Монополия

— Какая-то херня, — Дайшо тыкает вилкой сухой рис, перемешивая и выискивая остатки овощей по тарелке. Куроо что-то ворчит с набитым ртом, совершенно не разделяя чужих гурманских наклонностей и уплетая рис за обе щеки. Сугуру уже несколько раз успел пожелать ему подавиться, так как у самого напрочь пропал аппетит от пресного риса и овощей, которые превратились в промокашку после десяти минут в микроволновке — внутри осталась влага, некоторые овощи и вовсе не успели разморозиться, лед скрипел и перетирался между зубами. — Нужно было хотя бы соевого соуса захватить, — продолжал причитать Дайшо. — Если ты не будешь, то я, так уж и быть, избавлю тебя от этой «херни», — Тетсуро нагло тянет руки к чужой тарелке, но Сугуру даже не думает возражать — он все равно не собирался есть дальше, прикладываясь к остаткам вина в бутылке и осушая ее до конца. — Ты же еще что-то брал, — вдруг вспомнил Дайшо, вставая из-за стола и утаскивая пакет из прихожей. — Это?.. — Блять! — осеняет Куроо. — Это… Мороженое. — Было, — поправляет тот. — Теперь это ебучая жижа. — Ну уж извините, — Тетсуро стушевался, принимаясь за чужую порцию риса. — Мог бы и сам вспомнить. — Это еще можно спасти, если кинуть в морозилку? — Технически — да, — отвечает Куроо, размахивая вилкой. — Но по вкусу уже не то будет, хотя обычно все еще съедобно. — Ну и хуй с ним, — соглашается Дайшо, закидывая пакет с мороженым в морозилку и с легким раздражением хлопая дверцей. Когда Куроо все-таки прикончил вторую тарелку риса, а Дайшо уже принялся за вторую бутылку — они переместились в комнату, завалившись на кровать прямо в одежде. Дайшо, решив доказать, что он хоть и свинота, но не последняя, скинул на ковер промокшие насквозь носки, которые можно было разве что выжимать, но никак не кидать вот прям так. — Самое интересное оставили на десерт? — неловко пошутил Тетсуро, понимая, что у Дайшо не было ничего в желудке как минимум пару дней, но все равно слегка усмехаясь со своей же шутки. — Тащи денежку, — улыбнулся Дайшо, потирая ладони. — Черт, я только лег, — лениво отмахнулся он, но все же поднялся и дошел до куртки, вытаскивая парочку помятых купюр. Любопытство было сильнее лени. Дайшо смотрел на него так, будто сейчас они разгадают какую-то тайну вселенного масштаба, в то время как Куроо без особых догадок вертел в руках зеленую купюру. — Я готов к волшебству, — обнадеженно говорит Куроо, садясь на кровать и протягивая деньги Дайшо. Но тот не берет купюру, сверля его взглядом. — Ты серьезно ничего не замечаешь? Деньги вообще держал в руках когда-нибудь? — Погоди, это фальшивка что ли? — начинает доходить до Куроо, когда он сжимает купюру между пальцев и вертит туда-сюда. — Где ты это достал вообще? По всей стране фальшивые деньги запрещены даже в качестве развлекухи. — Верно. Но даже хорошая подделка обошлась бы мне в круглую сумму, а денег у меня нет от слова совсем. — Тогда что это? Даже в магазине «приколов» фальшивые купюры запрещены к продаже, их сейчас хрен где найдешь, — нахмурился Куроо, разглядывая псевдокупюру. — А ты откуда знаешь? — прыснул Дайшо, но тут же замахал руками, дав понять, что не так уж сильно горит желанием знать эту информацию. — Подожди, блять… Это деньги из монополии? — Да! — лыбится Дайшо, понимая, что до Тетсуро наконец дошло. — Ну ты совсем отбитый, кто на такое купится вообще? — Ну кассир же купился, — жмет плечами Сугуру. — Ага, а перед головорезами ты так же будешь строить глазки и комплементы сыпать, чтобы они повелись и не обратили внимания на то, что им подсунули бабки из настолки? — говорит Куроо и падает затылком на подушку, вздыхая и понимая, что Дайшо окончательно тронулся, а весь его план — полная хуета. — Пока ты хикковал эти две недели — мы с Вакатоши занимались делом. И, между прочим, продумали все практически до мелочей. Я даже с Кенмой успел связаться, — он слегка понизил тон, ожидая, что Куроо вспыхнет, но тот, на удивление, промолчал, хоть и знатно напрягся. — Пришлось прибегнуть к некому шантажу, — он вновь сделал паузу. — И теперь он думает, что я держу тебя в заложниках. — А разве не держишь? — огрызнулся Куроо. — Он же все равно узнает и пошлет тебя куда подальше. — Вот этим ты и займешься, он довольно важная фигура во всем этом, а других знакомых, которые не стали бы задавать лишних вопросов и не контактируют с нашей сферой — у меня попросту нет, — хмыкает Дайшо, двигаясь ближе к Куроо, чтобы тоже урвать хотя бы кусок единственной подушки на этой кровати. — Это априори звучит как провал, — Тетсуро трет переносицу, пытаясь связать все это в одну картину. — И каким боком я буду к этому плану причастен? — О, милый мой, — ядовито улыбается Дайшо. — Ты будешь главным звеном этого плана. — У меня есть шанс выбраться живым? — на всякий случай уточняет Тетсуро. Дайшо на несколько секунд делает задумчивое лицо, чем невероятно сильно нервирует Куроо, а после с тихим смешком говорит: — Скорее «да», чем «нет». — И когда мы планируем приступать? — снова задает вопрос Куроо. — В ближайшую неделю. Вероятно, подготовка может растянуться на несколько месяцев. Да и так спокойно валяться на кровати у нас больше не получится. — А кто-то разве валялся спокойно хоть один день за все эти месяцы, кроме тебя? — иронично подмечает Тетсуро, фыркая, будто это и правда его задевает. Казалось бы — куда хуже, если почти каждый день с Дайшо — ебаный цирк? — Не драматизируй, — спокойно отвечает Дайшо, вытягивая ноги. — И принеси одеяло с кухни, холодно. — Позволь напомнить, что ты сам его туда унес, — недовольно отвечает тот. — С этого момента нет «ты», — смеется Дайшо. — Есть только «мы». Мы команда, запомни. — Одеяло все равно сам неси, — уперся Тетсуро, поворачиваясь на другой бок. Сугуру нехотя скрипит кроватью, поднимается и ускальзывает на кухню, не обронив ни слова. У Куроо есть несколько секунд, чтобы обдумать то, что его, возможно, ожидает что-то более грандиозное и опасное. И что, вероятно, придется многим жертвовать — в том числе собой. Но с возвращением Дайшо эти секунды сходят на «нет», в воздухе опять висит напряжение — так, что хочется открыть окно. — Но перед всем этим дай мне кое-что прояснить для тебя, — как-то более вкрадчиво и с ноткой разумности начинает Дайшо. — У меня есть кое-какие сбережения — остатки денег Коджи, которые понадобятся нам чуть позже. Но часть этих денег мне бы хотелось потратить на одну ситуацию, которую давно пора прояснить. — Что еще за ситуация? — более вовлеченно интересуется Тетсуро, поворачиваясь назад и сталкиваясь лицом к лицу с Дайшо — он не был готов, что тот будет так близко, поэтому даже слегка отшатнулся. — Ты сам захочешь попросить у меня денег, когда увидишь, — Дайшо говорит спокойно и двигается ближе, кладя руку на карман чужих спортивок и вытаскивая оттуда смартфон. — Пароль введи, — просит Дайшо. Куроо кивает, тыкая по экрану подушечками пальцев и протягивая телефон назад. Дайшо довольно долго копается, переключается между аккаунтами в инстаграме, вводит какие-то левые данные и почти без особого труда заходит на чужой профиль, поворачивая экран к Куроо и светя знакомым профилем прямо ему в лицо. — Это… Ты как это… Ладно, хуй с ним, меня это не сильно волнует, — Куроо собирает себя в кучу, не особо понимая, что ему требуется делать с профилем Тсукишимы. — Найди диалог с Бокуто, — еще тише произосит Дайшо. — Ты уверен, что мне стоит смотреть чужие переписки? — с неким недоверием поинтересовался Куроо, не отводя взгляд от экрана. Но Дайшо, словно тот самый черт на плече, двигался ближе и нашептывал какие-то подталкивающие фразы, готовые снести розовые очки Тетсуро одним своим звучанием, даже не требуя подтверждение доказательствами. Он заходит в личные сообщения и уже готовится искать в диалогах ту самую переписку, но она, на удивление, находится на самом верху. Пальцы предательски дрожат, дыхание затрудняется. Последнее сообщение было пять часов назад. Бокуто не отвечал ему уже несколько месяцев. — Блять, да не могу я, — вздыхает Куроо, кидая телефон рядом экраном вниз. — Ну, тогда я могу, — Дайшо жмет плечами, беря телефон в руки и нажимая на иконку диалога. Экран снова неприятно светит Куроо прямо в лицо. Ему хватает ровно пять секунд для того, чтобы прочесть несколько свежих сообщений, увидеть одну фотографию и вновь положить телефон экраном вниз. — Сука. — Хочешь что-нибудь с этим сделать? — почти что мурлыкает Дайшо, довольный перекошенным от ярости лицом напротив него. — Ты ведь и так знал. Но не думал, что с ним, — он ведет рукой по чужой щеке — нет, не в каком-нибудь омерзительно пошлом жесте. Скорее, просто наслаждаясь чужим выражением лица, пока Тетсуро мало что понимает и позволяет это. Паззл в голове Тетсуро предательски складывался в единую картину. Все внутри буквально сжималось от злости, обиды и ощущения какой-то липкой пустоты. Дайшо как самая настоящая змея заглатывал свою жертву целиком, отрезая пути к отступлению и обрубая последние канаты — привязанность, дружбу, любовь, формируя из него свою собственную куклу, которой, вероятно, будет уже ничего не важно. Пока он жадно разглядывал чужое лицо — внутри Куроо рушился целый мир, который он выстраивал вокруг себя: жизнь, распланированная с тем самым человеком на несколько лет вперед, возможное, но такое хрупкое счастье, и, вероятно, единственная цель в его жизни, угасающая с каждой секундой. Он неосознанно пробормотал вслух: — Как мне дальше жить? — и после этого зажал рот ладонью, понимая, что не собирался это озвучивать и выглядит сейчас как последний придурок в глазах Дайшо. — У тебя все еще есть я, — продолжает ворковать тот, пропуская тихий смешок. — Мы — команда. Дайшо прекрасно знал уязвимость Куроо. И именно поэтому решил, что он будет куда полезнее, если не будет рваться к своему «ненаглядному» как остервенелая псина при любом удобном случае. Как раз подобная боль помогает любому человеку полностью посвятить себя чему-то одному, когда прошлая цель исчезла и смысл существования на некоторое время стал потерян. Но ничего, Дайшо твердо решил для себя, что поможет найти ему этот самый «смысл» заново, ловко сменив приоритеты в его жизни одной перепиской. Он все сильнее и сильнее обвивался вокруг чужой шеи, надеясь, что когда-нибудь Куроо будет нуждаться в нем так же, как он нуждается в нем именно сейчас, когда абсолютно весь мир, как ему кажется, против него и рядом нет совершенно никого, кто бы мог его понять. Но теперь, определенно, есть. И пусть Куроо дальше наивно полагает, что Дайшо сделал это для блага, но то самое «благо» у всех разное, да и предназначено не для всех. Свое благо, все-таки, куда важней. — Я знал, что с Бокуто что-то не так, но никогда и подумать не мог, — продолжал скулить Тетсуро. — Да какого хера вообще? Дайшо молчал, наблюдая, как Куроо медленно проходит через все стадии, постепенно начиная сомневаться в достоверности этой переписки, а после и вовсе впадая в гнев и кусая собственную щеку от неконтролируемого порыва эмоций. — У тебя есть загран? — как бы невзначай интересуется Дайшо. — Действителен еще год, — отвечает Тетсуро, даже не думая придавать хоть какое-то значение чужому вопросу. — Не хочешь наведаться к ним сам? Поставишь для себя точку, либо прояснишь что-нибудь, — улыбается Сугуру. — А потом, как закончишь, приступим к нашему основному делу. — И что я ему скажу? — недоумевает тот. — Привет, ты трахаешься с моим лучшим другом или мне показалось? — он хмурится, продолжая подбирать варианты. — Бокуто пропал несколько месяцев назад, ты случайно не трахаешься с ним? — Тетсуро вздохнул, зарываясь ладонью в спутанную копну темных волос. Он определенно хотел что-то с этим сделать, но вот что именно — пока не знал. — Скажешь то, что у тебя на уме, — жмет плечами Сугуру. — По-моему — у тебя отлично выходит выплескивать на людей свои эмоции, когда ты чем-то недоволен. — Ты — это ты. А тут я просто… Не знаю, что скажу ему, но он в любом случае сразу же разорвет любую связь со мной. — А тебе нужна какая-то связь с ним после того, как твой дружок сбежал к нему и несколько месяцев не выходил на контакт, а он делал вид, что знать не знает о чем речь? — Дайшо говорит так, чтобы не задевать Куроо лишний раз. Рядом с ним сейчас была самая настоящая пороховая бочка — одно слово и вся комната разлетится к чертям собачим, поэтому рисковать не стоило. Он аккуратно отодвинулся, продолжая выжидающе пялиться. — Я не знаю, — честно признался Куроо. — Возможно, я мог бы даже это простить, но уже не знаю - нужно ли ему все это. — О нет, стоп, — Дайшо недовольно хмыкнул, активно жестикулируя. — Только не говори мне, что будешь терпилой до конца. — Да что ты знаешь? — Тетсуро сместил ладони на лицо, полностью закрывая себе обзор и тяжко крехтя, будто пытаясь вытеснить этим звуком все противоречия из собственной головы. — И правда, — иронично ухмыльнулся Дайшо. Он и впрямь мало что понимал, так как не имел представления о чужих взаимоотношениях, да и подобные чувства вряд ли когда-то испытывал. Девушки, которые были у него — были скорее ради галочки во времена школы, когда это было модно — иметь под боком симпатичную подружку, которая от тебя без ума, чтобы другие парни ощущали грызущую зависть и неподдельное уважение. Он и знать не знал, что на самом деле все то время Куроо таскался за противным очкариком, которого порой сам Дайшо не мог переспорить в какой-нибудь случайной словесной перепалке. Хоть и замечал, что для старшеклассника Тетсуро слишком много времени проводит не там, где должен. Особенно в последний учебный год, когда он уже стал отдалятся от всех, проводя промежутки между уроками этажом ниже и поджидая компанию, в которой как раз и находился тот самый очкарик. Смотрел на него с неподдельным интересом, улыбался, выглядел как неловкий ребенок в его присутствии. Это доходило до Дайшо только отголосками, он никогда не замечал, что все внимание Куроо значительную часть его школьной жизни было приковано к одному единственному человеку. А уже после школы и вовсе прикована вся его жизнь, все его мысли и планы. От этого становилось немного тоскливо. Вряд ли это была необоснованная ревность, скорее, Дайшо просто был слегка растерян с того, что на него никто и никогда не смотрел так, как Куроо смотрел на Тсукишиму, когда он вместе с Тендо пришел к нему «в гости». Никто не сжимал его руку, не переживал о том, что потеряет его и не делал его центром своей вселенной. Дайшо — просто массовка, а в своем представлении — единственный актер. — Так что, не хочешь наведаться к своему ненаглядному? — вновь напирал Сугуру, рассеивая продолжительную тишину. — Все же, если все окажется так, как мы подумали, то тебе нужно будет иметь какой-нибудь план на будущее, — он прекрасно знал, что давить стоит именно на это. — Не вечно же ты будешь торчать в этой помойке без гроша в кармане. Подумай наконец о себе. — Довольно странно слышать это от тебя, знаешь ли, — подметил Куроо, давя горькую ухмылку. — Сам-то что думаешь делать, когда разберешься с проблемами? — Как это что? — удивленно спросил тот, подпирая подбородок кулаком. — Поеду искать новые, иначе зачем еще жить? — Слишком большой честью будет ехать в другую страну, чтобы сказать что-то, — отмахнулся Тетсуро, благополучно преодолев следующую стадию и плавно доходя до принятия. — В целом, так даже лучше, — довольно согласился Дайшо. — Тогда у нас будет чуть больше времени. Быстрее начнем — быстрее закончим, а дальше каждый пойдет своей дорогой. — Тогда уже и решу как быть, — кивнул в ответ Куроо. — Так говоришь, будто жизнь на этом заканчивается, — Дайшо омерзительно хихикает. — Посмотрел бы на тебя, если бы тебя так тупо кинули. — Будто меня не кидали, — с совершенно спокойным выражением лица отозвался тот. — Кидали, еще как. Только на деньги. И посмотри, жив, цел. — Пока не нашли и не проделали в твоей голове несколько дырок — да, но у всего есть свои последствия, — как бы невзначай напомнил Куроо. — Любое предательство не несет ничего хорошего. — Зато ты все еще жив, будь рад хотя бы этому. Если бы Куроо мог выбрать не существовать именно в данную минуту, то этот выбор определенно пришелся бы ему по душе. Но спорить с Дайшо ему больше не хотелось, было и так тошно — хуже некуда. — Так что там с вашим планом? — Ну наконец-то ты спросил! — воодушевленно отозвался Дайшо, принимая сидячее положение и готовясь поведать свою грандиозную задумку.