Вампир в домике на дереве

- Как же я люблю этот замок! – сказал Рей. – Вот чувство прекрасного у моего братика выражено самым что ни есть эстетическим образом. Никогда бы не подумал, что он может решиться купить такую прекрасную постройку. Он разлегся на полуразвалившейся от дождей сырой и дряхлой кушетке, положив руку под голову, и продолжал боготворить замок построенный Энтони Смитом, чей облик был почти один в один схож с Маршаллом. - Сколько бы раз я не приходил сюда, все равно продолжаю восхищаться каждой частью великолепия этого замка. В нем есть что-то особенное и трепетное, что заставляет сердце замирать и преклоняться перед строителями и архитекторами сего творения. Не могу поверить в то, что это чудо создали люди - мерзкие существа, неспособные изобрести бессмертие. - Ты и сам был когда-то этим мерзким существом, - злобно ответила Марселин. - Ключевое слово «был», - поправил ее Рей и растянул улыбку до ушей. – Знаешь, дорогуша, ты могла бы быть повежливее со мной. Такой прекрасной даме грубость не к лицу. - Если бы я была прекрасна, то может быть, моя вежливость вернулась ко мне. Но пока я в этих ужасных шрамах, даже не надейся, что я буду относиться к тебе по-человечески. - А я и не прошу этого. Относиться к демону как к человеку… хм… что может быть абсурднее? – Рей сегодня явно был в хорошем настроении. Прошло несколько дней с того времени как Маршалл и Фионна покинули ад и вернулись в город. Рей провел эти дни в бесконечных раздумьях о том, как бы еще изощреннее навредить Маршаллу, но сделать это так, чтобы он сам был не причем? Свалить всю вину на кого-то другого. Рей любил играть с Маршаллом и не мог упустить ни один момент, в котором можно ему насолить и испортить жизнь пуще прежнего. Игры, иллюзии, обманы – Рей был кем-то вроде фокусника. Только всего его фокусы заканчивались настоящими жертвами. Если обычный фокусник разрезал напополам женщину, то спокойно собирал ее обратно и возвращал живой и невредимой. После все хлопали и восхищались, даже зная секрет фокуса. Если же Рей хотел кого-то порезать, то в разнос шли все кто находился в зале. Представление заканчивалось тишиной, потому что все зрители лежали с перерезанными глотками. - Он забрал твой портрет, - сказал Рей. – Это место теперь такое пустое. Марселин ничего не ответила на реплику Рея. Она сидела на краю кресла в комнате когда-то принадлежащей ей самой и не хотела поднимать глаза. Демон специально приводил ее в этот замок, раз, за разом заставляя вспоминать свою прошлую жизнь и наполнять душу отчаянием и сожалением. Видимо он хотел, чтобы она просила его отпустить ее на волю к Маршаллу и в отчаянии ползала в его ногах. Марселин ни разу так не сделала и не собиралась умолять о возвращении в мир живых. Ее сила и стойкость, то, что делало ее характер прочным как скала, не позволяли ей уподобиться нытью и слезам. Конечно, иногда она плакала, но старалась это делать лишь наедине с собой. Зачем давать демону то, что он хочет? Тем более ее тело и душа и так принадлежат ему. Эмоции она точно не отдаст. - Интересно, где он его повесит? – продолжал Рей. – Они с Харой купят дом и будут жить вместе? Я бы пришел на их свадьбу в качестве свидетеля. - Она не Хара, она – Фионна, - девушка прожгла Рея взглядом. - Ненадолго. Знаешь, сейчас Маршалл отправится к Лакриме в лес вечной ночи, а та естественно ему расскажет о том, как вернуть воспоминания Хары. И он, не раздумывая, вернет их, тем более это сделать очень легко. В итоге Хара снова будет с Маршаллом, и все будут жить долго, но не очень счастливо, - Рей улыбнулся. – А ты останешься в пролете, моя любимая. Но не беспокойся, я всегда буду с тобой, во всяком случае, до тех пор пока ты мне не надоешь. - Откуда я могу знать, говоришь ли ты правду и действительности ли душа Хары в Фионне? - Ты сама была свидетелем нашего с ней договора. - Да, но действительно ли ты отправил душу Хары в тело Фионны? Может ты отправил ее в какого-то другого человека? Рядом с Маршаллом сейчас немало людей. Те же друзья Фионны… Бен, Оуэн и Оливия. - Ну, нет, - с усмешкой ответил Рей. – В нашем с ней договоре был пункт о том, что я отправляю ее в тело женщины. Но какую интересную идею ты мне подкинула! Надо было и в правду отправить ее в тело мужчины! Вот было бы забавно, если бы душа его любимой Хары находилась в мужчине. Ахаха. Черт, почему эта идея не пришла мне в голову тогда? Ах, иногда гениальные идеи приходят очень поздно, - вздохнул с сожалением демон. - Ну и псих ты, - отрезала Марселин. - А ты можно подумать нормальная. Рыскала в поисках сверхъестественных сущностей и при этом доказывала Маршаллу, что он вампир. Нарвалась как раз на то, что и искала, - съязвил Рей. – Рада, тому, что познакомилась со столькими неизведанными существами, вроде меня и остальных? Твое желание исполнилось? Мы существуем – ты это знаешь. Ликуй, дорогуша. - А я ликую. Разве этого не видно? – Марселин поднялась с кресла, пройдя чуть вперед, и отвернулась от демона, сложив руки на груди. - Хочешь рассказать все Маршаллу и не можешь. Как грустно, - Рей вытер несуществующую слезу со щеки. – Даже если ты придешь к Маршаллу (хотя это невозможно), и скажешь что ты Марселин, то он никогда в это не поверит. Он не видит тебя настоящей, и даже те куски твоего тела, которые не тронул мой нож, даже они для него чужие. Ты все надеешься, Маршалл тебя узнает и спасет? Я демон лжи, иллюзий и обмана. Он не видел твое тело таким, какое оно есть, а видел вместо тебя Бьянку только с обезображенным лицом. Ни голос, ни манеры, ни лицо, ни тело ничто не выдает в тебе Марселин. Только она – Фионна, узнала тебя, но поверь, что она не обмолвится Маршу об этом. Она поймет, что ты Марселин, когда сопоставит факты и посмотрит на твой портрет, но потому что любит Маршалла не скажет ему про тебя. Когда что-то касается личного счастья человека, он подумает эгоистично только о себе и не сделает ничего наперекор своей радости. Запомни, что ты моя навеки вечные и нет тебе спасенья. Сколько раз за день я это повторяю? - Я это помню, - грустно ответила Марселин, не желая больше продолжать этот бессмысленный диалог. Но Рей кажется сегодня был на удивление разговорчивым, поэтому продолжил свою дискуссию по поводу все того что ему казалось, может обидеть и сделать больно Марселин. - Необычный балдахин над кроватью. И часто вы с Маршаллом любовались им? Марселин ничего не ответила. - Наверное, приятно и просторно было спать вдвоем на этой кровати, - Рей призадумался. – Хотя, тебе не было противно прикасаться к Маршаллу? Вампиры такие холодные, прямо ходячие трупы. Невольно испытываю глубокое отвращение, когда случайно касаюсь их кожи. Кажется, будто трогаю мертвого слизняка, который растекся от посыпанной на его тельце соли. Как ты это терпела? - Это была моя комната. Спала тут только я, - коротко ответила Марси, стараясь отвязаться от навязчивого демона. Невыносимо было слушать его россказни, находясь с ним наедине. - У вас были платонические отношения? – Рей рассмеялся. - Довольно! – прикрикнула Марси. – Тебя не касается ничего, что было в моей жизни! - Но меня касается все, что есть в твоей смерти, - сказал многозначительную фразу Рей. Марселин глубоко задышала, стараясь успокоить свои нервы. В самом аду, когда она могла спокойно ходить в разные ответвления мучительно страдальческого помещения, и разговаривать с любыми другими демонами, было куда лучше. Рей – один из самых коварных и жестоких демонов, которых она встретила за эти годы, проведенные в другом измерении. Ей встречались хитрецы, лжецы и просто дьявольские отродья, но Рей превосходил их всех. Разве что не мог превзойти демонов из высшего ранга, с которыми Марселин никогда не общалась, и даже не видела их в глаза. Только слышала об их небывалой силе, зле и полнейшем отсутствии сострадания. Видимо Рей пытался походить на них, но пока достигнуть планки и войти в их ряды у него не получалось. Рей не был настолько опустошенным от хорошего, но он был болен. Видимо когда-то давно что-то важное сломалось в нем, и он временами мог вести себя совершенно неадекватно. Иногда Марселин жалела его, но никак не могла понять, почему он стал таким? Ведь даже тот же Маршалл, имея вампирскую сущность, мог быть добрым и проявлять светлые чувства. Так что стало с Реем, что он настолько всех вокруг ненавидел? Почему? Кто обидел его? Дело было явно не только в Маршалле. Было что-то серьезное, но это «что-то», Марселин никак не могла у него выведать, даже при условии, что вела с ним диалог каждый день на протяжении этих бесконечных лет. В приступах припадочного состояния, он мог наговорить многое, но тут же брал себя в руки и чтобы забыться либо вырисовывал на лице Марселин новые шрамы, либо тащил ее в постель. - Почему ты не хочешь говорить о Маршалле? Я делаю тебе этим больно? – допытывал ее Рей, чтобы она призналась в невыносимых страданиях. Марселин не отвечала на его вопросы, желая стать глухой и не слышать его противный голос. - Знаешь, мне всегда было интересно, чем же Маршалл так привлекал к себе людей? С самого детства вокруг него были люди, которые тянулись к нему. Да, он был всегда меланхоличным пессимистом, и за неумением общаться с людьми долго они с ним не задерживались, но факт был в том, что они шли к нему, словно они были железкой, а он магнитом. Меня это всегда удивляло. У этого бездаря был шарм и харизма, но он совершенно ими не пользовался даже просто для развлечения или получения нормальной должности. Сколько раз он мог выкарабкаться из деревенского дерьма, но все равно оставался там со всеми нами. Я не понимал того: он так любит нас или он такой тупой? И так продолжал постоянно – ему везло во всех его начинаниях. Все любили его и восхищались им, хотя он никогда не делал ничего необычного. Будучи ребенком, я не обращал на это внимание, но повзрослев, стал все больше присматриваться к нему и людям, которые его окружали. Я до сих пор не могу понять, что было в нем особенного?! – Рей хмыкнул и, встав с кушетки, прошелся вдоль комнаты. – Наша мать, к слову та еще недалекая женщина, всегда выделяла на общем фоне своих детей именно Маршалла. Никого из нас она так сильно не любила как своего младшего сыночка, хотя если так разбираться, то сыновей у нее было три, а дочь всего одна. И по логике она должна была бы любить дочь, но нет, эта женщина души не чаяла именно в нем. Грубее всех обращались со мной, хотя заметь, что я не был старшим ребенком в семье, но почему-то всю грязную и непотребную работу скидывали на меня. Маршичку же нельзя было запачкать свои белые рученки! После того как старший брат женился и полностью занялся своей семьей, я стал как грешник, которого заставляли расплачиваться за грехи всея и всех. Тогда вся работа, что в поле, что в доме перешла полностью на меня. А что делал Маршалл? Как обычно сидел, уставившись в одну точку, и предавался мечтаниям о далеких странах и путешествиях. Его не касалось ничего из мирской суеты, словно он был соткан не из такого же мяса и кишков как мы все, а из райских облаков и перьев ангелов. И ты часто спрашиваешь, почему я так обращаюсь с Маршаллом? Да просто, мне нравится видеть его страдания, которые отпечатываются на его отвратительном лице! Я получаю от этого непередаваемое удовольствие. Ненавижу его! Я не верю в такое понятие как «судьба», но все равно не понимаю, почему одним все, а другим ничего? Марси развернулась обратно, чтобы взглянуть на Рея. В конце речи голос его наполнился грустью, будто он все еще переживал за отношение матери к нему и видимо не очень счастливое детство. Он уже успел сесть на край просторной кровати и смотрел перед собой. - Почему бы не забыть о прошлом? – поинтересовалась Марселин. – Ты же делаешь хуже только самому себе. - Память о прошлом помогает мне не стать мерзким размазней и не уподобиться жизни на чердаке в одиночестве в течение пятидесяти лет, - саркастично ответил Рей и махнул рукой. - Но она же портит тебе настоящее и будущее. Рей издал нервный смешок и опустил взгляд на пол. Когда он становился таким, у Марселин внутри просыпались какие-то странные чувства, из-за которых ей хотелось пожалеть его и прижать к себе. Только что она его ненавидела, а теперь к ней в мозг заползло сострадание. Она сваливала эти чувства на типичный материнский инстинкт или на странную женскую способность пытаться найти в злодее что-то хорошее, хотя этого «хорошего» и грамма в нем нет и никогда не было. С одной стороны она была права. Жалеть Рея было не за чем, но и ненавидеть тоже. Какой смысл в бесконечной ненависти? Что она принесла людям? Видя Рея, она могла понять, что ненависть только уничтожала его разум с каждым прожитым веком, и становилась больше, разрастаясь, как бактериальная инфекция, прося все больше способов усмирения боли. - Разве у сверхъестественных существ есть будущее? – спросил Рей. - Я думаю что есть. Почему люди способны простить друг друга, несмотря на свои короткие жизни, а ты даже спустя столько веков не хочешь отпустить боль хотя бы ради самого себя? - Что останется у меня, если я отпущу свою ненависть? - Ты сам останешься у себя, и боль уйдет, больше не причиняя тебе страданий, - Марси сделала несколько шагов вперед. - А Маршалл будет жить радостно и счастливо? И ты пойдешь к нему? – Рей поднял на нее взгляд и глаза его окрасились в красно-черный цвет. – Специально подталкиваешь меня к прощению, чтобы уйти? Я не Иисус, и я не буду умирать за ваши с Маршаллом грехи. - А ты не подумал, что я просто хочу тебе хорошей вечности? Даже не смотря на то, что ты сделал и делаешь со мной каждый день! - Я не поверю в то, что ты решила стать благородной девицей за каких-то пять минут, и помочь демону выпутаться из его же сети. Что-то моя феноменальная память не припоминает случаев, когда ты говорила мне нечто подобное! Хмм… бывало ли такое? Нет! Только увидев Маршалла спустя столько лет, в твоем сердце ожило сострадание ко всем никчемным демонам вроде меня, и ты решила нас всех спасти? Почему ты не захотела поговорить об этом пару лет назад или хотя бы пару месяцев назад? Почему именно сейчас?! Ах, да ты же увидела своего ненаглядного вампира, и тебе вспомнилось, как вы нежились на этой кровати и гормоны ударили тебе в голову или куда-то еще, а жизнь без Маршалла снова стала не мила! – у Рея местами срывался голос, казалось, будто кто-то играл громкостью. – У вас всех, что свет клином сошелся на этом Маршалле?! Сколько веков ни живу, никак не могу понять, что такого в нем восхитительного?! Есть люди намного лучше, чем он, однако же, вы все так к ним не липните! Увидев, что Рей вышел из себя, Марселин попыталась его успокоить: - Успокойся, Рей, - сказала она и подошла к нему поближе, протягивая руку. Она знала, что если у него срывается голос, то он в бешенстве и лучше не доводить это бешенство до крайнего безумия, в котором кроме бескрайней бездны нет ничего. Она знала, что стоит Рею окунуться в собственное безумие и первой кому будет плохо это ей. Шрамы сами себя не нарисуют. - Да и ты туда же, Бьянка, как и все они… как будто больше людей в мире не существует. Конечно, разве может что-то конкурировать с грустным, «не таким как все» парнем, постоянно сидящем на том чертовом бревне и смотрящим на звезды?! Естественно, что хорошего может быть у того кто с утра до ночи работает как лошадь, портит свою руки и спину, и по пояс в крови убитых животных?! Долбанная шлюха… ты… На этом Рей перевел дух и заткнулся. Говорил он, явно обращаясь не к Марселин, но сконцентрировавшись, прекратил свой горький монолог. Вместо слов он резко поднял голову, невидящим взглядом снова окрасившихся в красный цвет глаз, посмотрел на Марселин. Он схватил ее за протянутую левую руку и с грубой силой потянул на себя, развернув ее спиной и скрючив руку на ее позвоночнике. Девушка издала короткий стон боли. Другой рукой он обнял ее и поцеловал в шею. Марси дернулась и сглотнула слюну, чувствуя, что его пальцы развязывают шнурки на ее корсете. Каждый их разговор возвращал их в начало, не давай выяснить ей, что именно делает Рея таким, какой он есть. Добраться до сути его безумия Марселин не могла вот уже целых пятьдесят лет, и ей казалось, что она не сможет никогда. Оставалось терпеть и ждать мнимой свободы, которая никогда не наступит. Но что значит само слово «свобода»? «Чокнутый мерзавец, - подумала она и закрыла глаза».