Вкус предательства.

Леон, нервно постукивая ногой по полу, щёлкал мышкой, буквально барабаня пальцем то по левой, то по правой кнопке. Увидев, как курсор мыши переместился к значку папки с названием «Мои видеозаписи», Грей, хорохорясь, негромко хохотнул: - Не понял, ты мне кино, что ли, сейчас какое будешь показывать? А Леон, быстро набрав пароль, открыл папку и, ничего не ответив, открыл странную видеозапись с чёрной иконкой, по которой желтоватыми разводами рассыпались непонятные Грею маленькие вспышки. Фулбастер продолжал нарочито презрительно ухмыляться даже тогда, когда Леон стал перематывать долгие минуты тишины на видео, и до Грея с ужасом дошло, что на мониторе перед ним мелькают те самые тюремные коридоры, в которых и располагались камеры, где держали их с Нацу. - Вот тебе кино, - Леон внезапно остановил перемотку и вышел на кухню. А Грей, дымя сигаретой, сначала непонимающе смотрел на экран. Внезапно кадр сменился, и появился закованный в цепи и окружённый полицейскими Нацу. Вернувшись из кухни с двумя бутылками предварительно охлаждённого при помощи магии виски, Леон застал своего брата вцепившимся в подлокотники кресла с такой силой, что аж разбитые в кровь кулаки побелели. На это, правда, Бастия лишь тяжело вздохнул, качая головой. На первых секундах допроса Саламандра он тоже сжался в ожидании кровавого беспредела по отношению к огненному волшебнику. Только вот то, что сейчас произойдёт, раздавит Грея морально сильнее, чем то, если бы к Драгнилу применили пытки суровее, чем к нему самому. Леон, хоть и ощутил приступ ярости при словах Саламандра: «Эригора убил Грей Фулбастер», но уже смог держать себя в руках и не пытался причинить вред компьютеру или чему угодно, что попалось бы под руку. Он ведь пропускал всё это через себя уже во второй раз. А вот каково сейчас Грею смотреть на то, как человек, которого он по своей слишком сильной доверчивости в родные братья записал, втаптывает его в грязь, лишь бы остаться живым, невредимым и обрести свободу, оставалось только догадываться. Самое жуткое, что, пока шла длинная цветистая сказочка Саламандра, Грей словно двигаться, моргать и дышать разучился. Просто сидел, всё так же не выпуская из рук подлокотников кресла и сжимая в зубах сигарету и молча смотрел. Только вот с каждой фразой Саламандра во взгляде Отмороженного будто ещё один маленький огонёк угасал. А Грей, слушая про себя то, что он – пособник Зерефа, похищающий людей для своих тёмных ритуалов, на самом деле еле – еле сдерживался от того, чтобы не заорать с нечеловеческим надрывом на весь дом, чтобы половина Магнолии оглохла. За что?! Почему именно Нацу?! Он бы не удивился, если бы так с ним поступил любой, даже волшебник из «Хвоста Феи». Но того, что Нацу Драгнил, попав впервые в настоящий переплёт, с лёгкостью сможет выбросить Грея за борт жизни, чтобы самому удержаться на плаву, Отмороженный никак не ожидал. Что ж, теперь – то всё и встало на свои места. Вот почему, когда он носился, сбегая из темницы, по коридорам, он так и не обнаружил на своем пути Нацу. Вот кто вынудил своим затейливым враньём дедулю изгнать Грея из гильдии, а не полицейские, как Отмороженный наивно полагал раньше. Макаров же, поверив своему огненному любимчику, даже не потрудился найти возможность встретиться с Греем, просто при помощи своей магии на расстоянии стёр метку с груди ледяного, что означало, что больше Грей не имеет права даже приближаться к «Хвосту Феи». Теперь – то можно даже не задумываться о том, что говорят и думают о нём в гильдии, которую он искренне считал своим домом. Благодаря грамотно преподнесённым россказням Нацу все теперь жаждут скорейшей возможности лицезреть мучительную смерть Грея. Хотелось, честно признаться, разогнаться, насколько хватит сил, и протаранить собственной головой окно в этой комнате. Да так, чтобы острые грани разбитого стекла вскрыли его мозг, достав до самого черепа! Или выйти посреди бела дня прямо к зданию Совета и, набрав в лёгкие побольше воздуха, крикнуть: «Эй, вот он я!». И не успеть даже дожить до прибытия полицейских из – за того, что разъярённая толпа буквально разорвёт его в клочья, за злодеяния, которых Фулбастер в самом деле не совершал. Или хотя бы выскочить на улицу и нестись, колошматя на своём пути всё, что сможет превратить его руки в кровоточащий фарш и поддастся его ударам. В общем, хотелось совершать очень много странных и жутких в своей нелепости вещей, лишь бы заткнуть в себе надсадный вой начинающего медленно раздирать его душу на сочащиеся болью кусочки отчаяния. Только вот внешне Грей ни словом, ни жестом ничего не выразил. Лишь по окончанию видео он медленно приподнял левую руку с подлокотника, сжимая в кулаке ещё тлеющий окурок. Леон нервно покосился на Грея. Крики, оскорбления, проклятия в адрес Саламандра в исполнении его брата для него были бы сейчас чем – то более предсказуемым. Но никак не вот это гробовое молчание в сочетании во взглядом человека, который уже умер, и лишь какая – то запретная магия держит на ногах его безжизненное тело. Да и то, что Грей зажал в кулаке горящий окурок (что само по себе было весьма болезненно), ни единым мускулом от боли не пошевелив, Леона заставило напрячься в настороженном ожидании. Вот демон его знает, что сейчас вытворит шокированный предательством Нацу Грей! А Фулбастер лишь молча поднялся с кресла, протянул покрытую ссадинами, порезами и ожогами руку к бутылке с виски и припал к её горлышку, вливая в себя спиртное с какой – то остервенелой жаждой. Глоток за глотком, всё больше, больше. И лишь отдаются по всей комнате гулким эхом звуки того, как Отмороженный шумно сглатывает, пытаясь утопить в алкоголе боль и отчаяние, перебить крепким пойлом горечь из – за пережитого им предательства. - На себя взглянуть не хочешь? – неожиданно выпалил Леон. Ему всё равно уже было, что ляпнуть, лишь бы заставить брата заговорить, а то его молчание начинает вызывать определённые опасения касательно того, что он там задумал. - Нет желания, - Грей оторвался от бутылки лишь на секунду, чтобы пробурчать хоть что – нибудь в ответ. И, посчитав диалог исчерпанным, припал к горлышку стеклянного сосуда с новой силой. Ещё несколько минут, и Отмороженный, всё с той же беспросветной пустотой в будто бы погасших раз и навсегда глазах, пошатываясь, зашагал к двери. - Куда это ты намылился? – строго спросил Леон, выходя из комнаты вслед за братом и застав его усердно пытающимся создать ледяной ключ, который смог бы отпереть замок на двери Леона. - А ты как думаешь, куда? – раздражённо отозвался Грей, заводясь из – за того, что сил его магических даже на маленький ключик пока еще не хватает. - Понятия не имею, - развёл руками в стороны Леон. Гипотез относительно того, куда Грей надумал отправляться, у него сейчас и вправду было несколько. Так что сразу тут и не угадаешь, на что решился его ледяной братишка. - Прекращать пора всю эту канитель, - бурчал Грей, перебарывая желание глухо зарычать от боли, вновь пронзившей его тело из – за ранних и оттого бесплодных пока попыток заниматься колдовством. – Я понимаю, что ты пытаешься сделать всё, что можешь, Леоныч, но тебе уже меня из этой трясины не вытащить. Так что я тебе так скажу – не пачкайся в дерьме, в котором я увяз уже по уши. Ты один, а ополчившихся на меня копов, волшебников и просто жителей Фиора – целая тьма. Тем более, сам подумай, что будет, если кто – то прознает, что ты меня у себя от властей прячешь. Так что, пожалуй, лучше я сдамся сам, и закончу это все. Казнят меня по – быстрому, да и дело с концом. Умолкнув, Грей начал несильно дёргать за дверную ручку, словно надеясь на то, что под его нажимом дверь распахнётся сама по себе. Ключ сделать у него не получается, а вот Леон открывать ему дверь явно не намерен, судя по тому, как раздражённо он скрестил руки на груди, исподлобья поглядывая на Грея. - Ты, наверное, или перепил, или окончательно умом тронулся, - произнёс медленно Леон, с состраданием глядя на брата. Похоже, от отчаяния после предательства лучшего друга у Отмороженного совсем руки опустились. – Я же тебе с самого начала сказал, что весь Фиор на уши поставлю, но сделаю всё, чтобы тебя оправдали! Если тебя Саламандр предал, это не значит, что я тебя кину! А ты, блин, нашёл время сдаваться! - Нашёл, - буркнул Грей, снова пытаясь выдавить из дрожащих от бессилия рук ключ, который позволил бы ему ступить навстречу собственной смерти. Его охватило такое безразличие ко всему, что скорая смерть на эшафоте его совсем уже не страшила, а, наоборот, стала казаться избавлением от клейма конченого выродка. – Не пойму, Леоныч, зачем тебе надо все это – носиться со мной, пытаться как – то оправдать? Не марай лучше свою репутацию, отпусти меня. Сдамся я Совету, отрубят мне башку, да и черт с ним! А ты просто продолжай думать, что я такой же мертвый, каким и был для тебя раньше. И не вспоминай о том, что меня на свою голову нашел! От таких речей брата Леону сначала показалось, будто он говорить совсем разучился. Открывая и закрывая рот, Бастия пытался было хоть как – то выразить, что он взбешён тем, что Грей, отчаявшись после предательства Нацу, и в него верить совершенно перестал. Можно, конечно, было понять в этом Отмороженного, но его нежелание принимать помощь уже выводить из себя блондина начинало. Тут оторопь и выпитый виски толкнули Леона на немного странное выражение своих мыслей. Сам от себя такого не ожидая, блондин, схватив Грея за предплечье, отшвырнул его от двери в направлении комнаты с такой силой, что Фулбастер, не удержавшись на ногах, врезался всем телом в стол, который Леон ещё прошлой ночью ударом кулака разбил и в порядок до сих пор не привёл. Не успел Грей подняться, а Леон, подлетев к нему, склонился над братом и начал надрывно орать, не отдавая себе отчёт в том, как он себя ведёт: - Послушай меня, ты, идиота кусок! Нравится тебе это или нет, но из этого дома, пока я не добьюсь твоего оправдания, ты не выйдешь! Ни в какой Совет ты сдаваться не будешь, и мне плевать, что ты думаешь по этому поводу! Про мою репутацию заикаться даже не смей – если речь идет о жизни моего брата, мне на неё просто насрать! Ещё раз ты будешь порываться оставить свою дурную голову на площади Магнолии, я клянусь, я тебе её сам отрежу! - Ну, я смотрю, ты уже первые шаги к этому начал делать, - процедил Грей, утирая кровь с губы, которую он расцарапал при ударе о торчащий обломок столешницы и снизу вверх глядя на брата. – Можешь продолжать, я даже не против. Леон отдышался и начал уже осознавать, что, сорвавшись на и без того окончательно потерявшегося в этой жизни братишку, явно переборщил. Чёрт, вот сорваться, наговорить грубостей и наделать глупостей – дело буквально пары минут, а вот как теперь налаживать контакт с окончательно замкнувшимся в себе Отмороженным, уже неизвестно. - Греич, ты это... Ну прости, что сорвался, - пробормотал виновато Леон, протягивая руку брату, чтобы помочь ему встать. На жест Леона Грей не отреагировал, опершись рукой о поломанный стол и поднимаясь самостоятельно. Но, выпрямившись в полный рост, Грей мысленно на минуту поставил себя на место своего брата. Если бы Леон начал так себя вести в этой ситуации, говоря, что хочет сдаться на растерзание властям, Фулбастер и сам ему таких тумаков бы за это навешал! Так вот Грей и понял, из – за чего его брат сорвался на него. И так своих проблем у него по горло, а тут ещё Отмороженный со своими концертами. Ладно, хоть желания жить и не прибавилось ни на йоту, надо взять себя в руки и хотя бы дать понять Леону, что он на него не злится. - Проехали, всё нормально, - бесцветным голосом отозвался Грей. Правда, в представлении Отмороженного именно таким и был сдержанный тон. - Эмм… Греич... – несмело начал Леон. Он уже явственно ощущал свою вину за срыв, но вот как её загладить, пока не знал. – Знаешь, чтобы мне было легче разобраться во всей этой путанице с убийством Эригора, тебе нужно рассказать мне, как всё там произошло на самом деле. Грей покосился на Леона, протягивая руку за виски и сигаретой. Хоть и осознавал он, что Нацу предал его, даже и укола совести не ощутив, его принципы все ещё диктовали что – то вроде: «Ну ты же сейчас, получается, сдашь Саламандра…». - Знаешь, даже если ты и на самом деле его убил, я тебя не осуждаю, - продолжил Леон, погрустнев из – за того, с каким недоверием взглянул на него брат. - Кабы не этот идиотский закон, я бы даже вздохнул с облегчением, узнав, что этого выродка наконец – то убрали, и он получил по заслугам. Только вот из – за длинного языка этого огненного трепача на тебя ещё кучу всего навешали. И что – то мне совсем не верится, что ты к этому причастен. Так что для начала расскажи мне, как на самом деле ваша битва с Эригором и его напарником произошла. - Да, не убивал я его, - выдохнул Грей, глотая виски и глядя в никуда. – Ранил только крепко очень. Потом Отмороженный, не сводя немигающего взгляда с обоев в спальне Леона, поведал, что произошло всё в здании гильдии «Айзенвальд», как его ледяная стрела замерла буквально в паре сантиметров от сердца повелителя ветра. И, добравшись до момента, когда Нацу мощным пинком отправил его в полёт подальше от Эригора, Грей вдруг сделал паузу. Просто вспомнилось ему, что он в некотором роде даже сочувствовал Нацу, из – за элементарного срыва прикончившего Эригора. Вспомнилось ему, как тогда еще лучший друг расплакался после того, как своими же руками поджарил ещё живого темного волшебника. А потом картинка резко сменилась тем самым допросом, на котором Нацу облил Грея грязью с головы до пят, свалив на него то, что было сделано им самим, и прибавив ещё тонну небылиц. Вдаваться в подробности того, как лопались кислородные пузырьки в лёгких Эригора под огнём убийцы драконов, Отмороженному отчего – то не особо захотелось. Но, собравшись с силами после нескольких крепких затяжек, Фулбастер всё тем же ровным голосом без единой эмоции произнес: - А потом Саламандр его добил. Выслушав историю до конца, Леон выдал после нескольких секунд оторопелого молчания такой поток ругани в адрес Драгнила, что даже Грей подивился тому, какие этажи нецензурщины умеет выстраивать его такой с виду сдержанный брат. Если отсеять от сплошной рекой льющегося мата прочие изредка попадающиеся приличные слова, то можно было разобрать, что Леон крайне разгневан тем, что, убив Эригора, Нацу Драгнил мало того, что свалил на Грея свою собственную вину, так ещё и оклеветал друга, приписав ему преступления, в которых он был невиновен. *** Утро встретило головной болью, адской сухостью во рту и нежеланием вставать и одного, и второго ледяных. Когда Грей ночью рассказал Леону, как всё было на самом деле, в итоге оба напились до такого состояния, что Леон уснул прямо на полу, а Отмороженный обосновался в углу за креслом, головой опираясь во сне на гитару, на которой он во время попойки побренчать успел вдоволь. Выяснилось, что инструмент принадлежал пропавшему брату Джувии, и Леон забрал его к себе, чтобы лишний раз не травмировать психику девушки очередным укоризненным напоминанием о том, что, несмотря на все усилия её и Леона, молодой человек так и не был найден. А выбросить эту гитару из уважения к брату Джувии Леон просто не смог. Вот и поставил её за компьютерным столом, чтоб она в глаза не бросалась во время визитов к нему Джувии Локсар. И пылилась там гитара, не звеня серебристыми чернеющими от времени струнами, пока до неё Грей Отмороженный не добрался. Не став оттягивать момент поправки здоровья муками похмелья, Леон протопал на кухню, и, пока растрёпанный Грей выползал из – за кресла, держась за голову и негромко матерясь, уже набрал остатков королевского пиршества съестного характера и, зажав под мышками две двухлитровые бутыли пива, вернулся уже обратно. - О – о, опохмел – начало новой пьянки? – насмешливо произнёс Грей. – У нас, никак, продолжение банкета? - Ну, если хочешь, можешь себе устроить, - отозвался Леон, снова удалившись на кухню и вернувшись оттуда с двумя большими стеклянными стаканами. – Я – то сейчас стаканчик хлопну, и на работу. Тем более, раз теперь я официально веду твоё дело, есть чем заняться. - И чего ж ты собрался делать? – спросил Грей, сделав перед этим внушительный глоток. Холодное пиво показалось просто нектаром богов его сотрясающемуся в дрожи похмелья организму. А так даже лучше. За литрами спиртного и его пагубного воздействия боль от предательства Нацу и тоска от того, что теперь от него отвернулась вся гильдия, прятались куда – то в самую глубь ледяной души Отмороженного. - Да съезжу в «Хвост Феи», - ответил Леон, вгрызаясь в холодную копчёную куриную ножку. И, хоть и было мясо уже не первой свежести, проснувшемуся после такого необходимого опохмела желудку ледяного сейчас срочно нужно было что – то в себя принять, поэтому Леон в этот момент на такие мелочи никакого внимания не обращал. – Послушаю, что да как, что в гильдии про тебя говорят. Да, так сказать, посмотрю в глаза этому огненному ублюдку, который друзей с такой лёгкостью предает! Грей как – то притих, снова вспомнив про то, что произошло за столь короткое время, и мысленно почувствовав себя благодарным Леону за то, что тот поверил ему, стал активно пытаться ему помочь, и готов был Саламандру череп пробить за его низкий поступок. - Ты только смотри, когда будешь Драгнилу «в глаза смотреть», не зверствуй уж, как Джеро, - ядовито усмехнулся Грей. – А то он у нас натура чувствительная, как выяснилось, гляди ещё помрёт от страха! После выпивки и скорого завтрака Леон вышел, заперев дверь, а Отмороженный остался наедине с гитарой и своими невеселыми мыслями. *** «Раз… Два… Три… Пошёл!» - сам себе мысленно скомандовал Леон, стоя у здания гильдии «Хвост Феи» и поначалу никак не решаясь постучать в дверь. Главное сейчас – это самоконтроль. Причём Леону придётся, похоже, использовать его максимальный запас. А то, неровен час, он схватит за глотку Нацу Драгнила прямо на глазах у его согильдийцев и начнёт из него правду похлеще, чем Джеро показания из Грея, выбивать. А ему нужно только выяснить, что говорят теперь в гильдии о Грее, какую версию случившегося Саламандр представил мастеру, как сумел подтолкнуть Макарова к тому, что тот без раздумий изгнал из гильдии Грея. - Здравствуйте, - Леону открыла дверь миловидная длинноволосая блондинка в длинном бордовом платье, бессменный бармен «Хвоста Феи» Мираджейн Штраус. – Вы к кому? - Леон Бастия, полиция Магнолии, начальник отдела уголовного розыска, - протараторил Бастия, по привычке выпрямляясь по струнке и демонстрируя волшебнице своё удостоверение. – Хотелось бы пообщаться с членами гильдии «Хвост Феи» насчёт Грея Фулбастера. Особенно с Нацу Драгнилом. Поговорить об убийстве Эригора, мастера гильдии. - Да вы проходите! – Мира была всё так же вежлива, только вот улыбка её стала отдавать оттенком лёгкой грусти. – Ребята почти все на месте, не считая некоторых, кто на заданиях. Нацу тоже здесь, после того, что Грей сотворил, от Люси совсем не отходит. - Боится чего – то? – будто бы невзначай поинтересовался Бастия, проходя следом за пригласившей его в помещение дьяволицы. - Конечно же! – Мира на него, словно на умалишённого посмотрела. – Как тут можно не бояться – Грей ведь и раньше угрожал ему, что Люси убьёт, если Нацу всё про его тёмные дела расскажет. А теперь, когда Фулбастер из тюрьмы сбежал, ему же терять нечего, он может ведь и отомстить Нацу за то, что тот всю правду, наконец – то, полиции рассказал! Такой жестокий человек ни перед чем не остановится, чтобы Нацу больнее сделать, и Люси ему убрать после всего того, что он творил, будет проще простого! Я просто не представляю, как все эти годы мы жили бок о бок с Греем, не зная его истинного лица! «Так – так, ещё одна, попавшаяся на удочку Саламандра», - мысленно отметил про себя Леон, приближаясь к большому залу, из которого доносился шум развесёлой попойки, и вспоминая преисполненный наигранной печали взгляд Нацу на той самой видеозаписи. – «И, похоже, таких тут целая гильдия». Войдя в зал, Леон хмуро осмотрелся. Гулянка в «Хвосте Феи» шла своим чередом. Море алкоголя, музыка, песни, танцы, махачи, неспешные беседы о смысле жизни, карты. В общем, нехватки Грея Отмороженного тут, похоже, никто не ощущал. По какому поводу пьянка, Леон даже интересоваться не стал. Он уже и так догадывался. Лишь громко кашлянул, попытавшись привлечь к себе внимание. Никто и не отреагировал – кашель Бастии просто потонул во всеобщем шуме и гаме. Но вот Нацу Драгнил, вальяжно развалившийся в кресле и поглаживающий по округлой попе пышногрудую кареглазую блондинку, которую Леон на фотографиях в соцсети в ночь просмотра допросов видел, несколько раз поведя ноздрями, сразу же обеспокоенно встрепенулся, устремляя драконий взор к выходу. Ну да, точно. Драконий нюх – сильная сторона убийц драконов первого поколения. Им не надо слышать чьего – то присутствия, они могут его почуять, вдохнув чуть глубже, чем обычно. Леон негромко усмехнулся, глядя на то, как Нацу что – то шепнул Люси, указывая в его сторону. Блондинка моментально соскользнула с его колен и тут же подошла к красноволосой девушке, у ног которой стояли два скрещённых меча, а в руках была розовенькая тарелочка с тортиком, обильно политым карамелью. - А НУ ПОВЫРУБАЛИ НАХРЕН СВОЮ ШАРМАНКУ!!! – зычно гаркнула воительница, и музыка тут же была остановлена, а разговоры моментально стихли. Эльза Скарлетт была настоящим авторитетом в гильдии, и её слово, а тем более, такой грозный окрик, всех заставляли срываться с насиженных мест и выполнять её указания. Раньше ей ещё приходилось прикладывать физические усилия, когда она разнимала постоянно устраивающих побоища Нацу и Грея. И то по большей части проблемы возникали именно с упрямцем Фулбастером, у Нацу ещё чуть – чуть возрождался и срабатывал инстинкт самосохранения при виде разгневанной Алой Эльзы. Но после изгнания Отмороженного из «Хвоста Феи» одного её голоса стало достаточно для того, чтобы все тут же притихли. - Вы уж извините, - из разъярённой сатаны Эльза вмиг превратилась в приличную девушку с хорошими манерами. Обернувшись к Леону, она смущённо улыбнулась и немного виновато добавила: - Поймите сами, просто этих оболтусов никак иначе не угомонить. - Ну да, - отозвался Леон, сощуривая глаза и устремляя полный ненависти взгляд на Нацу, который даже встать со своего кресла не подумал. - А вы, простите, к нам с чем пожаловали? – немного задиристо спросила девушка с длинными каштановыми волосами, буквально за несколько секунд вливая в себя две трети литровой бутылки вина. Озвучив в очередной раз свои имя, фамилию, звание и цель визита, Леон помахал удостоверением и с удивлением обнаружил, что в гильдии вдруг повисла звенящая тишина, так контрастирующая с шумом, который царил здесь, когда Бастия только вошёл. Блондин обратил внимание на то, что Нацу негромко выдохнул с облегчением, будто бы радовался тому, что полицейский не за ним пришёл в гильдию. Первой тишину нарушила та самая блондинка, что сидела на коленях у Нацу. Нервно поигрывая большой связкой золотых ключей, девушка заговорила: - Вы знаете, для нас теперь Грей Фулбастер – больная тема. Мы даже стараемся о нём вообще не вспоминать после того, как дедуля его из гильдии изгнал за все те убийства, что он совершил... С той поры Грей для нас для всех просто умер. Поражаясь в мыслях тому, как ловко Нацу сумел настроить всю гильдию против Грея и глядя на то, что блондинке неприятно даже вспоминать об Отмороженном, что, даже произнеся его имя, она испуганно дёрнулась, словно Фулбастер после этого мог ворваться в гильдию и поубивать здесь всех одним махом, Леон всё же произнёс: - Я понимаю, что вам тяжело и неприятно после потери вашего товарища... - Да какой он нам товарищ?! – раздался раскатистый насмешливый бас. Высокий блондин крепкого телосложения с шрамом на лице, внук мастера «Хвоста Феи», Лексус Дреяр, приблизился к Леону и выкрикнул: - Такая мразь даже выгребную яму нашей гильдии вылизывать недостойна! - Не скажи, Лекс, - за спиной одного из громовержцев словно из ниоткуда возник парень с длинными зелёными волосами в красном кафтане, Фрид Джастин. – Если бы у меня была возможность прикончить Фулбастера, не угодив после этого за решётку, я бы как раз и утопил его в наших помоях. - Ха, а я бы за одно то, что он на дедулю нашего покушался, ещё и камень потяжелее бы ему на шею привязала, - скучающим тоном добавила девушка со светло – каштановыми волосами в зелёном платье и очках в тонкой оправе. – Хотя нет. Я б ему на шею сначала намотала цепь, которая колдовать не даёт, на неё бы уже булыжник побольше прицепила, потом ещё одной цепью связала б его по рукам и ногам, чтоб уж точно не выбрался, а потом бы уж и бросила в выгребную яму. И пусть бы там дёргался, хлебал бы нечистоты. Такому куску дерьма самое место в канализации! Бастия чуть было от такого выпада не забыл, что хотел сказать. Он, конечно, предполагал, что после россказней Нацу в гильдии к изгнанному Фулбастеру стали относиться далеко не самым лучшим образом. Но чтобы так искренне желали Отмороженному самой унизительной кончины. Что ж, похоже, как отзываются о Грее в «Хвосте Феи», он понял спустя несколько минут пребывания в гильдии. Собравшись с мыслями, и лишь усилием воли заставляя себя соблюдать все необходимые формальности и вежливо обращаться к каждому из присутствующих здесь, ледяной всё – таки продолжил: - Ваши эмоции мне понятны. Но сейчас мне нужно всё конкретно узнать о том, что произошло в тот день, когда был убит Эригор, мастер гильдии «Айзенвальд». Нацу Драгнил, что вы можете мне пояснить по этому поводу? Леон в упор посмотрел на огненного волшебника и готов был поклясться, что увидел на дне глаз самый настоящий страх. впрочем, длилось это всего несколько секунд, а потом Драгнил взял себя в руки и начал повторять сказочку, рассказанную своей гильдии. В карих глазах Люси читалось нескрываемое восхищение. Остальные одобрительно, кто-то даже с сочувствием, смотрели на продолжавшего уверенно рассказывать свою версию событий огненного волшебника. Леон слушал, стиснув до боли зубы и продолжая сохранять невозмутимый вид, кое-что даже записывал в блокнот. Ярость и ненависть жгли душу ледяного мага, но он старательно фиксировал все случаи "насилия и темных дел", которые совершил Грей Фуллбастер, по мнению его бывшего друга. Бастия знал, что будет делать дальше - из кожи вон вылезет, но разберется в каждом из этих дел, и постарается, чтобы о настоящих преступниках узнал весь Фиор. А этот сказочник, что рисуется сейчас перед согильдийцами и ним еще получит свое. Он добьется правды любой ценой.