно есть выжившие, подобно тебе. — Нет. Выживших нет, — резко ответил Тсуна, от чего друг побледнел пуще прежнего. — Ты… ты сам всех… — Энма, путаясь в словах, едва смог озвучить свой вопрос. Тсуна кивнул, подтвердив догадку друга. Шимон вздрогнул и попытался не думать, насколько трудно Тсуне далось такое решение. — Неужели семьи, что были уничтожены тобой, были замешаны в экспериментах? И знали о них? — Они всего лишь марионетки, правда, насколько они, в самом деле, собирались сотрудничать с мафией, остается под вопросом, — воспоминания о произошедшем Тсуна попытался запрятать глубоко в себя. — Более того, я не уверен, что Эстранео на самом деле те, за кого себя выдают. Я пока сам не разобрался, но, кажется, они существуют на Земле не меньше, чем сам Кавахира. Сейчас лучше заняться твоим здоровьем и проблемой с кольцами. Как ты себя чувствуешь без кольца? — Легче, но все же внутри какая-то пустота, — Энма неосознанно потер грудь. Давление, что он ощущал с тех пор, как Тсуна исчез, ушло, но на смену ему пришло опустошение. — Сначала разбираемся с твоим здоровьем и обезопасим твою семью. — И правда, я боюсь, они будут беззащитны без колец, — Энма почувствовал стыд, что вспомнил о друзьях только сейчас. Но радость от долгожданной встречи с Тсуной просто выбила все мысли из головы. — Они будут в безопасности, сила была в них и до появления Колец. Я более, чем уверен, что они сумеют за себя постоять. Но собрать их вместе все же нужно, чтобы починить кольца и вывести из игры. — Разве есть возможность их восстановить? — Он, конечно, знал, что Вонгола уже возрождала кольца, но никогда не интересовался, как. И даже сейчас хранители Тсуны находятся у Талбота, пытаясь вернуть кольцам Вонголы жизнь. Он даже представить боялся, в какую сумму это обойдется его семье, которая только-только встала на ноги. — Возможность есть, раз мы с Мастером Талботом сумели восстановить время Колец Вонголы, — Тсуна ободряюще хлопнул друга по спине, что тот пошатнулся. Раз Эстранео имели какое-то отношение к кольцам Вонголы, возможно и Шимон получили свой комплект из их рук. Нужно поискать информацию, возможно, это отвлечет его от переживаний. — А пока хочу познакомить тебя с мои другом. Он врач и один из немногих, кому я могу доверить свою жизнь. Я хочу, чтобы он тебя осмотрел, ты не против? Энма отрицательно помотал головой, совершенно не возражая просьбе друга. Тсуна потянул его обратно к дому. Энма с грустью подумал, что они, те, кто ждали его и искали, пока не входят в категорию доверия. Оставалось надеяться, что это ненадолго.***
В Намимори тем временем кипела работа. С жильем и временным размещением проблем не возникло, но строительство школы для детей — это дело затратное и весьма долговременное. Савада умел принимать решения и строить планы, но реализовать их поручал Генкиши, Каору и Ланчии. Что иногда неимоверно бесило Каору, который поражался самоуверенности этого наглого хищника. Юдзуки остановился у окна, видя, как тройка мальчишек устроили что-то вроде тренировки. «Благо, присматривать за этой оравой детей не надо»,— вздохнул Каору, который вышел из кабинета, чтобы отдохнуть от переговоров. Пути реализации грандиозной идеи Тсуны в большей степени легли на его плечи. Однако и о Ланчии с Генкиши он узнал много нового. Мафиози умело управлялись с любым делом. От обучения модифицированного человека до выбора материалов для стройки и мебели. «Это и правда, достойно уважения. Особенно, когда запросы у одного недо-хищника весьма обширны!» — Каору вошел в лабораторию, загружая ноутбук, Савада отправился вчера к Костелло и его молчание, которое длится почти сутки, уже напрягало Каору. Хоть тот и уверил его, что Костелло не будет мстить за свою сестру, Каору не слишком в это поверил, прекрасно зная, как мафия реагирует, когда убивают кого-то из близкого окружения босса. Савада не казался ему излишне самоуверенным, но в последнее время тот явно начал мириться со способностями, которые вложили ему Эстранео. Если Костелло все же осмелится напасть, Тсуна без труда сможет уйти, что останется от самого Дона после этой попытки самоубийства, Каору предпочел не думать. «Наверное, я просто привык, что он все время на виду… и все же, что за тревожное чувство?» — Каору в который раз заметил за собой зарождающееся беспокойство. Оно не оставляло его с событий во Франции. Словно в ответ на его мысли лежащий на столе мобильник зазвонил. Незнакомый номер заставил напрячься, принимая вызов Каору ожидаемо услышал своего беспокойного подопечного. — Неужели у кого-то совесть проснулась, и он вспомнил о несчастных, которые волнуются за него? — язвительно ответил Каору. — Мой милый, прошу, береги свое прекрасное чувство юмора, я без него загнусь, — беззлобно фыркнул Тсуна. — Наглец. — Умник. — Рад, что ты это признаешь, — Каору даже немного успокоился тем, что голос Льва звучит вполне обычно. — У меня дел не вповорот, отключаюсь. — Жду тебя в доме Костелло. Нужно помочь другу. Прежде, чем Каору ответил, Тсуна отключился сам. Может, кому-то такой короткий разговор показался бы странным, но Каору знал, что Тсуна до крайности осторожен. Он ни за что бы не стал просить о помощи и звать его в логово врага. Значит, встреча с Доном Костелло прошла весьма благополучно. Насчет помощи другу Каору оставалось лишь гадать, сейчас только опальные хранители да несколько человек из мафии попадают под эту категорию. Раздумывая на ходу, Каору собрал инструменты в сумку, надеясь, что друг, о котором упомянул Савада, хотя бы жив. Иногда их славный босс своими планами выводил его из себя, однако свой долг медика Юдзуки забывать не смел. Накинув светлый пиджак, он покинул лабораторию и, достигнув лестницы, спустился. — Чертов Лев со своими планами! Генкиши? — громко позвал иллюзиониста Каору, тот отзвался не сразу, выходя к нему со стороны кухни в фартуке и вооруженный черпаком. На секунду парень завис, увидев сие зрелище, выглядел он, видимо, не менее забавно, поскольку иллюзионист усмехнулся. — Я уезжаю к нему, надеюсь, будем вечером, возможно с гостями. «Он что в муке? Милостивые боги, мафиози, пекущий печенки вместе с детьми, мой мир никогда не будет прежним!» — шокировано подумал Каору. Никто из их маленького отряда не любил сладкое, так что открытие, что Генкиши умеет готовить что-то сложнее омлета, оказалось удивительным. — Он в порядке? — спросил Генкиши. — По голосу да. Сможешь подготовить лабораторию, на всякий случай? — Конечно, здесь моя помощь уже не требуется, — обычно хмурое и сосредоточенное лицо киллера сейчас освещала улыбка. Каору и раньше считал, что их компания довольно странная и абсолютно разная. А сейчас, оценивая происходящий бедлам, оставалось только смириться с иронией судьбы. Больше он поражался детям, которые, не боясь гнева прославленных киллеров, ходили за ними, как утята за мамой-уткой. Слушая советы и тренируясь. Что и говорить, зрелище весьма сюрреалистичное. Тсуна не стал брать вертолет, добираясь до Костелло в облике Льва. Так что Каору, не долго думая, завел летательный аппарат, настроил маршрут и включил автопилотирование. После событий во Франции, когда они по глупости и незнанию допустили «гон» Савады, Каору старался подмечать любые мелочи в поведении подопечного. Ему вовсе не улыбалось пропустить очередной весенний период у Тсунаёши. В следующий раз они могли получить что-то помасштабнее секс-марафона. Каору в последние дни одолевало тревожное чувство, которое, конечно, можно было списать на стресс, если бы у него под боком не было экспериментально модифицированного существа, которое перенесло некоторые повадки пещерного льва. «Хорошо хоть эти психи ввели ему сыворотку самца, а не самки…» — вздохнул Каору, не позволяя своим мыслям погружаться в бредовые и нереальные бредни. Беременный мужчина, слава всем природным законам и богам, был научной фантазией и не более. Но со знакомством самого Каору с «изнанкой» нормального мира, количество необычного резко возросло. Он кусал губы, размышляя, что же в поведении Тсуны ему не нравится. В вертолете он открыл ноут и стал просматривать данные последнего осмотра. В первый год с Тсуной происходили невообразимые изменения на физическом и психологическом уровне. Все показатели росли, а кардиограммы были ростом с Эверест. Как только Ланчия и Генкиши взялись обучать Тсуну, показатели не только увеличились, но и стабилизировались. Каору пришлось отринуть границы «нормального» и составить для Савады собственные критерии. Именно поэтому их визит в мир мафии затянулся на два года. Нужно было подготовиться, решить массу вещей. И Тсуне порой было не до кровавой мести. Каору тогда по наивности предположил, что парень от мести отказался, но ошибся. Тсуна просто холодно рассудил, что мерзавцы не ждут врага, а значит, никуда не денутся. А ему нужно быть относильно здоровым и сильным, чтобы защитить всех. Так Юдзуки и Ланчия узнали о хладнокровии, которое привили Тсуне Эстранео. Присоединившийся к ним Генкиши и вовсе не задавался такими вопросами, считая, что Саваде виднее. Через пару часов вертолет сел на площадку, подговоренную на плоской крыше особняка. Встречал его сам Тсуна, который с виду выглядел совершенно нормальным и даже не сонным. Но покинув кабину и подойдя ближе, Каору понял, что ошибся. Тсуна нервничал, не зная, куда деть руки, и увидев его, засунул их в карманы. За два года знакомства Каору неплохо успел изучить этого невыносимого человека. Тсуна завязывал волосы в высокий хвост, когда ему нужно было подумать или взять себя под контроль, так было первые месяцы после побега. На задание Тсуна заплетал тугую косу, а потом расплетал ее, щеголяя по базам с распущенными волосами. Изредка он обвязывал лоб лентой, чтобы те не лезли в глаза во время тренировок. Вторым признаком нервозности была улыбка. Савада мог смеяться подобно сумасшедшему и улыбаться, как маньяк, самым что ни на есть звериным оскалом. Но милой улыбкой Тсуна встречал его лишь однажды, когда он по своей глупости и забывчивости забыл закупить свежего мяса! «Успел забаррикадироваться только в лаборатории… бр-р» — ему даже вспоминать было страшно. Тревога с новой силой охватила его. Что же случилось? Вряд ли в доме Костелло не нашлось отменной мясной вырезки, как любил Тсуна. Да и СМС от Дона было очень туманным. — Как долетел? — буднично спросил Тсуна, не подозревая о переживаниях товарища, подошел к нему ближе. — Дома все нормально? «Дома?»— Каору чуть не споткнулся. Только спустя пару минут вспомнил, что Намимори родной город Савады. Итак, еще одна странность в копилочку. Ведь на протяжении двух лет Савада старался редко вспоминать родных. Избегая слов, семья, друзья, родные. Лев полностью переключился на возмездие, только когда поправился. Каору связывал это с эмоциями. Семья и родные были личной стороной Савады, а сущность зверя требовала крови и мести. Изначально Тсунаёши было трудно принять себя, что было вполне ожидаемо, но все реже он зацикливается на своей кровожадной сущности. Каору заволновался, если бы не уверенность Льва, что тот контролирует зверя. — У Генкиши и Ланчии все под контролем, — Каору выкинул лишние мысли из головы, готовый сосредоточиться на деле. — Рассказывай. Тсуна увел взгляд в сторону и, повернувшись спиной, повел его в дом, на ходу рассказывая, что вчера произошло. Сотрудничество с Костелло было опасным, уж слишком легкая выгода получалась. Сломанные кольца Шимон, а затем весьма сомнительная терапия Энмы в качестве секса вместе с Тсуной и Доном Костелло. Каору хотелось себя ущипнуть. «Я там места себе не находил, а он тут развлекался! Блудливый кот!» — фыркнул Каору. Когда они вместе вошли в небольшую гостиную, где в кресле сидел рыжеволосый юноша, Юдзуки немного успокоился. Парень выглядел напряженным, явно не зная, чего ждать. Голова была склонена, взгляд в пол. Руки он сцепил так, что даже пальцы побледнели. Что бы не творил с ним нынешний Десятый, это очень сильно повлияло на него. — Я боюсь, у него такая же проблема, как у меня, — поделился своими опасениями Тсуна. Вряд ли, конечно, Эстранео поделились с Ачилем способом блокирования эмоций, но чем, как говорится, черт не шутит. Энма не походил на куклу и все же будто заставил себя не вспоминать, что он творил под руководством босса Вонголы. «Впрочем, насилие есть насилие, осталось оценить ущерб…» — Приветствую вас, Дон Шимон, — Каору поставил чемоданчик на небольшой округлый столик. — Мое имя Каору Юдзуки, я личный врач и помощник Савады Тсунаёши. — Рад с вами познакомится, — Энма встал и пожал руку Каору. — Козато Энма. — Я понимаю, что доверить то, что с вами произошло, чужому человеку будет сложно. Если вы не готовы вспомнить все, что творили под влиянием Воли Десятого Вонголы, я проведу лишь внешний осмотр и выпишу курс подходящих лекарств, — предложил Каору. Энма замялся с ответом, хотя против инициативы Тсуны не возразил. Он рассматривал незнакомого парня, подмечая красивые черты лица и зачесанные назад черные волосы. Зеленые глаза смотрели на него серьезно и сосредоточенно. Энма никогда не претендовал на гипер-интуицию коей обладали все потомки Джотто. Однако и ему иногда удавалось правильно прочесть людей. — Если это позволит мне быстрее прийти в себя, я согласен все рассказать. — Тогда нужен иллюзионист, который может влиять не только на разум, но и на душу, — Каору задумчиво посмотрел на Тсунаёши. В тот раз в Танзании им повезло встретить такого. Старый индеец оказался носителем Воли и позволил исчезающей душе Деймона Спейда занять свое тело. После того, как они сняли блок с Савады и сам Каору был удостоен великой чести (что сомнительно) лицезреть историю Вонголы, душа исчезла. — Думаю, Дон Костелло не откажет нам в любезности, тем более он хотел взять на себя защиту семьи Шимон. Энма? — Тсуна посмотрел на друга, которому предстояло пройти через свой личный ад. — Взять мою семью под защиту? — вопросительно поднял бровь Энма, он не понимал, с чего такая щедрость. — Я не против его помощи, но пользоваться собой или семьей не позволю. Достаточно Ачиля. — Решать тебе, — пожал плечами Тсуна. — Но сейчас Дон Костелло самый безопасный для тебя союзник. Вскоре он покинет Альянс, и можете действовать сообща. После того, как Каору заставит твой разум вспомнить каждую мерзкую деталь, тебе нужно время для реабилитации, и лучше всего это сделать на вашем острове. Пока вы лишены колец, Дон Костелло и его люди в состоянии обеспечить вам защиту. Это и правда стоило обдумать. Он уже отправил весточку Адель и остальным, они прибудут в особняк Костелло только к вечеру, и что-то подсказывало Энме — Тсуна к тому времени исчезнет. — Хорошо, я согласен принять помощь Костелло только с одним условием, — Энма, взглянув в лицо друга, едва не растерял весь свой запал от холодного взгляда Тсуны. — Ты ведь попросишь меня молчать о нашей встрече? — Энма… — Я не такой дурак, чтобы этого не понимать! — Козато не дал другу договорить. — Но и врать друзьям я не смогу. Тсуна, они верили, что ты жив, даже когда Кавахира объявил нам о твоей смерти. Но надежда таяла, пока во Франции Хибари-кун не узнал твое Пламя. Они верят в тебя, сейчас думая, что ты вырвешься из лап Льва и вернешься к ним. Может, то, что я скажу, эгоистично и неправильно, но ни твои родители, ни мы не заслуживаем быть обманутыми! Я не знаю, что ты задумал, да и не прошу рассказывать. Я прошу лишь об одном, дай им знать, что ты жив. Если не личной встречей, так письмом, которые ты шлешь Нане-сан. Одно письмо в обмен на мое согласие полностью подчиняться твоим решениям. Это слишком много? В гостиной повисла тишина, Каору был впечатлен речью и просьбой Дона Шимон. Видимо тот, как и Тсуна, умел абстрагироваться от стресса, решая наиболее важные вопросы, чем собственное состояние. Прошла пара минут, прежде чем они оба услышали ответ Тсуны. — Хорошо, — Савада, взвешивая про себя все «за» и «против», понял, что этого следовало ожидать еще утром, когда он решил остаться. — Тогда Каору осмотрит тебя, мы с ним улетим. Ты встретишь своих и расскажешь им все, что случилось, затем вам нужно выманить как можно больше людей, которые против правления Ачиля. Нам нужно подготовиться, чтобы разыграть все правильно, так что от вашего плана с Реборном отказываться не стоит. Каору даст тебе специальный маячок, через который ты сможешь послать сигнал, когда начнется облава. Обойдемся без пуль, которые останавливают жизненные процессы, есть кое-что эффективнее. После того, как твоя семья и ты будете под защитой острова, я отправлю письмо. Энма кивнул и нерешительно улыбнулся, Тсуна же покинул гостиную, отправляясь на поиски Костелло. Каору напряженно наблюдал за диалогом давних друзей, думая, что Тсуна сорвется, уж очень тот не любил, когда им пытались управлять. Но сеньор Шимон не попросил чего-то запредельного, его просьба была вполне невинной. Или Юдзуки опять что-то упускает из виду? Решив, что расспросит Саваду подробнее на базе в Намимори, он приступил осмотру своего нового пациента.***
«Именем женским золотой город укрыт! Под ногами Лед тонкий рубином хрустит! Огненный Лес на Вулканы обрушит листву, чтобы взмолилась Земля даровать тишину! Болотная зыбь растворит сей Песок, кровавая дать — да совершится урок! Остался вам день, чтоб судьбе помещать! Будете медлить, я вновь начну убивать!» Тсуна закончил писать загадку и аккуратно вложил ее в букет, стоящий на столе. Тот благоухал приятным ароматом, розовая бегония была окружена четырьмя альпийскими розами, дополняли букет белые маленькие цветочки асфоделиса. Убрав послание и цветы в коробку, которую они отправят, как только окажутся в Намимори, он думал, что теперь должен написать другое письмо, которое будет гораздо объемнее, чем обычная загадка… и будь, что будет.