Вкус предательства.

Посмеявшись над своим бредовым, но пока что единственным объяснением пропажи «очень опасного преступника», Леон нацарапал на небольшом клочке бумаги записку примерно такого содержания: «Уехал в Шафран по делам. Шерри, солнце, если будут звонить с работы, спрашивать про меня, скажи, что я по вопросу дела Грея Фулбастера поехал. Джу, смотри за Грейкой и, умоляю тебя, больше не вздумай предпринимать никаких вылазок! Греич, а ты лежи смирно, никуда не рыпайся и приходи в себя! В общем, не скучайте тут. Я постараюсь вернуться как можно скорее. Ваш Леон». Пририсовав внизу смайлик в солнечных очках, Леон при помощи магнитика в виде большой капли, подаренного ему Джувией, прикрепил записку к холодильнику. Теперь наконец – то все приготовления к поездке окончены, пора выезжать. Дорога прошла почти что спокойно, не считая того, что на середине пути Леону пришлось резко свернуть на грунтовую дорогу, витиеватой змейкой терявшуюся в лесу, потому что на встречную полосу неожиданно выехала полицейская машина. Леон не был уверен, что это служители закона, знакомые ему, но для верности решил спрятаться в лесу. Поэтому оставшееся расстояние Леон преодолел, буквально прорываясь на своей машине через густую чащобу и высокие заросли в полях. На трассу он так и не решился выехать, опасаясь возможной встречи с коллегами по цеху – в силу эффективности и продуктивности своей деятельности Леон был личностью весьма известной. И порой доходило до того, что блондина знали те, кого он не знал. На подъезде к Шафрану Леон ловко припарковал свою машину в стройном полукруге деревьев, которые кто – то насадил за городской чертой непонятно для каких целей. Мысленно поблагодарив неизвестного, что дал ему возможность припрятать автомобиль, Бастия прихватил кошелёк и сигареты, растолкал все это по карманам и бодро зашагал в направлении Шафрана. Телефон ледяной выключил ещё дома, там же свой аппарат он и бросил. Ни к чему ему сейчас было, чтобы устройство невзначай выдало его местоположение. Кстати, подумалось Леону, надо бы по возвращении выяснить, что там разведали девчонки во время своей второй вылазки – Шерри во время обработки его ожогов мельком что – то говорила о том, что они умудрились что – то разузнать касательно местонахождения Хэйдса с Блюнотом. Он воспользуется этой информацией, и быстро раскрутит этих выродков на правду и признание в тех преступлениях, что сейчас вешали на его брата. Так он и снимет с Греича хотя бы одно из обвинений, которыми его незаслуженно наградил длинный язык Саламандра. Да – да, именно так он и сделает. Только вот ни Джу, ни Шерри, ни тем более, Грей, в этом всём никакого участия принимать не будут! Но это всё потом. А сейчас необходимо стать незаметным, стремительным и просто неуловимым. Не нужно сейчас Леону Бастии, чтобы хоть один из честных граждан Шафрана застал его за созданием ледяных копий Грея Фулбастера, что должны были послужить наводкой на его мнимое присутствие в этом городе. Иного способа отвлечь своих коллег от произошедшего возле «Бриллианта» Леон попросту не видел. Едва переступив городскую черту, Леон тут же почувствовал нарастающий прилив азарта. Он всегда был тем, кто ловил. Сегодня же скрываться предстояло ему. Весело, однако. Заприметив симпатичный проулочек, что манил аппетитным запахом свежеиспечённых булочек, Бастия оживился. Тут – то и осядет первый ледяной Грейка. И понеслось. То тут, то там одна за одной оседали ледяные копии Грея Отмороженного. Бастия едва сдерживал смех, когда слышал удивлённые вскрики заметивших приманки добропорядочных граждан, до которых уже донеслись из Магнолии слухи о кровожадном ледяном маньяке. Но Леон позволял себе лишь лёгкую улыбку, ни единым звуком не выдавая своего присутствия рядом с ледяными куклами. Да и ту вместе со всем его лицом надёжно скрывал огромный капюшон его спортивной кофты, в которую ледяной сегодня был облачён. Он уже прочесал примерно треть города, наведя там изрядного шороху. Люди паниковали, метались, бегали с вытаращенными от ужаса глазами. Леону приходилось теперь быть в два раза осторожнее – улицы стали наводняться рыщущими в поисках Грея Отмороженного полицейскими, которые и не ведали того, что обвинённого во всех смертных грехах Фулбастера на самом деле в Шафране можно было и не искать. Запрятавшись в одном из уютных и неприметных двориков, Леон вынужден был неуклюже плюхнуться на скамейку, запуская пальцы в пепельные волосы и зажмуривая глаза. Его внезапно одолел приступ головокружения, а навалившаяся слабость буквально обездвиживала, сковывая каждую мышцу и делая тело Леона невероятно вялым. К постоянной щиплющей боли от трения во время движения обожжённой кожи о бинты Леон привык. Но теперь к этому добавилось ещё и полнейшее бессилие с адским головокружением. Похоже, передача немалого объёма магических сил его израненному брату для Бастии бесследно не прошла. И теперь вот длительное применение довольно сложной магии по созданию ледяных копий кого – то другого, кроме себя самого, аукнулось в организме блондина напавшей на него слабостью. Брякнув что – то о том, что он восстановится, на деле Леон никакому восстановлению внимания не уделил, бросившись на очередное опасное мероприятие без всякого отдыха. Ругнувшись, ледяной всё – таки заставил себя достать из кармана пачку сигарет с зажигалкой и закурил. Чёрт, вот как, как теперь продолжать наводить панику в Шафране, если и половины пути ещё не пройдено, а у него уже сил ни на что нет? Леон, медленно поднимая голову, с шумом выдохнул сизый дым и уставился в загорающееся на шафранском небе солнце. И чего он раскис совсем, как кисейная барышня? Посмотрел бы на своего брата – тот вон к своей цели шёл даже ползком, отхаркивал кровь и всё равно двигался дальше, не позволяя себе ни на минуту остановиться и уж тем более сдаться. Другое дело, что цель эта была несуществующим миражом, что на время закрыл Грею глаза, скрыв от него факт весьма болезненно переживаемого предательства, которое имело за собой ужасающие последствия. Но всё – таки – Греич не позволял себе сломаться, даже перенося мучения, которых и злейшему врагу не пожелаешь… А Леон тут, понимаешь ли, расклеился из – за какого – то там головокружения, прижал пятую точку к лавочке и надеется, что всё задуманное само по себе свершится. Нет уж, товарищ начальник отдела уголовного розыска, кроме вас эту сумасшедшую авантюру провернуть некому! Так что отрывайте свой ледяной зад от начавшей казаться последним пристанищем лавочки и соизвольте продолжить то, что начали! Обругав себя вот так за то, в чём его вины – то не было, Леон рывком поднялся с лавочки. Его тут же занесло в сторону, а в глазах внезапно потемнело так, что он совсем перестал разбирать дорогу перед собой, но Бастия, упираясь кулаком в стену, лишь заставил себя начать переставлять ноги. Сейчас пока шаг за шагом, потихоньку, чтобы покинуть этот дворик. А потом он снова будет делать то, ради чего приехал в Шафран. Где он силы возьмёт – а вот это уже мало интересующий фактор. Он обязан закончить начатое, он обязан создать впечатление, что Грей Фулбастер сейчас в Шафране, что он ловко скрывается от любой погони, за собой оставляя лишь ледяные копии на горе своим преследователям, чтобы коллеги из Магнолии немного расслабились и отвлеклись от жуткого случая у торгово – развлекательного комплекса «Бриллиант». Иначе какой же он брат Грейке, если не обеспечит ему надёжного тыла, где никто его не тронет. Никто в Магнолии не должен узнать, что именно Леон Бастия укрывает у себя Грея. Мотивируя себя то незаслуженной даже по отношению к самому себе критикой, то примерами упорства и самоотверженности его ледяного братца, Леон не осознал того, что ему уже так плохо, что он лишь пару шагов смог сделать на протяжении столь длительного времени – опершись на стену, Бастия простоял так в течение минут восьми. Ещё раз медленно передвинув правую ногу и лишь тогда поняв, что он уже волочит ноги, не в силах их даже приподнять, Леон внезапно ощутил, что пространство перед его глазами внезапно из сплошной круговерти переродилось в сплошное чёрное пятно. Высокий молодой человек в спортивном костюме несколько раз попытался ухватиться потяжелевшей от бессилия рукой за кирпичную стену, но от падения его это не спасло. Больно ударившись об асфальт, Леон почувствовал, что для борьбы у него уже сил нет, и больше уже ничего не понял. Проулок был безлюдным, и, к великому несчастью для Бастии его падения никто так и не увидел . *** Когда Джу проснулась, отпрянув от Грея, к которому она так трепетно прижималась во сне всю ночь, Фулбастер, сонно прищурившись, не смог сдержать улыбки при виде разукрасившего бледные щёки синевласки яркого румянца. Вчера, значит, в порыве отчаяния с поцелуями на него набросилась, а сегодня сам факт того, что она с ним в одной постели проснулась, её начал дико смущать. Забавная она, непредсказуемая. Это – то и заставляло ледяное сердце с треском сбрасывать свою холодную броню и биться с удвоенной силой. - Доброе утро, - тяжеловато ещё Грею было говорить, но поприветствовать синеволосую стесняшку он был просто обязан. - Эммм... И тебе, - промямлила она, с преувеличенным интересом изучая выключенный монитор компьютера Леона. Сегодня Отмороженный чувствовал себя значительно лучше… А, нет, показалось. Едва он попытался приподняться, чтобы покурить, адская боль вонзила свои разящие колья в каждую его мышцу. Глухо охнув, Фулбастер уставился в потолок, думая о том, что вот такое лежание неподвижным овощем совсем в его планы не входило. - Я сейчас всё сама подам, - Джу без слов понимала, чего в первую очередь хочется заядлому курильщику, едва тот открыл глаза. Хорошо, хоть руки не переломаны, думалось Фулбастеру, когда тот взял у девушки уже прикуренную для него сигарету. Джу, присев на краешек кровати, приподняла на вытянутой ладони маленькую пепельницу, выставляя руку так, чтобы Грей мог спокойно стряхнуть пепел, не делая для этого лишних движений корпусом и не тревожа тем самым переломанные рёбра. Синевласка понимала, что, хоть наложенный гипс и охраняет надёжно каждый перелом Грея от повторных травм, боль при шевелении пока ещё никуда было не деть. - Сейчас перекур, а потом кого – то ждёт завтрак в постель. Вставать тебе категорически нельзя. И да, даже не пытайся сегодня вылезать из постели, - произнесла Джу, решив, что нечего сидеть и таращиться в никуда. Да, Грей ей очень – очень понравился. Да, она не была ещё уверена в наличии у него ответного интереса к ней. Так что же теперь, не позволять себе с ним разговаривать и шарахаться от него? Нет. Просто не надо больше позволять себе глупостей наподобие вчерашних, вот и всё. И, наверное, пора завязывать спать с ним в одной постели. - Джу, - внезапно оборвал её размышления Грей. – Глянь, пожалуйста, у меня на лице какая – то фиговина вылезла, прыщ, что ли, чешется сильно, а не могу понять, что там и где… Может, и выдавишь заодно. - Сейчас, - затушив сигарету, Локсар наклонилась к нему. Она заметила, что в чёрных глазах Отмороженного пляшут какие – то ещё незнакомые ей огоньки, но ничего не сказала, наклоняясь к Грею. – А где вылезло – то? Не вижу ничего… - А где – то у рта, - беспечно произнёс Грей, пряча улыбку в самых уголках разбитых обветренных губ. Сейчас – то Джу и попадётся в его маленькую ловушку! – Так ты поближе наклонись, раз не видишь. - Угусь, - Джу ещё ближе наклонилась к Грею, с самым серьёзным видом изучая его губы и подбородок в поисках того самого прыща. Раны, синяки, порезы – всего на лице брюнета было предостаточно. Но вот прыщей Локсар не наблюдала, как ни старалась найти. - Всё равно не вижу, - печально констатировала она, наклоняя голову. Грей, невольно залюбовавшись тем, как её синие локоны упали на сторону, струясь по её груди и прикрывая её обнажённое хрупкое плечико, произнёс: - А ты ещё поближе наклонись, тогда точно найдёшь. Джу вздохнула, приближаясь к Грею так, что лицо её находилось в нескольких сантиметрах от его. И, увлёкшись поисками несуществующего прыща, она не заметила того, как Грей, плюнув уже на то, что всё тело нещадно ломит от боли, подался навстречу ей. А потом Джу, вздрогнув, ещё шире распахнула свои синие глаза – черноволосый просто припал своими губами к её, не оставляя ей выбора и буквально хватаясь за неё, как утопающий за соломинку, поцелуем, от которого у Локсар внутри всё раз триста перевернулось. Она тут же опустила веки, решив позабыть про всё и отдаться во власть той расслабленной неги, что охватила её от касаний разбитых губ Отмороженного. Нежность сменялась требовательной настойчивостью, а потом обратно. Сердце Джувии уже вытанцовывало румбу, а тело словно отказывалось ей повиноваться. Она ведь могла отстраниться, прекращая это – Грей ведь не мог даже встать сейчас. А впрочем, зачем? Пусть всё идёт, как идёт, ей же всё равно не хочется, чтоб это прекращалось. Переместившись от губ к впалым скулам Джувии, Грей вдохнул немного воздуха, которого почему – то стало казаться невероятно мало, и хрипло прошептал, не скрывая уже улыбки, которая сама по себе даже через боль наружу рвалась: - А это тебе за вчерашнее. И, не дав Джувии даже слова сказать, снова припал к её губам, не желая её отпускать. Пусть потом она три тысячи раз проклянет его за эту утреннюю глупость, но он очень хотел сделать это. Внезапно дверь их комнаты открылась, а на пороге застыла взволнованная Шерри с листком в руках. - Ребята, извините, конечно, что вас отвлекаю, - торопливо заговорила она, нервно теребя клочок бумаги, исцарапанный каракулями Леона. От неожиданности Джу так резко отстранилась от Грея, что разъединение их поцелуя произошло с характерным громким чмоком. От ощущения неловкости из – за того, что их застукали, водная волшебница чуть до потолка не подпрыгнула. А Шерри продолжила так, словно открывшаяся её взору картина совсем не удивила: - Я просто не пойму, а по каким это ещё делам Леоша в Шафран собрался и почему он телефон дома выключенный оставил? - В Шафран? – удивлённо спросил Грей, протягивая руку за ещё одной сигаретой и силясь при помощи никотина сбросить охватившую его нервозность. – Я вообще не понимаю, за каким лядом он куда – то отправился? Или он позабыл своей ледяной башкой, что после передачи родственных магических сил надо хотя пару дней отлежаться дома? Ведь, когда свою силу кому – то передаёшь, потом у самого ничего толком не остаётся.