Вампир в домике на дереве

Рей отлетел в сторону и прошелся спиной по твердому полу. Камни на спине врезались ему в позвоночник и чуть ли не раздробили кость на два равных куска. Нападение Маршалла было неожиданным, и демон не успел сфокусироваться на нем и на ситуации в целом. Он не мог признаться себе, а тем более своему брату в том, что был слаб. Ложь, которую он постоянно говорил, теперь сковывала все его тело и причиняла невыносимую боль. Если он не будет врать – он умрет, а если он продолжит врать, то просто не выдержит боли и тоже умрет. В какую сторону не посмотри, но выхода как такового он найти не мог, хотя очень старался. Судьба демона и его необычные способности заставляли его подчиняться определенным правилам подземной жизни, которые были прописаны всем демонам такого же типа, как и он. Разница была только в одном: все они были демонами по природе своей, а Рей когда-то был человеком. Теперь его оставшаяся человеческая сущность не выдерживала обилие силы демона, и ложь, как тля ест листья, съедала его и портила прекрасный облик. Никто не видел и не знал о его боли, кроме него самого и Бьянки. Несмотря на недуг, Рей не перестал быть таким, каким и был всегда. Он смеялся и высмеивал все людские пороки, портил жизнь Маршаллу и издевался над своей любимой Бьянкой. Ему так нравилось рисовать ей новые узоры на лице и раскрашивать их словно холст художника, правда, исключительно темными красками. Тело ее он не трогал и ни одной царапинки на нем не оставил, словно берег и дорожил им как сокровищем. Как и завелось с самого начала, он портил ей только лицо. Сейчас он уже и не помнил, почему именно только лицо и зачем ему хотелось издеваться над ней. Все стало чем-то вроде ритуала, который он иногда проводил. Казалось, что если не вырисовывать ей шрамы один за другим, сам мир просто остановится, а земля взорвется. Это было что-то вроде обязанности, и теперь он следовал ей постоянно, боясь нарушить привычный ход вещей. Сколько этих Бьянок было? Кажется не одна не оставила его удовлетворенным. Все только раздражали. Говоря про недуг, нельзя сказать, что он мог бы умереть завтра или предположим через неделю. Нет, Рей мог прожить и сто лет и тысячу, просто смотря, как и в каком виде и самочувствие их проживать. Не факт что он сохранил бы свою мощь и оружие в виде бесконечного потока лжи. А при таком раскладе жизнь его была бы мучительна, а смерть скора как электрический миксер. «Нет лжи – нет жизни», - это было почти, что девизом всех демонов его типа. Глаза Рея сами по себе приобрели тот мрачный оттенок бардового и черного, словно ему по быстрому за кадром надели цветные линзы. Он рассмеялся. Тихий смех прошелся по аудитории и замолк. Только губы сохранились в улыбке. Что же касается Маршалла, то почему все всегда считали его лучше? Чем Рей был так плох? В том, что с детства любил убивать котят? Может быть. Вскользь подумав об этом, Рей вытянул спину и поднялся с пола. Глупый Маршалл решил, что способен его убить, но, несмотря на свою слабость убить Рея не мог никто кроме него самого. А почему бы не поиграть в жалость? - Слушай, братец. Убив меня, ты не вернешь Марселин, - опять завел свою шарманку Рей. - Зато я буду знать, что ее убийца тоже мертв. Пусть ее и нет нигде в этом мире, и она давно растворилась в пустоте, но мне будет приятно знать, что ты сдох, - ответил Маршалл. – Фионна, отойди как можно дальше, - обратился он к Фи, не желая, чтобы ее задел кто-то или что-то. Фи только кивнула головой и, немного хромая, попятилась назад, стараясь отойти как можно дальше. Она решила зайти в ближайший коридор, в котором не было зеркала, и встала прямо под железным светильником в узорчатом стиле. Она знала, что Маршалл не видит лабиринтов и зеркал, и в его глазах ад это место с черным снегом, и поэтому не могла знать в действительности ли тут есть коридоры или они находились в большом просторном помещении, где нет ничего? На ее удивление, Бьянка подошла к ней и встала рядом, попытавшись слегка улыбнуться изрезанными губами. Фи улыбнулась ей в ответ. Было и так понятно, что эта девушка не на стороне Рея, а просто жертва обстоятельств. Какая из Бьянок была настоящей? И правду ли сказала та, что была призраком? Эти вопросы крутились в светловолосой голове Фионны, и она все сопоставляла факты для сравнения двух разных обликов. При близком рассмотрении, Фи поняла, что раны в груди у этой девушки тоже не было. Только лицо точно так же изуродованное Реем и средней длины вьющиеся черные волосы. Фионна совсем потерялась в своих размышлениях и никак не могла вспомнить, где же видела такие же ключицы как у этой девушки. Заметив боковым зрением, что Фионна отошла, Маршалл с рвением накинулся на Рея. Тот успел увернуться в этот раз и снова превратился в подобие ветра, летая в разные стороны. Маршалл летал за ним следом, пытаясь поймать. Смотря на них со стороны, Фионне казалось, что на черном небе летают две серые тучки, со скоростью которую не способен уловить человеческий глаз. Девушка пыталась следить за ними и их передвижением, но видела только быстро-быстро летающие объекты. В конце концов от этого зрелища у нее закружилась голова. Маршалл поймал Рея, и схватив его сзади со спины, на полной скорости толкнул в призрачную серую стену. Он хотел, чтобы демон почувствовал тот же самый накал голосов и видений в голове, от которых при простом закрывании глаз избавиться невозможно. Маршу было интересно, сможет ли Рей сам выбраться из этих стен, будучи созданием этого места? Насколько легко это будет? Но его план не удался, потому что буквально в сантиметре от стены, где уже расплывается незримая нить между внешней и внутренней составляющей, Рей остановился. Для того чтобы больше позлить брата, он легонько коснулся пальцем стены и хитро улыбнулся, поворачиваясь к нему лицом. Это не понравилось Маршаллу, и он, приподнявшись вверх в воздухе, со всей силы ударил демона по голове, отчего тот шмякнулся об невидимый пол. На всей летной скорости, на которое было способно его тело, Маршалл спикировал вниз, чтобы схватить Рея. Почти долетев до самого низа, он заметил, как Рей развернулся, и в его руке откуда-то появилась колонна. Он так любил эти древние строения, что просто не мог их не использовать! Вампир не успел остановиться или снизить скорость, отчего его со всей дури ударили многотонной колонной. Рей сейчас был похож на бьющего, отбивающего мяч битой, только вместо биты у него в руках была колонна, а вместо мяча – Маршалл Ли. Очень удобная схема бейсбола, для существ имеющих сверхъестественные способности. Они могли даже бы собрать команду и придумать свой чемпионат, но это было не то занятие, которое могло быть близко таким старым и древним созданиям. Тело Маршалла с шумом ударилось об невидимый барьер. На месте где он ударился и упал, не было той серой стены с призраками, а просто черная непроглядная пустота. Он тяжело поднялся, чувствуя боль в правом предплечье. К тому же его лицо окрасила кровь, вытекшая из разбитых носа и щеки. Вампир выпрямился, другой рукой сжимая предплечье, и надавил на него, выравнивая. Не прошло и минуты, как его сломанная кость пришла в норму, а поврежденная щека вместе с носом избавились от ран. Свидетельством о том, что его только что чуть не расшибли всмятку об стену, были только оставшаяся кровь на лице и порванное черное пальто. Заметив, что его предмет гардероба так сильно порвался и испачкался в пыли цилиндрического строения, вампир нахмурился еще больше чем прежде. Ему действительно нравилось это пальто с треугольными воротниками и шестью большими пуговицами. Теперь это просто хлам, который можно выбросить не задумываясь. Собственно, Марш это и сделал, скидывая его с себя и оставляя на полу. «Придется воровать новое», - подумал вампир и поднял с пола колонну кинутую Реем, которая просто не долетела до пункта назначения и упала неподалеку. Увидев, как Маршалл ударился, и как потом поднялся и спокойно направился с колонной на Рея, Фи издала массу различных вдохов и выдохов. «Маршалл», - хотела крикнуть она, но понимала, что этим только отвлечет его от битвы. Она знала, что вампиры не могут просто так умереть от удара, но когда он впечатался в призрачную стену, Фи показалось, что она почувствовала его боль и все тело ее содрогнулось. - Тебе нравится Маршалл? – в лоб спросила Бьянка. - Чего? – переспросила Фи, чувствуя, как воздух зажался в легких. Бьянка хихикнула на ее ответ, понимая, что смутила Фионну своей прямолинейностью. - Да кому он может нравиться?! – с напыщенностью заговорила Фи, эмоционально жестикулируя. – Он грубый, злой и вредный, а еще постоянно перебивает и оскорбляет. С ним невозможно общаться даже на обычные темы, потому что он всегда норовит поругаться и обидеть. Несносный тип, и как бабушка его терпела? - Меняется многое, кроме прямолинейности и грубости Маршалла, - ответила на ее возмущения Бьянка. - Ты хорошо его знала? – поинтересовалась Фи. - Давно, - коротко ответила Бьянка и тяжело вздохнула. «Я так много не знаю о Маршалле, а туда же, лезу вечно к нему в душу, - подумала Фи». Бьянка стояла очень близко к Фионне, и она могла ее хорошенько рассмотреть. Этот карий глаз и тонкие ключицы… да где же она видела эту девушку?! В это время на высоте нескольких метров, шел бой между Маршаллом и Реем. Они били друг друга колоннами, ногами и руками. В общем, всем, чем получалось. Как Рей, так и Маршалл, оба они были в крови и покрыты пылью от разбившихся колонн. Рей как обычно был изобретателен и теперь из его рук появлялись колонны не только различных форм, но и различных цветов. Внизу под двумя злодеями находились залежи прекрасных строений, теперь уже поломанных вдребезги. Их изысканные капители с завитками были разломлены и раскрошены, словно по ним прошелся бульдозер. Ах, если бы это видели античные боги, они бы давно закидали злодеев стрелами! Никто из них не сдавался, и если бы вы спросили Фионну сколько шел бой, она никогда бы не смогла назвать точное количество часов или минут. Казалось, что они ребячились вечно, а казалось что всего лишь пару секунд. Время в аду использовало свой личный алгоритм и никого в него не посвящало. Такое уж оно время – для кого-то дар, а для кого-то проклятие. - Может уже хватит играть? – крикнул Маршалл. – Давай, принимай свой истинный облик! - Но я не могу, - ответил Рей. – Я уже в своем истинном облике. А проигрывать бой мыши с зубами я не хочу, так что и ты оставайся собой. Маршалл нахмурился. Называть его поистине блестящее превращение в летучую мышь (к слову славную и миленькую на вид), всего лишь зубастым подобием, было кощунством. Это служило оскорблением, и если бы у вампиров был свой суд, то Рей был бы на месте приговоренного, осужденный за клевету. Но сверхъестественные существа умнее людей и умеют разбираться со своими обидчиками сами, наказав их за все плохое. В случае Рея его давно должна была настигнуть расправа, но его силы мешали избавлению от него же, другим существам. Маршалл ничего не ответил на его колкости, и раз уж они бьются то стоит размозжить череп своего братика. Он так и представил, как сжимает его голову в руках и та с хрустом ломается пополам, показывая наружу все, что есть внутри. Ошметки крови, куски мозга слезают по бокам, и в середине образовывается трещина, заполненная свежим куском только что функционирующего органа. Зомби одобрили бы такие представления Маршалла. Кулак вампира пришелся прямо по подбородку демона, вынуждая второго откинуть голову настолько назад, насколько невозможно сделать ни одному человеку. Казалось, что его шея сломалась. Воспользовавшись моментом, Маршалл сжал его горло пальцами и потащил к призрачной серой стене, в которую и окунул Рея, словно в воду. Но даже если бы это была вода, то демон не сумел бы захлебнуться ею. На такое действие, Рей только рассмеялся и сложил руки на груди, продолжая упорно ждать, когда вампир поймет что стены ада, в котором он один из его граждан, никак не влияет негативно на него самого. Только на посторонних. Ехидная улыбочка Рея, все-таки заставила понять Маршалла, что тому абсолютно фиолетово от такой «пытки». Разозлившись, наверное, до самого последнего предела, на который только способна разозлиться центральная нервная система, вампир с ревом швырнул брата об пол. Тот издал охающий звук и в ту же минуту его снова схватили за шиворот и опять ударили об пол. И так бесконечное количество раз, между которыми не было пробела и в одну секундочку. Маршалл работал как машина, одновременно выискивая поблизости глазами более массивный кусок колонны, чтобы раздробить голову Рея на мелкие косточки. И такой кусок попался ему в поле зрения. Рей в очередной раз ударился спиной об пол. Маршалл играл им как резиновым мячиком, то подхватывая, то швыряя вниз. Раз за разом синеглазый демон бился всем телом об стеклянный пол, и отскакивал от него как пружина. Долгое время, проведенное в аду, еще никому не приносило радости, вот и Маршалл озлобился и с жестокостью кидал брата об стены и пол. Рей все это время ненормально смеялся, будто его просто щекотали, и кровь совсем не текла по его лицу. - Да заткнешься ты? – крикнул на него Маршалл. – Тебе нравится боль? - Да, - ответил Рей, не переставая умалишенно смеяться. Любые гости чайной церемонии Шляпника, сейчас бы позавидовали его поразительно глубокому смеху. Но, к сожалению, такие типичные личности как его брат не могли всласть оценить все великолепие его тонкого безумия. Это расстраивало Рея, но он решил играть в жалость и поэтому не сходил со своей роли. В чем он был лучше Марша, так это в том, что был хорошим актером и если бы играл в кино, то давно бы получил Оскар и всемирное поклонение и любовь, но такие низменные вещи были ему неинтересны. Игры, ложь, иллюзии и муки – это доставляло ему нескончаемое удовольствие, и даже чувствуя себя плохо, он не мог перестать плести интриги. Зачем ему убивать Маршалла? Зачем ему нужно было лишать себя же своей игрушки? До конца света времени не счесть, а значит и игры не должны заканчиваться до того часа. Оказывается, внутри него еще существовала кровь, и она лилась по его лицу, охлаждающим потоком волшебной бардовой жидкости. Маршалл разбил ему голову, и на черепе образовались мелкие раны, превращая иллюзию его волос в собранные вместе куски плоти и жижи. Рей лежал на полу, и смотрел снизу на склонившегося над ним Маршалла. Глаза снова стали синего цвета, а лицо больше не выражало улыбки. Рей, наверное, ждал, что его брат размажет ему череп об стеклянный пол, и даже желал этого в глубине души, но нависший над ним вампир медлил. Только он мог понять, насколько тяжело жить столько веков и каждый день заставлять себя этому радоваться. Только он знал всю боль и ужас. И только он мог быть самым лучшим другом для Рея, но на деле оказался самым лучшим врагом. Рей казался оптимистом, но только хотел казаться, хотя прекрасно понимал, почему Маршалл все время меланхоличный и печальный. В вечной жизни плюсов мало, точно так же как и в короткой жизни. Нужно что-то вроде золотой середины. Например, если бы люди жили лет триста-двести, при этом не старея и оставаясь в молодом виде, то жизнь и молодость не имели бы для них такой высшей цены, какую имеют сейчас. Им было бы скучно, и они кончали бы с собой, просто потому что делать было нечего. Но что касается Рея, то жить он хотел, хоть и подустал немного, и все так же дальше издеваться над людьми и над Маршаллом. Интересно, он размажет ему череп массивной колонной? Кажется, нет. Маршалл смотрел на него и не делал ничего. Колонна все еще лежала неподалеку, ждала, когда ее возьмут, и на месте головы демона останется кровавое пятно, по типу отбитой молотком магазинной курицы. Прошло несколько минут, погрузив ад в кромешную тишину, в которой неслышно было даже дыхания. Вампир собирался с духом. Он хотел убить Рея, но его мозг говорил ему о том, что это его родной брат. Маленький образ Марселин в его голове говорил ему отомстить, а такой же образ Фионны говорил, что месть ничего не решит. Вот сейчас когда он в секунде от того к чему шел несколько месяцев, он не может взять и сделать это. - Чертов трус, - сказал Рей. – Я убил Марселин и заставил ее мучиться. Хочешь знать больше? Это я сделал так, чтобы она заболела, и чтобы ты приполз ко мне за лекарством. А потом я же убил ее… Сам навел на нее болезнь и сам же убил ее. Я такой молодец, - он снова слегка рассмеялся. – И знаешь, что? Она тебя никогда не любила! Она была с тобой только потому что боялась тебя, и не верила что сможет легко и безболезненно уйти от тебя. Хочешь еще больше правды? Это Марселин попросила меня о своей смерти… Ты был ей настолько противен, что она предпочла умереть, нежели чем быть с тобой. - Не верь ему, - крикнула Фионна. Она понимала, что Рей плохой и тоже желала ему смерти, но в тоже время не хотела, чтобы Маршалл опять закрылся в себе и снова провел много лет в безлюдном помещении. Даже если это, правда, пусть он не верит и не принимает близко к сердцу. Бьянка, стоящая рядом с ней, нервно прижала руки к груди. Она очень хотела что-то сказать, но остановилась, вспоминая, что не может. Ей нельзя. Девушка сглотнула слюну, перемешанную с землей в горле, и не сказала ни слова. Почему так хочется кричать, когда нужно молчать? Маршалл посмотрел в сторону Фионны с удивлением на лице, будто желая, чтобы она объяснила ему свою позицию. И Фи поняв это по взгляду, заговорила: - Он демон лжи, Маршалл, - отчаянно крикнула Фи. – Он всегда будет врать. Если бы Марселин тебя не любила - она бы ушла. Она не смогла бы быть рядом с тобой только потому что боится. Вспомни, про ее характер, в котором много отваги и храбрости. Думаешь, что боясь тебя, она бы насильно жила с тобой? Даже ценой жизни друзей, она бы ушла, ведь ты сам разрешил ей уйти, обещая не трогать никого в случае ее решения об уходе. Я уверенна, что она знала о том, что при ее желании уйти ты не причинил бы вред ее друзьям. Знала это, но все равно осталась с тобой, потому что хотела, а не, потому что боялась. Бьянка посмотрела с глубочайшим изумлением на Фионну, не ожидая от нее таких слов в адрес неизвестного ей человека. В глубине души (если она у нее осталась), девушка поблагодарила ее за такие приятные слова и легонько улыбнулась, всего лишь уголками губ. Так же слова Фионны, произвели на Маршалла неизгладимое впечатление. Он как-то странно мотнул головой в сторону, одновременно кивая и сгибая шею, отчего понять, был это знак одобрения или отклонения было не реально. К нему вернулась былая решимость, и он, в очередной раз, кинув Рея на землю, быстрым движением направился за тем, чтобы взять колонну в руки. Колонна возвысилась над головой Рея, и Марш занес ее для удара. Слегка потрясывая из стороны в сторону, он уже был готов размозжить голову своего родственника, как рядом с Фионной раздался крик. - Не делай этого! – закричала Бьянка и подбежала к месту действия. - С чего бы мне этого не делать? – с презрением в голосе поинтересовался Маршалл. - Я люблю Рея, каким бы он не был, - залепетала она. – Молю, не убивай его. - Что?! – захрипел Маршалл, сам не ожидая настолько понизить голос от удивления. – Ты любишь, того кто поиздевался над тобой до такой степени, что твоя внешность стала неузнаваема? Того, кто изощряется над тобой самыми извращенными способами? Если я его убью – ты освободишься. Никто и никогда не сможет заставить тебя быть его рабыней и терпеть унижение. Ты будешь свободна от всех его низменных действий. Бьянка, что ты такое говоришь? Ты уже семь веков мучаешься с ним, и тебе все мало? - Ты прав насчет его плохих действий по отношению ко мне, но он не всегда бывает таким злым. Я знаю, Рея лучше и дольше чем ты, поэтому прошу сохранить ему жизнь. Если не он, то кто полюбит меня такую безобразную? - Ты хочешь, чтобы он жил? – не поверил своим ушам Маршалл. - Пожалуйста, не убивай его, - Бьянка встала на колени около лежащего на полу Рея. - Я знаю, что он убил твою Марселин, но, пожалуйста, сжалься над ним. Кто полюбит меня такую кроме него? Умоляю тебя, Маршалл. Прошу. Сказать, что Маршалл и Фионна были в шоке – это значит превратиться в автора, который вам врет. Они не были в шоке. Они были в красивом русском матерном глаголе, которое начинает на «оху» и закачивается на «еть». - Да ты чокнулась! – у Марша не было совсем никаких аргументов, чтобы выразить свое негодование. – Я два месяца кормился кровью людей, убивая их направо и налево, чтобы во мне прибавилось силы для убийства этого демона, а ты просишь его помиловать? - Рей сделает все, что ты попросишь, - заговорила Бьянка. – Только не убивай его. Она на коленях подползла к Рею и положила его голову к себе на колени. Из глаз ее потекли слезы, глядя на его окровавленное лицо. Она протерла его щеки концом своей готической юбки, и загладила его волосы на бок, приглаживая их трясущейся рукой. Крупные слезы текли по ее лицу, и стало заметно, что они причиняют ей физическую боль. Она вздрагивала, когда соленые капли попадали на раны, и пыталась прикрыть пустую глазницу. Ей хотелось плакать, как плачут все у кого есть два глаза. Ей хотелось поплакать как человек, но вовсе не из-за Рея, а из-за бесконечной тюрьмы, в которой она находилась. Бьянка плакала и гладила руками волосы Рея, вздрагивая всем хрупким телом. Она казалась такой кроткой, терпеливой и нежной, что хотелось ее тоже обнять и успокоить. Слезы не были фальшью, а скорее вырвались наконец-то за столько лет из груди и из сердца, хлынув потоком водопада. - Мой милый, - прошептала она, и всем присутствующим показалось, что она обращается к Рею. Если бы это было так… Тот же в свою очередь грустно улыбнулся ей, словно все еще умел что-то чувствовать. От такой сцены Маршалл застыл, вглядываясь в парочку, расположившуюся на полу. Ему были знакомы чувства потери любимого человека. Да что там говорить! Сьюзан умерла только что! Вампир знал насколько это больно и невыносимо, а если представить что любимого убивают у тебя на глазах – так в миллионы раз тяжелее и труднее. Но ведь, он хотел освободить Бьянку… просто помочь. Неужели можно настолько любить кого-то, кто причиняет такую ужасную боль? Женщины иногда такие странные. Стремятся исправить того, кого даже дьявол не сможет исправить, и при этом страдают и живут в ожидании. Дуры - другого слова здесь не подставить. Колонна сама по себе опустилась на пол. Вампир поставил ее и оттолкнул ногой в сторону. - Если я пощажу Рея, он обещает мне, что оставит меня в покое раз и навсегда? - Да, - всхлипывая, ответила Бьянка. – Он обещает. Ведь так? – она обратилась к демону. - Я обещаю больше не делать тебе ничего плохого, - грустным голосом ответил Рей и взял Бьянку за руку, окровавленными губами целуя ее. «Чертовы сволочи, - подумал вампир. – Разжалобили меня. Кажется, я и в правду превратился в размазню». К нему в голову ворвались мысли, словно фотографии, впечатанные в память. Там был труп Хары и пепел, который остался от Марселин. Там были яркие зеленые поля и мрачный каменный замок. Маршалл знал, что такое любить, но желал никогда это не знать. Но избавиться от воспоминаний и чувств не было в его компетенции, и поэтому оставалось только грустить и с жалостью в глазах смотреть на Бьянку и Рея. Он поспособствовал смерти Марселин и он же заставил Хару подписать контракт. Но если в случае с Харой еще что-то можно исправить, то, что исправишь с Марселин? Ее давно нет, и никогда не будет. Она растворилась на атомы и превратилась в ничто. Заставить страдать Бьянку в отместку за Марси? Зачем? - Тогда так, - заговорил Маршалл. – Ты отменяешь контракт Хары, чтобы там не было. Она ничего не должна ни тебе, ни Сэвилу. Никому. Ты оставляешь меня в покое и больше не строишь свои поганые козни. И ты не приближаешься к Фионне, и ко всем людям, с которыми я общаюсь. Только при выполнении этих условий – я оставлю тебя в живых. Но если хоть одно из них будет нарушено, беря во внимание факт того что ты лжец, то в ту же секунду я убью и тебя и ее, - Марш показал пальцем на Бьянку. – А ты меня слышала? Клочка волоса от тебя не оставлю, если он причинит боль кому-то из моих знакомых. Их жизнями распоряжаюсь я. А Хара после смерти должна быть свободна и ничем никому не обязана. - Спасибо, Маршалл, - плача поблагодарила его Бьянка, пытаясь протянуть к нему руку, чтобы коснуться его. - Заткнись. Ты мне противна, - пренебрег ею Маршалл и зашагал в сторону стоящей в недоумении Фионны. Подойдя к Фионне, он обнял ее за плечо и повел в сторону незримой лестницы – в путь из ада наверх. Ошеломленная Фионна не могла и слова сказать, только послушно пошла с ним в неведомое место. Она ничего не поняла из их разговора. И самое главное: кто такая эта Хара? Бьянка со слезами на глазах смотрела им вслед. Когда Фионна и Маршалл скрылись наверху в портале, поднявшись по лестнице, Бьянка тоже встала с колен, небрежно толкнув голову Рея в сторону. Она отошла подальше от него, и присела неподалеку на откуда-то появившийся кожаный диван, подперев рукой подбородок, и вытерла остатки слез. - Знаешь, что мне в тебе нравится? То, что ты не ноешь. Ты не жалуешься на судьбу и не считаешь себя самой несчастной во всем мире. Ты не такая жалкая как Маршалл. Он выбешивает меня своими соплями и нытьем! – заговорил Рей, спокойно поднимаясь с пола. - Зато ты мерзок! Зачем нужно было устраивать это шоу и говорить ему такие вещи? - Я могу бить его сколько угодно руками - он забудет об этом. Самая сильная боль - душевная. Только она оставляет след и калечит психику. Только она может нанести раны, которые никогда не заживут. Поэтому я бью только туда, зная, что этот удар дойдет до пункта назначения и обязательно разобьет ему сердце в миллионный раз. - Зачем ты это делаешь? - Уже просто из мести. Просто потому что всегда ненавидел его, и не могу простить ему то что он меня чуть не убил. Пусть мучается до скончания всего живого на планете, и после того как все перестанет существовать, а земля распадется на атомные частички. Только потом я пущу его в ад и выделю ему тут место. Самое жалкое и отвратительное, где он будет гнить вечность. - Но ты тоже будешь здесь, - она возразила ему. - Значит, я тоже буду гнить тут, как и ты, как и его первая любовь Хара. Все мы. - Что сделал тебе этот мир, что ты так всех ненавидишь? – она не унималась, пытаясь найти нужный ответ. - Я в нем родился. Это уже достаточно для ненависти, - Рей усмехнулся. Он прошел вдоль дивана, всматриваясь в ее лицо. Пальцы его легонько коснулись ее шрама на щеке, и погладили. Потом медленно прошлись вдоль щеки и приподняли ее подбородок. - Меня больше волнует другое… - сделал паузу Рей, видя как от его прикосновений девушка морщится и отодвигает голову. - Ты притащилась пораньше, думая, что Маршалл тебя узнает? Такая тупая что ли? Я изменил тебе внешность и твой голос, как бы ты не хотела - он бы не узнал тебя. Ты навсегда останешься здесь со мной, и не пытайся больше кончать с собой, иначе пожалеешь, - Рей отпустил ее подбородок. - И это твоя благодарность за все? Плохая, плохая Марселин.