Амойский гамбит

ЭДВАРД СИМЕНС Не откладывая дело в долгий ящик, я зарегистрировался в миграционной службе. - Цель вашего визита на Амои? – равнодушно спрашивает меня молодой грин, рассматривая свежие штампы в моем паспорте. - Бизнес, - коротко говорю я. – И просто ознакомление с достопримечательностями. - Говорите проще, молодой человек: бордели, - морщится регистратор и делает пометку в моем паспорте. – Приятного времяпрепровождения. Да, Сименс, за время твоего отсутствия здесь мало что изменилось, и Амои по-прежнему самый шикарный межгалактический бордель. Я снимаю номер в мидасской гостинице. Здесь полно гриндеров, и я впервые в своей жизни вижу воочию и так близко прославленных вояк. Должен заметить, зрелище устрашающее – огромного роста бугрящиеся мышцами мужики с приплюснутыми лицами и мрачным взглядом. Бр-р-р… Не хотел бы я иметь с ними дело. Я заказываю ужин в номер и усаживаюсь за ноутбук. Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что говорит официальный сайт Амои о нынешней расстановке сил. Открываю первую страницу и буквально фигею, сигарета падает у меня изо рта. «Сегодня Консул Амои Ясон Минк встретился с представителями цветной элиты для обсуждения вопросов по восстановлению Центрального парка развлечений в Мидасе, разрушенного в ходе недавних боев». Я тру глаза и еще раз смотрю на страницу в сайта. Минк - Консул Амои?.. У меня галлюцинация?.. Но нет, ошибки быть не может. С экрана на меня смотрит офигенно красивый мужчина с холодным прищуром синих глаз. По позвоночнику у меня пробегают мурашки. Я увеличиваю изображение. Он изменился, очень сильно изменился: восхитительный юноша превратился в шикарного мужчину. А его красота, еще 12-ть лет назад вызывавшая что-то вроде священного трепета, сделалась теперь совершенной. Черт!.. Каким чудом ему удалось сохранить власть в своих руках?.. И каким боком здесь теперь гриндеры?.. Минк, конечно, опытный политик и прожженный интриган, но убедить гриндеров оставить ему Танагуру и сохранить свое консульство на Амои, это, я думаю, не под силу даже ему. Ведь гриндеры подозрительны и кровожадны по натуре. Здесь что-то не так. Я открываю новую страницу. О, а это что еще за тип рядом с Минком?.. Высоченный, сложен, как гладиатор времен Римской империи. А лицо красивое, породистое… И глаза. В глазах у него светится такая жестокая властность, что, кажется, он эти своим взглядом железо согнуть способен. Ну-ка, ну-ка. «Генерал Арес обговорил с Консулом пути освоения амойских пустошей. Империя выделит средства, Церес предоставит человеческий материал». Сигарета, дотлев, больно обжигает мне пальцы. Вот он, значит, какой, прославленный генерал, герой четырех галактик. Да, вид у него вполне соответствующий – ни дать, ни взять, античный герой во всей красе. Только вот почему этот самый герой смотрит на Минка так, будто бы хочет сожрать его вместо десерта?.. Я листаю страницу за страницей. Вот они рядом на какой-то церемонии, плечо к плечу: генерал в длинном черном мундире со свастикой Крокена, Консул – в белом сьюте с серебристыми надплечниками-крыльями. Черное и белое. День и ночь. Начало и конец. Они смотрятся удивительно гармонично, но это та гармония, от которой делается страшно. Да, они выглядят, как два равноправных соправителя единого государства, однако я чувствую ( а интуиция, тонкое чутье шпиона меня еще ни разу не подводило), я чувствую, что на самом деле равноправием здесь и не пахнет. Тогда что?.. Что же?.. Вот генерал протягивает Минку какую-то бумагу… Они стоят совсем близко, практически соприкасаясь плечами. Минк бледен и холоден, как лед. На щеках генерала двумя яркими пятнами алеет румянец. Он не сводит пристального и какого-то голодного взгляда с губ Консула. Он смотрит так, словно… Проклятие!.. Я с яростью захлопываю ноутбук. Твою мать, неужели я не ошибся?.. Этот голодный раздевающий взгляд ни с чем невозможно спутать. Кажется, я догадываюсь, почему Танагура практически целехонька, а Минк сохранил не только жизнь, но и титул. Мне становится нечем дышать, и я рву с горла воротничок вместе с галстуком. Конечно же, все яснее ясного. Слабостью крокенского наследника всегда были красивые мужчины, а тут такая возможность!.. Разумеется, генерал не устоял. Я выскакиваю на улицу: мне нужно пройтись, иначе я кого-нибудь или что-нибудь расшибу. Поздний вечер. Казино, бордели, рестораны, пабы, огромные сверкающие супермаркеты, клубы по интересам, медио и голо центры… Жизнь в Мидасе в это время суток бьет ключом. Уличные шлюхи атакуют на каждом шагу, ведь многие туристы для остроты ощущений предпочитают их услуги элитным борделям. Останавливаюсь напротив работающего в одной из витрин огромного головизора. Да, и здесь все то же: Первый Консул Амои встречает в космопорту какую-то инопланетную делегацию. На фоне сопровождающих его гриндеров его изысканная аристократическая красота бьет в глаза и ослепляет. Засмотревшись, я не замечаю за своей спиной компанию молодых парней. Тяжело дыша мне в затылок, они тоже не сводят глаз с экрана. - Офигеть! – слышу я, как обмениваются они позади меня восторженно-пахабными замечаниями. – Этот Минк – охренительная штучка! - Точно-точно!.. За эту неделю, что мы здесь, я уже обдрочился. - Нет, пацаны, вы только гляньте, какое тело!.. Хоть бы одним глазком посмотреть, что там у него под тряпками… - Ага. И не только посмотреть. Ах, как же сладко я бы его поимел. - И не мечтай, идиот. Иначе тебя так поимеют, что без яиц останешься. - Говорят, что Минк теперь – личная шлюха генерала Ареса? - Я тоже что-то такое слышал. А господин генерал – мужик серьезный: вряд ли он своими шлюхами с кем-то будет делиться. Я резко оборачиваюсь, глядя на говорящих. Их трое. По виду – обычные туристы. Лет около 20-ти. Золотая молодежь, которая проматывает в Мидасе папины денежки. Морды холеные, глаза нахальные. Смотрят на экран, пуская слюнки. Холодная неконтролируемая ярость бьет мне в голову так, что сводит челюсти. - Вы, кажется, что-то говорили о Консуле, молодые люди? - звенящим от напряжения голосом спрашиваю я. Они таращатся на меня, не врубаясь, чего я от них хочу. Наконец, переглянувшись, похабно лыбятся. - А что, ты тоже не прочь ему вставить? – подмигивает мне прыщавый юнец с пирсингом на брови. – Ну, тогда становись в очередь, дядя. - С удовольствием. Сразу после тебя, - говорю я и ударом кулака валю его на асфальт, прямо под ноги остальным. Они в первую минуту замирают, обалдев, а затем с воем бросаются на меня. - Ну, мудак, сам напросился! Сейчас получишь по полной!.. Мне хватает нескольких минут для того, чтобы уложить их носом вниз рядом с их приятелем. Честное слово, было бы их еще трое, троих бы положил, не задумываясь. - Ну-ка, всем стоять! Что здесь происходит? – низкий и словно бы какой-то лающий голос заставляет меня обернуться. Оба-на!.. Гриндеровский патруль. Четыре лба устрашающего вида. Выступать против них в рукопашную так же опасно, как махать красной тряпкой перед мордой быка. Ребята на тротуаре перестают скулить и испуганно поджимаются. Еще бы! Что такое гриндеры, известно здесь даже самому распоследнему дебилу. - Вы задержаны, все четверо. За драку в общественном месте, - злорадно щурясь, говорит один из патрульных. В руках у второго тут же появляются электронные наручники с парализатором. Убойная вещь, между прочим: шаг влево, и ты теряешь сознание от дикой боли. «Вот так вляпался», - со злостью думаю я. Однако наручники так и не успевают оказаться на моих запястьях. Рядом тормозит голубой спортивный автомобиль и оттуда, как черт из табакерки, выскакивает худощавый брюнет средних лет в розовом костюмчике и со стрижкой а-ля Элвис Пресли. - Эдди, черт бы тебя побрал, старый мудила! – он с чувством бросается мне на шею, не обращая внимания на нетерпеливо переминающихся с ноги на ногу гриндеров. - Каким хреном тебя занесло на Амои?.. Неужели решил тряхнуть стариной и оттянуться, как следует? Я растерянно лупаю глазами. Что-то неуловимо знакомое мелькает в его близко посаженных к носу зеленоватых хитрых глазах. Что-то…что-то… _- Джон? – с изумлением лепечу я, делая неловкую попытку отстраниться. Он радостно хихикает. - Узнал все-таки, чертяка! Я с облегчением вздыхаю. Джонни Видал, мой старый приятель, с которым мы 12-ть лет назад сотрудничали в посольстве Федерации. Изменился, возмужал, а рожа все такая же хитрющая, как у блудливого кота. - Этот человек задержан за хулиганство, - подает, наконец-то, голос один из патрульных. Джонни, одной рукой продолжая меня тискать, другой быстро извлекает из кармана пиджака пластиковую карточку и сует ее под нос гриндерам. - У меня дипломатическая неприкосновенность. А этот человек – со мной, - мягко, но с нажимом говорит он. Гриндеры несколько секунд тупо таращатся на карточку с голографическим вензелем, затем возвращают ее владельцу. - Извините, господин атташе, произошло недоразумение. Они забирают вяло отбрыкивающихся юнцов и уходят. - Атташе? – я с изумлением гляжу на стоящего передо мной ладно скроенного мужчину с лукавым огоньком в глазах. – Ничего себе!.. И когда ты только успел, Джонни? - Да уж, было время, - усмехается он и тянет меня за собой в машину. – Поехали ко мне. Минут через 15-ть я вхожу в одну из гостиных на его вилле в Апатии. Шикарное местечко. Впрочем, Джону теперь это по статусу полагается. - Падай! – он указывает мне на мягкое белое кресло, покрытое тигровой шкурой, и сует мне в руку стакан. – Тебе, как я помню, виски со льдом? Или ты изменил своим вкусам? - Нет, не изменил, - улыбаюсь я, отхлебывая ледяной напиток. – Спасибо тебе за помощь. Я уж думал, что мне конец. - Да, с этими ребятами шутки плохи, - Джон наливает себе вино и садится в кресло напротив меня. – Ну, теперь давай, колись, Джеймс Бонд, каким ветром тебя занесло на Амои?.. Насколько я тебя знаю, ты здесь ведь не за тем, чтобы щупать задницы местных шлюх? - У меня здесь встреча с деловыми партнерами, - уклончиво говорю я. – Бизнес. Он беззлобно хихикает. - Бизнес?.. Ну-ну, пинкертон хренов. Я могу тебе чем-нибудь помочь?.. Разумеется, по мере моих скромных сил. - Можешь, - говорю я и, отставив в сторону полупустой стакан, наклоняюсь к нему через стол. – Устрой мне встречу с Консулом Минком. Лицо Джона моментально делается серьезным. Он несколько минут звенит льдинками в своем стакане, затем вскидывает на меня внимательные светлые глаза. - Это не так-то просто сделать, Эдди. Ты, наверное, в курсе того, что происходило здесь за последние две недели?.. Танагура была оккупирована, небоскребы пылали, как факелы, высшей касте грозило полное уничтожение, да и остальным гражданам пришлось бы несладко. Гриндеры ворвались сюда, подобно саранче, подобно смерчу. А они, как ты знаешь, хуже зверья: грабеж, насилие и убийство – вот смысл их жалкого существования. Их же предводитель, славный генерал Арес, по большому счету, тиран, вандал и самодур: ему всегда доставляло какое-то садистское наслаждение стереть цивилизацию завоеванной планеты под корень, уничтожить, распылить, так, чтобы камня на камне не осталось. Мы уже тут дружно решили: все, хана, песец Амои. И вдруг через пару дней грабежи и пожары прекращаются, всех элитников освобождают из-под ареста, а нас милостиво приглашают на инаугурацию нового Консула. А, когда навстречу нам под аплодисменты вышел Минк, и Арес собственноручно вручил ему верительные грамоты, мы только дружно ахнули и подобрали челюсти. Теперь в Танагуре хозяйничают гриндеры, однако номинально власть остается у Консула и созданного им Совета Двенадцати. Этакий странный симбиоз. Вскоре причина такой странной уступчивости генерала, славящегося своей жестокостью и обычно превращающего взятые города в выжженную пустыню, прояснилась. Да что там прояснилась!.. Тут ведь и слепому-то все понятно: достаточно увидеть хотя бы раз, какими глазами генерал смотрит на Минка. Главная и, пожалуй, единственная слабость крокенского наследника – красивые мужчины, и этим все сказано. Я потянулся за бутылкой и, не спрашивая разрешения, сделал большущий глоток прямо из горлышка. Меня сильно знобило. - У меня в голове не укладывается, Джонни. Минк – он же ведь такой гордый, такой своенравный… Как он мог пойти на это? - Да у него просто не было другого выхода, - невесело усмехнулся мой приятель. – Ты бутылку-то поставь на место, а то руки у тебя, вон, как трясутся. Я к чему тебе все это сейчас говорю?.. Я вращаюсь и в правительстве Амои, и среди гриндеров, мне известно многое. Например, то, что генерал караулит Минка не хуже цепного пса и на пушечный выстрел не подпускает к своему вассалу-пленнику никого из посторонних. Где бы ни появился Консул, его всюду пасут люди Ареса и докладывают своему хозяину о каждом его шаге. Поэтому встречаться с Минком очень и очень рискованно. Я бы не советовал тебе этого делать. Я сцепил зубы, чтобы не завыть в голос. - И, все-таки, я настаиваю. Если ты отказываешься мне помочь, Джон, что ж, я найду другой способ. Мне необходимо увидеть Консула. Мой друг задумчиво потер подбородок, затем снова взглянул на меня. - У тебя было с ним что-нибудь, Эдди?.. Тогда, 12-ть лет назад?.. Тебя из-за этого выслали с Амои? Я промолчал, однако молчание мое было красноречивее всякого ответа. - Понятно, - говорит Джон и с хрустом раскусывает одну из льдинок в своем стакане. – Хорошо, Эдди, я тебе помогу. Сегодня я приглашен на ужин к майору Стоуну. Это правая рука Ареса, один из его бывших любовников. Теперь они просто друзья. Ты пойдешь со мной. Кто ты у нас теперь по документам? Стаффел?.. Хорошо. Стоун увлекается древним террианским антиквариатом, постарайся его заинтересовать, очень постарайся. Через него – прямой путь к Аресу, а через Ареса… Ну, ты меня понял. ЭРИК ДАРК - Ну, и что там Стоун? - Они собираются сегодня вечером в Апатии. Вот адрес. Будет десятка два гриндеровских офицеров высшего звена плюс гости федералы. Обычный сейшн. Этот Стоун строит из себя великосветского денди и эстета: каждую пятницу он устраивает в своем особняке вечеринки для избранных. Арес туда ни ногой. Он терпеть не может мишуру и словоблудие. Но ведь ты, Эрик, сказал, что нам пока что генерал не нужен?.. Найн Китт, молоденький парнишка 16-ти лет с пушистыми девичьими ресницами и золотистой родинкой над верхней губой, с робким обожанием заглядывает мне в глаза. У нас его называют Вьюнок. И – в точку. Он и вправду напоминает собой это растение – очень гибкий, тонкий, подвижный, и одновременно пронырливый и настырный. Везде пройдет, всюду пролезет. Два часа назад я послал его в Апатию поболтать в фурнитурами Стоуна. Да, я не ошибся: так называемый сейшн состоится именно сегодня. - Хорошо, - говорю я, одобрительно кивнув парнишке. И тут же обращаюсь к ребятам, которые, сидя верхом на байках на пустыре за гаражами, ожидают моего решения: – Ареса мы пока трогать не будем, у нас нет такой возможности. А вот его бывшего дружка хорошенько пощупаем, да так, чтобы генералу икнулось. - В живых никого не оставлять? – опершись подбородком на серебристые рога своего байка, спрашивает Ланс. Я задумчиво смотрю себе под ноги. Я – не зверь, но к гриндерам у меня свой счет. И к генералу Аресу. Особенно – к Аресу. - Федералов не трогать, - говорю я, - они пока что не сделали нам ничего плохого. Остальных выпотрошить, как цыплят – так, чтобы собственной кровью захлебнулись. Вопросов больше нет?.. Тогда – за дело. Мы врываемся на территорию особняка Стоуна, подобно смерчу. В руках у моих парней – захваченные во время последнего набега на гриндеровскую казарму лазеры самой последнее модели, которыми они, как капусту, подрезают охрану. И только я один, как обычно, без оружия. И, как обычно, из всей нашей банды я – самый непредсказуемый и опасный. Я вхожу в банкетный зал, как жрец в жертвенный круг. Мои ребята, поблескивая голубыми огоньками лазеров, стоят у стены, словно застывшие статуи древних богов. - Что все это значит, господа монгрелы? – молодой офицер с фигурой Давида и лицом Диониса поднимается из-за стола и делает шаг мне навстречу. Остальные офицеры не двигаются с места: как опытные военные, они понимают, что любое сопротивление бессмысленно, и малейшее неразумное движение может лишь ускорить их смерть. А федералы растерянно хлопают глазами, сбившись в кучу: для них монгрелы все равно, что серебряный крест для вурдалака, а вооруженные монгрелы – это вообще что-то запредельно опасное. - Это значит, что мы пришли вас убивать, господа гриндеры, - говорю я и делаю знак своим ребятам. Но тут… Черт!.. тут происходит нечто непредвиденное, невероятное, не передаваемое словами, дикое и вообще – черт знает, что!.. Из кучки испуганно сбившихся в стороне федералов появляется молодой мужчина и одним быстрым прыжком оказывается между мной и мрачно скрестившим на груди руки Стоуном. - Вы не имеете права убивать этих людей, - говорит он. - Да неужели? – я снимаю очки и с интересом его разглядываю. Лет 35-ть. Очень высокий для федерала, ну, просто-таки, высоченный. Одет в штатское, но выправка… Он не военный, но очень на военного смахивает. Худощавый, гибкий, мускулистый, как волк, одинокий хищник. Лицо простоватое, но приятное. А глаза… Рагон мне в печенку, где-то я уже видел эти глаза – пытливые, умные, с острыми огоньками иронии. Да, без всякого сомнения, этот человек мне знаком, и не просто знаком, а… - Эти люди безоружны, - говорит он между тем, глядя мне в глаза спокойно, без всякого вызова, но твердо. Так смотрят, когда готовы грудью лечь на автоматную очередь – просто так, за идею, за взгляд. Или – за поцелуй?.. Проклятие, что за мысли лезут в голову?.. - Это – гриндеры, - говорю я; мой голос звучит низко и обволакивающие, как патока, но те, кто меня хоть немного знает, знают так же, что эта патока – с привкусом свинца. - Я знаю, - он не отводит глаз и, кажется, совершенно меня не боится. – Но это еще не повод для того, чтобы убивать их, как собак, безоружных и беззащитных. Я пренебрежительно фыркаю: вот уже Дон Кихот хренов!.. - Это гриндеры-то беззащитные?.. А вы знаете, господин федерал, уж, простите, не знаю вашего имени, что эти самые беззащитные вытворяют с нами, монгрелами? - Знаю, - спокойно отвечает он. – Во-первых, меня зовут Март Стаффел, если вам это интересно. Во-вторых, вам не зачем уподобляться в своей жестокости своим врагам. А, в-третьих, вы-то сами не монгрел, господин бандит. - С чего вы это взяли? – я пытаюсь смотреть на него сверху вниз, но у меня это плохо получается – мы с ним одного роста. - Вы слишком красивы для монгрела, - не моргнув глазом, спокойно говорит он. Сзади ко мне бесшумно подходит Ланс. - Чего ты с ним связался, Эрик? Здесь не место и не время для светской беседы. Отстрелить ему башку, и дело с концом. - Отвали, - не оборачиваясь, рычу я, - здесь приказы отдаю я. Мои холодные черные глаза снова встречаются с пытливым серым взглядом моего визави. И я чувствую, как тугая пружина медленно разворачивается где-то у меня в груди и сдавливает горло так, что нечем дышать. Он!.. Без всякого сомнения, это он!.. Снова здесь, на Амои. Чертов Джеймс Бонд. А, может быть, послушаться Ланса и пристрелить его во избежание проблем?.. - Послушайте-ка, господин…хм…Стаффел. Вы понимаете, что, стоит мне сказать моим ребятам «ату», и от вас даже мокрого места не останется?.. Он несколько секунд раздумывает, с интересом и тщательно скрываемым восхищением меня разглядывая. Да, моя внешность, без сомнения, произвела на него впечатление. - Я думаю, вы этого не сделаете, - наконец, говорит он. - Это еще почему? - Вы – человек чести, не смотря на весь ваш бандитский антураж, - говорит он, - и столь банальное и откровенное убийство вам самому претит и кажется неправильным. Вот уже психолог хренов!.. Интересно, их этому в их конторе научили?.. На моих губах появляется змеиная усмешка. - Вы ошибаетесь, Стаффел. Я – бандит. Что же касается чести, то… Сегодня мне непременно хочется убить этого херувимчика, - я киваю на бледного, но держащегося с достоинством Стоуна, - и я его убью. Но, чтобы доставить удовольствие вам, я сделаю это по правилам, принятым в вашем обществе. Дай господину офицеру оружие, - вполголоса бросаю я Лансу, указывая на застывшего в недоумении генеральского любовника. Я спиной чувствую, как на лицах моих ребят появляется недоумение пополам с возмущением. В первый раз они становятся свидетелями того, как их вожак, жестокий и циничный сукин сын, строит из себя террианского лорда. - Ты спятил, Дарк? – яростно шипит мне в ухо Ланс. - Делай то, что тебе приказано, - холодно бросаю я. Тот пожимает плечами и сует в руки обомлевшего от изумления Стоуна лазерный пистолет. - Зачем это? – хмурится тот. – Просто прикончи меня, ты ведь за этим сюда пришел. Мои глаза оценивающе скользят по его стройному телу, длинным ногам и красивому лицу. И чего только господину Аресу не хватало?.. - Я даю тебе шанс, - говорю я, - я сегодня добрый. Вот я стою перед тобой без оружия. А у тебя в руках – пистолет. Если ты сейчас сумеешь меня убить, ты и твои ребята останутся целы и невредимы. Я даю слово. Ну, а, если тебе не повезет, - я жестко ухмыляюсь, - значит, я вас убью. Тебя и твоих офицеров, всех до единого. Я медленно снимаю свои темные очки и протягиваю их Стаффелу. - Подержите-ка, господин федерал. Если не брезгуете. О!.. Его лицо сейчас – это что-то не передаваемое словами. Он смотрит на меня во все глаза, хочет сказать что-то, но я не даю ему такой возможности и отворачиваюсь. Ты идиот, Эрик Дарк. Нет, ты полный кретин. Ну, зачем, зачем тебе сейчас вся эта гребанная показуха?.. Кому и что ты пытаешься доказать? Однако у меня нет времени на рефлексии. Один из моих ребят делает знак, мол, «начали», и молодой гриндер, вскинув вверх пистолет, выпускает синюю молнию прямо мне в лицо. Ага, как же, буду я тебя дожидаться!.. На том месте, где я только что стоял – только легкий ветерок моего движения, а я сам – за спиной Стоуна. Он не успевает удивиться, он не успевает оглянуться, он вообще ничего не успевает. Я наношу удар ребром ладони, и он, выронив оружие, как подкошенный, падает на пол к моим ногам. Мгновенная пауза, а затем зал словно взрывается звуками: восторженные вопли моих ребят, стон изумления из уст федералов, и отчаянное молчание гриндеров, которое гораздо красноречивее всяких воплей. И еще жалобный всхлип, вырвавшийся из груди моего противника, которого я основательно приложил головой об пол. - Ну, что? – я насмешливо смотрю в застывшие глаза Стаффела. – Теперь приличия соблюдены, и я могу спокойно убить своих врагов?.. Разрешаете, господин федерал? Его щеки слегка розовеют. - Я не знаю, кто вы, и почему помогаете монгрелам, - тихо, осторожно подбирая слова, говорит он, - но ваша сила и ловкость не дает вам права быть безжалостным. Я считаю так: по-настоящему сильный человек должен иметь снисхождение к своим врагам. Убивать – это проще простого, это может сделать любой. А вот простить – это дано далеко не каждому. Я закусываю губы. Он ничуть не изменился, да такие, как он, и не меняются. Хуже всего, что он полностью прав. Только ведь эта его правда мне совсем не подходит. - Вы – непроходимый идеалист, господин федерал, - говорю я коротко и жестко. – Хорошо быть идеалистом на расстоянии. Если бы я мог себе позволить, я бы тоже думал и делал так, как правильно, так, как подсказывает мне сердце. Но, к сожалению, я себе этого позволить не могу. Я поднимаю с пола пистолет и, не целясь, выпускаю голубую молнию прямо в затылок лежащего передо мной молодого человека. - Офицеров расстрелять, - холодно приказываю я своим ребятам и, не глядя больше на опешившего Стаффела, вырываю из его рук свои очки. – Прощайте, господин федерал. Надеюсь, что больше вас не увижу. - Даже не надейтесь, господин бандит, - дерзко звучит мне вслед.