Вкус предательства.

А у Грея и Джувии это утро выдалось, как и последние несколько - в обнимку на одной кровати. Расхрабрившийся ледяной сегодня решил плюнуть на всё, разбудил сонно фыркнувшую и заулыбавшуюся от порции столь приятных именно от его рук ласк синевласку осторожным поцелуем в приоткрытые ото сна губы, подготовил уже было целую речь, общий смысл которой состоял в том, что он влюблён в неё до беспамятства и будет искренне рад, если сейчас она не побоится пройти весь этот нелёгкий путь попыток выпутаться из передряги, в которую они все из-за него влипли. Он даже мысленно велел себе отметить, что, если всё кончится хорошо, и его доброе имя будет восстановлено, он обязательно отблагодарит свою любимую сторицей, будет она за ним, как за каменной стеной, горя и нужды ни в чём знать не будет... - Ай, Грей, - хихикнула толком не стряхнувшая с себя последнюю сонливость Джу, когда тот, наплевав на рекомендации Джуры не тревожить закованный в заговорённую стальную шину перелом, усадил её на себя и, запустив пальцы в её шелковистые синие локоны, трепетным таким касанием скользнул по её щеке и замер дрожащей рукой в районе ключицы. Изогнувшись, как кошка, замлевшая Локсар довольно мурлыкнула что-то неразборчивое себе под нос и склонилась к зажмурившемуся от удовольствия парню, дразня его лёгким и рваным таким поцелуем прямо в схваченные кровавой коркой губы. - Джу, - прерывисто дыша не то из-за того, что переломанные кости отозвались приступом боли на неожиданную нагрузку, не то из-за того, что всё происходящее сейчас у него вызывало просто крайнюю степень небывалой эйфории, шепнул Грей. - Я тебе тут кое-что сказать должен... - Ну же? - внезапно в синих очах окончательно проснувшейся девушки заплясали откровенно игривые искорки, и та придала своему личику невинное такое выражение, от одного вида которого внутри у Фуллбастера начало подниматься обжигающее изнутри желание совсем не разговоры сейчас вести. В сочетании со слишком медленно отступающей болью это чёртово вожделение начало оказывать просто невообразимый эффект, из-за которого Грей не смог отказать себе в удовольствии наклонить поддавшуюся ему девушку поближе к себе и припасть к ней с поцелуем. Теперь это был уже другой поцелуй, не такой осторожный, как первый, в который задыхающийся от двойственности мучивших сейчас его ощущений и мысленно не единожды обозвавший себя извращугой с замашками мазохиста ледяной попытался вложить всё то, что он чувствовал к этой сумасшедшей, но, по его мнению, самой-самой лучшей в мире волшебнице. - Ты, кажется, что-то сказать мне хотел, - уже в открытую дразня его, Джувия отстранилась, усевшись возле самой линии его паха так, чтобы рефлекторно дёрнувшийся в жажде продолжения поцелуя Грей точно не смог до неё дотянуться. Словно издеваясь, водная волшебница осторожно провела рукой по напрягшемуся всеми мышцами животу парня. Тот аж дышать на миг перестал, прикрывая глаза и чувствуя, что, кажется, ещё чуть-чуть - и он сам, если не сможет из-за перелома овладеть Джу, начнёт её упрашивать, чтобы она его изнасиловала. А та, словно издеваясь, сделала несколько телодвижений, от которых внутри Отмороженного и без всякого секса восстало всё. Да, признаться честно, у изошедшегося испариной и аж побледневшего ледяного не только внутри всё восстало. - Что ж ты творишь-то... - обессиленно рыкнул парень, откидывая голову, закусывая нижнюю губу и давая своим рукам волю ласкать уже начавшую невольно постанывать синевласку всюду, куда только дотянуться получалось. Когда ладонь Локсар коснулась его ещё заживающего после всех пережитых побоев лица, он начал было то губами, то языком играть с ней, дыша всё громче и прерывистей, и надеясь, что сможет сдержаться ещё пару минут и не начать в открытую просить девушку о том самом, как вдруг разыгравшаяся Джувия, которой явно по нраву такое пробуждение пришлось, и, которая, как начало казаться Грею, явно тоже кое на что сейчас рассчитывала, взяла его за лицо, легонько вдавила в подушку, так, что теперь отвернуться ледяной не мог, разве что взгляд отвести. Насладившись растерянностью, возбуждением, и чем-то ещё, что теплилось на самой глубине его измотанной души, в чёрных глазах Фуллбастера, Джу улыбнулась: - Нет, так дело не пойдёт. Раз собрался что-то мне сказать, говори. Когда её ладонь легла на его шею, ещё покрытую глубоким рубцом от перетягивавшей её некогда цепи, а сама она снова затанцевала на нём, умудрившись довести его до тряски, решив ей немного отомстить, Отмороженный запустил одну руку прямо под кружевную ткань трусиков девушки. Залюбовавшись тем, как она раскраснелась, чувствуя, что и сам плывёт от того, каким прерывистым и рваным стало дыхание Локсар, Грей наконец-то заговорил, уже понимая в глубине души, что сейчас-то они и доведут друг друга до той самой точки кипения, после которой уже перестаёшь вообще о чём-либо думать: - Джу... я... в общем, это самое... я люблю тебя! Последнюю фразу он почти выкрикнул, закрывая глаза и замирая, потому что начавшая непроизвольно подаваться на его ласки всем телом девушка так неосторожно скользнула по нему, что ему показалось, будто либо сейчас его разорвёт, либо он разорвёт эту длинную майку на ней. Разорвёт в клочья, швыряя в стороны ошмётки чёрной ткани, чтобы не мешала ему переходить к тому, что казалось неизбежным и оттого столь желанным. - Грей... - выдохнула та, понимая, что вроде бы и надо что-то ответить, а вроде бы и так всё понятно, и жажда продолжения того, что сейчас между ними разыгралось, сильнее всего прочего. И только Грей с Джувией снова припали друг к другу в просто кружащем головы обоим поцелуе, только сильные руки ледяного всё-таки добрались до то сползающей, то задирающейся длинной футболки, что была на синевласке, да разорвали её, как дверь в комнату, где и предавались наслаждению друг другом Фуллбастер и Локсар, распахнулась, а несчастная разорванная футболка приземлилась прямо на голову Гажелу, аж оступившемуся на пороге и громко матюкнувшемуся из-за непонимания того, отчего вдруг стало так темно! Грей тоже матюкнулся, рывком накрывая оставшуюся из-за его страсти в одних трусиках Джувию одеялом. - Слушай, орясина железная, - отдышавшись и дождавшись, пока мотающий головой во все стороны Гаж допетрит, что с ним произошло, и соизволит снять разодранный кусок ткани со своего лица, гневно зыркнул на друга Грей. - Тебя стучаться не учили, когда в двери к другим ломишься? - Ну я-то откуда знал, что вы тут извратничаете с утра пораньше, - а Гажел понимающе ухмыльнулся в тот самый момент, когда осознал, что рваная чёрная тряпка, которую он только что снял со своей взлохмаченной теперь головы, не так давно была футболкой, призванной прикрывать прелести прячущейся теперь под одеялом и раскрасневшейся Джувии. Невозмутимость этого бесцеремонного, но всегда радеющего за друзей убийцы драконов, поразила даже бывавшего во всяких ситуациях Грея, и потому тот, плюнув на очередной приступ боли, сам дотянулся до лежащих на тумбочке сигарет и закурил. Джу, посмеиваясь себе под нос, и про себя подумав, что, когда Гажел уйдёт, она всенепременно продолжит то, от чего их с Греем оторвали, тоже взялась за сигареты. - Ну рассказывай, чего припёрся, - выдохнул Фуллбастер, глядя на решившего присоединиться ко всеобщему перекуру Редфокса. - Не просто же покурить к нам притащился тут с утра пораньше, да ещё и без стука. - Ну хорош бурчать уже, - немного виновато посмотрел на друга железный. - Я ж, когда уже прямо это самое оно, слышу же всё прекрасно и не лезу тогда. А тут и не поймёшь вас... - Не оправдывайся, Гажик, - а светящаяся от счастья после признания, сорвавшегося с уст Грея, Джувия, кажется, сейчас кому угодно что угодно на радостях готова простить была. - Со всеми бывает. Ну так что у тебя случилось? - Да поговорить хотел, тут два вопроса меня прям замучили, - внезапно загорелое лицо стального приняло столь сконфуженное выражение, что даже Отмороженный заинтересованно приподнялся на локтях, желая узнать, что же ввело его хамоватого и не знающего, что такое такт и стеснение, товарища в такое замешательство. - Во-первых, Мелочь наша мне покоя не даёт. Я вот хожу вокруг да около и не знаю, что с ней делать... - Ты о чём? - всё ещё витая в облаках счастливой рассеянности, Джувия засмотрелась на танцующий под потолком сизый дым и правда немного не уловила, что имел в виду внезапно обмякший и растерявший на миг всю свою грозную воинственность Гажел. - Да влюбился я в неё, - с таким видом, словно признался только что в том, что смертельно болен, простонал железный. После громкого матерного восклицания Фуллбастера, которым парень выразил крайнюю степень удивления, добавив так же матом, что сей факт - дело очень хорошее, убийца драконов крепко затянулся и посмотрел на ребят: - Вот и не приложу ума, что делать. Надо ж девок на свидания там водить, подарки там дарить, развлекать. А тут, сами видите, положение у нас у всех херовое, не погуляешь особо. Ну не приду ж я при таком раскладе с чаёчком в комнату и не скажу же всё, как есть... - А почему бы и нет? - пристально посмотрела на брата Локсар. - Да эт... Да как же так-то? - развёл руками в стороны Гажел, крепче сжимая в острых драконьих клыках дымящуюся сигарету. - Девчонки ж любят, чтоб за ними красиво ухаживали... - Ты и так от Леви не отходишь. То, как ты ухаживаешь за ней, описанию не поддаётся, - задумчиво произнесла Джу, улыбаясь. - Ага, тебе только осталось с опахалом вокруг нашей Леви бегать, - поддакнул Грей, улыбаясь и подмигивая стальному, словно говоря: "Не парься, братан, правильно ты всё делаешь!" - Иди ты, - пробурчав это, стальной поспешил отвернуться. Говорить о своём чувстве к кому-то ему для него оказалось чем-то ну очень неловким и тяжело дающимся. Да и сам факт того, что загнездилось вдруг в его драконьей душе это самое чувство, для него казался чем-то из ряда вон выходящим. Он всегда думал, что не про него это... Ан нет, как начал общаться с этой оказавшейся невероятно умной, живой, сообразительной и не такой манерной, как большинство нынешних девушек, волшебницей, так и не заметил, как угодил в эти расставленные судьбою сети. - Гажик, - внезапно посерьёзнела Джу, поправив одеяло, чтоб оно точно не сползло с её груди при шевелении на постели, - ты вот правильно говоришь, положение наше при всём внешнем временном благополучии хуже некуда. У нас сейчас каждая минута жизни на счету. Давай правде глаза смотреть, любая наша вылазка может обернуться гибелью для каждого из нас. А представь, если всё-таки кто-то сможет пробить защитные чары господина Джуры и отыщет нас здесь? Так что у нас ни у кого нет времени на церемонии, нужно действовать здесь и сейчас. Любишь? Так иди и скажи всё, как есть, на духу. Тем более, - заговорщицки подмигнула черноволосому убийце драконов Локсар, - я тебе, как девушка, скажу точно - я уверена, что Леви тебя не отвергнет. И да, чтобы ты не тушевался, знай - она ждёт от тебя чего-то в этом стиле. Ты просто пойми, ну она же девушка, она не станет инициативу проявлять, стеснение там, все дела... Только запомни, я тебе ничего не говорила. - Спасибо, так и сделаю, - внезапно затуманенный смущением взгляд дракона прояснился от того, что сброшена была с крепких стальных плеч целая гора, давящая на него неразрешённостью мучившего его вопроса. - Круто ты, Джу, всё рассудила, молодец. Всегда тебя за это любил, сестрёш. Так что, Отмороженный, - палец стального ткнул в прыснувшего от неожиданности этого жеста Грея, - тебе с моей сестрицей очень повезло, она не то что большинство нынешних куриц безмозглых, она у меня вон как шарит! - Я уже это понял, - негромко произнёс ледяной, глядя на друга и выдыхая сизый дым почти уже подошедшей к концу сигареты. - Послушай, Гаж, - решив, что тема с любовью стального к МакГарден подведена к вполне устраивающему стального итогу и вполне себе исчерпана, Грей перешёл к следующему, пока ещё не оглашённому Редфоксом вопросу: - Ты говорил, что тебя мучают два вопроса. А второй-то какой? - Ах, да, - а вот теперь Редфокс всем видом начал выражать всепожирающий интерес и чрезвычайную важность, будто только что он осознал смысл вселенского бытия. - Так, ледяная башка, а теперь твоя очередь распинаться. Давай колись, это ведь ты вытворил что-то, после чего пала Райская Твердыня, и я стал свободен? - С чего ты взял? - следуя своей неизменной привычке, Грей всем своим видом выражал полнейшую невозмутимость. Правда, внутри всё аж гулко заухало, когда Гажел, достав ещё одну сигарету, прищурился, сфокусировав на нём пристальный драконий взгляд, и произнёс: - Ты много чего болтал, когда в бреду, раненый, заходился. Плюс, когда я в первый раз тебя увидел, тогда, в пещере, ты, услышал моё имя и начал орать, как оголтелый, что у тебя что-то там получилось, помнишь? Я поначалу рукой махнул, подумал, ты рехнулся из-за того, что тебе камнями башку отбило, а, когда послушал, что ты там в бреду лопочешь, начал смекать кое-что. Поверь мне, мне было с чего это взять. Так что не увиливай, давай колись, что ты вытворил, да и откуда вообще ты про меня узнал? Меня родная сестра и лучший друг не могли найти, а ты как-то прознать умудрился про меня, хотя знаком со мной не был? Да, Гажел умел поставить в тупик неожиданными вопросами. Чувствуя, что он теряется под пристальными взглядами и Редфокса, и не верящей в услышанное Джу, Грей схватил ещё одну сигарету. Врать, говорить правду или отмалчиваться - он пока ещё не решил. *** - Мира, заинька, - пьяный в умат Нацу уже был на грани от того, чтобы свалиться с угрожающе покачивающегося от его вихляний под ним высокого стульчика прямо под барню стойку. - Плесни-ка мне ещё стаканчик... Громко икнув, огненный убийца драконов уронил лохматую голову на мускулистые руки, потом утёр лицо собственным шарфом и начал пытаться сфокусировать мутнеющий от перебора со спиртным взгляд на фигуристой дьяволице. - Нацу... - та обеспокоенно посмотрела на растрёпанного и упитого до неприличия дракона. Какой-то Нацу был растерянный, нервный и подавленный в последние дни, это даже она заметила, хотя не особо близко общалась со всеобщим любимчиком гильдии. А сегодня вот не выдержал воспитанник Игнила, сорвался и предался пьянке, причём так, как предаются ей люди отчаявшиеся и уже подготовившие себя к тому, что их ждёт полнейший крах во всём. - Может, хорош уже выпивать-то? Ты, того и гляди, со стула свалишься... - Не учи меня, сколько мне пить! - внезапно вспылил огненный убийца драконов, шарахнув по полированной столешнице с такой силой, что та угрожающе затрещала, словно говоря - не надо по мне так лупить, я ведь и развалиться могу. Минутный всплеск агрессии и попытки показать, что он хозяин своего положения внезапно сменился наплывом откровенного уныния, и вот уже в изумрудных очах Саламандра задрожали самые что ни на есть настоящие слёзы. Горькие, взращённые на идущем из самой души отчаянии, печальные драконьи слёзы. Мира не знала того, что это слёзы предателя, чувствующего, что вот-вот правде о его поступке суждено будет вскрыться. Мира не знала того, что плачут порой не только те, кого предали. Мира не знала того, что предатель порой давится слезами ещё более горькими, чем тот, против кого он обратил своё предательство. А Нацу вот всё это знал. Потому и расплакался, когда опьянение его дошло до той самой поганой стадии, когда держать себя в руках уже сил не было. Всему виной стали сообщения того самого чёртова шантажиста, который, вопреки тайным надеждам Драгнила, не отстал от него после первой выплаты, не утонул во время неожиданно накрывшего Магнолию наводнения и даже не соизволил испариться, не оправдав ни одного тайного чаяния огненного убийца драконов и, более того, напомнив о себе в самое неподходящее время. Тогда, когда Нацу и драгоценного достать для него не мог. Тогда, когда он только-только начал вставать на крыло и думать, что теперь-то отпустит его его предательство, и он преспокойно будет жить дальше... - Нацу, ты чего? - Мира совсем растерялась, таким Саламандра она ещё ни разу не видела. Нет, когда он был пацаном, пару раз она видела мальчишеские слёзы обиды или досады, но и тех потом не стало - на смену им пришёл задор, позитив, умение найти повод для смеха даже там, где, казалось бы, и смеяться не над чем. А сейчас Нацу плакал хуже, чем в детстве. Негромко, но с таким отчаянием, словно умер кто-то, кто был ему очень дорог. Или ещё чего похуже случилось... Подняв на дьяволицу покрасневшие и заплаканные глаза, дракон опрокинул любезно подсунутую ему блондинкой стопку коньяка и тихо произнёс, глядя на неё: - Мира, я в полной заднице.