Как размножаются кицунэ

      Узумаки, потерявший сознание, тяжело дышал. Его лихорадило, паренек беспокойно метался по постели, громко мыча. - За что? За что? - тихо бормотал Узумаки в бреду. Кьюби стиснул зубы и закрыл глаза — он понятия не имел, как джинчуурики отреагирует на случившееся, когда придет в себя, ведь психолог из демона был совсем никудышный. В конце концов, Наруто был первым человеком, с которым он общался хоть сколь-нибудь продолжительное время. А что, если он вновь швырнет его в клетку и больше никогда не выпустит? Нет, эта перспектива Девятихвостого не устраивала совершенно. Кицунэ склонился над ворочающимся пареньком и посмотрел на его живот. Печать выглядела так, словно ее нарисовали вчера. Курама тяжко вздохнул и решил идти ва-банк: если он сам снимет печать и утащит Наруто с собой подальше ото всех людей, он рано или поздно простит его — не мог не простить, - и тогда они будут счастливы вместе, вечно. Кьюби кивнул сам себе, вкачал в пальцы правой лапы значительную часть той чакры, которая у него была, и прикоснулся ими к чернильному рисунку на светлой коже. Конечность демона пронзила такая боль, что он рухнул на пол и завыл раненным волком — лапу парализовало от плеча до самых кончиков пальцев. Придя в себя, лис поднялся на задние лапы, с трудом балансируя на неприспособленных для прямохождения конечностях. Передняя правая лапа все так же висела безвольной плетью — да, Кушина хорошо постаралась — пленник не мог открыть эту печать никаким способом, ни снаружи, ни изнутри. Оставалось лишь одно — надежда на то, что Наруто оценит подарок по достоинству. Тут Узумаки дернулся особенно сильно и рухнул на пол, с глухим стуком ударившись головой об угол тумбочки и в кровь разбив лоб. Кьюби в ужасе кинулся к нему, поднял конвульсивно дергающегося паренька на руки и осторожно опустил его на кровать. - Наруто, ну как же ты так? - сокрушенно простонал лис, качая головой, после чего наполнил ладонь светящейся голубой чакрой порядка, значительная часть которой принадлежала Мататаби, и приложил мягкие подушечки пальцев к истекающей кровью ране, в глубине которой белела кость. Через несколько минут лоб джинчуурики снова был в порядке, но сам паренек громко заскулил от боли и сжался в позу эмбриона, сложив руки на животе. Обеспокоенный кицунэ не придумал ничего лучше, чем лечь рядом, прижав паренька к себе спиной, вновь скрутив все его конечности хвостами, дабы Наруто еще раз не покалечил сам себя. - Терпи, малыш, я верю в тебя, у нас все получится, - кицунэ нежно погладил золотистый еж волос, положил морду на плечо паренька и принялся делать то, что он умел лучше всего — ждать.       Через пару часов, блондин пришел в себя. Наруто сдавленно застонал от боли - в его зад словно залили расплавленный свинец, а живот болел так, будто его владелец целую неделю до этого ел просроченный творог, а после этого его отпинал разъяренный Ли. Осторожно шевельнувшись и ощутив щекочущее прикосновение теплой шерсти к своей спине, джинчуурики застыл как каменное изваяние, быстро задышав. Кицунэ, почувствовавший его пробуждение, отстранился от паренька и повернул его лицом к себе, продолжая удерживать его руки и ноги сильными хвостами. Губы блондина предательски задрожали, в голубых глазах плескался животный ужас. Наруто закричал так громко, что кицунэ едва не оглох, но тут же сориентировался, заткнув блондина пушистым кляпом. Узумаки начал судорожно вырываться, по полосатым щекам текли прозрачные, как горный хрусталь слезы. Лис чертыхнулся и виновато посмотрел на Узумаки. - Наруто, успокойся, прошу тебя, выслушай меня... - кицунэ был буквально ошпарен тем страхом, который начал излучать паренек при звуке его слов. Лис осекся и ненадолго замолк. Внезапно, джинчуурики начал вырываться столь яростно, что ему таки удалось вызволить руку из хватки пушистого каната и врезать лису в пах. Кицунэ взвизгнул и пронзительно заскулил, издав звук, похожий на скрип вилки по пустой тарелке. Мало того, что правая лапа его до сих пор не слушалась, так еще и самое сокровенное получило сокрушительный удар. На руку паренька тут же набросилась сразу пара пушистых хвостов и озлобленно рычащий кицунэ посмотрел в его лицо. Весь его гнев мгновенно улетучился — ему казалось, что Наруто вот-вот поседеет от ужаса — лицо его было бледным, как мрамор, глаза едва не вылезали из орбит, а отчаянная борьба прекратилась — парнишка приготовился к смерти.       - Тише, тише, успокойся, малыш, я не трону тебя, обещаю... - как можно медленнее и миролюбивее говорил кицунэ. Каких-либо улучшений в состоянии Наруто он не заметил. Тогда лис решил начать с самого начала. Он рассказал пареньку о своей прошлой жизни, о своей погибшей возлюбленной, о переданных ею способностях и о его истинном намерении, с которым он лишил джинчуурики девственности. - Наруто, ты нужен мне, пойми же, я не смогу жить без тебя! Я не могу дать тебе погибнуть! Я сойду с ума, если потеряю моего первого друга за тысячу лет! - лис говорил все тише и тише, и все ниже и ниже опускал голову. - Так скажи же мне, ты простишь меня? - едва слышно прошептал демон, вынимая хвост изо рта паренька. - Уходи, - прохрипел блондин. - Что? - с ужасом спросил лис, ошеломленно вытаращив глаза и подняв уши. - Уходи! Оставь меня в покое, чудовище! Чтоб у тебя член отсох, монстр! Сволочь! Я тебя ненавижу! - последние слова парень уже выкрикивал, роняя горькие слезы на нагретую телом демона простынь. Уши Курамы повисли безвольными тряпками, по рыжей морде скатилась одинокая, сверкающая как горный хрусталь слезинка, сорвавшаяся с черного носа и упавшая на ногу блондина. - Хорошо, я уйду, - тихо прошептал лис и растворился в облачке белого дыма. Тут Наруто перестал сдерживать себя и рухнул на постель сломанной куклой, прикрыв лицо подушкой и оглашая комнату душераздирающим ревом. Он не поверил лису, ни единому его слову.       Всю следующую неделю для блондина был сущий ад на земле. Задница воистину полыхала, разве что огнем еще не плевалась — мало было парню разорванного ануса, так еще и лисье добро никак не хотело выходить наружу. Очаг чакры, находящийся в кишечнике, под действием спермы Девятихвостого взбесился подобно разъяренному буйволу. Старые каналы чакры разрушались, но тут же заменялись новыми, более прочными. Мышцы перестраивались и становились плотнее, прочнее и сильнее. Кости вбирали в себя все твердые минералы, которым посчастливилось попасть в тело новоиспеченного инкуба. Разумеется, для Наруто происходящее проявлялось лишь в непрекращающейся боли по всему телу. Болел каждый сустав, каждая мышца, каждое сухожилие. Естественно, джинчуурики никому не рассказал о произошедшем — он бы предпочел этому самосожжение, потому некому было облегчить его страдания. Страдания телесные, тем временем, были лишь тенью той боли, которая сжирала душу джинчуурики. Наруто словно зомби бродил по Конохе, игнорируя облепляющих его зевак и фанаток, лишь изредка отрывая взгляд от земли.       Это предательство разрушило весь его мир. Этой... твари он хотел подарить свободу, ради него он перессорился со всеми Каге, с ним он проводил почти все свое свободное время, вместо того, чтобы добиваться Сакуры или, наконец, ответить взаимностью на чувства Хинаты. Он трахнул его, поимел как маленькую, беспомощную сучку! Кьюби плевать хотел на то, что он чувствовал, когда из героя Четвертой Мировой Наруто Узумаки превратился в жалкую подстилку демона, которую используют так, как заблагорассудится, не взирая на ее желания. - Сволочь, ненавижу, чтобы ты... - тихо бормотал джинчуурики, складывая в наполненный продуктами кулек пакет с молоком. Кассирша, принявшая его слова на свой счет, испуганно сглотнула и вжалась в кресло, отодвинувшись как можно дальше от пребывавшего не в духе Узумаки. Блондин швырнул деньги на прилавок и быстро вышел из магазина. - Вы сдачу забыли, - крикнула ему вслед кассирша, но, не услышав ответа, убрала в карман излишек, пока никто не видел, прикрыв воровство моральной компенсацией за оскорбления. Наруто продолжал заниматься самоуничижением, все глубже и глубже проваливаясь в пучину отчаяния.       Лису было не лучше, даже хуже, ведь он собственноручно разрушил свою единственную связь. Связь с единственным человеком, которого он мог назвать своим другом, которому он, не задумываясь доверил бы свою жизнь. Обезумевший от горя демон с ревом метался по клетке на трех лапах, бессильно кидаясь грудью на прутья и изрыгая столбы пламени вперемешку с проклятиями. Вдруг Курама пораженно замер и вытаращил глаза - похоже, это доверие не было взаимным... Наруто никогда не считал его другом, он всего лишь пользовался его силой, а все то время, которое они провели вместе, все его добрые и теплые слова были всего лишь прикрытием его корыстных помыслов, направленных на эксплуатацию такого могучего, но глупого и наивного демона. - Вот сволочь... - тихо прошептал кицунэ, садясь в воду и хватаясь за голову, обвив хвостами все свое тело, словно пытаясь согреться. Он использовал меня... Я дал ему бессмертие, я всю жизнь защищал его, лечил, оберегал, а он... Он всего лишь использовал меня, как и его мать, как и все встреченные мною люди... - Кьюби сдавил голову лапами и рухнул в воду. - Будь ты проклят, Наруто... Люди, будьте вы все прокляты, - Курама всхлипнул и завыл от безудержной тоски, снедающей его разбитое сердце и измученную вечным одиночеством душу. Тоска породила обиду, обида переросла в гнев, а гнев был лишь предвестником всепожирающей ненависти. Ненависти ко всему миру в целом и одному блондину в частности. Кицунэ гулко зарычал и сжал кулак, оставив на холодном камне глубокие борозды от когтей. - Наруто, я убью тебя! - проревел Курама в чернильную пустоту.       Блондин с потерянным видом шел по улице, не замечая прохожих и палящего солнца. Он полностью погрузился в свои тяжкие мысли о превратностях судьбы. Внезапно, на его плечо легла чужая рука. Наруто почти мгновенно среагировал, схватив человека за запястье и перекинув его через себя. - А-а, епт... - с диким воплем не вовремя подвернувшийся под руку Киба перелетел через друга и впечатался в выбеленную стену дома, приземлившись вверх тормашками. Акамару с визгом кинулся к своему хозяину и принялся вынюхивать его торчащую в небо задницу. - Ксо... - Наруто чертыхнулся и подбежал к товарищу, помогая ему подняться. - Идиот! - рявкнул Киба и врезал другу в плечо. - Извини, я не рассчитал силы... - блондин почесал затылок и смущенно улыбнулся, прищурив глаза. - Какой-то ты нервный в последнее время, - буркнул Киба, потирая ушибленную спину. - Не я такой — жизнь такая, - блондин развел руками, не поднимая глаз на друга — после того, что с ним сделал лис, он чувствовал себя грязным ничтожеством, недостойным даже говорить со своими старыми боевыми товарищами. - Ладно, ерунда, я вот чего подошел — ты пойдешь ко мне на вечеринку в воскресенье? Скидываемся по 200 рё, - тут же добавил Киба, криво усмехнувшись. - Извини, дружище, но не в этот раз — я на мели, - блондин демонстративно вывернул карманы и тяжко вздохнул. - Да ерунда, потом отдашь, приходи! - Инудзука ободряюще хлопнул друга по плечу и тепло улыбнулся — после того, через что они прошли, он был готов простить ему любые долги. - Давай я до завтра подумаю, а потом тебе скажу, ладно? - Наруто сейчас меньше всего хотел оказаться в гомонящей толпе радостной молодежи. - Ну хорошо, так уж и быть, только не затягивай! - Киба вновь хлопнул блондина по плечу и на мгновение увидел его глаза. В них было что-то необычное, но Инудзука так и не понял что — джинчуурики ушел не сказав ни слова, лишь махнув на прощание рукой. Пожав плечами, Киба поглядел на Акамару, тот радостно тявкнул, вызвав у хозяина теплую улыбку. - Ну хоть ты у меня вежливый, псина, - ласково потрепав загривок пса, парень отправился домой. Ни завтра, ни послезавтра Наруто не пришел.       Крайне символично, на девятый день боли по всему телу прекратились, и измученный, истощенный блондин впервые ощутил, как тепло и ласково светит солнце, как приятно треплет его волосы легкий летний бриз, как жизнь вокруг течет своим чередом — крестьяне все так же работали на поле, ремесленники производили домашнюю утварь, а торговцы ее продавали. Шиноби по-прежнему пропадали на миссиях. Ничто не изменилось, никто так и не узнал о его позоре. Наруто начало казаться, что вскоре этот ужас забудется как страшный сон, и он снова сможет жить как прежде. Возможно, он даже найдет в себе силы пойти на вечеринку к Кибе. Блондин ощутил душевный подъем, и впервые за все это время улыбнулся. Словно почуяв заветную добычу, парня встретила троица симпатичных девушек — блондинка, брюнетка и рыжая. Джинчуурики пораженно поднял бровь — он никогда не видел их прежде в Конохе. - Привет, Наруто-кун! - дамы перегородили парню дорогу, Узумаки остановился и напряженно нахмурился, после чего обошел препятствие и двинулся дальше. Девушки в одном громадном прыжке перепрыгнули через парня и приземлились у него на пути. Значит, они еще и шиноби, - удивленно подумал блондин. - Невежливо уходить, когда с тобою только поздоровались, - с неуловимой опасностью в голосе сказала рыжая, демонстративно похрустев пальцами. - Я занят, - парировал Узумаки и вновь обошел вокруг куноичи. Но девушки не отставали - брюнетка пошла по левое плечо от него, остальные по правое. - И чем же ты таким занят? - спросила блондинка. - Не ваше дело! - рявкнул Узумаки и побежал, за несколько секунд оставив преследовательниц глотать пыль, а через полминуты уже запрыгнув в окно.       Наруто несколько секунд стоял в ступоре перед открытым окном, не понимая, как он смог так быстро двигаться, но увидев свою растрепанную кровать, блондин уже и думать забыл о той троице незнакомок и предстоящей вечеринке, вновь переключившись на ненависть к демону. Закрыв двери, окна и задернув шторы, положив еду в холодильник и пройдя в душ, паренек замер перед зеркалом, увидев в нем отражение своего лица. Голубые глаза пересекали вертикальные звериные зрачки. У блондина отвисла челюсть, он с неверием оттянул веко вниз, еще несколько секунд удостовериваясь в произошедших с ним изменениях. Только сейчас он понял, почему так быстро сбежал от той троицы — теперь он и сам был демоном. - Все-таки, лис это сделал... - пораженно прошептал блондин, плавно оседая на пол. - Все, что я думал о нем, было неправдой... - Узумаки сокрушенно обхватил ноги руками и опустился лицом на плотно сжатые колени. Лис говорил, что иначе было нельзя, и Наруто никогда бы не согласился пройти эту процедуру добровольно. И он был прав. Курама действительно хотел ему только добра, ведь он безвозмездно передал ему часть СВОЕЙ силы. И чем же Наруто отплатил ему за полученную вечную жизнь? Истерикой и очередным пинком в клетку? Теперь блондин чувствовал себя неблагодарной тварью, а лиса — жертвой обстоятельств, не понятой своим единственным другом. Наруто встал на ноги, прошел в спальню, лег на кровать и перенесся в подсознание. Его встретило оглушительное, злобное рычание и удушающая аура ненависти.