Вкус предательства.

- Чёрт побери! – хоть и смог Леон собраться с силами и заварить кофе, с его разливом по большим чашкам, которые гораздо больше подошли бы для чая, начались, откровенно говоря, проблемы. Несмотря на то, что ледяной заставил себя хоть немного успокоиться, руки его по – прежнему тряслись со страшной силой. И из – за этого горячий, доведённый почти до состояния крутого кипятка напиток из кофейных зёрен мало того, что полился по его рукам, так ещё и расплескался по столу, рубашке и брюкам Леона. Теперь Бастия, рефлекторно выронив чайник, с металлическим звоном покатившийся по полу, отдёрнув руки, негромко шипел, матерился и пытался сам на себе заморозить начавшую моментально сворачиваться сочащимися лоскутками от масштабного ожога кожу. - Леош? – Шерри, прибежав на раздавшийся грохот, робко выглянула из – за двери. При виде того, как Леон мечется по кухне, глухо выдыхая и прикладывая к обожжённым участкам куски льда, Бленди немного осмелела – её такой сильный, смелый и такой неуклюжий сейчас любимый нуждается в помощи. А значит, нечего прятаться и таращиться на него украдкой из – за угла, надо помочь, пока так и не сумевший разлить кофе по чашкам Бастия не разнёс пол – кухни! - Ну – ка сядь, - сбегав в комнату, где Джу всё ещё никак не могла прийти в себя, молча куря и глядя в одну точку перед собой, Шерри грустно вздохнула и вернулась на кухню с бинтами в руках. Быстро набрав тазик прохладной воды, девушка попутно ещё успела стащить с Леона прилипшую к его телу залитую кипятком одежду, попутно сокрушаясь по поводу того, как же обычно так быстро раздевающийся Леон не догадался избавиться от промокших и пропитавшихся адски горячей жидкостью вещей. И принялась обрабатывать ожоги на его коже, осторожно поливая прохладной водой обожжённые места на теле Бастии, который даже растерялся от того, как быстро Шерри умудрилась его в одних трусах оставить. Тем более было тут над чем поработать – Леон, пытаясь всего лишь разлить кофе, сумел обзавестись немалым количеством ожогов. К тому же, любимого нужно поскорее привести в норму – дождь, непроизвольно вызванный Джувией, просочился к ней в комнату через разбитое окно и залил уже примерно две третьих пола. Так что стекло нужно было как можно скорее починить, а то такими темпами скоро вся квартира блондина будет затоплена. В общем, дел, как всегда, было невпроворот. Тем временем Джувия, затушив сигарету прямо в собственной заполненной водой ладошке, всё – таки смогла подойти к кровати, на которой лежал так и не шевелящийся Грей. Приложив руку к его груди, девушка лишь усилием воли заставила себя не разрыдаться с ещё большим отчаянием – Фулбастер уже перестал бороться за свою жизнь, его лёгкие уже не пытались отыскать хотя бы каплю кислорода, заставляя грудь вздыматься в очередном надрывном вдохе, а сердце его билось все реже и реже. Даже почти не ощущались её тонкой ладонью редкие стуки в его груди. Попутно оглядев попытки Леона наложить некое подобие ледяного гипса на поломанные рёбра Грея, Джувия тяжело вздохнула. Кто же так переломы фиксирует?! Лёд уже начинал потихоньку таять, начиная просачиваться холодной водой в раны Фулбастера. Хорошо ещё, что в просто мегагигантской аптечке, которую Локсар старательно собирала для Леона ещё в своё время, нашлось место и гипсовому порошку. За водой девушке ходить было не надо – благодаря ее магии воды в её арсенале всегда было предостаточно. Она лишь раз видела, как правильно изготавливается и накладывается гипс на поломанные участки тела, когда её брат до своего таинственного исчезновения умудрился после схватки с парочкой тёмных обзавестись переломом одной кости сразу в трёх местах, и юноша попал в больницу. Но и этого ей хватило, чтобы всё хорошо запомнить! К тому же, других вариантов привести Грея в порядок не было – врача ему было никак не вызвать. Повозившись часа полтора, девушка снова перекурила. Она уже и вернула ребра Грея в надлежащее им положение, и загипсовала переломы так, как требовалось, и раны заново промыла, обработав их в той мере и теми лекарствами, которые соответствовали полученному ранению… А толку всё равно не было никакого. На то, что она, вправляя поломанные ребра парню, вся не хуже Леона испачкалась в его крови, Джу уже не обращала никакого внимания. Обнаружив в аптечке раствор адреналина, про который девушка уже и начисто позабыла, она даже пошла на риск и, чтобы заставить сердце ледяного биться с прежней силой, вколола ему это лекарство прямо туда, где когда – то левую сторону груди Фулбастера венчала черная метка гильдии «Хвост Феи». Некий эффект от этого всё же был – моторчик в грудной клетке Отмороженного стал потихоньку разгоняться, заставляя кровь в его жилах циркулировать, а легкие отчаянно искать положенную им порцию кислорода. Да только вот глаз израненный Фулбастер так и не открыл. Синеволосая, которую и так душило на протяжении всего того времени, что она заново приводила Грея в порядок, чувство вины за то, что он так пострадал из – за её необдуманной вылазки, не выдержала и, упав прямо на перебинтованную и загипсованную грудь Отмороженного, зарыдала вновь. - Грей, Грей, слышишь меня? – прерывисто шептала она, не обращая внимания на то, как из – за её новой истерики дождь за окном забарабанил опять холодными каплями по стеклу. Девушка не знала, что от очередного затопления ее комнату спасла ледяная копия окна, изготовленная Леоном за то время, которое она провела у кровати лежащего без сознания Грея. А ледяной так и не отвечал ей, не открывая отмытых Джувией от крови век. - Прости… - не дожидаясь ответа ледяного, Локсар снова начала шептать мольбы о прощении, словно в лихорадочном бреду. – Прости, прости, тысячу раз тебя прошу, прости! Если бы я только знала, что ты ходишь по пятам за нами с Шерри, я сама бы развернулась и пошла домой к Леону! Да я бы из его квартиры ни ногой, если бы знала, что ты, рискуя собой, следишь за нами. Ты хотел, чтобы мы не угодили в неприятности, а в итоге сам попал в беду! И всё из – за меня… Чёрт, ни за что себе не прощу этого! Поддавшись внезапному порыву, Джу, осторожно, чтобы не касаться перебинтованной раны на голове Фулбастера, запустила кажущиеся такими белыми на фоне его черных волос пальцы в его свалявшуюся от запекшейся крови шевелюру и, снова припав к его накачанной груди, начала целовать его. Она несмело тронула губами его лоб, что здорово смахивало на то, как за неимением под рукой градусника мать проверяет у заходящегося в обуявшем его жаре ребенка температуру. Потом коснулась его ещё и ещё. От скул к подбородку, от покрытой ожогами после огненной хватки Нацу Драгнила шеи к разорванным и разбитым губам, от покрытых кровавыми рубцами висков ниже, ниже, за мочку уха. Её губы сначала несмело порхали по его испещрённой ранами коже, едва позволив себе сомкнуться. Потом Джу, сама уже не отдавая себе отчёт в своих действиях и попутно поливая Грея горькими слезами, начала с неистовством впиваться в него отчаянными, жадно зовущими и ищущими поцелуями. Она, хоть и слышала биение его сердца, но будто бы не верила уже, что он очнется. И оттого уже начинала целовать его буквально взахлёб, словно вымаливая прощения за свои предпринятые вылазки, позволяя себе уже пробегаться губами по его ключицам и смелее впиваться в его разбитые губы, словно страстно требуя ответа. - Грей… Грей, пожалуйста, очнись, - только и вырвалось у Джувии, когда, вздрогнув всем телом от хлопка, она отпрянула от ледяного на секунду. Джу не видела того, как Леон с Шерри после ремонта окна и минуток нежного примирения решили заглянуть в комнату, чтобы узнать, как обстоят дела у Грея. Не видела она и того, как Шерри, горестно вздохнув и подумав, что подруга сошла с ума, целуя труп, даже не дала Леону посмотреть, что там происходит и захлопнула дверь перед носом ледяного. Она продолжала отдаваться непонятному ей самой овладевшему ей порыву, без остановки целуя Фулбастера. Будто бы думала, что принятых ей мер оказания медицинской помощи мало, что, кроме гипса, множества лекарств и адреналина в сердце есть что – то ещё, что поможет черноволосому поскорее прийти в себя. *** Больно. Очень больно. Каждый миллиметр кожи словно сожжён напрочь и разъеден кровоточащими ранами. Хотя...уже не так больно, как там, у столба. Тогда он и сам уже не помнил половины из того, что произошло. Интересно, он правда кидался на Дреяра и плюнул в рожу Драгнилу? Если это так, если это не его воспалившееся от избиения воображение сыграло с ним злую шутку, подпитав его мозг парочкой бредовых галлюцинаций, то просто замечательно. Жаль только, что внучок мастера так и не получил за свои разговорчики по полной программе. То ли Дева помешала, то ли ещё кто… Грей уже толком и сам понять не мог. Но вот животный страх в зелёных глазах того, за кого он раньше бы десяток таких, как Эригор, с лёгкостью прикончил, Фулбастер вспомнил сразу же. Ну да, он ещё думал, что плевок в лицу Драгнилу – последнее, чем завершится его короткая и так бездарно разрушенная драконьей клеветой жизнь. Стоп, а к нему же вернулась способность мыслить! Да это уже просто замечательно! Сердце барабанит как бешеное, словно пытаясь восполнить минуты своего практически абсолютного бездействия. Раньше у него в груди будто бы мокрая тряпочка на ветру колыхалась, а теперь самый настоящий мотор ревёт. Правда, по всей грудной клетке из самой середины расходилась въевшаяся во внутренности боль, будто бы туда огромную иглу всадили. Но с этим щемящим ощущением можно было бы справиться, только вот глаза бы открыть. Интересно, а почему это теперь ему кажется, будто бы его в самую настоящую кольчугу заковали? Да и ветер больше не режет острыми краями рваную рану на его пробитой голове, дыру будто бы чем – то закупорили. Чёрт, да где же он? И… жив ли он вообще? Если да, то ничего хорошего. Наверное, его поместили в тюремный лазарет, чтобы привести в порядок перед судом, а потом сделать из его казни повод для гулянки на всю Магнолию. - Прости… - вдруг расслышал Грей сквозь дьявольскую пляску мечущихся в его пробитой голове мыслей. Чёрт, этот голос… Нет, не может быть. Наверное, это снова галлюцинации, с ним говорит кто – то другой, а он очень хочет, чтобы это была именно она. Вот и слышит голос Джувии. Потом ещё многократные мольбы о прощении, а после... Если до этого Грей Фулбастер стопроцентно был уверен, что голос Джу ему мерещится, а сам он помещен в тюремный лазарет для приведения в порядок перед судом и последующей за ним скорой казни, то теперь он здорово в этом засомневался. Вряд ли, даже если тюремный лекарь, в его голове говорящий голосом девушки, из – за которой в сердце его давненько уже разгорелся нешуточный пожар, просил за что – то у него прощения, он стал бы его целовать! А то, что его целуют, Грей ощущал уже явственно. Причём не просто кто – то там, а именно она, Джу. Он не знал ещё, каковы на вкус её губы, но он запомнил свежий запах моря от её тела, когда обрушился на неё ледяным панцирем. Это была именно Джу, не иначе! И только что он слышал, как она в отчаянии умоляет его очнуться, будто бы это от него самого зависело. «Джу, солнце, ну потерпи», - вдруг мысленно стал он отвечать на её речи, хоть и понимал, что она этого не услышит. – «Я сейчас, подожди только минутку, я смогу, я очнусь… наверное». Чтобы хоть как – то дать заходящейся в рыданиях синевласке понять, что он, кажется, жив, Грей попытался было ответить на его поцелуй. Но разбитые и разорванные губы словно отказывались его слушаться. Чёрт побери, да что здесь происходит?! И глаза не желают открываться, словно к слипшимся от крови ресницам привязали с десяток маленьких, но тяжёлых гирек на длинных веревочках! - Грей… Я никогда себе этого не прощу… Я с собой покончу, если ты не выживешь! – а истерика Локсар перешла уже в новую стадию. Словно прощаясь с ним, она коснулась губами его лба, потом разбитых вспухших скул, а потом прижалась к его губам, будто бы уже ставя на нем некое подобие креста, каким покойников осеняют. И когда уже она медленно отпрянула от ледяного, две капли из её огромных глаз упали ему на лицо, а кончики её длинных синих локонов пощекотали его впалые щёки, Грей, делая очередной вдох с нечеловеческим усилием и с трудом заставляя язык ворочаться, всё – таки смог заставить тяжёлые веки подняться и прохрипеть: - Не надо… Это мало походило на человеческую речь, больше на клокочущее рычание зверя с надрезанным горлом походило. Но даже эти едва разбираемые два слова заставили Джувию Локсар подскочить и издать оглушительный вопль: - ГРЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЙ!!! - Джу, ты чего?! Что там?! – первой в комнату ворвалась Шерри, услышав её истошный крик. - Что с ним?! – следом за ней прибежал и Леон, болезненно морщась из – за того, что трущаяся о бинты обожжённая кожа передала ему ощутимый привет из – за его резких движений. Замерев, ледяной вдруг поначалу подумал, что Джу так кричит из – за того, что самое страшное всё – таки случилось. И, сгорбившись, как столетний старец, он судорожно схватился за дверной косяк и с меркнущим от ужаса взгляда хрипло произнёс: - Неужели… всё? - Нет, Леош! – Джу еле – еле смогла себя сдержать, чтобы запрыгнуть на него, потом на Грея, потом на Шерри, потом весь дом обежать и ритуальный танец племени майя во славу дождя станцевать. Поэтому она ограничилась ещё одним оглушительным криком: - ОН ОЧНУЛСЯ!!! ГРЕЙ ЖИВОЙ!!! - Ну ты ещё окна распахни и всей Магнолии об этом расскажи, - устало усмехнулся Леон, подходя к кровати брата, который пока был лишь в состоянии обводить комнату растерянным взглядом, периодически останавливая его на хлопочущей вокруг него Джувии. - Всё в порядке, Греич, ты у меня, все живы, всё хорошо, - начал Леон, заранее предугадывая то, что хочет спросить у него брат, да сил пока не хватает. - Ну ты крут, братец, - чуть погодя произнёс Леон, поглядывая на силящегося ещё что – то сказать Фулбастера. – Это ж надо – одному на толпу феечек наброситься, да ещё и на глазах у так называемого честного люда всеобщему любимцу в рожу харкнуть! Да и, признаться честно, я уж боялся, что ты и не выкарабкаешься! А ты вон ещё на какие номера способен! Настоящий ледяной кремень! Теперь вот провернём ещё с тобой кое – что, что я не сделал в первый раз, когда тебя раненого сюда приволок! С этими словами Леон, прижав свою начавшую покрываться льдом ладонь к той точке на груди Фулбастера, где уже вовсю билось его словно старающееся отработать мгновения своей неподвижности сердце, сконцентрировался на том, чтобы часть того самого, что позволяло им быть на порядок сильнее, чем простые смертные, вырвалось из самого его нутра и направилось прямо к его брату. Бастия уже не обращал внимания на то, как Отмороженный отчаянно пытался мотать наглухо перебинтованной Джувией головой, как с клокочущим хрипом вырывались у него бессвязные попытки возразить и отказаться от передачи родственной магической силы. Он старался не вспоминать о том, как думая, что Грей уже не выживет, представлял, как он всаживает в печень Саламандру огромный ледяной тесак, как распарывает ему драконье брюхо и голыми руками вынимает оттуда внутренности, откровенно наслаждаясь тем, как ещё живой Драгнил блюёт кровью и неуклюже валится к его ногам. Бастия мотнул головой – вот тебе и раз, начальник отдела уголовного розыска, а мыслишки у него похлеще, чем у самого жестокого темного! Внутренне Леон испытывал облегчение от того, что Грей сейчас не в состоянии двигаться. Хотя бы не начнёт вырываться и убегать. Да и то, что говорить Отмороженный не мог, только на руку блондину пока что было. По крайней мере, не будет, как в тот раз, просить выпивку, чтобы добровольно ввести себя в состояние отключки, при котором передача волшебной силы попросту невозможна. - Хватит дёргаться, Греич, - пробормотал Леон, чувствуя, как будто что – то, что являлось его неотъемлемой составляющей, медленно отделяется от него. Чёрт, а он и не думал, что это так болезненно! Ну да ладно, главное, нечего демонстрировать этого вконец обомлевшим девушкам, оторопело смотрящим на то, что он сейчас проворачивает. - Ну и за каким ты это сделал? – раздался хриплый голос Отмороженного, как только прикрывший глаза от очередной парализовавшей его волны боли Леон рывком отдёрнул от его груди свою руку. – Тебе сейчас силы нужнее, а то, что я бы на пару деньков дольше повалялся бы овощем, ничего бы не изменило! Зачем в очередной раз подставляешься из – за меня, я тебя спрашиваю? - Восстановлюсь, - отмахнулся своей фирменной фразочкой Леон. Про себя же он подумал что – то вроде: «Мда, Греич. Ведёшь тут разговоры об отлёжке на пару дней, а сам будто не понимаешь, что с того света только что вылез! И, если бы не провернул я эту передачу сил, ты бы, вероятнее всего, так и умер, не справившись с ранами!» - Слышь, а ты сам – то чего весь перебинтованный? – неожиданно пристальнее взглянув на брата, пробормотал Грей, стараясь скрыть внезапно нахлынувшее смущение из – за воспоминаний о поцелуях Джувии. – На тебя наши... тьфу, хвостатые, что ли, тоже напали?! - Да нет, - рассмеялся Леон. – Просто мне на кухню кроме как поесть, больше ни за чем ходить нельзя. Как выяснилось, я даже кофе не в состоянии сварить. *** И зачем только Шерри старательно убирала воду с пола в комнате Джувии? Ну разве только, чтобы соседей не затопить. В итоге девушка так и осталась ночевать в комнате у Грея. Нет, Шерри с Леоном она, делая большие круглые честные глаза, клятвенно объявила, что ночевать в комнате Грейки она планирует лишь потому, чтобы не утруждать их ночным бдением и уходом за больным. Покивав с притворным согласием, Бастия с любимой удалились в свою комнату. Они ведь и так уже прекрасно всё поняли. А в семь утра Леон Бастия, быстрым движением руки выключая будильник, выскочил из тёплой и мягкой постели. Да любое ложе, которое ему довелось бы делить с Шерри, он посчитал бы райским! Коснувшись её мягких и едва приоткрытых во сне губ, Леон не стал позволять себе нежиться в кровати и рывком выскочил оттуда. Утренняя прохлада приятно бодрила. Хоть обработанные Шерри ожоги и болели нещадно, неприятно напоминая о себе при каждом движении, Леон лишь стискивал зубы и заставлял себя идти. Сначала на кухню, перекур. Потом наспех стакан виски. Перекусив тем, что осталось в холодильнике (разогревать что – либо после вчерашнего фиаско с кофе самостоятельно ледяной не решился), Леон отправился одеваться. Нет, не на работу. Достав из шкафа тот самый спортивный костюм, толстовку которого венчал просто гигантских размеров капюшон, Леон вспомнил ту самую ночь, когда он обнаружил израненного Грея в одной из подворотен Магнолии после его фантастически дерзкого побега из тюрьмы. Что ж, сегодня этот костюмчик должен снова сослужить ему неплохую службу. Сегодня Леон Бастия не должен быть узнан кем – либо. Ни при каких обстоятельствах. Потому что сегодня он едет в располагавшийся неподалёку Шафран. Не просто так по городу погулять. Пора уже сделать то, о чём ледяной подумал ещё вчера. Нужно срочно запутывать следствие, покуда после случившегося вчера у «Бриллианта» некоторые особо пронырливые его коллеги не додумались до того, кто и где укрывает от властей «особо опасного преступника». А разбросанные по всему городу Леоном ледяные копии Грея Фулбастера послужат для тамошних полицейских отличной приманкой. Зайдя в комнату к Грею, Леон не смог сдержать улыбки при виде того, как Джу спит, уронив голову на загипсованную грудь Отмороженного. А тот, в свою очередь, подложил ей под бледную щеку свою изрезанную ладонь, чтобы той не так жёстко было спать на куске сплошного гипса, второй рукой неуклюже обняв синевласку так, чтобы одеяло с той не спадало при малейшем шевелении. Легонько приложив руки к кончикам растрёпанных волос брата, Бастия вытянул нечто вроде ледяной проекции. Тут ведь все было не так просто. Создавать своих собственных клонов изо льда или ледяные копии неодушевлённых предметов с лёгкостью мог любой, кто владел магией ледяного созидания. А вот для того, чтобы создать ледяную куклу другого одушевлённого существа, будь то животное или человек, требовалось сначала заложить в свою ледяную память нечто вроде ледяной проекции. «Лёд на льду и льдом погоняет», - ни с того ни с его усмехнулся про себя Леон. Что ж, теперь пора и выдвигаться. Очки на глаза, сигареты с зажигалкой в карман (и плевать, что в бардачке ещё две пачки, Бастии вполне могло их и не хватить на дорогу, с учётом того, что в последнее время поводов понервничать у него было предостаточно!) – и вперед. А дорогой он и поразмышляет над тем, как же объяснить коллегам и жителям Магнолии таинственное исчезновение Грея Отмороженного. Гениальных идей насчёт того, как объяснять всем, куда же делся Грей, Леону в голову так и не пришло. Он просто решил сыграть на том, что большинство людей мало что понимали в магии ледяного созидания, поскольку волшебников, владеющих стихией льда, осталось очень мало. А точнее, Леон думал, что после так называемой смерти Грейки и их наставницы Ур (которая, похоже, и вправду отдала свою жизнь, пытаясь защитить отчаянных мальчишек), он вообще один такой остался. Ну не доводилось больше Леону встречать кого – либо, кто такой же магией, как у него, Ур и Грея, владел. Именно поэтому в Магнолии Леон решил всем рассказать просто фантастическую историю. Будто бы он только развернул машину с Фулбастером к участку, мчался туда на всех парах… И тут выяснилось, что это мастерски сделанная ледяная копия, которая дорогой начала таять! Да – да, именно эта ледяная кукла колдовала и дралась так, словно это живой Фулбастер из плоти и крови.