Куда твой корабль держит путь

Дженсен пытался обдумать сложившуюся ситуацию, но сколько он ни размышлял, получалось, что он очарован репетитором своей сестры. И еще он очень дорого бы дал, если б это на самом деле было волшебство, а не его собственные чувства. Джаред удивлял и удивлял: внешне кажущийся простым чудаковатым студентом, он умудрялся поражать воображение колдуна, видевшего, как живой огонь отплясывает на похоронах светлых ведьм. Всё это просто не вязалось. Вот, скажем, сегодня Джаред ляпнул то, о чем даже теоретически не должен был подозревать. И не подозревал - это оказалось самым интересным. Он просто попал пальцем в небо, потому что никак не мог знать, что Женевьев зомби, а все зомби любят солнце и многолюдные пляжи. Дженсен даже задумался, а не зреет ли в Джареде скрытая сила, но нет. Колдуном он не был; монстры отпадали сразу - те просто не могли жить и не подозревать о том, кто они; чудовища тоже всей толпой исключались из списка, как и любые создания и их творцы. Да что там, пока они добирались до мотеля, Дженсен перебрал решительно всех существ, проверил парочкой способов и пришел к выводу, что Джаред человек. И никаких вариантов. Особенно сильно Дженсен приуныл, когда они практически достигли пункта назначения и Джаред побежал за буррито. Они с Вестерном стояли у столба, чувствуя себя одинаково не в своей тарелке, но тайно наслаждаясь. - Ну что, греешься? - спросил у химера Дженсен, тот прижал одно ухо, но не отвел взгляда от двери забегаловки, в которой исчез Джаред. В принципе, питомец ему бы и так не ответил, но его пристальное внимание к совершенно постороннему, да еще и человеку, говорило лучше любых слов. Конечно же, химер грелся. Грех не погреться, когда рядом такое большое халявное тепло, как Джаред. Дженсен не был зверем даже частично, но и он замечал, что улыбка Падалеки не только метафорически освещает помещение. Взгрустнулось еще сильнее. Джаред вернулся с пакетом, украшенным подозрительными потеками жира, сияющей физиономией и влюбленным взглядом. - Не смотри так на пакет, не то он вспыхнет, а горелые буррито не станет есть даже Вестерн. Все втроем останемся голодными. - Ты и на нас взял? - мысленно Дженсен был готов даже попробовать помолиться, но Джаред быстро дал понять, что пытать себя уже бесполезно. - Конечно! - Это я пригласил тебя на обед, ты не забыл? - Дженсен попытался сделать наиболее нейтральное выражение лица: выгнул бровь, дернул за поводок фыркнувшего Вестерна, но Джаред не смотрел на него, так что цирк оценил только химер. Падалеки пялился себе под ноги, и если Дженсен верно расшифровал его бешеное сердцебиение, которое можно было оценить и не будучи кровососущей тварью, готовился к сердечному приступу. Что ему не понравилось и заставило так паниковать, Дженсен не знал, но поспешил хоть как-то исправить ситуацию: - Может, хотя бы пиццу? Я, правда, не доверяю никому в радиусе квартала от мотеля. Здесь просто не могут работать нормальные... люди. Навреняка травку в буррито пихают... К облегчению Дженсена, Джаред тут же оживился. - Можно и пиццу, если ты так хочешь меня угостить, - несколько изменившимся тоном ответил он и тут же перешел к бессмысленному и беспощадному рассуждению о людях и их нравах, их вкусах, их выборе. Обо всем. Просветил Дженсена на тему нетерпимости по расовому, половому и какому-то еще признаку. Когда Дженсен попытался объяснить, что он никого не ненавидит, не презирает и совершенно точно не дискриминирует, Джаред сунул ему в нос пакет с буррито. Естественно, Дженсен отшатнулся, а у этого ребенка-переростка появилась новая тема для монолога. В половине случаев связи между темами не прослеживалось вовсе. Дженсен старался выказывать активный интерес слушателя, лишь бы не прозвучало вопроса о его собственном мнении, было просто приятно наблюдать за переволновавшимся Джаредом и тем, как тот справлялся с собой. Никак, если оценивать, но Дженсену все равно нравились эти неумелые попытки. Уже в своем номере, насладившись вытянутой рожей администратора, с которым весьма сердечно поздоровался Джаред, Дженсен понял всю масштабность собственного проступка. Ему действительно захотелось, как хочется воды в жаркий день... Не будь желание таким естественным, он не пригласил бы Джареда к себе. Даже не заходя так далеко, он бы просто сделал вид, что не заметил его на площади, когда Женевьев закатывала ему истерику, а он, как последний идиот, решил посмотреть, будет ли Джаред ревновать. Он был нежен с Жен и получил заслуженно по морде, максимально учтиво попросив поставить подпись над каждым зеленым стикером. Реакция же Джареда оказалась предсказуемо вкусной. Растерянное и ревнивое мешалось со светлым и болезненным, гремучая смесь пьянила одной лишь фантазией. Дженсен не имел шансов удержаться. И не удержался. Но только сейчас понял, что ему просто хотелось Джареда. Всего и целиком. Давно, судя по неспособности отдавать себе отчет, иначе он обязательно остановился бы и не повел Джареда в снятую им комнату, чтобы снова питать его чувства ложной надеждой. В его же интересах - ложной. - Так... эээ... - Ассорти? - Дженсен вынырнул из водоворота ненужных мыслей. - Пепперони? - одновременно с ним предложил Джаред. Вестерн ничего не предложил, но выбора не оставил, зачавкав откуда-то из туалета. Джаред тут же посмотрел на прикроватную тумбу, куда бросил пакет с буррито, разумеется, ничего не увидев. - Да твою же ж мать! Прости, я, правда... Черт дернул Дженсена сделать шаг и оказаться вплотную к Джареду, чтобы просто заткнуть его ладонью. Ведь ничего ж не случилось, химеры всегда так поступают, жрут без конца все, что могут стащить, и нет в их желудках ограничений, все перерабатывается в чистую энергию. Джаред, конечно же, не мог этого знать, но ведь все в порядке и ему ни к чему было извиняться и... об этом Дженсен действительно мог бы сказать. Но он подался вперед и зажал его рот рукой. Пульс Джареда участился, глаза расширились комично, но странно мило, а сам Дженсен теперь знал, каковы губы Джареда на ощупь. И все бы ничего, заигрался, с кем не бывает. Перед собой бы он оправдался, а что там у Джареда сотворится в голове, вообще не должно волновать Дженсена. Но волновало. А вместо оправданий себя, любимого, возникло острое желание узнать, каковы эти губы на вкус. *** - Прекрати, - зло выплюнул Джаред, как только его рот перестали зажимать. - Чт... - Хватит! - вышло ещё злее, особенно из-за того, насколько резко он перебил Дженсена, но, быстро взяв себя в руки, попытался дальше говорить спокойнее. - Не играй со мной. Не надо. - Я не понимаю... - снова попробовал Дженсен, отступая на шаг, словно чего-то опасаясь, настолько осторожным выглядело движение. Неужели мистер Эклз боялся, что ему съездят по морде. Забавно. - Когда не понимают, то не лезут с руками туда, где можно обойтись словами. Да и в последнее время ты... - Джаред замолк. Запал прошел. Первая злость осознания, что с ним забавляются, разошлась болью по мышцам. Он резко устал, словно пробежал тысячу миль, а в голове забилась шальная мысль: “А чего ты ожидал? Думал, он не заметит, как на него пускают слюни, и благородно сделает вид, будто ничего не происходит? Не пожелает повеселиться, пусть и не в постели?” - В последнее время я вел себя... непозволительно, - закончил за него Дженсен, видимо, устав ждать, пока Джаред подберет нужные слова. Джаред опустил взгляд в пол. В одночасье приятный день превратился в кошмар, и, наверное, ему уже пора было убираться, а не шаркать ботинками по плохо вымытому полу. Правильно. Валить нахрен из этой комнаты, из мотеля... из города. Валить в кои-то веки он не горел желанием, да и Маккензи подводить из-за своих глупых чувств не хотелось... - Значит, пепперони? - доставая из кармана сотовый, внезапно спросил Дженсен. - Простишь мне игры за обед? Я и так тебе должен, но в голову ничего не приходит. Джаред вылупился на Дженсена, словно никогда не видел его раньше, пытался дышать ровнее и принять, что тот уже заказывает пиццу. Получалось плохо, особенно когда тот кивнул ему на кровать. Понятно, что сесть в этом клоповнике даже в лучшем номере можно только на постель, хорошо хоть та, кроме приличного размера, была еще и свежеперестелена, так что никаких подозрительных пятен, но все равно сознание уже не отличалось адекватностью. Джаред еще долго взирал бы на покрывало, выискивая наименее неловкую причину отказаться, но стоило Дженсену захлопнуть свою “раскладушку”, как Джаред словно по команде сел. - Я уж думал, что ты сейчас в окно сиганешь, - ухмыляясь, сказал Эклз и бухнулся рядом. Кровать жалобно скрипнула, а Джаред с трудом сдержался, чтобы не сбежать. Это было бы верхом глупости, хотя и наименее сложным выходом из ситуации. - Как мне все это понимать? - выдавил из себя Джаред. Молчать тоже смысла не имело. Происходящее смущало и бесило, единственные приходящие в голову решения казались тупыми даже ему самому. - Я обещал тебя угостить, поэтому заказал... - Не начинай! - Твой интерес слишком очевиден, я не смог удержаться. - Ну да... И я репетитор твоей сестры, - печально себе под нос пробормотал Джаред. Он не знал, как объяснить, что он не извращенец и не надо его срочно увольнять, а если надо, то хотя бы по-тихому, чтобы девочка не волновалась. Видимо, Дженсен немного умел читать мысли. - По этой причине мы вообще общаемся: не будь Маккензи, наши пути ни за что бы не пересеклись. Я не буду тебя увольнять. Джареду показалось, что этот кривой непонятный разговор сложен не только для него. Дженсен тоже волновался, говорил отрывисто, несвязно, так что при долe фантазии и огромном желании Джаред вполне мог представить, что тот к нему неравнодушен. - Сделал бы вид, что ничего не понимаешь, сначала же делал... - Не-а, - Дженсен оперся руками о кровать, немного отклоняясь назад, - это выглядело так провокационно, что Джаред против воли нахмурился. Его порядком бесили любые игры с чувствами, а уж когда он оказался в роли жертвы, тем более. Но Дженсен действительно весьма неплохо его считывал, поэтому снова сел ровно. Ханжеские сорок сантиметров между ними могли бы стать достойной темой для размышлений. - И почему не захотел? - обнаглев в конец, уже полноценно ощутив, что терять, в общем-то, нечего, решил дознаться Джаред. - Сначала я ни о чем не догадывался - на самом деле! - а когда понял, то... может, мне всего лишь льстит твой интерес? В любом случае, я не хотел обидеть, не хотел оскорбить, просто не мог не заигрывать. Дженсен признался во всем с лукавой улыбкой, глядя Джареду прямо в глаза и не стыдясь своих слов. Взорвись сейчас весь автомоторный парк у мотеля, Джаред бы не заметил. Слова Эклза заполнили всю его черепную коробку, но не спешили обрабатываться мозгом, поэтому он не двигался, растерянно хлопая глазами. Вероятно, просиди он молча еще минуту, его бы начали шлепать по щекам, пытаясь привести в чувство. - Тебе не противно? - Для меня это неприемлемо, но вовсе не по тем причинам, которые ты способен придумать. - Мой интерес?.. - Нет. Мой собственный интерес, - Дженсен отвечал быстро, не задумываясь, глядя прямо в глаза, словно ожидая чего-то. Джаред и рад бы оправдать или не оправдать ожидания, но сам был слишком занят переосмыслением планов на будущее и жизненных позиций, чтобы попытаться их угадать. - Эээ... у тебя же девушка... - Женевьев - бывшая девушка. А я никогда не испытывал предубеждений. В нашей семье не принято. - Понятно... эээ... - кажется, Джареда начинало непонятно от чего трясти. - Успокойся, - Дженсен хлопнул его по плечу, и Джаред аж подпрыгнул. - Да успокойся же! - Ты уж прости, я впервые в такой ситуации! - огрызнулся Джаред, но напугал этим только Вестерна, несмело высунувшегося из ванной комнаты и вновь поспешно скрывшегося там. - Я тоже не каждый день расстаюсь с человеком, не начав встречаться. Джареда аж перекосило. Наверняка не самое красивое зрелище, но Дженсен рассмеялся. *** Такого удовольствия от простого смеха Дженсен не испытывал в своей жизни до появления Джареда. Да и не открывался так ни перед кем. Ни с Женевьев, ни с предыдущими своими девушками. Ни одну из них он так долго не обхаживал. Обычно все они падали к его ногам обвороженные его внешностью и чувством юмора, остальные детали личности вообще никого уже не интересовали. Редкие подружки, узнавая его ближе, оценивали саркастичный, резкий и довольно холодный характер как крайне неожиданные, но критичные минусы и быстро-быстро разочаровывались. Женевьев же долго и упорно думала, что её чувств хватит на двоих. А Джаред познакомился с ним с другой стороны и, наверное, влюбился. Дженсен не знал, есть ли в нем хоть что-то, способное вызвать столь пламенные чувства, которые уж точно испытывал репетитор его сестры, но почти полностью был уверен, что такими жаркими взглядами не награждают просто понравившегося парня. И не реагируют так. Поэтому ли, или по какой другой причине, но Дженсен решил не лгать и почти сразу же начал пожинать плоды, если ими можно считать потрясение и озлобленность, впервые за время их знакомства отразившиеся на лице Джареда. Его явно обижали слова Дженсена, он не верил им, не понимал. И тем слаще становились его эмоции, когда до него медленно доходило, что интерес взаимен. Дженсен и тут не кривил душой. Джаред интересен ему. Да, в большей степени не плотски, а из-за его чистой и светлой души, но одно другому никогда не мешало. Прикоснуться хотелось, почувствовать тепло, в конце концов, просто попробовать, каковы на вкус оказавшиеся мягкими губы. Дженсен уже давно бы, лишь едва осознав заинтересованность Джареда, расширил свои горизонты за его счет. Давно бы... если бы тот не был чертовым человеком. - Даже не потрудишься объяснить? - внезапно ворвался в уши тихий, опасный рык Джареда. Дженсен задел его по больному. Парень точно влюбился... Опасно, с хорошей такой темной ноткой, придающей ему особой пикантности, но не отнимаюшей ни грамма чистоты. Дженсена это даже взбесило бы, не будь он так очарован чужим чувством. - А не нужны объяснения. Ты репетитор моей сестры, наш страстный разговор скоро будет прерван доставщиком пиццы, и я никогда не позволю себе лишнего с тобой. Обещаю. Дженсен думал, что будет снова злость, но брови Джареда встали “домиком”, и он растерянно произнес: - Я не против лишнего. И репетитором буду еще - максимум! - месяц... Как и было предсказано, разговор прервал звонок в дверь. Дженсен расплатился за пиццу, кинул под осуждающий взгляд Джареда один кусок Вестерну и опустился на кровать. Уже гораздо ближе к Джареду. Его тепло вернулось и грело. После открытий этого дня даже сильнее. Они так и не вернулись к разговору “о них”, Джаред словно растерял интерес к выяснению причин невозможности чего-либо между ними. Он даже прочитал нотацию о неправильном кормлении собак, а после неё уже, расслабившись, не замолкал, рассказав о всех постоянных жильцах этого мотеля. Дженсену было даже как-то жаль. Если уж он не должен позволять себе ничего большего, кроме общения, то хотя бы смущением, замешанном на возбуждении, он мог же понаслаждаться! Но нет, Джаред больше не злился, не смущался и не горел. Дженсен уже было пожалел, что пообещал не играть с Джаредом, чувствуя себя на редкость обделенным, когда тот засобирался домой. - Я тебя подброшу, - попытался предложить Дженсен, беря ключи и подходя к двери, но был остановлен вежливой улыбкой и: - Не нужно. Спасибо. Джаред сам отпер дверь, растянул в прохладном оскале губы и уже почти вышел, и Дженсен подошел, чтобы пожать руку на прощание. - А. Кое-что ещё, - сухим тоном произнес Джаред, оборачиваясь к нему и протягивая-таки руку для прощания. - На случай, если ты не совсем понимаешь, от чего отказываешься. Дженсен вполне мог бы увернуться от поцелуя или отстраниться, но он с охотой позволил дернуть себя за руку и впиться в губы. Сухое касание, вкус пепперони, мягкие движения губ. Поцелуй почти без языка. Ни нежный, ни страстный - всего лишь поцелуй на прощанье, как бывает, когда один из любовников уходит на работу, а другому еще только предстоит начать собираться. Джаред отстранился так же резко и, махнув рукой, слишком уж поспешно удалился. “Не хватило выдержки на сцену” - подумалось Дженсену, но сердце билось где-то в животе и недооценить представление не получалось. Может, исполнение было не идеально, но цель достигнута - Дженсен весь оставшийся вечер думал, от чего отказывается. *** - Моя глубочайшая признательность! Этого свидания я не забуду никогда! Да что там, у меня появился новый стандарт качества в минетах! - Челюсть не болит? - мрачно буркнул Джаред, проходя мимо счастливого как стадо слонов Чада, сбрасывая рубашку на пол, поочередно наступая на пятки кед, всем видом указывая, что шутку лучше молча проглотить. - Ха-ха! Очень смешно, но я присовывал умопомрачительной телочке, потому что из нас двоих по членам только ты! Видимо, Мюррей был сделан совсем из другого теста и намеков не понимал, иногда даже казалось, что намеренно. - Ты бы завязывал с зоофилией, - не стал молчать Джаред - Чувак, какой козел тебя укусил? Говори скорей, я убью его! Вижу же, как стремительно ты обращаешься, - взволнованным голосом поведал Чад и резво увернулся от подзатыльника. - Пойду дрочить в душ, - мстительно сообщил Джаред и, дождавшись необходимой реакции, добил. - Ага. Буду представлять твой рабочий рот... Пришлось прервать монолог, чтобы не схлопотать собственным ботинком в лоб. Но стало легче. Непосредственность Мюррея была средством от любых страданий. Ведь правда, ну как можно прилично изнывать, когда так тянет ржать. Но оставшись под горячими струями наедине с собой и воспоминанием о бездушном поцелуе, Джаред снова погрустнел. Конечно, уходя от Дженсена, он хорохорился, делал уверенный вид... даже эта демонстрация. Да, он показал, что может дать много больше, да, дал вкусить того, о чем явно думал Дженсен. Но что дальше? Джаред все равно не знал причин, по которым можно отказываться даже не от отношений - от одноразового секса! Ну, или не одноразового, а многоразового... С другой стороны, Джаред не предлагал... Упаднические настроения, мучившие его с того самого момента, как их губы соприкоснулись, бесследно улетучились. Действительно! Он же не предлагал прямым текстом! Не говорил Дженсену, что они могут ограничиться простым трахом раз в неделю по вторникам. Мысль, что этот вариант вполне может проскочить между внутренними, или какие они там у него, запретами Дженсена, возбудила быстрее любого порножурнала, и он смог исполнить обещанную Чаду месть, специально выстанывая такие рулады, что обитатели ближайших комнат должны с утра в обязательном порядке закупиться берушами. По выходу из ванной у Джареда уже был маленький план и надувшийся сосед. Первое точно ждало следующего дня, а второе требовало отпаивания пивом прямо сейчас. Позвонить Дженсену Джаред, конечно же, не мог. Ну, как говорить по телефону со своим начальником, которого ты только вчера уличил в интересе к собственной персоне, узнал, что собственная симпатия тоже уже не тайна, и на все это в придачу наложился обыкновенный, но неуместный поцелуй. И раз телефон исключался, то наилучшим вариантом он посчитал личную встречу и сразу после занятий рванул по известному адресу. Под дверью комнаты Дженсена Джаред протоптался минут двадцать, после чего сходил к администратору - сегодня это был лысоватый полный мужчина с табличкой “мне на вас насрать” в глазах - и еще четверть часа выпытывал, не съехал ли мистер Эклз, а если нет, то не покидал ли он номер. Пару долларов спустя он узнал, что Дженсен ушел выгуливать свою мерзкую псину, а десяток минут спустя уже гладил “её” по носу и трепал за ушком, лихорадочно придумывая, как бы половчее сказать Дженсену, что он не сталкер и совершенно случайно натолкнулся на них в сквере у мотеля. - Дай угадаю. Ты гулял и совершенно случай... - Я стучался к тебе, потом доставал старого хрена на ресепшене и от него узнал, куда ты ушел. В общих чертах, так что случайность присутствует, - поспешно перебил Джаред, надеясь, что больше сегодня не услышит этот ехидный тон. Он смотрел на Дженсена, пытаясь угадать настроение и свалить по-быстрому, если его тут видеть не хотят, но тот выглядел хоть и удивленно, но вполне дружелюбно. - Значит, панки тебе нравятся больше лысых мужиков? - расплылся, наконец, в улыбке Эклз. - Мне нравятся страшные черные доберманы, а все мужики - козлы. Да, Вестерн? - пёс счастливо лизнул его в щеку, а Дженсен засмеялся. Джаред все равно чувствовал себя немного школьницей, влюбившейся в капитана футбольной команды и теперь преследующей его, но очень хотел казаться взрослее, сдержанней. - Мы вчера... расстались не на той ноте, а мне еще работать на тебя... - Это не повлияет, - тут же становясь серьезным, перебил его Дженсен, но Джаред решил идти до конца. - Я в тебе и не сомневался, но эта недосказанность... она мешает. Нет, не открывай рот, не то я вернусь к теме про козлов, - неловко и несмешно пошутил Джаред, но Дженсен и так молчал, только смотрел не удивленно, а с любопытством. - В пятницу у Маккензи занятие, и ты заедешь за мной... - В пять тридцать. - Отлично, в пять тридцать. Мы с ней позанимаемся, ты, надеюсь, не откажешь мне в своем вкуснющем чае, я буду мил и стеснителен, - Джаред запнулся, когда взгляд Дженсена стал жарким, откровенным при всей остальной сохранившейся внешней холодности. - Мы сделаем вид, что ни о чем таком не говорили, и при твоей сестре я не позволю себе и косого взгляда. Поверь, я понимаю, что ты не хочешь таких примеров перед её носом... - Дело не в этом, - фраза прозвучала не грустно, а как-то раздраженно, но на кого направлено это чувство, Джаред не понял. - Ладно, вычтем её из уравнения. Но тебя же устроит, если всё останется как прежде? - Более чем. - Отлично. Всё будет. И даже если ты станешь меня дразнить, я больше не куплюсь, - Джаред поднялся, оставляя Вестерна без почесывания ушка и чувствуя, как тот тычется носом в ногу. - И преследовать перестану. - Сплошные подарки судьбы. В чем дело? - голос Дженсена звучал еще более раздраженно. - В том, что я предлагаю не отношения. Все будет как и раньше. Я предлагаю... секс, - Джаред не ожидал, что ему будет так неловко это произнести. Да и ответить самому себе на вопрос “Почему я так навязчив?” вряд ли уже получится. А Дженсен снова заржал. Отсмеявшись, он не выглядел ни веселым, ни добродушным как обычно. - Не смотри, что меня сейчас не отличить от влюбленного идиота, я сумею удовлетвориться одной-единственной ночью, - в общем-то Джаред уже чувствовал почти ненависть к Дженсену: тот над ним смеялся, и, скорее всего, совсем не отвечал на его чувства; но что-то внутри упорно гнало вперед. Заставляло слова, практически тараня зубы, звучать, делая из Джареда еще большего идиота, чем он являлся. Хотя это уже было почти невозможно, ибо больших придурков, чем он, можно найти разве что в психушке. Он уже думал все-таки откопать где-то глубоко в себе гордость, развернуться и уйти. Не уезжать из города, раз ему здесь нравится, а просто взять и действительно выбросить Дженсена из мыслей. Из сердца. Из души... Гордость он откопал, и она обвилась плотным кольцом вокруг горла, мешая дышать. Она придушит его, совершенно точно, он сам бы это сделал с удовольствием, но вместо этого стоял и смотрел в глаза человеку, которому безразличен. Унижался перед ним... - Не предлагай таких вещей никому, Джаред, - тихим, опасным тоном заговорил Дженсен. Внешне он совсем не изменился. Ни выражение глаз, ни поза - лишь голос звучал по-другому. - Это меня унижает. Сам знаю. Мама давным-давно рассказала. - Нет, это говорит о том, насколько разнообразные средства ты готов использовать в достижении цели. - Я должен смутиться? - Ты должен забрать свое предложение обратно. - Это вряд ли. Я уже знатно опозорился, только придя к тебе. Или ты думаешь, что я не удовлетворюсь одним разом? - злое, отчаянное настроение Джареда отнюдь не покинуло его, но обратилось в мрачное веселье. Над собой он тоже умел посмеяться. - Боюсь, что я не удовлетворюсь, - из опасного голос Дженсена внезапно стал глухим, безнадежным, просящим. Он, правда, просил Джареда забрать свои слова назад, потому что не мог найти сил отказаться? Взаимное неловкое молчание длилось, Джаред усиленным морганием пытался убедить себя в том, что это не сон. То открывал, то закрывал рот в попытке хоть что-то сказать. Слова, как на зло, не складывались в предложения. Дженсен из несколько смущенного стал холодным, просто ледяным. Потрогать не было никакого права, но Джаред мог поклясться, что его спина выпрямлена и напряжена до предела. - Значит, не заберешь?.. - Нет, - собственный голос показался Джареду писком. - В пятницу. Пять тридцать, - слова Дженсена хлестали не хуже морозного ветра, а его вид... Джаред сразу вспомнил когда-то прочитанный рассказ, где ледяные великаны рвали воинов голыми руками, стоило тем забрести на их территорию. Таким вот ледяным монстром и казался сейчас Дженсен. И пока он хорошо проводил время в ступоре, Эклз развернулся и ушел. Просто так, без лишнего шума, да что там - без каких-либо дополнительных слов! - а Джареду осталось лишь спрашивать себя о том, что это было и как всё же его понимать. *** Прошло уже несколько дней с их последней встречи, а Дженсен всё так же с огромным удовольствием свернул бы Джареду шею. Вот так по-варварски - никаких тебе колдовских заморочек, никакого яда или огня в крови. Схватил бы за горло и... и если уж трезво оценивать сновидения и невольные мечты, посещавшие его всё то время, что они не виделись, то, скорее всего, всё закончилось бы жестким поцелуем. Да. Обязательно жестким. И всю спину бы разукрасил даже не засосами, а загрызами. За фантазии стало стыдно, на заднем сидении валялся Вестерн, скучавший по Джареду или буррито, тут уже не определишь, а Дженсен ехал домой. К Маккензи, которая души не чает в своем репетиторе и еще не знает, что в чем-то их мнение о Джареде все-таки сошлось, пусть и не сразу. - Джен! - с громким плачущим воплем Мак впечаталась ему в живот, обхватывая руками настолько сильно, словно все пять дней тягала железо, а не валялась на кровати с книжками. - Я чуть не умерла от скуки! Ты себе не представляешь! - Я прошел инициацию давным давно, но склерозом пока не страдаю. - Для тебя это все равно было по-другому! Ты всех ненавидишь, а я... а я... - Мак начала частить, и Дженсен поспешил её прервать. - Тише... Дженсен обнимал сестру, поглаживая ее по волосам, а вокруг них наматывал круги Вестерн, то тыкаясь в ладонь, то под коленку. В итоге химер не выдержал, взлетел и устроился на плече Мак, отталкивая Дженсена и оборачиваясь причудливым боа вокруг плечей девочки. - Вот же скотина, - сквозь зубы процедил Дженсен, но его никто не услышал. Ни развеселившаяся и тискающая любимую тварь Мак, ни само тискаемое существо. Девочка, встретившая брата, поплакавшаяся ему, уже забыла свое горе и носилась с Вестерном на площадке перед дверьми. Дженсен какое-то время понаблюдал эту идиллическую картину, размышляя ни о чем и обо всем одновременно, потом бросил сумки у входа, чего с ним никогда не случалось, и ушел в сад. Все равно его ухода сейчас никто не заметит, а его душевное равновесие требует тишины и покоя, которого не видать в доме, где уже вернувшиеся тетушки наверняка решат завести с ним беседу о дальнейших этапах ритуала. А он не мог думать о них, потому что в голове засели совсем другие мысли. Сирень здесь цвела дольше и пышнее положенного, а само место обогатилось новыми ассоциациями. В голову снова полез поцелуй Джареда - будто размышлений о его словах было мало - и собственное глупое решение не лгать. Вот чего стоило сказать, что он не по мальчикам? Или соврать что-нибудь совсем отталкивающее... Да что угодно, лишь бы не касаться этого теплого света. По дорожке Дженсен быстро дошел до излюбленного места занятий Мак и Джареда, устроился на место последнего и стал полноценно вкушать неясную тоску. Джеффри подкрался незаметно, но не стал заговаривать. Просто уселся в беседке, достал откуда-то фляжку и отхлебнул. - Что тебе нужно? - Дженсен первым не выдержал молчаливого укора, источаемого всем существом Джеффри. - Ты бросил вещи у порога... - И должен ответить за это перед священной инквизицией? - О да, шутки про инквизицию. Классика, - Джеффри говорил настолько ровным и доброжелательным тоном, что Дженсену стало стыдно за собственное чувство юмора. - Может, пойдешь и поговоришь со своей племянницей? Она сидела взаперти пять дней. - И именно беспокоясь о чувствах сестры, её брат сбежал, не прошло и пяти минут. Не бледней. Она с Розмари и Сциллой, и Роджером... - И когда это тетя и дядя Джонс вернулись? - не без яда поинтересевался Дженсен. - Конечно же, когда закончилась самая темная часть ритуала. Ты же знаешь, она знахарка, а он у неё под каблуком. Но главное - ты уходишь от темы разговора всеми возможными способами. Дженсен встал с места, вышел из беседки и подошел к самой старой сирени. Она была темного фиолетового цвета и смотрелась пятном среди белых соседок. Очень напоминало ощущения Дженсена, когда рядом с ним находился Джаред. Он тоже пятно, в то время как Джаред - белый лист. - Дженсен, - не выдержав паузы, позвал Джеффри. Видимо, он засмотрелся на дерево и исчерпал не самую глубокую чашу терпения дяди. - Ты же видел Джареда... - Еще бы. Как только понял, что ты нанял репетиторствовать человека, так сразу прилетел на крыльях счастья позлорадствовать сюда и был осажен не просто на землю, ты меня по самую шею зарыл. А еще он у нас две недели шастал, так что - да, у меня не было шансов не познакомиться с ним. - Ты нагрубил ему, - Дженсен вернулся на свое место, уселся и произнес это, глядя прямо в глаза Джеффри. - А он не заслуживал этого. Ты же помнишь, я его защищал... - Как будто не ты недолюбливал всех людей без особых на то причин. Думал уж, что ты окончательно двинулся со своей заботой о Мак и потаканием любым её желаниям... Но чувствую, что сейчас ты меня просветишь об истинных причинах. - И пожалею... - Чует мое сердце, мне не понравится продолжение нашего разговора. Дженсен улыбнулся. Наверное, очень нехорошо улыбнулся, потому что Джеффри слегка отпрянул, поменявшись в лице. - Ты же с ним ничего не сделал? - бледнея в тон своей рубашке, тихо, почти шепотом, спросил он. - Боги, за кого ты меня принимаешь, - Дженсен упал лицом в раскрытые ладони, пачкая светлую рубашку на локтях о давно не протиравшийся стол. - Если это считается, то я его привлек. Просто. Очень и очень просто. Легко до невероятности. И почему он раньше не признался Джеффри? Сразу бы поделился интересным открытием, а не начинал играться с Джаредом, может, и не влетел бы в тот неудачный обед и поцелуй, который теперь горит на губах, словно был чем-то невероятным, а не обычным касанием губ. Произнес вслух и понял бы, как глупо всё это звучит. Джеффри еще не ответил, а Дженсен уже пожалел. Как и ожидал, но все равно стало неприятно. Не рассказал бы он ничего. Он бы не высмеял так жестоко чистую и наивную влюбленность Джареда. Не потому, что в нем где-то глубоко жило благородство. Не было в нем ничего такого. Не для людей. Он просто не смог бы. На физическом уровне. Джареда хотелось только себе. Чтобы никто не знал, на какие тот способен чувства. И до того это смахивало на все то, над чем Дженсен так любил посмеиваться, что он и дальше выкладывал бы Джеффри всё как на духу, пообещай ему тот следить за тем, чтоб Джаред не оказался заперт в подвале, пока сам Дженсен выбирал подходящую для своего будущего домашнего животного форму. - Ты ему приворотное, что ли, подмешал? - окончательно побледневший Джеффри наконец сформулировал подходящий вопрос, вырывая Дженсена из бурлящего потока его собственного сознания. - Нет, правда, кем ты меня вообще считаешь? - не выдержал Дженсен и фыркнул слишком пренебрежительно, но поспешил все-таки оправдаться, потому что по лицу дяди уже мог читать длинную речь о ненадлежащем поведении. - Ничего я не делал! Я просто с ним болтал, делал ему чай из-за того, что он попал на церемонию, старался быть милым и заботливым, иначе просто не смог бы оправдать эти регулярные чаепития. - И он на тебя запал? - тоном настолько скептическим, что усомниться в его недоумении не смог бы даже глухой, поинтересовался Джеффри. - Я ему понравился с самого начала, и где-то по ходу он влюбился. - Вот прямо влюбился? - Не прекратишь этого попугайничества, я превращу тебя в кареллу, - сквозь зубы процедил Дженсен, всерьез задумываясь, отчего ему могло показаться отличной идеей поделиться переживаниями с дядей. Хорошо еще, что до собственных чувств он дойти так и не успел. Какая помощь может быть от этого конченого “романтика”. - Охх, - Джеффри потер виски и ненадолго прикрыл глаза, но когда он продолжил, из его тона исчезли весь сарказм и неверие. - Я могу в это поверить. Единственное, чего не понимаю, так это - какое тебе-то дело до чувств этого мальчишки? О да. Будто он сам себе не задавал этого чудесного, а главное, не могущего прийти на ум вопроса. Очень хотелось ответить в тон мыслям, но Дженсен сдержался. - Я внезапно стал чутким человекофилом? - По-детски как-то, не находишь? - Джеффри говорил очень доверительно, как проживший не одну сотню лет старец, которому за один его голос можно выболтать самые сокровенные тайны. Дженсен тайн не хранил, а если и хранил, то делиться ими не собирался. - Может быть. Но суть ясна, - отчеканил он и резко встал. - Пойду все же спасу Мак от тетушек. Джеффри даже не попробовал его окликнуть, не то что остановить, и за это Дженсен был ему безмерно благодарен. *** Джаред перемещался от общежития до университета и обратно темным грозовым облаком. Его состояние отпугнуло даже словоохотливого Чада, вбившего себе в голову, что он должен быть хорошим другом. По крайней мере, Джареду казалось, что тот нечто подобное держал в своей голове... наравне с ещё тысячей идей и правил. Он по-хорошему удивлял, и это немного отвлекало. Но наступала ночь, а вместе с ней наступали мысли и брали Джареда штурмом. Самое забавное, что в них не было Дженсена - только его сад, его сестра, его собака, его бывшая девушка. В них Джаред снова рассказывал о своей “причине”, с гораздо большими подробностями, не боясь непонимания. Ведь его никто не слушал. Мысленно он проговаривал то, что уже сказано. Снова. И снова. И снова. И когда восстановил в памяти каждое слово, появился Дженсен. Конечно же, только его образ. Он улыбался и молча внимал его признаниям, хотя Джаред прекрасно помнил, что Дженсен с трудом удерживался от комментариев. Но теперь, перед сном, когда Джаред сжег не один и не два моста, в его мыслях Дженсен молчал, а сам он спокойно и стройно объяснял, что в поцелуе тех девиц у подсобки он увидел краски жизни. Яркие, как ничто другое. И оглянулся на себя, учащегося в университете, встречающегося с девушкой не своей мечты, пытающегося оправдать чьи-то ожидания. А они явно жили двойной, если не тройной жизнью, целовались в подсобке как девочки-подростки и сияли таким чувством, что хоть вешайся от зависти. Неправильная, неидеальная жизнь показалась самым прекрасным, что есть. Это увидел Джаред. Это захотел испытать. Настоящие, живые, искрящиеся... чувства. Поэтому пустился в путь, но не во все тяжкие, шел по внутреннему компасу и чего-то ждал, пока не встретил Дженсена. И под осознание, что вот оно, ярче не бывает, он начал мечтать о Дженсене. Единственное “но”- испытать он хотел счастье, а нашел пронзающую боль. Под эти невеселые мысли он засыпал и с ними же просыпался. Да что там, он с ними жил. До пятницы, пяти тридцати. Дженсен позвонил, они коротко поговорили, и Джаред остался ждать его у университета. Стоял он не больше двух минут, сразу бухнулся в подъехавшую Ауди и приготовился умирать от невыносимой печали в присутствии человека, по которому тосковал. - Как дела? - спустя пять минут дороги спросил Дженсен. - О...ммм... хорошо? - Джареду казалось, что слова он составляет из собственных жил, с таким трудом он из себя их тянул. - Я могу быть невнимательным, но слепым... только не за рулем, - эффектно улыбнувшись, но не оторвав взгляд от дороги, пошутил Дженсен. - Мне некомфортно, неудобно, я страдаю. Так лучше? - Джаред очень старался, чтобы его честный ответ звучал ровно, а в идеале пресно. - Ну что, парень, тебе придется это пережить. Джаред, удивленный словами Дженсена, вскинулся, хотел уже даже послать куда подальше свою воплощенную в этом хаме мечту, но подавился озорным подмигиванием Дженсена. Ну вот как можно серьезные вещи обсуждать так? - Этим и занимаюсь, - в итоге ответил он, уставившись на собственные ботинки. - Я тоже... Джаред не поверил собственным ушам, тут же поднял взгляд - и да, Дженсен неловко улыбался. Даже как-то смущенно. Но это же не могло быть правдой? Дженсен же не мог отказывать не только Джареду, но и самому себе? Какие вообще могут быть причины для этого, если он не против чисто мужского секса? Подробно обдумать эту мысль Джаред не успел, они подъехали к дому Эклзов. Идеальная картинка огромного ухоженного дома, клумб и подъездной дорожки дополнялась миниатюрной Маккензи, играющей с Вестерном. Девочка была похожа на куколку в своем длинном клетчатом летнем сарафане и с затейливыми заколками в волосах. Настроение Джареда перешло на отрицательные температуры, стоило в голове мелькнуть мысли, что он совершенно не нужен человеку, у которого и так есть настоящее счастье. И вообще, со стороны Джареда очень эгоистично и, если отбросить первый пункт, бесполезно пытаться ворваться в эту идиллию. - Прекрати думать об этом, у тебя на лице все написано, а Мак не стоит знать. - О... Черт. Прости, я постараюсь. Но не может же быть, что с моего лица можно прочитать “предлагал секс на одну ночь твоему брату”, - смущение Джаред попытался скрыть злой шуткой. - Зато по мне она сразу поймет, что я такое предложение получил. По лицу Дженсена снова было непонятно, шутит он или серьезен. Судя по содержанию - это однозначно шутка, но восприятие Джареда отказывалось считать её хоть в какой-нибудь вселенной смешной. Не успел он выйти из машины, как к нему подбежала Маккензи. - Джаред! А я решила все примеры и даже ни разу не попросила ни у кого помощи, - Маккензи еле стояла на одном месте. Ее переполняли чувства, и, судя по всему, он оказался первым, кого заинтересовала ее новость и кому ее сообщили. - Молодец! - Джаред подошел к девочке, похлопал её по плечу и попытался выдать беззаботную улыбку. По тому, как затянуло мышцы, однозначно можно сказать лишь одно - дело будет нелегким. *** Дженсен отдавал себе отчет. Не только в своих действиях или мыслях, но и в чувствах. Обдумав недавнюю внезапную откровенность с Джеффри и очевидный интерес к предложению Джареда, от которого было до невероятного сложно отказаться, он пришел к единственному возможному выводу. Неутешительному, но все же не смертельному - как и все ведьмы и колдуны, столкнувшиеся с подобными Джареду людьми, Дженсен пал жертвой темной страсти. Ничем иным он не мог объяснить то, что вот уже полчаса стоял и смотрел сквозь волшебный омут на проходившее в беседке занятие. Когда прошло больше часа, а Мак начала клевать носом, Дженсен сходил на кухню, заварил обычный чай, так как восстановительный Джареду уже был скорее опасен, чем полезен, и двинулся к самому посещаемому месту в доме. В последнее время уж точно. Он дошел до беседки быстрее, чем хотел бы, еще не успев толком придумать, как ему вести себя с Джаредом. Лгать не получится, таких сделок с самой собой его совесть просто не переживет. Согласиться на столь заманчивое предложение об одноразовом сексе? Что-то подсказывало: если Джаред и правда переспит с ним, удовлетворит разъедающее его изнутри влечение и захочет наутро обо всем забыть… вполне вероятно, у Дженсена появится злющий полосатый кот. Обязательно полосатый. Он практически стукнул подносом о стол и заскрежетал зубами под удивленный, но все равно грустный взгляд того, о ком никак не мог перестать думать. - А почему без конфеток? – Маккензи взяла свою чашку и вернулась к тетрадке, продолжая черкать в ней не самым хорошим почерком. - Тебе нельзя, - мстительно ответил Дженсен. Еще бы, сестра прекрасно знала, как важен почерк для ведьм, какое значение имеет для сохранения наследия, но портила свой ради поступления в человеческую школу. Мак бросила на него короткий испепеляющий взгляд, вздернула носик и всем корпусом отвернулась. - Мы… - Джаред растерянно и затравленно смотрел на него, видимо, даже не заметив короткой сцены между братом и сестрой. – Проходим десятичные дроби, Маккензи умница. Только немного невнимательная. Затылок Мак ничего не выражал, но ушко предательски заалело. Наверное, он смотрелся глупо, когда расплылся в улыбке и потрепал ее по макушке. - Это у нас семейное, - Дженсен сказал, не подумав, а через секунду безумно радовался, что сестра была так сильно увлечена решением какой-то задачи. Джаред пошел красными пятнами, и как выброшенная на берег рыба хватал ртом воздух. – Может быть… пирога? Ммм? Яблочного? Я сейчас принесу. - Не стоит, - почти крикнул Джаред, останавливая Дженсена уже на ступеньках. – Я… мне сегодня… сосед просил прийти меня пораньше… Дженсен, конечно же, мог спросить, для чего это соседу Джареда нужен его ранний приход, но здраво рассудил, что таким вопросом скорее вызовет раздражение, нежели смущение или какую другую вкусную эмоцию. - Мак, решай дальше, а я на минуту отойду. Дженсен, не покажешь, где у вас здесь туалет? – необычайно вежливо и так же неожиданно спросил Джаред, отрывая Дженсена от созерцания своей репетиторской персоны. Они не дошли и до середины дорожки, ведшей от беседки в дом, как Джаред резко обогнал его и молча встал на пути, видимо, ожидая какой-то реакции. Быть может, объяснений. Дженсен не вполне понимал, ощущал сказочный дискомфорт и не знал, что сказать. - Ну! – попытался подтолкнуть его Джаред. - Эм… пирог? - Какого черта в машине ты драконишь мне нервы, а когда я титаническим усилием воли привожу себя в относительный порядок и стараюсь не поскуливать как побитая собака, а мне знаешь ли хочется, ты берешь и… - Ты же сам предлагал притвориться, что ничего между нами… - Я просто хотел сидеть в саду и пить чай с тобой и Маккензи и игнорировать сам факт существования однополых отношений. И делать я это собирался после ночи в твоей постели, одной-единственной, но настоящей, а не в моем воображении. Помнишь? Я это предлагал, забыв о существовании понятия “гордость”. Но что-то секса не припомню, а все мои надежды на него ты тщательно утоптал, так чего же издеваешься? Какой пирог? Джаред выпалил всю свою пламенную речь на одном дыхании, напирая на Дженсена, очевидно, ожидая, что тот машинально будет отступать. Дженсен этого не сделал, поэтому сейчас их отделяло друг от друга меньше полуметра. - Яблочный, - на пробу попытался разрядить обстановку Дженсен, но Джаред только скрипнул зубами. И Дженсен поспешил оправдаться: - Я вполне серьезно предлагаю пирога. Чем еще я могу загладить свою вину? Джаред моргнул. Потом еще раз и еще. - Господи, как же я одурел-то, - прошептал он и отступил сразу на пару шагов, оставляя где-то в Дженсене надсадное чувство разлуки. – Прости. Прости… Я не… просто прости. Мне все казалось, что ты хочешь меня. Все эти твои слова… что не удовлетворишься. Боже, я идиот. Давай свой пирог. Джаред говорил быстро, сбивался, а потребовав пирог, обогнул своего босса и быстро сбежал обратно к Маккензи. Наверное, это было лучшим развитием событий из всех возможных. Помедлив, Дженсен пошел за пирогом. *** Джаред кусал губы и с трудом мог сосредоточиться на объяснениях. Но Маккензи схватывала сегодня на лету, позволяя нерадивому педагогу разобраться с разбродом собственных мыслей. А те поражали Падалекиненавистничеством. Он и сам знал, что идиот, зачем еще этой мысли биться о черепную коробку? Да еще и с такой частотой? Так же он подозревал, что является озабоченным кретином, феерическим болваном, конченым бараном и просто мудаком. Надумал себе ответных чувств, а Дженсен просто странный. Этим своим «не удовлетворюсь» объяснял, что не заинтересован конкретно в Джареде. Мог бы, конечно, и пояснее выражаться, но оттолкнул-то явно. Вот чего стоило больше не приставать, а? Сталкер несчастный. Сталкер так себе, а вот несчастный по полной программе - и сам в этом виноват. Сам. Дженсен объявился с пирогом и крайне недоуменным видом минут через двадцать, Маккензи радостно объявила чаепитие и окончание урока и трещала, не замолкая, про то, как быстро она схватывает программу, как здорово ей будет учиться в школе, как много друзей она найдет. Не подозревая об этом, она очень сильно облегчила жизнь двум великовозрастным дуракам, не смогшим объясниться друг с другом. Но Джаред все понял и дал себе слово держать дистанцию, прекратить пугать Дженсена и попробовать уже найти себе приключений на пятую точку и попытаться вылечить эту нездоровую фиксацию на начальнике старым добрым случайным трахом… Осуществить свою задумку он не мог еще в течение недели. В тот день, самый первый день ада, когда Джаред только осознал, как глупо себя ведет, вешаясь на шею Дженсену, из поместья Эклзов он практически сбежал. Доехал на автобусе до миссис Ферр и еще с полчаса отпаивался у нее чаем, слушая про нерадивых учеников, постоянно пририсовывающих к обезьянам в учебниках биологии унитазы. Джаред поддакивал, казался самому себе бледной копией себя настоящего, но все равно не мог выдавить больше пары слов. Женщина смотрела на него обеспокоенным взглядом, несколько раз спросила не слишком ли он устал, все ли с ним в порядке и не двоится ли в глазах. Помогла почувствовать себя окончательно разбитым и только после фальшивых заверений, что у него все лучше всех, отпустила восвояси. Чад в тот день развлекался с тремя. Пришлось провести половину ночи на лавочке перед кампусом. Джаред кусал ногти и думал о тысяче вещей одновременно. Когда разбитные девицы вывалились из дверей общежития и стали “тихо” куда-то пробираться, Джаред просто пошел домой. Чад попробовал извиниться, подкатить со старым как мир “Чувак, кто в своем уме устоит”, но короткое “да-да” не просто удивило - озадачило. Настолько, что даже с расспросами отстал. Дни тянулись болезненной истомой. Дженсен приезжал за ним, пытался завести разговор, смурнел, пока Джаред его игнорировал, делал бутерброды и чай. И был желанным, желанным, желанным. Джаред точно двинулся бы, если бы не случайно подслушанный разговор. Дженсен заехал, как всегда, минута в минуту, и только поэтому Джаред не успел продрогнуть, хотя промокнуть до последней нитки ему это не помешало. Ливануло внезапно - он бы и не успел никуда добежать с того места, где обычно околачивался, ожидая Дженсена. В салон плюхаться было неловко, но начальственный взгляд был настолько убедителен, что Джаред без лишних разговоров уселся на переднее сидение портить обивку. - Ничего. Переоденешься и примешь душ у нас, - как само собой разумеющееся объявил Дженсен не глядя. Обдавая ощутимым холодом настолько явно, что возражения застряли в горле. - Спасибо, - выдавил из себя Джаред и отвернулся разглядывать в окно проносящийся мимо пейзаж. Они доехали быстро, из машины практически побежали в дом, Дженсен при этом намок, Джаред же хотя бы чуть-чуть согрелся. И пусть отсыревший хлопок футболки продолжал холодить его кожу, но не так, как ледяное отчуждение, с которым Дженсен сопроводил его к ванной, выдал полотенца и сухую одежду. Джаред бы честно поотказывался, но выбора как такового у него не было. Всё, что он мог - быстро вымыться, провести урок и попытаться не раздражать Дженсена своим горем безответной любви. Не смотря на обжигающую воду, под которой стоял Джаред, мысль пробирала дрожью до костей. Кажется, он нашел то, что искал, но отдавать ему этот ценный артефакт никто не собирался. Он справился за пять, максимум, десять минут, вышел из ванной и никого не обнаружил в гостинной, через которую они проходили ранее. Джаред никогда прежде не был в доме Эклзов и подумал, что просто сейчас сядет на что-нибудь, что покажется не очень дорогим, и дождется возвращения Дженсена, когда уловил звук его голоса. И он совершенно точно не собирался подслушивать. Дверь была слегка приоткрыта, голос Дженсена звучал четко и громко. Джаред прекрасно знал, как плохо поступает, но не мог отойти, напрягая слух что есть мочи. Не веря своим ушам. Боясь пропустить хотя бы слово. - ... есть любовь. И нет ничего сложнее. Мы с ней не работаем, потому что проблем не оберешься. Как правило, если к нам обращается кто-то из пары, то не любит ни один из них, но давай кратко. Джаред в ванной вечно не просидит. Джаред сильнее прижался к двери. Дженсен говорил о любви? Дженсен? Он просто не верил своим ушам и ничего не жаждал так сильно, как заглянуть в эту комнату и убедиться. А заодно сгореть от стыда, признавшись, что подслушивал. Ему все равно не стать бОльшим идиотом в его глазах. - Сначала о самой гибельной и сильной. - И страстной? - восхищенно перебивает Маккензи. Она явно увлечена. Но насколько заметил Джаред, Маккензи вообще с восхищением узнавала всё новое, будь то десятичные дроби или мнение бабушки Джареда о пятой поправке. - Да, безрассудной и страстной. Такая любовь зачастую очень сильна и страданий приносит больше, чем удовольствий. Она выдерживает любые испытания временем, не преобразуясь. И рождается во времени, отравляет собой все остальные чувства, и если один из влюбленных умирает, то второй уже никогда его не забывает, если может пережить утрату. Такую любовь не узнаешь со стороны, она не сверкает, она горит темным негасимым пламенем. - Она плохая? - Нет. Просто негасимая. Мы ею пользуемся, но никогда непосредственно с такой любовью не работаем, - Дженсен ответил несколько насмешливо, поражая Джареда своей легкомысленностью. Разве можно о подобных вещах говорить с маленькой девочкой? И что значит "работаем"? А Дженсен в комнате засмеялся чисто и легко, продолжая свой странный рассказ. - Такую в котелке не замешаешь. - Да ну тебя! Дальше давай! Знаешь же, что нигде не записано, а с меня тетя Розмари требует сочинение уже сегодня. - Самая частая - влечение. Это и не любовь вовсе. Легко готовится, легко передается, даже в природе существует в основном она. Вот её-то, замешанную на самоубеждении, часто и принимают за страстную любовь. С ней все легко. - Да, подробностей вагон, - фыркнула за дверью девочка. - Говорю же, это не любовь, с ней работать не требуется. - С тем не работаем, с этим не работаем, а с чем тогда работаем? - Ясно ж с чем. С чистой влюбленностью и порочной страстью, вожделением и подростковым идиотизмом. Ай! Даже Джаред за дверью услышал смачный хлопок. Ну-ну, Джареду не было жалко Дженсена вместе с его циничностью. Даже если Мак хлопнула его книгой. - Даже я знаю, что это тоже влюбленность! - Это идиотизм. - Ты такой вредный, злющий и... и... - И давай обойдемся без комплиментов. Ты должна уяснить твердо только одно: мы не работаем с настоящей любовью, она приносит только вред тому, кто её не испытывает, но приближается к ней. Такая любовь... - С которой мы не работаем... - Правильно. Такая тоже рождается во времени. И она тоже должна отравить всё существо, все остальные чувства. - Как страстная? - Да, но у нее несколько иная природа. На это нужны годы, если не десятки лет, но иногда, когда люди подходят друг другу до мелочей, когда они настолько одинаковы, что с первой встречи у них не получается ни страсти, ни трепетной нежности, когда они уже словно провели сотню лет вместе и не устали... вот тогда это пламя может разгореться быстрее. Конечно, ему понадобятся ветки, без них все равно уйдет лет пять-десять, не меньше. И запомни, только такая любовь способна пустить корни в душу, чтобы даже естественное свойство здорового человека "забывать" не смогло с ней справиться. Для такого чувства нет понятия “после”. В остальных же случаях это дурь, слабость мозга или... - Дженсен на секунду замолчал, но Джаред был готов биться об заклад, улыбался своей самой ехидной улыбкой. Подтверждая догадки, Эклз закончил вполне ожидаемо: - подростковый идиотизм. Джаред отскочил от двери как ошпаренный, слова Дженсена пугали до дрожи в коленках. Объясняли, насколько тот эмоционально ущербен. Ну, что за глупость, правда... А из-за двери снова послышался голос Дженсена. Громче. Джаред метнулся по коридору, но успел расслышать: - Не обольщайся. Таким, как мы, ведома только темная страсть. И доклад готовь коротенький. Эта тема поднимается только для того, чтобы понять, насколько каждая из вас уяснила, что лезть в ту часть книжки не просто не стоит, а очень даже опасно. - Сочинение. - Ну, сочинение... Что Дженсен сказал дальше Джаред уже не слышал, потому что пытался как можно тише сбежать в гостиную. Он сделал вид, что так и стоял посреди комнаты, когда в нее вошли Дженсен с Маккензи. Не пришлось даже долго делать независимый вид: девочка тут же расположилась за столом, и у них началось занятие. Снова засмурневший Дженсен куда-то ушел, а Джаред половину времени думал, как он так может. Быть таким ласковым и легким со своей сестрой и таким ледяным с Джаредом. Но понимал, что сам виноват. Не надо было вести себя как озабоченный пеликан. Если бы суббота не наступила так быстро, Джаред обязательно передумал бы. Но она случилась на следующий день после подслушанного странного разговора. Он выбрал черную рубашку, старые джинсы, которые год уже как малы, и отправился в ближайший бар. Джаред не спрашивал себя, зачем, почему сейчас - ответ только расстроил бы, и он снова задумался бы о несправедливости вселенной. И вообще, почему такой хороший парень, как он, влюбился в такого злыдня, как Дженсен. Начальника прошлой ночью он решил именовать так и только так. Для настроя. Подцепить Джаред хотел парня, но липли в основном девчонки. Три коктейля спустя он устал корчить из себя манерного юношу и практически упал лицом в барную стойку. Тогда и появился Джесси. Джесси был... обычно говорят “Вау!”, когда видят такого парня. Ростом с самого Джареда, может, даже чуток выше, белозубая улыбка, простая футболка - всё более чем устроило бы кого угодно. А еще он старательно шутил, аккуратно прощупывал почву и прямо-таки засиял, когда Джаред сам стал “случайно” его касаться. Из бара они стали собираться в сторону ближайшего мотеля уже через полчаса знакомства. Джаред смутно осознавал, насколько глупо поступает, но секса хотелось дико. А ещё он дико презирал себя, кажется, ненавидел Дженсена и все-таки перебрал за время, проведенное в баре. Но даже осознавая все это, идти на попятную не собирался. Он шлепнул купюры на стойку - и именно в этот момент зазвонил телефон. Очень спеша за Джесси к выходу, Джаред не глядя, на автомате, ответил на звонок. - Да. - Джаред, ты дома? Я могу подъехать через пятнадцать минут? - Дженсен? - он резко остановился, теряя Джесси из виду и тут же забывая о нем. - Эм... я буду через двадцать минут... я... а что-то случилось? Джаред мямлил, кусал губы и пробирался наружу, прикидывая, как быстро удасться поймать такси. *** Настроение было испорчено с самого утра. Да что там, Дженсен ненавидел всех и вся с прошлого вечера, когда забрал мокрого, как лужа, Джареда и повез его домой. Собственно, и ухудшилось оно ровно с той мысли, что домой для него и для Джареда - понятия разные. Не понимал, откуда таким мыслям взяться в его голове. Смотрел на Джареда,а тот в ответ обдавал невыразимой тоской, и разве что не скулил, вылезая из машины после занятий. И пытал всем собой Дженсена. Сначала удавалось игнорировать новое душевное состояние Джареда. Конечно, оно удивляло, но не больше, чем весь Джаред с самого начала их знакомства. И если бы тоска Джареда, как и раньше, разбавлялась светлой надеждой, то Дженсен, может, так и недоумевал бы дальше. Но Джаред грустил, а Дженсен чувствовал вину и злился от этого. Суббота его настроения не поправила. Розмари договорилась с племянницей, и та согласилась подписать документы на дом. Дженсен подозревал, что это Джеффри какими-то правдами и неправдами заставил злобную некромантку вспомнить, что она как бы тетушка и должна помочь. Конечно же, Женевьев, пойдя навстречу, не могла не позволить себе маленькую месть, назначив встречу на восемь вечера субботы в одном из самых посещаемых клубов города. Наряжаться для бывшей невесты Дженсен не стал, как был в клетчатой рубашке и истертых домашних джинсах, так в клуб и поехал. Если б не фамилия, фейс-контроль он бы не прошел и Женевьев выцарапала ему глаза. Он очень пожалел, что так не случилось. С Женевьев они сели за ее любимый столик, с ней здоровались такие же зомби, как и она, вокруг веселились люди, разноцветной толпой рябя перед глазами, а Дженсен невыразимо скучал. Бывшая девушка и невеста снова обвиняла в том, что он не захотел выбрать некромантию, потому что трус, а если бы выбрал - они остались бы вместе. Закатывать очи к потолку посчитали бы верхом неприличия, поэтому он пытался сдержаться изо всех сил. Рассматривание людей в клубе, странно, но помогало сохранять спокойствие и вид вежливого участия. Пока он не наткнулся взглядом на него. Джаред сидел у барной стойки, и Дженсен прекрасно его видел из-за столика, выбранного Женевьев. Ну, а еще из-за роста Джареда, хотя через двадцать минут методичного отшивания каждого решившего подвалить пидораса он практически сполз на барную стойку. Дженсен насчитал девять коктейлей, но ему не казалось, что это доза вырубания Джареда. Женевьев что-то говорила, вырвала из рук документы, когда Дженсен услышал ее только со второй попытки, и тоже посмотрела на Джареда, с которого он просто не сводил глаз. Потом снова что-то говорила, Дженсен даже отвечал, но не вдумываясь в свои слова. А потом события приняли неожиданный оборот. Сначала к Джареду подсел он - пока еще одушевленный набор ингредиентов для очень темных заклинаний. В клубе заиграла особенно романтичная музыка, а в Дженсене зародилась совершенно неожиданная и яркая злость. И именно в этот момент Женевьев хлопнула подписаннымим документами о стол. - Ты всегда был мерзавцем, но чтобы таким? Ты совсем меня не уважаешь? - Прости, - Дженсен не знал, что ответить. Не правду же... - Я уважаю. - Если уважаешь, то взгляни на меня! Я сделала всё, о чем ты просил. Отпустила тебя! Все подписала, а ты даже не хочешь на меня смотреть, - Женевьев говорила злым, надрывным голосом, но слез в нем не слышалось. Хоть что-то хорошее. - Жен... прости. Правда, прости меня. - Да что ты заладил! - вспылила девушка и упала лицом в свои раскрытые ладони. Дженсен и постыдился бы, если б Джаред в этот момент не коснулся игривым, вроде как случайным, жестом локтя перекачанного идиота, посмевшего зариться на чужое. Мысль разлилась внутри едкой чернотой, впервые в жизни давая Дженсену почувствовать ревность. Когда он снова обратил внимание на бывшую девушку, та смотрела на него с нескрываемым любопытством. А на периферии зрения Джаред встал и пошел за своим ухажером. Все-таки Дженсен совсем не отдавал себе отчета в своих действиях. Он быстро поднялся, кинув на стол сотню, и, вынимая на ходу телефон, набирая номер, клеймом впечатавшийся в память, бросился за ними. То, что его поведение глупо и беспричинно, подумать успелось на первых трех гудках, но после Джаред снял трубку и на стандартно выданный вопрос, которым Дженсен всегда начинал их беседы, начал лживо изворачиваться. На сердце потеплело, и Дженсен даже оглянулся на Жен, у него в распоряжении оставалось двадцать минут на более приличное прощание, но девушки за столиком уже не оказалось, а в телефоне мялся Джаред. - ...что-то случилось? - Нет, - Дженсен сначала ответил и только потом подумал, что стоило бы заранее придумать, что врать, и только потом звонить. Не успели б же они трахнуться в подворотне за те две минуты, что Дженсен потратил бы на сочинение приемлемой и правдоподобной истории? Не успели бы, но из виду Джареда он потерял бы точно. И за себя уже не отвечал. - Тогда... тогда зачем тебе заезжать ко мне в... почти в десять? - Незачем... - Дженсен замолчал, глядя, как Джаред останавливается, хотя только что спешил к выходу из клуба. - Ты уверен, что ничего не случилось? - обеспокоенно поинтересовался тот. - Уверен... - из толпы вынырнул так неудачно не исчезнувший ухажер. Дженсен не видел, но знал, что тот положил руку Джареду на спину слишком низко, слишком мягко огладив по пути. Перед глазами заплясали черные мухи, но Дженсен сдержался. - Нам просто нужно... поговорить. Я буду через двадцать минут. Захлопнув раскладушку, Дженсен двинулся к выходу, намеренно не смотря по сторонам. Ну и что, что он убьет обоих любовников, если через двадцать минут Джаред, согласно собственной лжи, не будет у себя дома. Кому какое дело, если темный колдун окажется действительно темным. Разве что его осудят Маккензи и Джеффри, но сейчас для Дженсена это не имело никакого значения. Внутри клокотала злоба. Естественная для его сущности, но смертельно опасная для того, кто ее пробудил. Дженсен подъехал к общежитию Джареда через двадцать пять минут. Он опаздывал, зная, что произойдет при встрече, оттягивая момент откровения с самим собой. Джаред практически перед его носом выскочил из такси и как настоящий спортсмен рванул в здание. Пойдя за ним следом, Дженсен совершенно не собирался тормозить под дверью, подслушивать или что-то еще, но Джаред говорил настолько театральным шепотом, что даже соседи, должно быть, чувствовали себя участниками разговора. - Выметайся, или я определюсь с ориентацией в пользу всех девчонок кампуса! - Да пожалуйста... - видимо сосед Джареда хотел добавить еще что-то, возможно, красочный эпитет к самому Джареду, но не нашел слов, уткнувшись в Дженсена на всем ходу. - Еб... Краткое определение ситуации Дженсен предпочел не выслушивать, обогнув юношу, застывшего было на пороге, и захлопнув за ним дверь. Посреди комнаты стоял запыхавшийся, взъерошенный больше обычного Джаред, и Дженсен не понимал, как теперь спасти этого чистого и самого желанного человека. Может, он и придумал бы что-нибудь, если бы спасать нужно было не от себя. *** - Я выходил в магазин, - очевидно для обоих соврал Джаред. Конечно же, он понимал, что поверить в это невозможно, но не мог не солгать. Ужасно не хотелось говорить Дженсену о своих планах на этот вечер. - А... ммм... хорошо. - Ты поговорить хотел? - Джаред никогда не чувстовал себя так неловко. Наверное, ему легче было бы публично обнажиться, нежели говорить неправду сейчас. Но он упорно делал вид, что ему вполне комфортно стоять посреди комнаты и не знать, куда метнуться. Может, он вообще предпочитает принимать гостей именно так, уж Дженсену-то откуда знать. - Ну да… Ты… Черт, ты пожалеешь, что не послушал меня, - Дженсен слова сначала еле выдавливал, но в конце быстро выплюнул их и в два больших шага оказался рядом. Разница в росте, которую раньше Джаред практически не воспринимал, показалась забавной. Но уже через секунду веселье кончилось, уступая удивлению. Дженсен целовал его. Скользнул правой рукой по шее вверх, дернул за волосы, притягивая ближе, и впился требовательным поцелуем. Чего от него требовали, Джаред не знал, но был готов отдать что угодно, лишь бы волшебное мгновение не прекращалось. Чувствуя себя влюбленным сопляком особенно остро в данный момент, Джаред застонал в рот Дженсена и упал в его объятия. Сжимать руками бока Дженсена было сказочно; медленный чувственный поцелуй и вовсе не поддавался словесному описанию, а врезавшаяся под коленки койка стала приятной неожиданностью. Дженсен повалил его на неровно наброшенное покрывало, на секунду разорвав поцелуй. Джаред открыл глаза, только когда от него отстранились. - Я всегда подозревал, что горе - это не только несбывшиеся мечты, но и сбывшиеся. Надо было продолжать мечтать полететь на Марс, - Джаред ляпнул это, не задумываясь. Дженсен все еще нависал над ним. Такой красивый, такой сбитый с толку собственным поступком. Одно хорошо - Джаред хотя бы не такой идиот, каким казался себе еще утром. Все-таки Дженсен хотел. Жаль, что не так же сильно, как Джаред. - Глупо мечтать о человеке. - О, мне ли не знать. Я эту ошибку уже совершил. - Жалеешь? - Дженсен практически промурлыкал вопрос. - Черт! И да, и нет. Ты свой голос вообще слышал? А в зеркало смотрелся? О тебе наверняка даже стулья в твоем доме грезят. Джаред шептал зло, отвернувшись так, чтобы смотреть куда угодно, но не на Дженсена. - Тебе плохо? - Какой ты наблюдательный сегодня, - Джаред повернул голову, впиваясь взглядом в зеленые глаза напротив. - Что тебе нужно? Зачем ты так со мной? Неужели не понятно, что предлагать я мог все что угодно, но на самом деле влюбился как мальчишка? Джаред смотрел испытующе, а Дженсен, державший свой вес на вытянутых руках, опустился, притерся всем телом, хотя толком и не мог ничего ощутить сквозь слои одежды, и подул на упавшую на глаза чересчур отросшую челку. Еще минуту он и не думал отвечать, пока Джаред не попытался его с себя спихнуть. Если он сейчас позволит себе ночь с Дженсеном, то уже никогда не сможет даже захотеть другого. Джаред не знал, откуда такая уверенность, но не сомневался в подобном исходе. Взбрыкнув еще раз после того, как была полностью проигнорирована первая попытка вырваться, он понял, что это будет нелегко. Дженсен оказался намного сильнее, чем можно подумать. Если бы вообще можно было думать, когда тот отвлекся от челки и стал покрывать легкими поцелуями скулы, щеки, губы. - Ты даже не представляешь, кто ты для меня, - наконец заговорил Дженсен. - Я не могу тебе предложить один-единственный перепих. Или секс по вторникам. Ты же предлагал мне что-то похожее... - После того, как ты рассказал о полной невозможности ответить мне взаимностью. Да, действительно, какой я мерзавец. - Ты глупец... - Это еще почему? - попробовал возмутиться Джаред, но звучало это жалко даже для него самого, потому что Дженсен как раз спустился к его шее, касаясь ее в слишком чувствительных местах. Даже не языком - лишь дыханием. - Потому что не бежал в единственный раз, когда действительно было нужно. Ты не уедешь из Орегона, - Дженсен произносил все это лениво, а в Джареде поднималось возмущение. - Мне решать. Могу хоть сейчас встать и убраться из этого штата, - Джаред захотел было оттолкнуть Дженсена, а тот только с любопытством смотрел и словно не чувствовал попытки Джареда вырваться. - Черт... Ладно, если ты с меня встанешь, вот тогда я смогу уехать. И ты встанешь рано или поздно, вот захочешь в туалет - и придется! Глаза Дженсена расширились, их сочная зелень показалась еще ярче, а вид оставался настолько неверящим, словно он просто не знал о существовании счастья до этого дня, а оно взяло и явилось на порог. - Я буду ухаживать за тобой. Завтра пойдем на свидание. Что там тебе нравится? Кино? Ресторан? - Дженсен говорил это, уже скатившись с Джареда и даже встав на ноги. Он поправлял рубашку, оглядывался вокруг и выглядел таким деловым, что поверить, что звучащие в комнате слова - его, было практически не возможно. - Прости, что? Джаред медленно приподнялся на локтях и посмотрел на Дженсена максимально тяжелым взглядом; а тот, не замечая этой пристальности, продолжил рассматривать комнату, поморщился, обнаружив красные шорты на спинке кровати Чада и практически заскрипел зубами, увидев коллекцию женских трусиков у того над кроватью. - Он их на двойной скотч посадил. Может, все-таки ответишь? - Ммм? - Дженсен повернулся к нему с таким недоуменным видом, что стало даже немного стыдно. - Я думал, ты сам выберешь. Ммм... ресто... - Да твою ж мать! - Джаред резко вскочил с кровати, но сил, чтобы метнуться к Дженсену и выставить его из комнаты, все равно не достало, поэтому он рухнул обратно. Сидеть и смотреть на озадаченного самого желанного человека на свете не хотелось, вот он и зарылся лицом в ладони, надеясь, что весь этот фарс закончится. Желательно до того, как он подумает, что сошел с ума. - Ты не уедешь из Орегона, Джаред, - может быть, ему показалось, но голос Дженсена звучал виновато. - И какое же это имеет отношение к моему полному непониманию происходящего? То ты меня отталкиваешь, то заявляешься вечерком, валишь на постель, не трахаешь. Последний пункт я позволю себе особенно выделить, предлагаешь встречаться и запрещаешь покидать штат, который я не собирался вообще-то покидать. Мне и тут уютно. Джаред взъерошил свои волосы, выдохнул и тоже встал. Все-таки ему стоило выпроводить Дженсена восвояси. Как бы сильно ни хотелось этого странного богача, все внутри Джареда вопило о крайней неудачности этой затеи. - Я... - Дженсен замялся на секунду, но быстро вернул всю свою напыщенную уверенность. - Ты же заметил, у меня в семье странные традиции. Я могу встречаться только с... c представителями определенного круга. У нас так принято. А ты другой. По-хорошему, мне не то что не стоит - мне нельзя тобой интересоваться. - А выражения “сердцу не прикажешь” у вас не слышали? Неужели и Мак, когда вырастет, будет невольна любить, кого захочет? Джаред упомянул сестру Дженсена без какого-либо умысла, но того аж тряхануло, лицо исказилось неподдельным ужасом. - Надеюсь, она никогда не встретит кого-то, подобного тебе. *** Дженсен знал, что говорит несвязно, что ведет себя странно, что не чувствует, где границы его мира и мира, в котором таких, как он, жгли на кострах. Но поцелуи все еще чувствовались на губах, тепло Джареда пьянило не хуже самой черной магии, а он сам сопротивлялся. Впервые. Лучше поздно, чем никогда, но все же опасность следовало бы почувствовать раньше, пока Дженсен еще мог позволить ему уйти. - Ты меня так завуалированно оскорбляешь? - Джаред задал очередной малопонятный вопрос. - Нет. - Боже... проехали. Дженсен, убирайся, а? В понедельник занятие в четыре, я сам доеду. А вот это был сюрприз. Ему честно казалось, что все эти разговоры ни о чем, это обычная человеческая прелюдия к началу отношений, без которых он просто не мог позволить себе связь с Джаредом. Первый же неверный взгляд того налево, и у Дженсена появился бы прекрасный и любимый пушистый кот. - Прости, я не понял, - все, что он смог выдавить из себя. - Что непонятного? - Джаред как раз решил порасхаживать по комнате, когда у Дженсена кончилось терпение и он припечатал объект своих так долго отвергаемых желаний к стене. Ну и пусть, что никто из людей не должен догадываться, насколько они разные. Силу нельзя показывать; колдовать не на людях; устранять, если кто увидел. Неписаные законы их маленького мира. А весьма немаленький и нескладый Джаред, так не похожий на всех, кто раньше нравился Дженсену, хмурился ему в лицо, выглядил таким сердитым, что Дженсен не удержался. Очередной поцелуй был как первый, Джаред пытался кусаться, погасить свой собственный огонь и не отвечать, но тело сдавалось, пахом он уже терся о ногу Дженсена, языком толкался навстречу и весь сползал по стене, словно силы внезапно покидали его. Когда они оторвались друг от друга, Дженсен был на грани установленных для самого себя рамок. - Джаред, а теперь слушай и не задавай вопросов. Сейчас я спрошу в единственный раз, и ты должен ответить мне и больше никогда не менять своего решения. В твоих же интересах. - Да уж, конеч... - Я еще не задал вопроса, - ледяным тоном, гораздо более холодным, чем хотелось, припечатал Дженсен. - А теперь задаю. Хочешь ли ты быть со мной? - И весь вопрос? Прибил к стене, поцеловал так, что у меня до сих пор стоит, выдумал какое-то странное вступление - и задаешь такой девчачий вопрос? - Джаред улыбнулся тепло и насмешливо, удивляя тем, как быстро с него спадают все темные эмоции. Восхищая. - Конечно, я хочу быть с тобой. Я об этом твержу уже давно и умудрился опуститься до выпрашивания секса... Дженсен снова заткнул его поцелуем. Им пока точно не стоит говорить. Пока он не взял себя в руки и не отпугнул Джареда. - Ух ты, - тут же последовал комментарий Джареда, когда их губы разъединились. - Может, вернемся на кровать? Мы явно зря начали разговор там, но теперь, учтя ошибки, можем же помолчать? Я даже разрешу заткнуть меня кляпом. Дженсен почувствовал, как его брови ползут вверх в удивлении. Ему просто не удавалось контролировать себя в присутствии человека - этого просто невероятного человека! Все эмоции отражались на лице. А тот лишь смущенно покраснел, и Дженсен окончательно понял, что стал жертвой любви, о которой так цинично рассказывал Маккензи, которой не мог понять. И впервые в жизни понять захотелось. - Пожалуй, нам придется придерживаться некоторых рамок. К тому же, твой сосед сопит под дверью, - Дженсен отступил на шаг, отпуская того, кого хотелось запрятать в подземелье. И дверь железную, а ключ на шею. - Черт, - Джаред прошел к двери, резко открыл ее, и в комнату ввалился его сосед. - Вот же ты сволочь, я в следующий раз тоже не на лавочке буду кантоваться, а под дверью посижу. С диктофоном. Дженсен чувствовал себя неуместно, ненужно в этом помещени, в мире Джареда, но не находил в себе сил отказаться. Равно как и сдержать себя. Он подошел к двери, встал за спиной Джареда и осторожно положил руку ему на плечо, а застывшему с раскрытым для возражений ротом Чаду посмотрел прямо в глаза, но слова его предназначались Джареду. - Думаю, твой сосед все понял и больше никогда нам не помешает. А мне пора, увидимся завтра. Дженсен обогнул обоих и вышел в коридор, стараясь не ухмыляться правильно произведенному впечатлению. До него даже громкий шепот Чада донесся во всей красе. - Надеюсь, ты его больше никогда не пригласишь к нам, иначе тебе придется объяснять моей маме, почему ее сын поседел и умер от инфаркта в расцвете лет. Он жуткий! Ну и вкус у тебя... Парень не остановился на этом, он говорил дальше, но Дженсен, уходя, старался не прислушаваться. Думать о своих действиях было уже поздно. В общем-то, он с первой встречи, когда понял, какой Джаред человек, мог догадаться, что пропадет. Сопротивляться, когда всё знаешь наперед, смешно и бессмысленно. Он попробовал и теперь знает по опыту. *** - Чад, я убью тебя, - простонал Джаред и упал на кровать. Голова шла кругом от событий вечера. - Да ладно тебе. Если убьешь, то никогда не сможешь найти себе даже приблизительно такого же толерантного соседа, - заканчивал фразу он уже из душа, а Джаред и правда отходил. Все-таки им с Дженсеном этим вечером ничего не светило с той секунды, как они прервались. Если бы за поцелуем и приземлением на кровать последовал жаркий, внезапный и - стоит признать, что Дженсен вряд ли шел к нему с конкретными постельными планами - незащищенный секс, а не разговор непонятно о чем, вот тогда можно было бы и позлиться на ранний приход Чада. Сейчас же Джаред, скорее, злился на самого себя, умудрившегося просрать приглашение на свидание. Но все это поправимо, потому что он совершенно точно нравится Дженсену. А Дженсен... ну, Дженсен, очевидно, немного ненормален, но с такой внешностью и деньгами, кто его знает, что за комплексы развелись в его черепушке. В себе Джаред был уверен - кроме тела Дженсена он ни на что не претендовал, так что если тот не хотел встречаться из-за слишком различного материального положения, то... Джаред зевнул и забыл додумать мысль. Веки тяжелели, на душе впервые за последнее время царили тепло и спокойствие, из-за стенки слышалось журчание воды и заунывная “Роза пустыни”, исполняемая Чадом под настроение. Глаза слипались, и он закрыл их всего-лишь на секунду. Пробуждение было чудовищным. Перекрученная футболка, врезавшиеся во все возможные места джинсы и затекшая рука стали достойной ложкой дегтя в медовом дурмане предыдущего вечера. Джаред решил, что да, достойной, и объявил для себя лично всемирное равновесие. С кряхтением он поднялся. - Заткнись уже и спи! - донеслось с соседней койки. - С добрым утром, Чад, - расплываясь в улыбке, поприветствовал Джаред, но в ответ получил лишь вынырнувший из-под одеяла средний палец. Затылок соседа так же красноречиво выражал презрение. - Если бы сегодня было не воскресенье, я бы убил тебя часа три назад. Перерезал бы горло своей безопасной бритвой. Джаред несколько растерялся, но решил не прерывать своего пути, он уже почти дошел до душа. Практически чувствовал воду на своей взмокшей от спанья в одежде коже. - За что такая жестокая смерть? - Ты всю ночь переживал прошлый вечер. А сейчас я хочу спать и забыть все, что услышал. В первую очередь, твои бредни о теоретически удобных позах для партнеров с разным ростом. - Чт... - Уйди уже! Я собираюсь досыпать. Джаред открыл было рот, чтобы все-таки испросить подробностей, но возмущенный страдальческий затылок Чада его переубедил. К тому же, душ не утратил своей привлекательности. Споро вымывшись и одевшись, Джаред прихватил двадцать баксов и сотовый, прежде чем выместись на залитую солнцем улицу. Психологически сбросив лет пять, если не восемь, он припустил к Бобби, мечтая лишь о трех вкуснейших хот-догах. Думать о Дженсене теперь было приятно, и Джаред с удовольствием погряз в размышлениях о веснушках, ресницах и сексуальном опыте возлюбленного богача. Теоретически, если верить просмотренным в детстве вместе с матерью сериалам и периодически включаемым Чадом новостям на ноутбуке, Дженсен, как любой богатый мальчик, должен иметь немалый опыт во всем, что хоть как-то касается секса или наркотиков. Джаред помусолил эту мысль, но, даже дойдя пешком до лотка Бобби, так и не смог представить себе распущенного Дженсена. Зато воображение, которое Джаред никогда не мог держать в узде, в красочных подробностях представило ему картинку Дженсена в рясе священника, осуждающе смотрящего на него. Аппетит разыгрался еще сильнее. - Четыре хот-дога, Бобби. И с добрым утром. - Добрым-добрым. На площади перед библиотекой было людно, на зеленых островках повсюду сидели или лежали зубрящие студенты, близилась сессия и Джаред честно собирался влиться в срочно осваивающие курс ландшафтоведения ряды. Он припустил к библиотеке, надеясь по старой памяти получить нужный учебник без предъявления читательского билета, по пути рассматривая счастливые парочки. Они больше не вызывали в нем ничего, кроме довольного стыда. Если бы они с Дженсеном расположились вот так на газончике, то половина девчонок поумирала бы от зависти. Да и парней, пускающих на них слюни, нашлось бы немало. Все-таки он прекрасно знал, что хорош, но Дженсен... в нем не только красота, но и что-то еще. Джаред увлеченно откусил от хот-дога больше трети и чуть ею не подавился, когда, блуждая любопытным взглядом по площади, наткнулся на припаркованную очень знакомую Ауди. И из её дверей выходил еще более знакомый водитель. Дженсен смотрелся темным пятном в погожий солнечный день на открытой площади, но Джаред не отказался бы от этого зрелища ни за что на свете. - Это вредно, ты же в курсе? - было первым, что он сказал, подойдя ближе и указав кивком на пакет с еще не початыми сосисками. - Следи за Вестерном, у него еще более специфические гастрономические вкусы, - расплываясь в глупой улыбке, ответил Джаред. - А я сам за собой послежу. - О... я думал... - Дженсен выглядел потрясающе растерянным после заключительной фразы Джареда, открывал рот и не находил слов. Лукавая улыбка сползла с его губ и до Джареда внезапно дошло. Наконец выдавив из себя более или менее цельную фразу, Дженсен подтвердил догадки. - Мне казалось, что мы оба хотели... что теперь можно... - Я не верю, что такой красавчик, как ты, может быть настолько неуверенным в себе, - потрясенно произнес Джаред. - Все взаимно, я заигрываю. Видимо, несколько непонятно. - О... Тогда хорошо, - Дженсен снова выглядел довольным, словно не его секунду назад сбили с толку. - И мое предложение в силе. Джаред на мгновение задумался, прикидывая, о каком предложении идет речь. Наверняка о свидании. - Ох... мне надо готовиться... у меня же досдачи за пропущенные семестры, так что... - Так что... Понятно. - Только не вздумай вообразить себе, что это отказ. - И не подумаю, - Дженсен обольстительно улыбнулся, подмигнул и отправился к своей Ауди. Честно говоря, Джаред хотел бы поцелуй на прощанье, но посреди площади, наполненной студентами, это было не самой лучшей идеей. Он проводил взглядом отъехавшую Ауди, думая о том, как будет заглаживать вину за проваленное свидание перед своим парнем и не сразу услышал тактичное покашливание из-за спины. Точнее, не обратил на него внимания, пока приятный женский голос не укорил его. - Хватит пялиться вслед своему принцу. Поверь, он чудовище. Джаред обернулся и сначала даже не увидел девушку, такой маленькой она была. Да, в кедах доставала до груди, что сильно ниже уровня взгляда. Бывшая подружка Дженсена больше не вызывала антипатии, скорее, чувство вины. - Эммм... Я не понимаю, о чем вы, - Джаред решил прикинуться идиотом, хлопать глазами и сбежать при первой же возможности. Он не знал, как себя ведут с разгневанными бывшими своего нового парня и не хотел получать подобный опыт. - А тебе и понимать не надо. За мной. Это прозвучало как приказ, приказом и было. Последнее, что он отметил уплывающим сознанием, так это как послушно и без возражений последовал за девушкой. Если не считать скользнувшую по краю мысль, как смешно будет шлепнуться в обморок посреди площади. *** По дороге домой Дженсен заглянул в офис Смитов. Бакстер все носился с продажей дома, препон к которой больше не было, а Эмили тихонько готовила брачный договор. Дженсен покраснел бы до корней волос и опозорился перед своими работниками, если бы предназначение этого договора не дошло до него уже в машине. А так он поборол смущение и розоватый цвет лица наедине с собой и подумал, что надо бы дать Эмили взбучку за самоуправство. Или премию. Давно Дженсена не вгоняли в краску настолько качественно. К дому он подъехать не успел, зазвонил сотовый, а шипящий голос Женевьев почти сразу заставил затормозить, а когда Дженсен понял смысл ее слов, то и вовсе развернулся на впечатлившей его самого скорости. До ее дома было минут двадцать. Дженсен стучал уже с полминуты и точно знал, что в этот раз его терпение не приехало с ним. Еще немного, и он просто выломает дверь, чем наверняка оскорбит целую толпу некромантов. - Женевьев, открывай, пока я... - Что? - дверь распахнулась резко - секундой раньше, и Дженсен бы полетел вперед. Девушка стояла в дверях, больше похожая на разъяренную фурию, чем на типичную зомби. - Что ты мне сделаешь еще? Мало такого унижения! - Не кричи, - Дженсен практически втолкнул ее в дом и вошел сам. - Розмари здесь? Кто-то еще знает, что ты вытворила? - Нет никого. Да и что я вытворила? Дженсен, это же че-ло-век! Обыкновенный человечишка, и ты... - в ее голосе зазвенели слезы. - А ты такой ты! - Думаешь, я без тебя не догадался? Где он? - Дженсен знал, что лучше держать себя в руках, лучше выслушать все, что она захочет сказать, лучше... лучше бы он придушил ее на прощание. Внутри кипела злость. Он еще не привык к подобным чувствам. Одно дело знать, что Джаред их вызовет, и совсем другое - испытывать. - В спальне, - безэмоционально фыркнула Женевьев. - Красавчик, ничего не скажешь. Тело такое, что можно и забыть о человеческой природе, но не насовсем же. Дженсен, ты потащился за ним на переполненную площадь, а он тебя отбрил. Ты же не дурак, должен заметить... - Жен... не надо. Пусти, - он попытался проигнорировать обличающие речи и протиснуться мимо нее к спальням, но девушка не позволила, встав у него на пути. - Совсем помешался? Тянет к нему? - Тянет, и что? - рявкнул Дженсен, не выдержав. В конце концов, почему он должен ее терпеть даже после расставания. - А то, что его не тянет. Его пугает. Ты же сам знаешь, люди боятся нас, это у них инстинктами обусловлено. Дженсен не спешил отвечать, а Женевьев подошла, взяла его за руку и улыбнулась застенчиво и мило. Раньше ему нравилось, но сейчас казалось пресным и серым в сравнении с солнечной улыбкой Джареда. Он выдернул руку. - Тянет. Его чувства первичны. Ты ничего не добьешься, я не вернусь к тебе. Даже если... Даже... - Давай, Дженс, произнеси это. Он бросит тебя, все люди такие, - слова Женевьев отвлекали, но не доходили до сердца. Дженсен с самого ее звонка чувствовал все как-то иначе. Бежал по ступеням, барабанил в дверь. Все на автомате, со спертым дыханием и камнем на сердце. - Ты с ним ничего не сделала? В твоих же интересах, Жен. Не сделала? - Дженсен искал взглядом признаки, но нет. Растения в кадках зеленели, а рыбки в аквариуме плавали не брюшком кверху. Значит, никаких темных заклинаний. Но ему надоело. Дженсен пошел по наитию, отодвинул попытавшуюся снова заслонить ему путь Жененвьев и пошел. Как собака по следу. А она все говорила. - Он боится тебя, Дженсен! И будет бояться! А ты с ним как с хрустальной вазой... видно же, что ты его даже не трогал еще. Бережешь? От себя берег бы! - Дверь открывай. Они стояли напротив одной из гостевых спален и двери были запечатаны хозяйкой дома. Догадаться было несложно, учитывая, что зомби всегда держат двери в домах открытыми. Если не на улицу, то между комнатам обязательно. - Зачем он тебе так? Зачем тебе свидания и чувства? - Женевьев открывала двери, но не переставала шептать. - Ну зачем? Взял бы его, раз так захотелось мальчишку попробовать, да и... - Он чистый... ты не поймешь... ты не чувствуешь... Черт. Что ты!.. - Дженсен подумал было свернуть Женевьев шею профилактически, чтобы помучалась, потом возвращая себе прежний вид, но необходимость броситься к обнаженному, лежащему без сознания в чужой постели Джареду была гораздо более насущной. - Дженсен... - голос девушки стал совсем слабым, прежде чем сорваться на крик. - Да будь ты проклят со своим человеком! Семья не одобрит! Никогда! Даже Уды будут над тобой смеяться, когда тебя изгонят за связь с ним! Женевьев хлопнула дверью так, что та от силы удара открылась вновь. Но Дженсену было все равно. На Джареде лежало легкое заклинание подчинения и мощное - сна. Ничего непоправимого. Конечно, кроме разгневанной бывшей подружки, с которой станется подать жалобу в Шабаш о нарушении обрядности. - Не страшно, - бормотал себе под нос Дженсен, заворачивая посапывающего парня в простыню. Джаред умильно морщился и неуловимо улыбался. Любить его можно было уже за одну привычку так спать. - Совсем. Главное, ты меня не бойся. Джаред не услышал его, да и не мог, но Дженсену стало легче от того, что у него получилось это произнести. Ведь он и правда чувствовал в себе силы обойти любой закон, если Джаред тоже этого захочет. Если не побоится.