Вкус предательства.

Растерянно оглядевшись вокруг, Леви не сдержала выкрика отчаяния, больше похожего на протяжный, исполненный боли и разочарования стон. Слёзы сами по себе брызнули из карих глаз, и маленькая словесница даже не пыталась их утереть. Ну как, как можно было так жестоко облажаться?! Да она настолько никчёмна, как волшебница, что вообще не имеет права после такого провала использовать свои магические способности! А кляла сейчас себя на всех известных ей языках малютка Леви за то, что, услышав грозный окрик неожиданно появившегося в камере охранника, она испугалась и отпустила скованные руки Грея именно в тот момент, когда портал уже начал своё действие. И вот итог - да, на этот раз заклинание, которое она применяла всего лишь второй раз в жизни, сработало, МакГарден оказалась именно в том месте, которое загадала, там, где три года назад, если бы не Фулбастер, она бы покончила с собой. Но Грея с собой Леви не унесла, приземлившись на диком пляже в гордом одиночестве. Всё. Последняя попытка спасти от смерти невиновного человека провалилась с треском. И всё по её вине! Словесница понимала, что единственный шанс помочь Грею она упустила безвозвратно. В тюрьму теперь не пробраться - увидев её в камере, начальство распорядится усилить охрану. А с эшафота ледяного ей не вытащить и подавно. От осознания того, что она почти своими руками затянула петлю на шее друга, волшебницей овладел очередной наплыв истерического плача. И единственная идея, которая посетила предприимчивую обрамлённую охапкой чуточку растрёпанных и испачканных в крови после драконьих ударов голову, заключалась в одном - разыскать Леона Бастию, который вёл дело Грея Отмороженного, рассказать ему всё, чтобы он предпринял всё возможное для скорейшего освобождения бывшего волшебника "Хвоста Феи", незаслуженно с позором изгнанного из гильдии. Ну да, что там, дело-то осталось совсем за малым. Во-первых, кто бы его знал, где полицейский, которому она в своё время целый мешок моментально лечащей раны мазью подарила. Во - вторых, кто сказал, что он вот так запросто ей поверит? Да, что-то касательно дела Грея ему определённо было известно, Леви это уловила по его поведению в больнице, из которой они сбежали в своё время. Да и вообще, она вопреки всякой логике, на каком - то подсознательном уровне ощущала, что Леон Бастия совсем не из той породы стражей порядка, которые готовы обзавестись парой лишних звёзд на погоны даже ценой жизни ни в чём не повинного человека. Но это не значило, что после её рассказа этот волшебник помчится в тюрьму и будет вызволять оттуда Грея. Снова начав захлёбываться слезами от душивших её рыданий, Леви всё же заставила себя сконцентрироваться и сотворить ещё один портал. Пусть неизвестно куда, пусть из-за того, что она не загадала конкретного места, её теперь помотает основательно... Но МакГарден внезапно поверила в то, что сосредоточенность на человеке, на которого она теперь возлагала последние надежды, поможет ей достичь цели. Недолго музыка играла - во время первого же перемещения маленькая словесница врезалась и без того уже пробитой головой прямо в оконное стекло больницы, где сейчас чуть ли не волосы на себе от досады рвал, прощаясь с последней надеждой выспаться, Билл Сосновский. Рухнув прямо на холодную плитку пола в приёмном покое, девчушка ударилась затылком так сильно, что тут же потеряла сознание и оказалась уже не в силах использовать никакую магию вообще, не говоря уж о концентрации на портале. - Чёрт побери, да к нам будут уже поступать больные по-нормальному, на скорой помощи, а не на пантерах врываться, на мотоциклах прямо в отделение заезжать, или в окна падать прямо с неба! - театрально возопил лекарь, даже руки к потолку подняв. Видел бы эту картину Гажел, точно бы отпустил какую-нибудь едкую шуточку по этому поводу. Или хотя бы обозвал Билла Гамлетом недоделанным, или что-то в этом роде. Знала бы Леви, что буквально несколькими минутами ранее незнакомый ей дракон с жёсткой чёрной шевелюрой и алыми глазами стоял у выхода из отделения этой больницы, придерживая дверь тому самому человеку, которого она так стремилась догнать с помощью своих нацеленных в неизвестность порталов! А сам Леон, оглядываясь и заметно нервничая, выходя, старался быть как можно аккуратнее, чтобы не ударить нечаянно об один из дверных косяков никак не приходящую в себя после передозировки успокоительных Шерри, которую он нёс на руках. Но маленькая повелительница слова уже отключилась, а над ней начал колдовать Билл, оказывая очень неожиданно поступившей пациентке первую помощь. *** Джувия уже не просто курила одну за одной, с каждой затяжкой поглощая всё больше никотина. Казалось, что ещё чуть - чуть - и она фильтры, которыми так и пополнялась пепельница с её лёгкой руки, тоже будет выкуривать до самого основания. Леон выхаживал бедную Шерри - доктора, стремясь успокоить девушку и предотвратить нервный срыв с истерикой, откровенно перестарались, и теперь девушка очень туго соображала из-за передозировки тяжёлого транквилизатора. Гажел же, сидя рядом с сестрицей, в плане курева от неё не отставал ни на йоту. Хотелось стальному подобрать слова, чтобы её успокоить... Только вот что тут скажешь, когда человека, который для них для всех стал практически родным, незаслуженно приговорённого к смерти и при этом столько раз помогавшего им, даже будучи в опасном положении вынужденного постоянно скрываться беглеца, завтра должны казнить, а кроме сумасшедшего плана, наспех придуманного Редфоксом, у них нет ни единого шанса вытащить Греича!.. - Я не могу, я не могу, я не могу так!!! Ну вот. Гажел знал, что это начнётся. Даже не затушив очередной окурок, Джувия сжала его в кулаке, а потом, будто не чувствуя, как уголь с ещё тлеющего фильтра уродует нежную кожу её тонкой ладони небольшим, но глубоким и болезненным ожогом, она вскочила и перевернула стол, за которым они и сидели. Бедная синевласка сорвалась, и как теперь её успокаивать, оставалось лишь загадкой. - Я не могу так!!! - надрываясь, Локсар выкрикивала одно и то же. - Не могу сидеть здесь и покуривать сигаретки, пока Грей мучается в тюрьме! Вот подумайте - я сижу здесь, а его там пытают! Или вы думаете, ему перед смертью дадут полежать, отдохнуть и в порядок себя привести! Да хрена с два! Я знаю этих сволочей и то, как они работают! Не могу даже представить того, что Грея завтра казнят! Я не могу здесь торчать, пока он в беде! Хватит с меня, я сейчас доберусь до тюрьмы и хотя бы попытаюсь его вытащить! - Угомонись, Джу! Хорошо, что Леон среагировал быстро, хоть и жестковато. Он обогнал синевласку, не дал ей превратиться в воду и по трубам броситься в тюрьму, заковав её запястья в ледяные наручники. Бастия знал, что надолго их может не хватить, но надеялся, что, пока она не избавится от них, он и Гажел смогут втолковать неугомонной водной волшебнице, что не стоит сейчас рваться в камеру к Грею. Тем самым ведь она сделает хуже и себе, и ему. И её тут же схватят, заключат под стражу да начнут измываться с активным использованием всякого рода садистских извращений, и приговорённому к смерти созидателю льда до момента его вывода на площадь запросто могут посредством пыток такой ад обеспечить, что он сам будет мечтать о наступлении времени казни как о миге избавления от нечеловеческих мук. Тем более, и Гажел, и Леон готовы были головы на отсечение дать, что Грей ни за что не простил бы себя, если бы умирал с осознанием того, что его любимая (в этом уже никто не сомневался, даже суровый поедатель железа) страдает под жестокими пытками, пытаясь вызволить его. В конце концов, сама Джувия, хоть и держалась на ногах, но после ранения к битве была явно не готова. Тем более, к схватке такого уровня - не на жизнь, а на смерть... - Уж лучше так, чем я буду знать, что в ночь перед казнью я даже не пыталась его спасти! - рявкнула Локсар, извиваясь в руках державшего её и втолковывающего ей суть проблемы, как ребёнку прописные истины, Гажела. Ледяные наручники пока были целы, что немного успокаивало дракона. Но вот огонь бешеной решимости в синих, как само небо, глазах, не то что угасать - даже маленько ослабнуть не желал. И это волшебника уже откровенно пугало. - Ты что забыла, сестрёнка? - сжав девушку в объятиях, от которых у других кости бы оказались переломаны напрочь, начал увещевать синевласку стальной. - Мы же тут, пока сидели, всё продумали... Завтра Леон в назначенное время приходит на казнь вместе с Шерри. Для отвода глаз они, как сотрудники полиции, займут места поближе к эшафоту, а сами будут тебе на телефон отписывать, как лучше передвигаться, чтобы подобраться поближе к твоему ненаглядному, сколько охранников у нас на пути... Мы же с тобой валим этих быков, сама же вспомни, по нашей любимой схеме - я привлекаю их внимание, мочу их, а, если не справляюсь, ты тут появляешься этаким штормиком и добиваешь их к чертям собачьим. А потом добираемся до самого эшафота - и тут ты и устраиваешь апокалипсис, топишь всю эту площадь. Пока там переполох завяжется, я вытащу Греича с того места, где он будет, потом ты подхватываешь нас с Отморожнным и Леоныча с Шерри и красивенько так на волне выносишь нас как можно дальше от города... Тут-то Гажел и умолк, поскольку понимал, что брешей, обнаруживающих несовершенство этого самоубийственного плана, невероятно много, и в качестве способа убедить Джувию не рваться в тюрьму сейчас, ночью, эти огрехи совсем не подойдут. Кто знает, получится ли у них так запросто перебить охранников, которых завтра будет чуть ли не больше, чем простых горожан? А вдруг казнь будет проходить в несколько этапов с какими-нибудь показательными издевательствами над ледяным, и во время пыток, которые по сценарию должны будут предшествовать мигу обезглавливания, он просто умрёт? И да, куда они отправятся, покинув Магнолию?.. - Но почему мы не можем попробовать провернуть то же самое уже сегодня? - воззрившись на брата с невыразимой тоской, спросила Локсар. Наручники изо льда уже лопнули, но она уже не брыкалась, осев прямо на пол и обхватив себя за подрагивающие от старательно подавляемых рыданий плечи. Это выглядело так, будто последнюю надежду у водной колдуньи только что отобрали и на её глазах безжалостно втоптали в грязь. Девушка с тоской покосилась на диван, с которого вскочила, и с горечью осознала - после ранения она, даже несмотря на обильное количество медикаментов в её организме, до сих пор пока очень слаба. И теперь после забравшего её последние силы истерического выпада она даже встать и дойти обратно самостоятельно не сможет. - Потому что кое у кого силёнок совсем не осталось, - Гажел, поняв, что сестрёнка хотя бы перестала кидаться грудью на амбразуру, которая ей явно неподвластна, осторожно взял её под руки и дотащил на себе. Усадив её на диван, он погладил её по затылку, взъерошивая кудри цвета моря, как любил всегда делать в детстве, и негромко добавил: - Дождись завтра, русалочка. Завтра мы с тобой тут дадим жару, это я тебе обещаю! *** - Ну что, ублюдок, начинай молиться! - в левый бок скованного по рукам и ногам Грея с силой впечатался ботинок на грубой рифлёной подошве. Глухо выдохнув с надсадным хрипом, парень еле глаза разлепил. Ночка перед казнью выдалась просто фантастической - сначала неизвестно откуда появилась Леви, следом же таинственно исчезнув при появлении охранника. А потом этот самый стражник, позвав своего напарника, (собственно, это те же ребята, что отволокли его в больничку и прогнали от него тюремного кошака, их Фулбастер, даже несмотря на то, что уже прочно завис на грани между жизнью и смертью, запомнил) почти до самого рассвета пытался выбить из ледяного, что это за девушка оказалась с ним в одной камере, как она попала туда, и куда она исчезла. Нет, он особо не изгалялся, изощрённых пыток не стал использовать... но сейчас недавно перенесшему тяжёлую операцию, не пришедшему в норму после полученных ранений и измученному затянувшимся пребыванием в цепях Грею и простого избиения было достаточно. Он не осуждал Леви за то, что та скрылась в одиночку, оставив его на растерзание тюремным надзирателям. А чего он хотел, это его проблемы, в общем-то. Вполне естественно, что его старая подруга испугалась. Она и так в этой камере, скорее всего, случайно оказалась, вряд ли изначально попасть сюда метила. Единственное, на что надеялся ледяной - что малютка МакГарден и правда поверила ему и не станет сейчас рассказывать в гильдии про то, как гад Отмороженный перед смертью пресвятого Нацу Драгнила в убийстве обвинил. Но того, что Леви проявила к нему сочувствие (несмотря на посетившее его ранее шальное подозрение, Грей всё-таки решил, что маленькая словесница была искренна с ним), созидатель льда своим мучителям не выдал. Его били, он, уже не пытаясь перевернуться, чтобы защититься от ударов, плевался кровью прямо под себя и, когда в очередной раз бравые солдаты хватали его за волосы или за цепь на шее, задирая голову так, чтобы каждую жилу на шее стало ломить от невыносимой боли, и снова повторяли свои вопросы, в ответ Фулбастер талдычил одно и то же: - Я её не знаю. Удар. - И каким же, по-твоему, ветром её к тебе в камеру занесло? - прорычал стражник, чуть ли не выдирая клок свалявшихся от запёкшейся крови волос Грея. - Я не знаю, - всё, на что хватает привыкшего ещё и позлить своих палачей парня. Ещё удар. - Может, ты по-хорошему расскажешь, что это за мелкая чертовка, куда она делась и какое к тебе имеет отношение?! - второй охранник решил помочь товарищу и с силой пнул распластанного перед ними на грязном полу волшебника прямо в то место, где уродливой кривой полосой зиял как попало наложенный и не обработанный должным образом шов. - Пошёл ты, чмо, - Грей правда не хотел, оно как-то против воли вырвалось. И в следующую минуту Отмороженный впервые в жизни пожалел, что он маг, и выносливости у него на порядок выше, чем у людей, не владеющих волшебной силой. Так бы он точно скончался после такого избиения, которое ему расхрабрившиеся от беззащитности пленника солдаты организовали. А здесь не так всё просто оказалось. Испытав весь спектр боли и унижения, парень всё-таки дожил до рассвета. Так ничего от него и не добившись, надзиратели бросили его избитым и ушли, вернувшись к полудню. Когда его оставили в одиночестве, Грей даже смог провалиться в тяжёлое полузабытье, лишь отдалённо напоминающее сон. А теперь вот, издевательским тоном разрешая ему молиться, его награждал пинками один из тех же самых ребят, что измывались над ним ночью. Чёрт, неужели уже полдень?! Неужели настал тот день, когда на потеху народа ему отрубят башку, подвергнув перед этим последним в его жизни пыткам, да проклянут его имя на веки вечные, сбрасывая его обезглавленный труп в помойную яму на корм бродячим псам?.. Даже у прошедшего по жизни почти все круги ада, заглядывавшего сто раз в лицо смерти и ощущавшего на себе её смрадное дыхание Грея Отмороженного что-то предательски дрогнуло внутри, когда до него дошло горькое осознание, что конец его уже настал. Да, Грей ведь тоже был человеком. И ему, как и любому стало действительно страшно при мысли о том, что сейчас он должен будет умереть. Причём умереть, не защищая в бою своих друзей, честь города и страны, или спасая попавших в беду, а сдохнуть под топором палача под проклятия и гневные выкрики в его адрес от поверившего в сказки Саламандра и копов народа. Скорее, именно это и было по - настоящему страшным - сгинуть презираемым всеми. Таращась в никуда перед собой, Отмороженный даже не сопротивлялся, когда его за цепи поволокли к выходу. Более того, он не сразу ощутил, что по мановению руки молодца, которого, если ему не показалось, второй назвал Ларри, оковы на его ногах немного сменили форму. Теперь цепи, хоть и продолжали туго обвивать изодранные до крови щиколотки созидателя льда, давали парню возможность самостоятельно переставлять ноги и идти без поддержки. Руки ему так и оставили связанными за спиной, решив, что для ходьбы израненному и избитому магу и этого хватит. А цепь на шее приспособили как хороший метод заставить приговорённого к смерти идти побыстрее или встать, если тот неожиданно упадёт дорогой. Обычно в моменты, когда ему грозила смертельная опасность, ледяному начинало казаться, что время пугающе замедляется. Сегодня же путь через длинные тюремные коридоры по замаранным грязью и забуревшими следами крови ступеням для Грея был очень коротким и почему-то на удивление быстрым. Он невольно шарахнулся назад, когда его босые ноги коснулись порога темницы, и тяжёлые кожаные двери отворились сами по себе. В глаза парню тут же ударили солнечные лучи, ослепляя его и заставляя невольно отшатнуться. Пока Грей, уже начавший теряться после долгого пребывания в темноте тюремной камеры, мотал головой и усиленно пытался проморгаться, чтобы вернуть себе зрение, один из стражей толкнул его дубиной в обнажённую спину, презрительно бросив: - Что, падаль, боишься?! - Да пошёл ты, - со злостью отозвался ледяной, резко выпрямляясь и заставляя себя принять тот самый свой невозмутимый вид, нацепить ту самую маску безразличия ко всему, которой он прикрывался в те минуты, когда ему очень больно и страшно. Хватит показывать этим сволочам, что у него сердце предательски сжимается в ожидании того ужаса, который ему сейчас предстоит! Он не доставит им шанса насладиться его мучениями. Лучше уж он сдохнет, чем покажет, что и ему больно и обидно от незаслуженных обвинений! Умирать - так с гордо поднятой головой, решил для себя Грей. С замирающим сердцем и с вызывающей ухмылкой ледяной сделал шаг на сооружённый специально для него деревянный помост и чуть не оглох от по-звериному истошного рёва толпы, жаждущей его крови.