Куда твой корабль держит путь

До общежития Джаред решил идти пешком. Гришам был немаленьким городком, но, к счастью, ему не нужно было форсировать его наискосок. Хотя ноги его и были стерты до самых ушей, добравшись, наконец, до кампуса, Джаред был все еще счастлив. Тем самым глупым счастьем, которым могут похвастать лишь идиоты, для которых это медицинский диагноз, дураки, сами выбирающие это состояние души, и влюбленные, которым море по колено и горе не беда. Джаред сам себя посчитал влюбленным дураком, но дикая усталость несколько смиряла его с действительностью. На свой этаж он поднялся уже настолько умиротворенным, что рисковал заполучить третью причину счастья, так что, наверное, ему стоило поблагодарить незнакомца, обнаруженного в комнате. Джаред прошел к себе на чистом автомате, поэтому, открыв дверь и увидев пятую точку в красных шортах, разбирающую сумки, механически сделал шаг назад, закрыл дверь и посмотрел на номер. Но нет, он не ошибся, а повторно переступив порог своего жилища, убедился, что “Красные Шорты” не галлюцинация. Тот не обратил на него ни малейшего внимания, продолжая увлеченно рыться в шмотках. - Эм... привет, - Джаред почти полностью был уверен, что это его новый сосед, несмотря на отсутствие в памяти каких либо предпосылок. Парень разогнулся, повернулся и синхронно с Джаредом чертыхнулся, что несколько подняло вмиг упавшее настроение, но не развеяло в пространстве грубияна, встреченного днем. - Бля, ну что ж мне как утопленнику везет! - забубнил “Красные шорты” и снова нагнулся, продолжая вытаскивать на свет божий шмотки самых ядовитых оттенков. - И я тебе рад, сосед, - решив не лезть к человеку, раз тот не идет на контакт, Джаред прошел в душ. Жаль, что теперь не понежишься и вволю не подрочишь, но ничего не поделаешь, он с самого начала платил лишь за половину комнаты, и час, когда к нему кого-нибудь подселят, маячил не за горами, но настал все равно неожиданно. Под горячими струями воды тело расслабилось еще больше, а мозги, не иначе, разжижились. Джареду стало очень себя жалко. Он рассказал Дженсену то, чего не рассказывал никому, влюбленно смотрел ему в рот и был готов служить ему ковриком для ног. Вот только что-то подсказывало, что самому Дженсену ничего из этого не нужно. Богатый красавчик наверняка имеет невесту, подружку невесты и еще пару девиц со стороны. Гей-радара у Джареда не было, поэтому предположить, имеет ли кто-нибудь Дженсена, просто мысль не поворачивалась, поэтому он остановился на девицах. Так было легче. И мало ему его страданий, так еще и сосед, ворчливей всех знакомых дедков и бабулек взятых вместе. Джаред провел в душе минут двадцать, малодушно надеясь, что, выйдя, не застанет в комнате этого малоприятного типа, но, открыв дверь, понял всю тщетность надежд. “Красные шорты” все еще не имел имени в глазах Джареда, но уже заслужил безотчетную нелюбовь: раскинувшись на своей кровати, он демонстративно рассматривал порно-журнал, но взгляд все же скосил. Надо сказать, Падалеки обожал эту неприкрытую, чисто мужскую, ещё подростковую зависть, которой отдавали взгляды парней, видевших его без рубашки. Гетеросексуальных парней; остальные, обладающие более нетрадиционной ориентацией, как правило, восхищались. - Учти, я буду таскать девок и тебя, вместе с твоей голой фигурой, здесь видеть не хотел бы, - воинственно выдал сосед. - Ух ты! Ты мне расписание своих загулов выдай, а то припрешься с девушкой, а я тут во всей красе на своего работодателя дрочу, - не слишком нарывисто, но достаточно твердо ответил Джаред, добывая из тумбы свежее нижнее белье, не взятое с собой с самого начала чисто по привычке, и направляясь обратно в ванную. Ничем не нарушаемая тишина даже ласкала слух, Джаред вообще забыл, что они говорили, когда вернулся в комнату и приготовился вырубиться, не донося головы до подушки. - Чувак, извиняюсь за все грубости, у меня не самый лучший день, но ты, определенно, лучший из моих соседей, - “Красные шорты” стоял у его кровати, мешая претворению плана в жизнь и отваливать, похоже, не собирался. Так что Джаред решил вспомнить, что по натуре он миролюбив и протянул руку в знак мира. - Чем вызвана столько радикальная смена мнения? - он все же не смог удержаться от подколки. - Тем, что у тебя есть чувство юмора. Ты просто не представляешь, как сильно портит характер проживание под одной крышей с религиозным фанатиками, просто фанатиками, пропащими задротами и папенькиным сынками. И список моих бывших соседей еще не кончен! Кстати, я Чад. - Джаред. А теперь звиняй, но я собираюсь вырубиться на пару часиков. - Да в чем проблема! Мне правда жаль, ты не представляешь, от кого я съехал! Этот му... Джаред заснул под эмоциональный монолог своего, оказавшегося не таким уж и плохим, соседа, решив, что извинится завтра, если тот решит обидеться. Чад не решил. Его вообще не было в постели, когда Джаред проснулся от непонятных ощущений, но стоило сонливости немного сойти, как он понял, что его весьма ощутимо пинают в плечо. - Ну ты и горазд спать! Тебе к первой лекции? - Я вчера прошел до черта миль, мне насрать, к какой мне паре, - буркнул в ответ Джаред и попробовал отрубиться. По телу словно пробежало стадо бизонов, и двое-трое из них даже остановились, чтобы основательно потоптаться. - Э не! Вчера я был плохим соседом, сегодня буду хорошим. Так что вставай и пой, Джаред, не то я вылью на тебя ведро холодной воды. Голос парня звучал жизнерадостно, но серьезно. Джаред открыл один глаз и зыркнул на не в меру счастливого для утра Чада. - Ты не посмеешь... - Вот заодно и проверим, хотя мне и боязно, припоминая твой мышечный корсет. Джаред поморщился, но все же начал процесс отлипания от подушки. - А с чего ты кросс устроил вчера? - между делом, расхаживая туда сюда в полуодетом виде, поинтересовался Чад. - Да вот свербело у меня. Знаешь, как говорится бешеной собаке... не слышал никогда о такой? - буркнул под нос Джаред, с трудом принимая сидячее положение. Самочувствие было аховым и очень странным. Болела каждая мышца, да что там, все двадцать пальцев чувствовались по отдельности и ломили с разной степенью надсадности. - У тебя на лбу отмечено родство с ней, - натягивая салатовую футболку в пару к уже знакомым красным шортам, заметил Чад и, не прощаясь, вышел из комнаты. - Ха-ха, - уже самому себе ответил Джаред и все-таки оторвал себя от кровати. День обещал быть тяжелым. *** - Я за него волнуюсь, - меланхолично заметил Дженсен в пространство и продолжил помешивать отвар, который Мак предстояло пить еще месяц после обряда. А Дженсен будет его варить, потому что объективно по магической силе он превосходит Джеффри в два раза, равно как и Роджера с Фредом, но последние не приехали с женами на обряд, зная, сколько ведьм здесь будет на квадратный метр поместья. Везунчики. - Всё отлично, цвет умеренно зеленоватый, думаю, он даже не будет горьким, а уж каким сильным! Твоя сестра и в шестьдесят будет выглядеть вдвое моложе, - по своему понял Джеффри, успокаивая Дженсена в том, о чем тот и не думал волноваться. Дженсен и без него знал соотношение “силы создавшего-силы впитавшего”, а беспокоило его совсем другое. - Я про Джареда... - Дженсен не успел продолжить, как пришлось спасать уже почти законченный отвар от подавившегося кофе и сейчас усиленно отплевывавшего его Джеффри. Вот неудачной идеей было готовить зелье на кухне. - Ты? - выпучив глаза, просипел дядя. - Звучит как обвинение непонятно в чем. - Ты беспокоишься за недорепетитора Маккензи? Человека? - Я тоже человек... - Колдун. Причем темный, уж мне-то лапшу на уши не вешай. - Не такой уж... - Такой. Просто еще и замкнутый, скрытный... - Я самый обыкновенный. А цвет - это у нас семейное. Было бы поменьше некромантов и книги побезобидней... В любом случае, я не об этом. Джаред был на ритуале. Обычный человек на первом ритуале ведьмы. Я боюсь, что его могло задеть... - Чем? Ты с ним тут же уединился в кустах! Разве что птичка летела мимо и упала замертво ему на голову, - Джеффри уже успокоился, вытирая разбрызганный кофе. Забавно, но при всей суровости своей внешности, дядя был на удивление домашним человеком и, что редкость в их семействе даже при семиюродном родстве, светлым колдуном. Его смело можно было величать волшебником... но только с закрытыми глазами. Грозные черные сюртуки, хмурый вид и нехилые габариты в лучшем случае внушали только тревогу. - И все же я беспокоюсь. Сегодня у Маккензи первое занятие, я привезу его сюда к четырем и хотел бы, чтобы укрепляющая смесь была в этом чае, - Дженсен поставил выбранную наугад запакованную пачку перед носом Джеффри и удалился, из последних сил помешивая чертов отвар. Руки уже отваливались... и как отец справлялся, когда сам Дженсен проходил ритуал? Ему нужно было пить отвар три месяца из-за в целом скромных магических способностей отца. Наконец, жидкость приняла нужный цвет, и он мог будить Мак. Время пролетело поистине незаметно, как у любого человека, вставшего после полудня. Вот он только что проснулся, а вот и четыре часа и пора ехать за репетитором, потом волноваться в течение долгих шестидесяти минут или больше, прятать каждую подозрительную магическую фигню в доме, напичканному ей под завязку. Отлично. То, что надо уставшему от двух бессонных дней организму. Дженсен все еще злился незнамо на что, когда подъехал к общей дорожке, ведущей ко всем корпусам. Злился гораздо конкретней – на каждого прохожего студента, но все еще просто так. И, наконец, безумно ненавидел Джареда за то, что тот хмурый и какой-то болезненный чуть ли не сползал по сиденью вниз. Если бы не ремень безопасности, он бы уже давно свернулся калачиком на резиновом ребристом коврике. Конечно, если бы поместился. -Эй, - позвал его Дженсен и тихо выдохнул, когда тот резво обернулся от окна и, хоть и несколько вымученно, но улыбнулся. - Ты в порядке? - Я дважды засыпал на паре, и практически съел банку кофе. Спать хочется просто ужасно, - промямлил в ответ Джаред, подтверждая все опасения Дженсена и окончательно подмораживая его настроение. - Но ты не волнуйся, я вполне работоспособен! Дженсен даже вздрогнул от того, насколько громким оказалось последнее заявление Джареда по сравнению с предшествующей речью. - Да я не сомневаюсь... На ступеньках их, как и в первый раз, ждала Маккензи. В её руках были две большие тетради, а на губах сияла улыбка ярче солнца. Еще бы, это был её ритуал, это ей отдавали все свои силы многочисленные ведьмы, собственный брат, дядя и, как оказалось, случайно забежавший на огонек Джаред. В голове промелькнула мысль, что сотни сожженных в средневековье ведьм, чье количество все равно не равнялось числу попавших под гонения просто горячих красоток, не были особо виноваты в человеческих жертвах своих ритуалов. Хотя бы частично. И кого осуждать за то, что люди в большинстве своем несут в мир всё, что угодно, кроме светлых чувств и эмоций. Любой, не такой чистый душой, как Джаред, умер бы за полчаса пребывания на ритуале становления ведьмы. Но Дженсен все равно ощущал себя виноватым, и это безотчетно злило. Маккензи уже весело заявила выбравшемуся из машины Джареду, что они будут заниматься в беседке и тащила того в направлении сада. Последнее, что увидел Дженсен, прежде, чем они скрылись за поворотом, - это растерянная улыбка Джареда, которой тот наградил спешившего к Дженсену Джеффри. Почему-то она успокоила растущую внутри злобу. - У меня уже передозировка от этого парня. Может еще спальню ему выделишь, он и так торчит у на... - Что тебе нужно, Джеффри? - моментально раздражаясь, перебил дядю Дженсен. - Покой в собственном доме. Но это в общем, а в частности мне бы хотелось выставить Розмари из дома. Я объяснил, что хозяйка дома, кем и является Мак, желает учиться и теперь занимается с репетитором. Бла-бла, прочая официальная чушь, но в итоге на просьбу в течении нескольких часов вести себя как обычные люди мне ответили бурным негодованием и набором средних пальцев. Дженсен никогда еще не испытывал такого напряжения. Всем своим существом он пытался удержаться от улыбки, которая уж точно оскорбила бы чрезвычайно серьезного Джеффри. - Я... - Дженсен был вынужден взять паузу, чтобы в очередной раз справиться с мышцами лица. - Я поговорю с Розмари... Поговорить с тетушкой не удалось. Дженсен честно искал её минут двадцать в западной части дома, где находились все гостевые спальни, дважды чуть не убился о Вестерна, который умудрялся быть везде, куда Дженсен собирался наступить. И как такая туша вообще могла попасть под ногу?.. На третий раз, с трудом избежав полета с лестницы, Дженсен вызверился на химера и громогласно пригрозил перевести того на собачий сухой корм. Видимо, стоило сделать это раньше, потому что в ту же секунду, когда Дженсен повысил голос, словно из пола выросла тетя Сцилла, начав не менее громогласно защищать права животного. Само же животное, которому строго настрого запретили летать, когда на территории люди, на полусогнутых ретировалось в неизвестном направлении. Зато Дженсен узнал, где искать тетушку Розмари. Чертова некромантка, попререкавшись с Джеффри, намарафетилась и отбыла на встречу с дальними родственниками, а Дженсен в очередной раз порадовался, что тетей эта женщина ему является только благодаря её замужеству с добрейшим троюродным дядюшкой Фицджеральдом. Ныне покойным, по вполне понятным Дженсену причинам. Колдун, шаман, заклинатель... какая разница, если сердце так хочет отказать, а от такой жены только в могилу. Причем, предварительно прочитав пару заклинаний, чтоб не воскресила. Дженсен решил, что просто свернет шею старой ведьме, если та вернется слишком рано и, не внемля разуму, вздумает открывать Джареду глаза на изнанку мира. Вот так просто и без затей. *** Джаред просто погибал. Разум оставался чистым, но сознание непрестанно пыталось ускользнуть. Он сам себе напоминал желе, норовящее соскользнуть с тарелки. Это было первое занятие, но Джаред уже был готов идти к Дженсену, жать ему руку и счастливо сообщать, что не нужно Мак никаких репетиторов, она и так может дать фору почти любому американскому ребенку в чтении и орфографии. И Джаред бы и правда рассматривал этот вариант, с уклоном в фантазии о том, на что он мог бы решиться, если бы завтра уволился, отбрасывая необходимость снова искать работу, конечно же, но Мак совсем не давалась арифметика. Нет, считать она умела... с трудом. Чудовищно. Джаред даже некрасиво открыл рот в удивлении и заметил это, только когда высох даже язык. Как оказалось, и историю округа Мак знает весьма посредственно. Он и сам не был знатоком, но уже успел почитать пару книг по теме и вполне мог помочь своей ученице усвоить и краеведческий материал. В целом, все было удручающе хорошо. Маккензи вряд ли понадобится больше месяца учебы, но если Дженсен не обманет с оплатой, а Джаред не сомневался в нем ни секунды, хоть и давал себе регулярные мысленные пинки за идеализацию малознакомого человека, то денег хватит надолго. Он даже сможет поискать работу более тщательно, устроиться в какую-нибудь техническую поддержку, к примеру. И, конечно же, он не возьмет пять штук за репетиторство с такой умницей. Он уже как раз собирался заканчивать занятие, девочка чуть не спала за столом, но хорохорилась. Прошло вряд ли намного больше полутора часов, она с непривычки устала, внимание рассеялось и продолжать было бы мучительно для них обоих. - Ну что Мак, на сегодня можем закругляться, - улыбнувшись как можно доброжелательнее, сообщил Джаред чуть не засыпающей над очередным примером девочке. - Я уж думала, что не доживу, - буркнула его ученица и звонко впечатала ручку ладонью в стол. - Крепись, в школе будет интересней, - закрыв на секунду глаза, пообещал Джаред, ни секунды не сомневаясь в своих словах. Маккензи явно не из тех, кому достается травля и прочие плюшки американской системы образования. Виски ломило, он начал их растирать. - Прыщавые мальчики, завистливые одноклассницы... о да, это станет лучшим временем твоей жизни. Джаред моментально распахнул глаза, не веря ни им, ни собственному слуху. Но нет, иллюзия расставляла чай на столе, словно заправская домохозяйка, и имела, паскуда такая, самый желанный Джаредом облик. - Джен! Ты нас испугал! - Надеюсь, пророчеством касательно твоего ближайшего вожделенного будущего? - Дженсен и бровью не повел, отвечая сестре, а вот та надулась и скрестила руки на груди. Джаред же просто хотел спать... спать и предложить Дженсену побыть его плюшевым мишкой хотя бы сегодня. - Пей. Перед Джаредом совершенно незаметно поставили чашку с божественно пахнущим напитком и теперь предлагали попить чайку, когда он рисковал утопиться в блюдце из-за этой чертовой усталости. - Ну, разве что одну чашечку. Кстати, Маккензи обладает большим словарным запасом, прекрасным почерком и отлично читает. За месяц я точно научу её арифметике и в любую местную школу ее примут с распростертыми объятиями. Думаю, следующий урок имеет смысл назначить на послезавтра, - клюя носом, сказал все необходимое Джаред, но Дженсен его словно не слушал. - Пей, - снова повторил он, как показалось Джареду, намного жёстче. - И занятие будет завтра, потому что послезавтра Мак не может. - О... - только и смог выдавить Джаред, делая, наконец, глоток. Дженсен с Мак тоже отпили из своих кружек, поморщившись. - Джен, чай отвратителен, - пожаловалась Маккензи и отставила свою чашку. - Пойду найду тетю Розмари. Порадую. - Можешь не спешить, она... в гостях, - по-особенному выделив последнее слово, сказал Дженсен, а Джаред, не выдержав, хихикнул. Ну очевидно же это недоговаривание, так к чему? Неужели они думают, что ему есть кому нести их богатенькие секреты? - Тогда порадую тетю Сциллу, - фыркнула девочка и ушла. Быстро, почти бегом. Забыв тетради и ручки. -В следующий раз научу её всегда забирать свои конспекты с собой, - тихонько сказал Джаред. Тело наполнилось легкостью - чай, не зря же говорят, что он крепче кофе, явно взбодрил его. - А мне нравится. Сладкий... и этот фруктовый привкус совершенно не лишний... - Сладкий? - удивленно переспросил Дженсен и с любопытством посмотрел в свою чашку. - Ну да, у тебя сладкий... Джаред все еще был в каком-то странном состоянии, это тянуло хоть на какое-то оправдание сделанному. Потому что всё произошло не иначе как в обход мозга, он привстал, перегнулся через неширокий стол, потянул руку Дженсена на себя и отхлебнул из его чашки. - Сладкий... - тихо произнес он, паникуя где-то очень глубоко в себе и шлепаясь обратно на скамейку. - Если ты такой сладости не чувствуешь, то у тебя что-то со вкусом, либо ты дикий сластена. Джаред мысленно вручил себе “Оскара”, “Эмми”, “Грэмми” и прочие награды, надеясь, что большая часть из них все-таки за актерское мастерство , ибо он был великолепен! Сдержал панику, говорит как ни в чем не бывало, сейчас еще улыбнется и все, можно идти на вручение. А Дженсен продолжал смотреть с любопытством в чашку, словно ничего такого в том, что репетитор его сестры из неё отхлебнул, да каждый день же такое происходит! А вот консистенция чая - это да, это интересно. - Я не люблю сладкое, - наконец ответил Дженсен. Джаред вежливо угукнул, мол, понял, разделяет и всё такое, а так же готов валить уже отсюда и даже, может, своим ходом, подвозить необязательно, после чайка ему резко полегчало. - Твой вечер занят? – совершенно неожиданно спросил Дженсен, хотя секунду назад медитировал носом в чашку, изредка делая из нее глоток. Джаред даже не сразу поверил, что этот вопрос не плод его больного воображения. - Эээ… - Естественно, не весь, просто задержись еще немного. Мне очень интересно послушать дальше, - Дженсен мягко улыбнулся, глядя куда-то в бок, хотя там не было ничего, кроме сирени, и совершенно не игриво закончил: - но я отвезу тебя сейчас же, куда захочешь, только пожелай. Интересно, а если Джаред закажет поездку на члене, Дженсен поспешит исполнить желание? Потому что это единственное путешествие, способное прельстить его сильнее, чем хотя бы пять лишних минут наедине с Дженсеном. Вот только… - А что… дальше? - Как ты искал свою судьбу, конечно же. Нас же прервали… - А, да. Твой жуткий дядя Джеффри, - Джареду было дико неловко, он очень не хотел возвращаться к своему рассказу о побеге из дома, но отказывать Дженсену? Сказать ему что-то вроде «Нет, давай как-нибудь в другой жизни»? Что это ему даст, кроме скоропостижного окончания их разговора? - На самом деле, он очень добрый, хоть и брюзга, - Дженсен смущенно улыбнулся, провел рукой по своему коротко стриженому затылку и спросил то, на что Джаред не хотел бы отвечать. - А что ты бросил дома? Джаред бы с огромным удовольствием продержал театральную паузу до заката, если бы это было только возможно, но Дженсен ждал ответа, глядел испытующе и облизывал губы. Это стало прекрасной мотивацией начать говорить, хотя бы потому, что неприятная тема поможет сбить возникший стояк. - Ты имеешь ввиду, кроме девушки, родителей и института? - Да, про них я уже слышал. - Так… если подумать, то Сэнди оставить было легче всего. Наши отношения не складывались, я встречался с ней, потому что это делало мою семью счастливой. Отца очень радовало наличие у его сына невесты… А ты был помолвлен? – Джаред начал говорить со скрипом, слова каждой буквой цеплялись за горло, но как только он понял, что это просто идеальная возможность вытащить и из Дженсена хотя бы немного информации, говорить стало легче. - Я долго встречался с какой-то двадцатиюродной малородственной племянницей тетушки Розмари, лет десять, наверное, но так и не захотел делать ей предложение, мы расстались. Считается, что я был помолвлен? – хитринка в глазах Дженсена окупала все сказанное, а уж часть о «расстались» и вовсе радовала. Правда, крайне негативно влияла на дальнейшее расспрашивание. - Ты встречался с ней с семнадцати лет? Это ни разу не тянет на помолвку, но перед тобой снимет шляпу чуть ли не каждый парень! Если девушка не залетала и они на них не женились, то мало кто не менял подружек после школы… - Что еще ты оставил? - Тебя не отвлечь, да? Или это допрос? Пытаешься оценить, можно ли мне доверить обучение сестры арифметике? – хохотнул в ответ Джаред. Все-таки было и правда неуютно, взгляд Дженсена раздражал цепкостью и даже немного пугал сосредоточенностью в глазах. - Я и так знаю, какой ты, меня больше интересует, как можно быть таким и не быть скучным. Дженсен ответил будничным тоном, гоняя по чашке холодный чай, но для Джареда это прозвучало изысканнейшим комплиментом, многообещающим началом и райской музыкой одновременно. Он мысленно осадил себя и только решил ответить в тон, как Дженсен привстал и налил ему еще чая. - Пей, - со странной настойчивостью снова велел тот, и Джаред поспешил послушаться. Видимо, Дженсен понял, что говорил слишком грубо и тут же добавил. – Джеффри специально для тебя приготовил. В качестве извинения за вашу первую встречу. Джаред чуть не подавился этой новостью. - Ты мне так его спаиваешь, потому что в напитке яд? – заржал, откашлявшись, Джаред. - Нет! Ни в коем случае! – горячо заверил Дженсен, словно это могло бы быть правдой. Джаред действительно не мог понять, что он здесь делает, зачем изливает душу перед желанным мужчиной и как собирается объяснять самому себе не только мечты о плотской близости, но и тягу к Дженсену как человеку. Человеку, который, скорее всего, никогда не ответит взаимностью. *** Дженсен не первый раз производил такое впечатление на мужчин, но как правило не замечал эффекта, пока кто-нибудь из плененных его недоступностью и красотой чудил не приходил к балкону с букетом. Образно. Комната Дженсена хоть и находилась на втором этаже, но балкона при ней не было. Поэтому они долбили гравием в окно. Самым запоминающимся случаем был брат Женевьев. Он сходил с ума по Дженсену, попкорну и маленьким шоколадкам. На тот момент пятнадцатилетний юнец считал, что Дженсен некромант, как и тетушка Розмари, что моментально возносило Дженсена куда-то на уровень языческих богов, если бы Джонни был варваром. В общем и целом, Джонни был готов убивать во имя Дженсена и ему было глубоко плевать, что тот встречается с его сестрой. Женевьев это бесило дико, Дженсена забавляло, а сам Джонни увлекся рестлингом и сменил религию, по сей день молясь на Кевина Нэша, хотя тот по виду уже в дедушки ему годится. Еще были какие-то люди, но тут обошлось без хождения к дому. Ну, и пересуды в поражающем воображение количестве. Самого Дженсена все это не волновало. Как настоящий темный колдун он знал природу любви и желания, похоти и ненависти. Знал, как заставить человека чувствовать то, что нужно, знал, как самому воспротивиться подобному влиянию. Видел достаточно много и о еще большем читал. Дженсен был настоящим темным колдуном и прекрасно понимал, что по-настоящему неповторима лишь душа, особенно чистая. Её можно запачкать, но не оттереть. Тем удивительнее для него было понять, что Джаред, несомненно чистый и светлый душой, испытывает столь разнообразные чувства к нему. Когда он спросил Джареда, свободен ли он вечером, у того на лице все выписалось крупным шрифтом, и Дженсену осталось лишь дивиться, почему не замечал этого раньше. Жгучее желание буквально ошпарило Джареда, сделав его щеки совершенно очаровательно розовыми. А вот укол вины, прочувствованный во всей своей остроте в ту же секунду, как он понял природу обуявших Джареда чувств, стал неприятным сюрпризом. Дженсен привык относиться к подобной реакции некоторых мужчин на себя снисходительно, в конце концов, среди таких, как он, не было предрассудков сексуального характера. Куда уж, когда ведьма спокойно могла выйти за лешего, а зомби породниться с потомками фейри. А ведь еще были лепреконы, пусть в Америке их община и была дико мала, они вовсе не знали границ воображения в выборе партнера на всю жизнь или пары на один вечер. Да, Дженсен не попрекнул бы Джареда в его интересе, но собственное поведение самому показалось провокационным. Ему же просто нужно, чтобы Джаред выпил весь чай, а у того сердце заходится от счастья провести лишнюю минуту рядом. Дженсен еще в первый раз заметил, насколько неоднозначно Джаред относится к тому, что покинул дом и не нашел ничего лучшего, чем поднять эту тему, ожидая разочарования, но и тут юноша оказался удивительным. Он всеми силами пытался увести разговор в другую сторону, веселя и поражая Дженсена. Он даже наградил его толикой информации, обычно не выносимой им за пределы семьи. Личная жизнь, всё такое. Дженсен не любил распространяться, но на вопросы всегда отвечал прямо, по возможности смущая оппонента. Куда деваться, все колдуны имеют склонность к сарказму. Как оказалось, Джаред также имеет весьма незаурядное чувство юмора, а может, это просто Дженсен слишком болезненно реагирует на любое упоминание “его” сферы, но стоило тому сказать про яд, как Эклз растерялся и все воспринял серьезно. Ему самому показалось, что выглядел он довольно глупо, но Джаред смотрел таким влюбленным и печальным взглядом, словно у Дженсена просто нет шансов выставить себя идиотом. Не в его глазах. Вечер закончился мутно. Джаред рассказывал о мелочах, оставленных дома, а Дженсен с любопытством слушал, словно он не завел разговор только для того, чтобы впихнуть в парня как можно больше лечебного отвара и не чувствовать вины. Но Джаред говорил так интересно, вкладывал столько неподдельного чувства, делился сокровенными вещами, которыми обычно не делятся. И завораживал. Конечно же, он заинтриговал сразу. Такие, как он, привлекали внимание таких, как Дженсен, испокон веков. Одних тревожила чистота души подобных Джареду, и они жаждали посадить особенно невинный экземпляр куда-нибудь поглубже в подвал, а лучше сразу на дно морское, чтобы никому больше. Другие развлекались обычным созерцанием. Третьи обожали запятнать. По возможности кровью. Но самым распространенным было избегание. Почти все темные колдуны и ведьмы в гробу видели встречу с чистой душонкой, зная свою суть, зная, как сильно её существование раздражает. И тут уже было не уйти: всего раз столкнувшись, многие из них оказывались поглощенными мрачной страстью, заканчивающейся всегда плачевно для такого “особенного” человека, и часто - не очень радостно для ведьмы, на него позарившейся. Дженсен не чувствовал в себе мрачных порывов, но отвести взгляд, оставить в покое и избегать уже точно не жаждал. Как не жаждал с первой встречи. А уж ввиду внезапного озарения вовсе хотелось расспросить о чем-нибудь очень неприличном. Но жизнь жестока, и Дженсен прекрасно помнил, что перед ним репетитор его сестры, за которого она ему всю кровь попортит, если тот вдруг сбежит в другой штат. А Джаред был способен. Дженсен отвез Падалеки в его общежитие, уже вернулся домой, послал к черту Джеффри, отругал Вестерна, окопавшегося на диване, пока никого не было дома, но все никак не мог перестать думать об этой особенности Джареда. Тот делал все легко, с размахом. Если улыбался, то во весь рот, если смеялся, то от души, если бежал, то не останавливаясь. Правда, из рассказа Джареда Дженсен уяснил четко одно - тот вовсе не бежал от скучной жизни, не искал новых впечатлений и почти наверняка не в первый раз заинтересовался мужчиной в том самом смысле. Но ключевым было то, что он не бежал. Про любовь Дженсен так и не понял, как и связи её с судьбой, но находил метания Джареда весьма интригующими. Скорее всего он не ограничился бы одним континентом в своих поисках. Интересней же всего была его остановка. Он нашел? Или просто отдыхает в пути? Дженсен заснул, думая о мотивах и целях Джареда, совершенно забыв обо всем остальном. *** Джаред ощущал себя озабоченным школьником. Он думал о Дженсене, если не постоянно, то точно чаще, чем о ком-либо еще в своей жизни. Когда ложился спать, сидел на лекциях, учил его сестренку делить и умножать, писал курсовые... в случае последних все было вообще печально: нет-нет, да имя объекта преклонения всплывало просто так среди строк. В таком угаре он провел не меньше двух недель, смутно начиная презирать себя за чисто собачье обожание Дженсена. Вот и сегодня он вернулся в общежитие за полночь, потому что в очередной раз не смог отказать, когда Дженсен попросил начать занятие в десять вечера. Конечно, все Джаредовы душевные проблемы всё равно не помешали ему отчитать того за дикий распорядок дня Маккензи, но это ничего не изменило. В ближайшую неделю девочка должна была куда-то уехать и жутко расстроилась, что пропустит уйму уроков с Джаредом, так что последний раз перед отъездом они не могли отменить. Правда, это все равно не отвечало на вопрос, почему не позаниматься раньше, зато выданная после работы зарплата за половину месяца и вовсе отняла дар речи. Дженсен вручил ему деньги в машине, подвезя уже к самому корпусу, интимно окликнув, когда Джаред вылезал. Если уж на то пошло, то это бесконечное издевательство тоже продолжалось две недели. Дженсен словно флиртовал с ним, и в то же время каждая фраза была абсолютно невинна. Так было и в этот раз. Эклз схватил его за локоть, чертовски сексуальным голосом сказал: “Эй, ты кое-что забыл”, а когда непонимающий, что он мог забыть в машине своего начальника, Джаред сел обратно, достал из брюк аккуратно сложенные сотни. Две с половиной штуки. Даже по виду. И блядская улыбочка на лице мистера Эклза, так Джаред именовал холодно-отстраненную мину с доброжелательной милой ухмылкой, которую тот любил нацеплять по случаю и без. Дженсен выпихал его из машины настолько резво, что Джаред не успел подивиться внезапному ощущению, что с ним играют в какие-то непонятные игры, не то что возмутиться сумме. Но деньги уже лежали у него в нагрудном кармане, куда их и сунул Дженсен, продлевая немоту и ступор Джареда, а когда тот прошел, машины уже и след простыл. - Нифига ты припозднился, - Чад расхаживал по комнате в джинсах настолько дикой расцветки, что глаза Джареда моментально заскучали по красным шортам, но любимому соседу их порвала его новая и, кажется, уже бывшая подружка, когда обнаружила того на своей соседке по комнате, вернувшись домой пораньше из-за отмененных лекций. - Тебе ещё повезло, что ты въехал после моего увольнения из бара. До этого я мог вернуться и в три ночи, а тишину я соблюдать отвык, уж извиняй. - Что верно, то верно, - как-то слишком понимающе сказал Чад, приковывая к себе всё ещё весьма рассеянное внимание Джареда. - Что ты имеешь ввиду? - заранее смущаясь, спросил он. Нет, конечно же, Джаред вполне был способен пережить позор слишком громкой дрочки в душе, вот только он вроде бы этим ещё не занимался при новом соседе. - Ты во сне трепешься! Не подумай дурного, я не зверь лесной и вполне в курсе, что лунатики тоже люди, поэтому беруши уже прикупил. Спокуха, чувак, - Чад многозначительно подмигнул, возвращаясь к поискам чего-то в фантастическом бардаке, разведенном в первые же три дня на всем просторе комнаты. Джаред завис на добрые пять минут, размышляя над сказанным, и всё равно не смог сопоставить это с собой. Если бы он страдал лунатизмом или трепался во сне, Сэнди бы обязательно сказала. Точнее, поставила в претензию, так что Джаред выдавил из себя единственное, что вертелось на языке: - Не может быть. - Еще как может. Я посреди ночи сегодня даже обзавидоваться успел, хотя и не по мальчикам вовсе. - Что?.. - Только не надо этой песенки про “ты всё не так понял”. Все я правильно понял, ты третью ночь выстанываешь его имя так, словно тебя во сне пытают, - Чад говорил бесконечно будничным тоном, без капли отвращения или непонимания. Видимо, за пару минут тишины он все-таки осознал, что отправил Джареда в слишком глубокий ступор, оглянулся мимолетно на него, чертыхнулся под нос и пояснил то, что тот смог бы спросить не раньше, чем ад замерзнет. - У меня мозги есть, чувак. Твое существование меня не раздражает, ибо я стопроцентный натурал. А еще люблю девчонок! Ты себя вообще видел? - Не понял... - Объясняю научно-популярно. Я чуть не сдох от счастья, когда сообразил, что ты по ночам шепчешь мужское имя. Конкуренция в борьбе за всех девушек общаги меньше - Чад счастливее. Теперь ясно? Джаред попытался уложить полученную информацию в голове, но та плохо утрамбовывалась. Два сюрприза в один день - куча денег в кармане и странное поведение Дженсена - оказались слишком большим грузом, поэтому Джаред решил просто лечь спать. Как был - в одежде и ботинках - он бухнулся в постель, решив, что все его проблемы подождут до утра субботы, открывающей в его проклятой жизни “неделю без Дженсена”. Самое время подумать. *** Дженсен не узнавал сам себя. Стоило ему понять, что Джаред испытывает к нему сексуальный интерес, как в душе стали подниматься самые темные страсти. Не сразу: первые дни он веселился и играл, пока не догадался, что это злые, вообще-то, игры. Маккензи даже пару раз поделилась наблюдением. Ей, такой маленькой, совсем еще чистой, хоть и темной ведьмочке, пока что не произнесшей ни одного злого заклинания, казалось, что Джаред несчастлив и становится все менее счастливым с каждым днем. Она даже попросила разрешения сделать для него отвар, так удивив этим Дженсена, что он разрешил, а потом судорожно подменил его на обычный чай. Он сам себе напоминал заботливую домохозяйку, так часто таскался с подносом в сад. Как-то раз, особенно задумавшись, наделал бутербродов на маленькую роту и со счастливой миной наблюдал, как Джаред лопает их, пытаясь вдолбить в Маккензи таблицу умножения. Надо сказать, талантливо, так как Мак уже к концу занятия вполне в ней ориентировалась без зубрежки. А к концу второй недели своего неадекватного поведения по отношению к Джареду, Дженсен ощущал себя тем, кем и являлся по сути - темным колдуном, возжелавшим то, что ему и не нужно вовсе. Очень кстати пришлась тринадцатая ночь после обряда, которую юная ведьма должна была провести в одиночестве. Дженсен сам помнил, как заклинание в радиусе ста пятидесяти ярдов поворачивало время вспять для всего живого и не очень. Поэтому Джеффри весь день рассовывал по всему дому заговоренные амулеты, дабы не позволить мертвому воскреснуть, а Дженсен прилаживал на Вестерна собачий костюм, чтобы скрыть его ущербные, но все же крылья. В итоге у него получился вполне себе приличный доберман в темно-бордовом костюмчике, больше подходящим чихуа-хуа, но тому явно нравилось. А еще очень нравилось Мак, которая ни на шаг не отходила от него, от Джеффри, от Вестерна, от Бакстера и Эмили, на которых орал Дженсен, потому что ему было совершенно все равно, что Смиты трындели ему на ухо о бухгалтерских счетах и каких-то юридических проволочках с продажей дома в Калифорнии. Но настырные юрист с бухгалтером насели на него, как коршуны. Порядком привыкшие к дурному нраву своего работодателя, они пропускали каждое его слово мимо ушей и твердили, что ему нужно встретиться с Женевьев и попросить ту подписать документы, потому что всех остальных та уже послала в далекие края и не всегда приличные путешествия. В итоге Дженсен лишь тяжело вздохнул, запихнул Вестерна в машину, поцеловал в лоб сестру, пожелав ей счастливой инициации, попрощался с Джеффри, получив еще одно заверение, что он уже почти закончил, холодильник в доме полон и через пять дней все будет нормально. Они вернутся, и самая сложная часть инициации Мак будет уже позади. Пока Дженсен ехал к своей бывшей подружке, чтобы попросить подписать документы на продажу их дома, который Дженсен сдуру купил, когда они начали встречаться, думал он о Джареде. О том, как неестественно стал себя вести с репетитором сестры. Даже деньги вчера не смог отдать нормально, надо было устраивать спектакль, жадно ловить неконтролируемую дрожь, пробивающую Падалеки, стоило Дженсену его коснуться. Дженсен и не заметил, как уже был у дома Женевьев. Посидев минут пять в машине, возвращая мысли в нужное русло, гоня от себя чувство неясной вины, Дженсен решился. Он звонил в дверь еще минут десять, за это время его покинули, казалось, последние сомнения. Он не зря бросил эту странную барышню. В итоге он кинул в почтовый ящик заранее заготовленное письмо, на котором приписал время встречи и уехал, старательно делая вид, что не видит, как она из-за занавески в своей спальне наблюдает за его мытарствами у входа. В конец обозлившись на всех, кто когда-либо говорил, что они будут отличной парой, Дженсен проклял день, когда Женевьев показалась ему симпатичной, и дважды тот, в который он решил, что она весьма удобная девушка. Он не мог отделаться от неё в течении двух лет! О чем он и поведал Вестерну, раз уж они в этой машине были только вдвоем. Ввиду внезапно вспыхнувшей злости Дженсен решил не ехать к Розмари и свернул к отелю. К черту эту некромантку вместе с её гостеприимством. - С собаками нельзя, - сухо ответил администратор в первом отеле. - Уберите своего монстра немедленно! - заявила сушеная вобла из второго. - Ну и пидорский же костюмчик у твоего пса, - прокомментировал внешний вид Вестерна недобитый панк-администратор в третьем, протягивая Дженсену ключ. Дженсен только сжал зубы, крепко держа поводок химера, отличавшегося не только размерами, но и тонкой душевной организацией, вполне ожидая, что тот может за отзыв о костюмчике, любовно выбранном Мак, цапнуть нахала не хуже отчаянной дворняжки. Но тот, видимо, опасности не ощущал, прокричав им вслед: - Если будешь водить баб, то они могут купаться голыми в бассейне, а если мужиков, то лучше в плавках, тут на третьем этаже одна пожилая нимфоманка живет, так вот она ко всем пристает, не давай ей повода, чувак! Дженсен заскрежетал было зубами, но сдержался. Чего ожидать от самого дерьмового мотеля в городе, спасибо, хоть с собаками можно. Душ оказался предсказуемо раздолбанным, зато отмытым, кровать скрипучей, но с чистыми простынями, пол грязным... просто грязным. Вестерн, поджав уши, чуть ли не на цыпочках прошмыгнул на постель, все же не смея нарушить запрет на полеты, и, совершенно несчастный, устроился на второй подушке. Дженсен, выйдя из душа, даже возражать не стал, химера было откровенно жаль: тот, привыкший к чистоте дома Эклзов, почти наверняка меньше всего в жизни хотел снова оказаться в замшелых пещерах, где их выводили европейские заводчики. А эта комната вполне тянула на сравнение. Утро встретило Дженсена неприветливым писком будильника на сотовом и пьяным ором за окном. Он еще раз подумал, чем ему так не угодила тетушка Розмари вместе с её уютным особнячком, вспомнил про дневную встречу с Женевьев - и этого оказалось достаточно, чтобы стерпеть отборную уличную брань. А телефон всё не унимался, просверливая своей мелодией несанкционированную дыру в черепе Дженсена, и тот понял, что это никакой не будильник. - Да, - Дженсен смог выдавить только это, удерживая себя, чтобы не проклясть звонившего без особых на то причин. - Ну, судя по голосу, домой ты не возвращался. И то хорошо, - отвратительно бодрым голосом отозвался в трубке Джеффри. - Не возвращался. Чего тебе? - Дженсен был слабо настроен на беседу и уже почти начал ловить кайф от по-настоящему ветвистого на оборотах разговора откуда-то с улицы. - Ну, как чего? Волновался. - Ты бы лучше поволновался восемь лет назад, когда эта кикимора познакомила меня со своей двоюродной племянницей, - без особой злости буркнул в телефон Дженсен, откидываясь на спину и потягиваясь. - Уже заходил к Жен? - Я тетю кикиморой обзываю только после десяти минут под дверью, - хохотнул Дженсен и услышал как на заднем плане по ту сторону мобильника тетушка громко фыркнула, назвав кого-то засранцем. По всему получалось, что его. - Бедную девочку тоже можно понять, она уже в своих мечтах выкорчевала сад твоей прабабки и укатила на медовый год в жаркие страны, - заржал в трубку Джеффри, развеселившись и от комментария Розмари, и от возможности постебать Дженсена. - Ха-ха... уж лучше бы помог заставить её подписать документы, хочу уже избавиться от этого дома. Ненавижу Калифорнию... - с тяжелым вздохом признался Дженсен. - Ты просто не любишь людей, а они там на каждом шагу, особенно если покупаешь дом на пляже. Дженсен чуть не ляпнул, что, похоже, он ненавидит людей не так сильно, как ему казалось. Например Джаред... его Дженсен совсем не ненавидит, даже симпатизирует, а уж его душевными качествами и вовсе восхищается. Благо, вовремя остановился. - Джеффри, что тебе надо? - Собственно, всё, что мне было нужно, я уже узнал. - Ну, тогда пока, - недовольно буркнул Дженсен, чье настроение моментально испортилось, стоило ему вспомнить о Джареде. Джеффри же и вовсе не стал утруждать себя ответом, просто повесив трубку, предварительно слишком уж понимающе засмеявшись. Дженсен прикрыл глаза на секунду, глубоко вздохнул и встал. *** Никогда в своей жизни Джаред такого не испытывал. Он ломал руки, набивал шишки, один раз вывалился из окна второго этажа, после чего резко завязал со студенческими пьянками, от него сбегали подружки, он уходил от них, похоронил бабушку, бросил всё, что у него было, но такой боли он не испытывал никогда. Малодушно прокляв чертового Чада, выпершего его в законный воскресный выходной после сомнамбульской субботы погулять. Видишь ли, он девушку ждал! Ублюдок. Если бы не он, Джареду не пришлось бы самому пытать себя, не в силах уйти и не смотреть, как Дженсен отодвигает стул для миниатюрной брюнеточки в летнем кафе. Он как раз задумал купить себе жевательных конфет в любимой форме червяков и даже счастливо осуществил покупку, но теперь чувствовал себя идиотом с этим пакетом в руке. Хорошо, хотя бы сил хватило отойти за фонарный столб. Не весть какая маскировка, но впечатление от роста сглаживала. А Дженсен тем временем уселся напротив своей пассии, улыбаясь настолько приторно, что Джаредовы сахарные червяки обзавидовались в упаковке. Девушка же была рассержена, почти сразу стала тыкать Эклзу в лицо какими-то бумагами, а уже через секунду рыдала. Дженсен аккуратно сжал её руки в своих, пытаясь заглянуть в лицо, что-то прошептал, девушка подняла заплаканный взгляд с такой надеждой, что Джареду захотелось её убить. Не из-за Дженсена, из-за того его сердце валялось где-то рядом на асфальте, - ему там было уютней, чем биться в грудной клетке, где уже разлилась густая пустота, - а потому, что просто не любил подобных сцен. А вот бывшие девушки Джареда часто любили, но они больше демонстрировали счастье, его Джаред хотя бы терпеть мог. Он никогда не понимал, зачем доброй половине лиц женского пола вся эта игра на публику, но еще в детстве уяснил от матери, что лучше подыгрывать. Вот и Дженсен подыгрывал... Точнее, Джаред на это надеялся. И как ответ на все непроизнесённые молитвы, она влепила пощечину. Черные, как смоль, волосы красиво взметнулись, отношение к ней Джареда резко изменилось, а звонкое “Ненавижу” повисло в воздухе. Сердце Джареда перебралось в пятку, что уже было лучше предыдущего состояния души. А Дженсен смотрел на него. Сердцу стало еще уютнее в пятках, идея бежать отсюда, не оглядываясь, привлекала, но не настолько, чтобы рвануть вдаль, лишившись этого зеленого взгляда. А причина душевных метаний спокойно расплатилась, взяла бумаги и направилась к нему. - Ты меня преследуешь? - лукаво улыбнувшись, спросил Дженсен. Джаред хотел было выкрикнуть “Нет! Как ты мог подумать такое”, но с пакетом тянучек в руках такие громкие слова прозвучали бы глупо. На секунду захотелось подтвердить, а для пущего эффекта признаться, что он сталкер и бежал из дома не по всем ранее описанным романтически-бредовым причинам, а потому что предыдущий объект слежки подал заявление в полицию. Выбрать версию он так и не сумел, слишком уж засмотревшись на свою покупку, которая испортила бы любую пафосную речь одним своим наличием. - Я мимо проходил, - прокаркал в ответ Джаред, чувствуя себя все же преследователем - кто ещё все время проходит мимо? - Понравилась моя бывшая? - Дженсен нервно дернул плечом и стало заметно, что он раздражен не на шутку. Раньше Джаред его таким не видел, наверное, поэтому не сразу и заметил. - Хороший удар справа. Явно любит солнечные и людные места, - буркнул первое, пришедшее на ум, Джаред и чуть не подавился словами, когда Дженсен выпрямился резко, словно шпалу проглотил, и вперил удивленный взгляд в него. - И откуда ты такой вообще взялся? - Из Теха... - Боже. Что ж тебя ступор так разбирает. Пойдем, - раздраженно махнул рукой Дженсен, безмолвно приказывая следовать за собой. Джаред и рад был, но гораздо сильнее хотел свалить. Вот прямо сейчас, пока Дженсен отвернулся и пошел, уверенный, что Джаред, как послушный бычок, будет следовать за ним. Меж тем они дошли до одинокой скамейки вблизи сквера, к которой был привязан огромный доберман. - Знакомься, это Вестерн, - Джаред не мог понять, что это было между Дженсеном и его бывшей, но голос у того был очень уставшим. Собственные страдания от невозможности хотя бы прикоснуться к объекту страсти тут же улеглись, а мысли о том, что пора бы уже признаться, что чувства, пожирающие его, что-то слабо похожи на мимолетное увлечение или даже острую влюбленность, занимали всё больше пространства в и так переполненной черепушке. На фоне бесконечных переживаний Джаред даже не понял сказанного Дженсеном, пока тот не отвязал собаку от скамейки. - У тебя есть собака? - воскликнул от внезапного озарения Джаред, на него тут же стали оборачиваться люди, а Дженсен приобрел раздраженный вид кота, сидящего на заборе собачьей площадки. Вроде и презирает всех с высоты, а все же боится оступиться. - Не ори. С меня на сегодня уже хватит криков, - Дженсен погладил пса и куда-то двинул, снова уверенный, что Джаред за ним последует. Что самое обидное - не ошибся. - А почему я раньше его не видел? Вы не выпускаете его в сад? Он кусается? А чего наряд такой странный? - Джаред практически выдохнул все эти вопросы и ему резко стало легче. - Хочешь тянучек? Дженсен смерил его нечитаемым взглядом, а Вестерн попытался укусить Джареда за пакет, за что тут же получил по ушам. - Так вышло. Выпускаем, но он болел. Не кусается. Наряд выбирала Мак и-и-и... нет. -Лаконично, - хохотнул Джаред. - Ты ешь тянучки, боюсь запутать сложными ответами, - поддел Дженсен, а Джаред чисто на рефлексе несильно ударил его кулаком в плечо. - Ой, а твой Вестерн меня не сожрет за такое? - За то, что пихаешься - нет, но твои тянучки пропали. Следить надо было. Джаред посмотрел вниз, где от его пакета остались одни лишь бумажные ручки. Как он не заметил? Когда это вообще произошло? Видимо, Дженсен заметил растерянность Джареда. - Он у тебя не сдохнет от целого бумажного кулька в приложении к половине кило конфет? - Нет. Прости. Хочешь я угощу тебя обедом в качестве извинения? Конечно, Джаред хотел! И не хотел одновременно, но эту часть сознания он затолкал подальше. К черту правило не принюхиваться к тому, что нельзя попробовать, так же и помереть от тоски недолго. - Не откажусь, - принимая как можно более независимый вид, поспешил согласиться Падалеки. - Только поехали на автобусе, у меня еще с прошлых прогулок ноги гудят. - Эммм... - замялся с ответом Дженсен. - Вообще-то у нас сейчас санитарная обработка в доме... плесень! Да, плесень совсем замучила... - Правда? А мне казалось, что у вас полная стерильность. А где ты пока живешь? - Джаред спросил на автомате, не думая, как это может прозвучать, и был тут же готов извиняться, когда на лице Дженсена отразилась брезгливость. - В Мотеле на Веллер роуд... какой идиот назвал мотель Мотелем, - проворчал Дженсен. - Но только туда можно с собаками. - Это ж дыра! Туда и с тремя проститутками на плече можно! Я там бывал, - последнее Джаред сказал, расплываясь в неподдельной улыбке от того, как его слова подействовали на Дженсена. Тот морщился, кривил губы и явно был в “диком” восторге от временного места жительства и в не меньшем от осознания, что Джаред это место оценил до него. - А администратор там по прежнему Патрик? - Не знаю, как зовут того панка, и знать не хочу. - Ну да, Патрик! Он прикольный. Тебе не важно, но для таких, как я, он очень хороший парень, начинал бузить о неоплате только на третий день. - Ещё немного, и я подумаю, что верхом твоих стремлений является обед в этом клоповнике. - А что? Я бы не отказался. Там рядышком есть отличная кафешка на вынос, - Джаред сначала всё это торжественно сообщил, не подавившись ни единым словом и только потом осознал сказанное. Кажется, даже на подсознательном уровне он мечтает только об одном. А Дженсен смотрел подозрительно… Ещё бы. Джаред мысленно обозвал себя идиотом, приготовился на ходу сочинять какую-нибудь историю и делать вид, что ничего такого в виду он не имел. - Ну, пойдем. Но я не смогу гарантировать сохранность твоей еды, если ты будешь ловить ворон, - Дженсен кивнул на довольно вышагивающего Вестерна, который прижал только одно ухо, признавая вину из-за слов хозяина. - Знаешь, а мне не жалко. Бедному псу приходится ходить в таком костюмчике, так пусть хоть поест вдоволь. - Думаешь, я его голодом морю, - тон Дженсена был сказочно чарующим, словно они не о питании его собаки говорили, а обсуждали возможность перехода обеда в завтрак. У Дженсена вообще голос в последнее время становился… таким. Наверное, это пагубней всего и влияло на мыслительный процесс Джареда. - Думаю, буррито ты его не кормишь. Дженсен сморщился от одного упоминания этого божественного мясного произведения, а Вестерн навострил уши и чуть не споткнулся. По всему получалось, что расположение пса Джаред вполне мог попытаться купить, раз от одного названия ему уже лизали ладонь. - Ну вот. Кажется, у тебя появился новый поклонник. - Наша любовь станет вечной, когда я угощу его хотдогом от Бобби.