Вкус предательства.

Какое-то время теневой, световой и ледяной волшебники сидели молча. После того, как Грей рявкнул на Роуга во время его попытки выяснить, соврал он про Ледяной Гипноз, или нет, у Прохиндея как-то резко пропало желание пытаться его разговорить. Тишина эта нарушалась лишь звоном связавших их намертво друг с другом оков, сдавленным хрипом тех, кому на тот момент сильнее всего сдавили шеи сплетенные в один стальной комок цепи, да кашлем Роуга, во время приступов которого он постоянно заплевывал то полы под собой, то собственные ноги своей же кровью. Если честно, это ожидание непонятно чего выматывало, да еще и в сочетании с таким явно вынужденным соседством. Но внезапно сверху снова раздались шаги, и к их камере подошла все та же компания, что и наведывалась к ним ранее. Только теперь отказавший им в туалете страж держал в руках камеру. - Что, не обделались еще? - зло подшутил он над тремя узниками. Отвечать ни у кого из них настроения уже не было - Грей своего наговорил, а Стингу и Роугу разговаривать с надзирателем совсем не хотелось. Тот же только смерил их троих торжествующим взглядом и навел на них объектив камеры, прищуривая один глаз и приноравливаясь, с какой же стороны лучше все это заснять: - Улыбайтесь, цыпочки. Небольшой видоотчет для журналюг. А то, как прознали все, что вас троих в Шафране схватили, да еще и вместе, так и требуют то фото, то видео, которые доказывают, что вас и правда схватили. Три... два... один... снимаю. Можете передать привет родным, соседям, знакомым, коту, собаке... Можете что угодно говорить, звук я все равно потом вырежу. Повертев камерой и так и сяк, надзиратель остался недоволен. Так как он снимал, не заходя в камеру, получалось, что в кадр попадал только сидящий прямо лицом к решетке Фуллбастер, а прикованных к нему Чени и Эвклифа видно не было. - Эй, кусок мороженого дерьма, подвинь свой зад, мне надо и этих двух ущербных заснять! - прикрикнул мужчина. Грей никак не отреагировал на столь нелестное обращение, на что надзиратель повторил свой приказ и добавил: - Шевелись по-хорошему, иначе загну раком, разобью тебе все рыло и заставлю свою же собственную кровь с пола слизывать! Грей и тут никак не отреагировал, продолжая молча прожигать взглядом объектив наведенной на него камеры. Если честно, его отчего-то здорово взбесило то, как их троих, прикованных словно в насмешку друг к другу, пытаются на камеру снять да еще и показывать потом везде, где только можно и нельзя. Почему-то, настырно смотря в этот немигающий глаз, он начал окончательно осознавать, что вот и пошел обратный отсчет последних его часов перед казнью. И, если в первый раз это осознание еще вызывало какой-то страх, какой-то внутренний протест, то теперь уже действительно стало все равно. Не так, как в тот раз. В тот раз стало все равно потому, что он думал - смерть неизбежна. А теперь ему казалось: освободи его, открой перед ним дверь камеры и предложи идти ему туда, куда хочется - а он и не пойдет никуда. Ну или пойдет туда, где он будет точно знать, что его прикончат уже наконец. А что, своих он вытащил... Правды все равно уже не добиться, дракош тоже не спасти. Так не лучше ли прекратить все это одним махом? Хотя бы Леон, Джу, Гаж, Леви, Шерри да Джура не будут вляпываться из-за него в неприятности с завидной регулярностью. Признаться честно, Грей устал от того, что и своих же своей невезучестью замучил. Но, стоило надзирателю переступить порог камеры, он затравленно напрягся, потому что следом же мужчина схватил за свалявшиеся от крови и растрепанные черные волосы Роуга, застонавшего от боли из-за беспокоившего его ранения. - Слышь, недоделанный, - рявкнул Отмороженный, пытаясь повернуться в сторону хрипящего и клокочущего горлом Прохиндея, чтобы понять, что с ним там творит этот надзиратель, - убери свои лапищи от него, он и так ранен! - Ну ты же не хотел двигаться, вот и пришлось самому к вам зайти, - надзиратель издевательски улыбнулся тому, как дергается в оковах этот ледяной, пытаясь хоть как-то извернуться, чтобы увидеть, что с его сокамерником. Продолжая держать хрипящего и уже невольно после приступа кашля пустившего струю крови изо рта прямо по подбородку теневого за смоляные волосы, он выгнул его шею так, что даже Стинг испуганно вскрикнул, услышав этот жуткий хруст, а Фуллбастер сорвался, не выдержав: - Да подвинусь я, урод ты конченый, чтоб тебя разорвало, подвинусь, не трогай ты его уже! Рука тюремщика разжалась, отпуская волосы раненого Прохиндея, и тот опустил голову настолько, насколько это вообще удалось сделать в его жутком положении, и снова закашлялся. А Стинг аж заерзал, пытаясь развернуться, посмотреть на сжавшего за спиной скованные руки в кулаки ледяного и понять, с чего это вдруг отпетого злодея пробило идти на уступки страже ради того, чтобы его братца прекратили пытать. - Да задолбал ты кашлять, чахоточный! - стражник уже занес было ногу для того, чтобы садануть раненого убийцу драконов в солнечное сплетение, чтобы тот взвыл от боли и потешил этим его душеньку, изрядно утомленную мрачными буднями тюремного надзирателя. Но в следующую же секунду он обалдел от того, что впечатал свой тяжелый ботинок не в грудь сидевшего перед ним Прохиндея, а в плечо умудрившегося резким рывком сдвинуть и себя, и двух прикованных к нему драконов с места Фуллбастера! Правда, маневр получился не очень эффектным - потеряв равновесие, Отмороженный завалился на бок, утянул за собой Эвклифа, и получалось так, что Стинг и Грей с двух сторон теперь закрывали собой и без того мучившегося Роуга от возможных побоев, при этом придавив беднягу всем своим весом, к которому еще и тяжесть оков добавлялась. - Ты же просил подвинуться, - сквозь стиснутые зубы просипел ледяной. Черт, да они что там, цемент в ботинки, что ли, заливают, думал он, не позволя себе пока разжать намертво стиснутых челюстей, чтобы не вырвался ненароком вскрик, которым он даст понять, что ему больно. Не хотелось поднимать этому козлу настроение, слишком много чести ему было. А ведь даже с ноги от охранника в плечо Грею прилетело так, что аж в глазах потемнело на какое-то время. Фуллбастер понял, что, если бы надзиратель саданул этим ботинком раненого теневого, вполне возможно, что он тут же дух и испустил бы. А этого допускать было нельзя... нет, не в том была причина, что ледяному хотелось, чтобы Прохиндей тут вместе с ним до самой казни загибался. А в том было дело, что именно в тот миг, когда надзиратель зашел к ним в камеру, он вдруг почувствовал, что былая усталость и готовность сдаться на милость палачу быстро отступили прочь, словно их и не было. Нет уж, зло подумал Фуллбастер еще в тот момент, когда тюремщик с камерой в руках подошел к Чени, конечно, не сказать, что он готов был побрататься с этими дракошами, но сбежать с ними из этой каталажки, в которую их бросили, да еще и устроить здесь нечто невообразимое будет достойным подарком этим сволочам, которые любят гнобить людей, даже в обстоятельствах не разобравшись. Да и даже если и наворотили эти дракоши еще чего-то пострашнее того, что они с Джу и Гажем сотворили... как бы что ни было, но это ж вроде как служители закона, не в их праве так над ранеными изгаляться, думалось Отмороженному. - Слышь, чучело, ты меня бесить тут вздумал?! - стражник, разгневанный тем, что заключенный отказывается делать то, что он приказывает, а, если и делает, то уже тогда и так, когда и не надо, теперь ледяного подтянул за цепь на шее так, что тот аж захрипел. Вместе с ним были вынуждены приподняться и Стинг с Роугом. Причем со стороны они смотрелись такими неповоротливыми, такими неуклюжими, такими растерянными, пока дергались, прикованные друг к другу, да еще и запутавшись в колодках на собственных ногах каждый, что Грея аж зло пробрало от того, до чего же это унизительно все выглядело. А ботинок надзирателя тем временем оказался благополучно впечатан в его лицо, потом еще раз, потом еще и едва залатанную тюремными лекарями голову вниманием аж раз двадцать не обделили... В итоге среди трех прикованных друг к другу узников кровью кашляли и едва дышали уже двое. Пересняли все быстро, правда, Фуллбастер настолько потерялся в пространстве из-за того, что получил по уже пробитой голове, что, когда надзиратель, угрожая в случае неповиновения распороть раненому Чени брюхо во второй раз, стал требовать, чтобы ледяной посмотрел в камеру, тот, хоть и пытался честно сфокусировать взгляд на объективе, уже не мог этого сделать - перед залитыми кровью глазами все кружилось и расплывалось бесформенными пятнами. Какая там камера - Грей уже не мог разобрать, кто перед ним стоит, до того его скрутило. - Скажите, - совсем пав духом после как-то унизившей его и растоптавшей морально съемки, произнес Стинг, - а нас хотя бы кормить будут? Я, конечно, понимаю, что мы заключенные, что нас завтра хотят казнить, но это же не повод... - Какие проблемы, дракоша? - зло посмотрел на него надзиратель, пересматривая на быстрой перемотке заснятые им кадры. - Вы же людоеды, а между вами Фуллбастер! Вот его и жрите, ну или друг друга можете загрызть, это уже дело ваше. И с этими словами стражник покинул коридор, забрав своих солдат и оставив трех заключенных предоставленными самим себе. - Ну и зачем ты это сделал, дурачина? - с невольной жалостью, благодарностью и искренним непониманием того, зачем этот странный ледяной стал заступаться за него, зная, что огребет по полной, ткнул локтем Отмороженного в бок Роуг, чувствуя, что скованные руки свело намертво. Грей ничего не ответил. Не потому, что лишний раз выпендриться хотелось, а потому, что силы говорить после того, как схлопотал от стражника по пробитой голове и чуть в собственной крови не захлебнулся, вернулись далеко не сразу. А, когда все-таки понял, что кое-как, но разговаривать может, он внезапно огорошил братьев-драконов неожиданным вопросом, заставив обоих аж вздрогнуть: - Колитесь, дракоши, чего еще накосячили, что вас аж со мной на одну цепь посадили? Я так понял, этот тип вякнул что-то про то, что вы - любители перекусить человеческим мясцом... Людоедство - это мощно, даже мне такого не приписывали. Стинг тяжело вздохнул, и Роуг понял, что отвечать придется именно ему: - Грей, мы такие же людоеды, как ты - серийный убийца, маньяк, ну и кто ты там еще, если слухам верить. - Ты за меня раньше времени выводов не делай, ты за меня ни черта не знаешь, - буркнул Фуллбастер, глядя в никуда перед собой. Он заступился за этого теневого лишь потому, что считал, что избивать и без того раненого - это излишняя жестокость, а этот остолоп уже напридумывал себе невесть что, а ведь он еще лелеял в своей голове после побега, если получится его провернуть, устроить этим дракошам ледяную баню, чтобы думали в следующий раз своими тупыми головами. Тьфу, ну и соседи по камере ему достались, вяло тряхнул головой Грей, пытаясь убрать с рассеченной брови прилипшую окровавленную прядь, которая концами своими теперь нещадно раздирала глаз, и убрать ее из-за скованных за спиной рук никакой возможности не было. - Неправду ты, братец Прохиндей, говоришь, - внезапно подал голос Стинг. - Ты же сам не лучше меня знаешь, что мы жрали человеческое мясо... Грею даже интересно стало, как же жизнь этих двоих довела до перекуса человечиной, о чем он, собственно, и спросил убийц драконов. Роуг не сразу рассказал, как все так вышло, но не из желания выдержать величественную театральную паузу, а потому, что, стоило Фуллбастеру договорить, как в тот же миг ледяного накрыл приступ кашля с кровью, от которого он стал дергаться, задыхаться и непроизвольно пытаться наклониться вперед. Из-за этого раненому Прохиндею пришлось выгнуться всем телом, цепь сдавила его шею, отчего и у теневого началась та же беда, что у Фуллбастера. Его начало загибать так же, как и Грея, цепь между ними натянулась до предела, отчего теперь получалось так, что ледяной и теневой, задыхаясь и корчась, не намеренно, но душили друг друга. Шеи обоих обагрились кровью от того, что их начали раздирать металлические звенья, глаза что у Грея, что у Роуга стали одинаково жутко закатываться, а лица приобрели одинаково угрожающий синюшный оттенок. - Начальник! Начальник! - начал надрываться бедняга Жал, как некогда это делал Фуллбастер. Блондин пошел в расчет на то, что сможет упросить стражу хотя бы разделить их, чтобы они из-за того, что сидят на одной цепи, не передушили друг друга такими приступами. Но никто так и не пришел. Фуллбастер все-таки заставить себя проглотить ту кровь, что шла из глотки с очередным заходом жуткого кашля, и выгнулся так, чтобы подстроиться под пока еще загибающегося Роуга, практически завалившись тому на спину. Вот чья же светлая голова подкинула стражникам идею посадить их троих на одну цепь, думал он, пытаясь усесться и застряв на стадии, называемой ”а вот попробуй шевельнись в своих гребаных колодках”... Видать, точно какой-то любитель поглумиться додумался - если посмотреть, как они тут дергаются, корчась в просто невообразимых муках при простой попытке хоть немного сдвинуться с места или сесть поудобнее, то при хорошей доле лютой ненависти к ним можно и впрямь знатно потешаться над тем, как они бьются в конвульсиях, похожие на одну трехглавую каракатицу. Заметив, как притянутый следом за ним к захлебывающемуся кашлем Роугу Стинг глубоко вдохнул, чтобы снова начать звать надсмотрщика, Грей изловчился и ткнул того локтем в спину, плюнув уже на то, что даже от такого простого движения выкрученные в заломе суставы аж до звездочек в глазах заломило: - Можешь не надрываться. Даже если мы тут передушим друг друга, всем тут класть три кучи на это. Ну посидишь один на цепи с двумя нашими синюшными трупами до казни, и все на этом. Наконец, и Роуг пришел в себя после приступа, задыхаясь и дрожа, выдохнул глухое ”Извините”, в ответ получил хоровое ”Да забей, бывает”, подивился тому, как единодушны в этот миг были так люто поначалу метелящие друг друга световой и ледяной, и повел свой печальный рассказ о том, как Олег прикармливал их человеческим мясом, не сказав им об этом, а после их побега сам же и сдал их полиции как людоедов, отведя от себя все подозрения. - Ну а теперь разве ж кто нам поверит, что мы не знали, что нам преподносят заместо свининки или баранинки? - тяжело вздохнул Прохиндей. Ледяной смотрел в одну точку перед собой, молча думая о том, что, похоже, не он один в этой камере угодил в ловко сплетенную и удачно затянувшуюся паутину грамотно организованной подставы. - А вы меня точно не сожрете? - невесело пошутил он после таких откровений, пытаясь разрядить обстановку. - Очень смешно, - обиженно фыркнул Жал. - А ты чего фырчишь? - чувствуя, что, в отличие от теневого, световой отчего-то еще немного его побаивается, Грей через адскую боль во всем закованном в неудобном положении теле умудрился ткнуть немеющим напрочь локтем Стинга в спину и даже вымученно рассмеяться: - Я же помню, как во время боя ты заорал от страха, когда меня увидел... Он передразнил Эвклифа, старательно копируя его тогдашний выкрик, отчего световой после такого обидного напоминания о том, что и правда испугался, увидев Грея на тех развалинах, где сцепились Прохиндей и Гажел, нахмурился и обиженно замолчал, перед этим, впрочем, не упустив возможности пробурчать, что с соседом по камере ему жутко не повезло. - Слушай... - Стинг не мог понять до сих пор, правда ли зверюга и садист в человеческом обличии сидит с ними на одной цепи, или все-таки Грей такой же, как и они, невезучий балбес, которого хорошо подставили. И вот, помявшись, он решил все здесь и сейчас выяснить: - Скажи мне правду, ты реально совершал все то, что тебе приписывают, или же тебя оговорили?.. - А это уже не твое дело, - рыкнул Фуллбастер, чувствуя, что голова просто раскалываться начала, будто бы ее топором располовинили, но не до конца, а, желая поиздеваться, оставили ему раскрытую рану в голове и бросили так мучиться. - Зачем ты так? - прошелестел Роуг. - Ты не похож на того, кем тебя выставляют. Я же вижу... Ну не станет такой конченый выродок, каким тебя в массах рисуют, вступаться за сокамерника ценой собственной головы... А ты еще и догадался оговорить себя с этим Ледяным Гипнозом, чтобы от друзей беду отвести. Можешь не врать мне, что ты и правда их заколдовал, я же почуял, как ты от страха трясся, лишь бы прокатило твое вранье, и твоих друзей освободили. Дракона не обманешь, Грей. Почему бы не выговориться друг перед другом напоследок, все равно нам вместе умирать?.. - Почуял он, мать его... - с напускной злостью процедил Отмороженный, внутренне испытывая некую сконфуженность от того, что какой-то прохвост с ходу взял и раскусил его. И, растерянный, озлобленный, Грей вскинулся в цепях, избрав свою любимую тактику ”лучшая защита - это нападение”: - Это не я изнасиловал твою девушку, и не я предал твоего друга. Так что с вами я разговариваю так, как вы того заслуживаете, - глухо выдавил Отмороженный, медленно качая головой с прикрытыми глазами и изо всех сил стараясь побороть чертову дурноту... Неслабо этот упырь его отдубасил, раз он аж в пространстве теряется. А ведь впереди еще визитеры из Совета, вот уж где они втроем запляшут, дергаясь на одной цепи и взвоют, моля небо о том, чтобы сдохнуть поскорее и закончить таким образом все эти мучения. Драконы напряженно замерли, а Фуллбастер зло выплюнул: - Если вы думаете, что мы со стальным вам просто так это все с рук спустим, то вы очень сильно ошибаетесь. Если мы выберемся отсюда живыми, я клянусь, мы вам покажем, что такое настоящий ад, гаденыши. - Слышь... - бедный Эвклиф уже пожалел, что затеял этот разговор, вспомнил эту страшную битву между ним, Прохиндеем, ледяным и железным, в которой ему довелось оценить, на что способны оба этих волшебника, и торжественно пришел к выводу, что Фуллбастер та еще сволочуга. Эти его угрозы показать им с братом, что такое настоящий ад, совсем его подкосили, он словно сломался внутренне. Жал вяло дернулся в оковах, обреченно осознав, что от ледяного никуда ему не деться, и растерянно выдохнул: - Я тут что-то подумал... По-моему, уж лучше пускай нас казнят, чем еще раз к вам в руки попадаться. Услышав это, и Грей, и Роуг не выдержали - обоих просто взорвал приступ вымученного, истерического хохота, какой обычно мучает людей полностью отчаявшихся и уже махнувших рукой на все, что с ними происходит. - А ну хватит ржать! - ворчливо прикрикнул на обоих Жал, заметив, что от хохота они снова начинают непроизвольно дергаться, по очереди туже затягивая цепи на своих шеях. - Передушите же нахрен друг друга! - Ой, смотри-ка, мамочка забеспокоилась, - посмеиваясь, бросил Грей. Но успокоился, слыша, что Роуг за его спиной опять сдавленно захрипел. Три узника, помолчав немного, внезапно встрепенулись, дернувшись в цепях все в один момент - даже, не обладая драконьим слухом, можно было без особого труда уловить, что наверху началось какое-то бурное движение, лязг цепей, такой, словно кого-то волокут по полу, рычание, мат и звуки явно завязавшейся потасовки.