Любовь и Корона

Земли Ледяного королевства оказались вовсе не такими, какими они представлялись Минако. Дни тянулись за днями, но она до сих пор не увидела покрытых снегом просторов и серого, негостеприимного неба над головой. Осень решила выторговать у подкрадывающейся зимы несколько ярких деньков, и погода разгулялась. Солнце, будто предчувствуя затяжные холода, стремилось обогреть усталых путников и нарезвиться самому, прежде, чем погрузиться в сон. В этих далеких краях, слышала Мина, все погружается во тьму на несколько месяцев, и, чем ближе к северу, тем длиннее этот проклятый Богом период. Они миновали небольшие города и деревни, фермы и форпосты. Поражала простота и аскетичность местных строений, но оно и понятно – целью людей было просто выжить в холода, тут не до украшательств и роскоши. Здесь было принято жить большими семьями в длинных деревянных домах, крыши которых были густо покрыты дерном. Рольф, один из воинов Кунсайта, лояльнее остальных относившийся к Мине, пояснил: - Это для тепла. - Наверное, весной и летом здесь очень красиво, - принцесса обвела взглядом пологие холмы и примостившиеся под ними домики. Сейчас зелень отмерла и превратилась в желтые сухие пучки. - Немногим дано понять величие и красоту нашей природы, ведь она сурова и проста. Девушка не могла не бросить мимолетного взора на короля, такого же простого и сурового, как и его земли. После того случая он стал еще более замкнутым и холодным, больше не пытался вызвать Минако на разговор, почти не замечал. Но она знала, что внутри он скрывает раздражение и ненависть, которая рано или поздно найдет выход. Они по-прежнему спали в одной палатке, близко и одновременно далеко, будто между ними была стена. В какой-то степени она была благодарна Кунсайту, что тот не кладет ее рядом со своими воинами, изголодавшимися по женскому телу, иначе принцессе пришлось бы туго. Она то и дело замечала косые взгляды, полные похоти или даже презрения, после смерти товарищей эти люди стали относиться к ней еще хуже, и, если бы не присутствие короля, давно бы порвали ее на куски. Иногда они ночевали в домах фермеров, и местный люд с недоверием поглядывал на странную девушку, что путешествовала вместе с мужчинами. Один Рольф встал на ее сторону, иногда занимал разговором, развеивал одиночество. - У нас мало посевных земель, и, чем дальше на север, тем хуже. Одна надежда на скот да на рыбу. Кстати, у меня самого когда-то был большой дом, скот, клочок леса. Я жил почти у океана, мы строили дома из торфа, камней и земли, чтобы не сдохнуть от мороза и сырости. Отец с дядьями ходили на китов, и я думал стать китобоем… а потом пришел мор, и все померли. Кроме меня, мальчишки, - Рольф вздохнул, и серые глаза стали такими печальными и усталыми, что у Минако сжалось сердце. Однако, она смогла только кивнуть. С какой такой радости принцесса должна жалеть варвара? Не имеет значения, каким было его детство, если из него вырос профессиональный убийца, да такой, что сам король взял его в личный отряд. - Эй, Рольф! – послышался зычный оклик. – Хватит трепаться, ты мне нужен! «Ну, вот, снова он, - с неудовольствием подумала Минако. – Стоит кому-то проявить ко мне внимание и участие, вмешивается Кунсайт и все портит! Нарочно хочет сделать мою жизнь еще невыносимей». Принцесса не удержалась от испепеляющего взгляда в сторону короля, но тот уже вступил в диалог с воином. В глубине души девушка понимала, что ее поведение иногда бывает глупым и вызывающим, что лучшим выходом стало бы хладнокровное молчание. Да, настоящая принцесса должна была равнодушно принимать удары судьбы и свысока глядеть на обидчика, но, верно, она другой породы. Те ночи, что приходилось проводить наедине с королем, стали настоящей пыткой. Она старалась превратиться в невидимку, боялась громко задышать или неосторожно шелохнуться, чтобы, не дай Бог, не привлечь лишнего к себе внимания. Кто знает, какие мысли крутятся в голове среброволосого мужчины, чья физическая сила превосходит ее собственную раз в пятьдесят? Порой, лежа в полной тишине и кромешной тьме и слушая мерное дыхание короля, она вспоминала их первую встречу, праздник в деревне. Тогда они оба играли чужие роли, и, стоило признать, были принцессе больше по душе, чем их теперешнее положение. Да, Кунсайт был грубым и резким, мстительным, невыносимым, но его поведение было похоже на человеческое, пусть даже неправильное. Сейчас же этот мужчина больше напоминает гранит без чувств и эмоций, непробиваемый, который даже к потере своих людей отнесся равнодушно. Так что ожидать ей для себя? Однако, девушка была благодарна королю за то, что он не распускал руки и никак не посягал на ее честь. Может, она просто была ему безразлична, не привлекала, но это не сильно тревожило Минако. Лучше не ворошить угли, целее будешь. Вот такие мысли роились в голове Мины, пока в один из погожих дней Кун не расшатал башню из домыслов, что она так тщательно строила. Когда отряд собирался покинуть одну из гостеприимных маленьких деревень, принцесса заметила приближающегося к ней короля. Развернув подарок местного старосты, лисий плащ до пят, он набросил его на плечи оторопевшей Минако. - Надень это. Твой кашель мешает мне спать по ночам. Первым порывом была сорвать предмет одежды и швырнуть в надменное лицо, но непослушные пальцы вцепились в края плаща, запахивая его плотнее. Действительно, в последнее время грудь раздирал надсадный кашель – последствие сна на холодной земле и пробирающего до костей ветра. - Спасибо за заботу, - сухо молвила девушка, но на самом деле в душе дрогнула и зазвенела чувствительная струна. – Однако и Вы мне мешаете, Ваше величество. Наваливаетесь, как медведь, иногда даже храпите. В палатке слишком тесно для двоих. Кунсайт воззрился на принцессу, недоумевая. Откуда у нее такой запас наглости? Почему до сих пор смеет язвить? Но усталость и порожденное ею равнодушие не дали ему разозлиться по-настоящему. Мужчина лишь крепко ухватил девчонку за порядком исхудавшие плечи. - Это только твои проблемы, и вообще, слушай и внимай, Мина. Ни одна душа в замке не должна знать твоего настоящего имени, от этого зависит твоя жизнь и моя репутация. Для всех ты – младшая дочка одного пожилого приграничного лорда, звали его сэр Матиас. Он испустил дух полгода назад, а я, памятую о его воинских заслугах, решил взять тебя ко двору. Минако слушала его речь и будто бы не слышала. Отчего-то ей стало душно, словно Кунсайт отнял у нее весь воздух, испепелил пронзительным взглядом. В нем было что-то от хищного и вольного ястреба, что-то цепкое, беспощадное. Холодный расчет делал этого человека вдвойне опасным и для врагов, и для союзников. Постаравшись взять себя в руки, принцесса отвела взгляд от заросшего щетиной подбородка. - Ваша история шита белыми нитками. Только дурак в нее поверит. - Это твоя задача, сделать так, чтобы поверили, - для пущей убедительности Кун тряхнул принцессу. – Это лучшее, что я смог для тебя придумать, буйной фантазией я никогда не отличался. Остальные детали твоей биографии я буду рассказывать по пути, хвала небесам, недолго осталось. «Недолго осталось» - от этих слов упало сердце. После того страшного случая в лесу принцесса решила довериться судьбе. У нее были свои задумки на счет Минако, и, мешая ей, та только больше шишек набивала. Не может все быть все время плохо, когда-нибудь забрезжит солнце и для Мины, а пока надо потерпеть, приглядеться, и, как это ни было противно, постараться не конфликтовать с королем, даже втереться в доверие. Но подумать, как всегда, проще, чем сделать. Девушка никогда не была лицемеркой, поэтому предстоящая перспектива была противна до тошноты. Нельзя заменить презрение восхищением, а ненависть дружбой. Кунсайт был для нее занозой, сердило то, что она не может открыто выражаться чувства и эмоции – когда хотелось ругаться на чем свет стоит, проходилось только скрипеть зубами. Когда хотелось влепить ему звучную пощечину, приходилось бессильно сжимать кулаки. Даже на язвительные выпады Мины король реагировал не так остро, как поначалу, он с каждым днем привыкал к ее присутствию, к ее выходкам. А самым обидным было то, что он не испытывал и крошечного раскаяния за свой чудовищный поступок. «Жестокий мир, в котором правят мужчины, а девушкам, даже принцессам, приходится выживать в нем всеми силами». Той же ночью путники разбили лагерь в живописной долине, усеянной мелкими, медовыми цветами. И откуда, спрашивается, в такое время года в этом краю могли взяться цветы? Но усомниться в их подлинности не давал дивный, тягучий аромат, облаком повисший над этим местом. Быть может, эта волшебная атмосфера так расслабила солдат, или близость родных домов столь благотворно повлияла, но все эти люди с лицами убийц смеялись, декламировали стихи, поминая умерших друзей. Мина сидела в стороне и краем уха ловила куплеты песен, что пелись на незнакомом, скорее всего, старинном диалекте, что существовал в этом королевстве до прихода всеобщего наречия. Строки не отличались мелодичностью и красотой, но было что-то дикое и завораживающее в нем, в том, как тянулись гласные, с каким, почти любовным чувством, солдаты выкрикивали отдельные слова. Что было самым удивительным для Минако, даже король, посмеиваясь, то и дело подхватывал песни. А потом один из них завел сказку о том, как лесная колдунья приворожила молодого охотника. Не помня себя, тот ушел в лес, бросил жену и двоих детей. Этот солдат так проникновенно рассказывал о потерянной любви, об ожидании, о неумирающей надежде, что жестокие вояки притихли, не отпускали даже шуточек. Минако каждой клеточкой прочувствовала боль и отчаяние несчастной жены, ее любовь, что она пронесла через долгие годы. До седых волос она ходила в лес и звала любимого, но, не дождавшись, умерла. «Кто бы меня так полюбил» - со вздохом подумала девушка. По завершении рассказа Тесак с чувством выпалил: - Эх, раздрочил всю душу, мерзавец! Хоть Мина и не знала значения этого слова из мужского лексикона, но подсознательно чувствовала, что оно в этой ситуации стало уместным. И вдруг словно холодный ветер налетел на принцессу – сквозь тепло лисьего плаща она ощутила пронзительный взор короля. - Шла бы ты спать, - произнес он немного лениво. Принцесса собиралась было проигнорировать его слова, но, увидев, что тот привстал и направляется к ней, нехотя поднялась. Не хотелось устраивать сцену на людях, поэтому Минако пришлось повиноваться. С тяжелым сердцем она забралась в палатку и свернулась клубочком у самой стенки, чтобы, не дай Бог, не коснуться мужчины. Она лежала с открытыми глазами, раздумывая об услышанной истории, ведь та ножом прошлась по сердцу и вскрыла раны от потери Серенити, от гибели Ханы. Перед глазами маячили их лица, одно светлое и радостное, второе – сосредоточенное, суровое. Уже много дней глаза Мины были сухими, как пустыня, но сейчас по щеке скользнула горячая слеза. Тихий всхлип сорвался с губ, и принцесса поспешно закрыла рот ладонью Поздно. Кунсайт не спал и, разумеется, все слышал. - Что ты делаешь? - Ничего, - сонно буркнула Минако. Король, опершись на локоть, навис над ней. - Ты что, рыдать надумала? Сказано это было абсолютно беззлобно, однако, девушке явственно послышалась насмешка. - Не твое дело, не тронь меня, - тихо, но озлобленно прорычала Минако. В воздухе повисла гнетущая тишина, было слышно ли то, как тяжело дышит Кунсайт. - Ты неисправимая грубиянка и деревенщина, но никак не принцесса. - Верно, я не принцесса больше, - сжимая кулаки, прошипела Мина. – Ты обрек меня на неволю, на эти адские скитания, а теперь еще в душу лезешь, как … как последний… Не в силах подобрать подходящего слова, девушка замолчала. - Меня не заботит то, кем я выгляжу в твоих глазах. - И верно, тебе до других вообще дела нет. Ты всех используешь только ради своей выгоды, а они повинуются, потому что боятся. И ненавидят, - Минако все сильнее распалялась, хотелось высказать все, что накипело. Решение найти с королем общий язык рассыпалось прахом. – Все должны ненавидеть такого выродка, как ты. Даже природа не хочет, чтобы такие размножались, поэтому у тебя и детей нет… Только ощутив, как холодная рука легла на горло, девушка поняла, что наговорила. От ужаса, казалось, волосы на голове зашевелились, а кровь остановила свой ток. «Сейчас он убьет меня» - мелькнула мысль. Широко открытыми глазами она таращилась в темноту, что окутала не только снаружи, но и начала проникать вовнутрь. Реальными оставались только чужие пальцы на тонкой шее и неровное дыхание взбешенного зверя. - На этот раз ты перешла все границы. Мне тебе язык вырезать или лучше сразу придушить? Говорил он холодно, но внутри клокотала ярость. Девчонка была слаба телом, но ее злобный разум отыскал самое уязвимое место и с садистским наслаждением начал ковырять. И как она угадала, что Кунсайт больше всего на свете мечтает о наследнике, которого никак не может породить? «Маленькая дрянь» - он чувствовал, как бешено шумит кровь под его пальцами, как напряглись мышцы беззащитной девичьей шеи. Он не хотел убивать ее, просто решил напугать и проучить, хотя сурового наказания девица заслуживала уже давно. Но вдруг ее тонкая и горячая ладонь легла поверх его руки. Нет, Мина не вцепилась в него ногтями, не попыталась освободиться. Просто накрыла его руку своей. Девушка почувствовала, как он ослабил хватку, но пальцев с шеи не убрал. Признаться, девушка сильно перепугалась, но все-таки не верила, что этот человек с решительным взглядом убийцы оборвет ее жизнь. Прошло много томительных мгновений в гнетущей тишине, и тут вдруг большой палец Кунсайта плавно заскользил вверх-вниз по коже, от подбородка по ключицы. Медленно, будто раздумывая, что же делать дальше. Минако перестала дышать и сосредоточилась на одном этом ощущении. Если поначалу тело сковал мертвенный холод, то теперь на висках выступила испарина. Она разомкнула сжатые губы и сделала несмелый свистящий вдох, который сразу же перешел в надсадный кашель. Чужая ладонь перестала давить, девушка не чувствовала ее боле. Она перекатилась на бок и как следует очистила легкие. Из-за проклятого ветра и ночевок на природе здоровье принцессы оказалось подорвано, она никогда так долго не хворала. - Прости, - молвила Мина, все еще чувствуя слабость в коленях от пережитого страха. - Да что взять с умалишенных баб, - выплюнул король в темноту. – Вашими устами говорит дьявол. Говорить еще что-то этому человеку Мина не собиралась, она итак переступила через себя, прося прощения. Принцесса осторожно примостилась на бок и плотно запахнула полы лисьего плаща. Подаренного, кстати, Куном. «Время все расставит на свои места» - твердила она себе до тех пор, пока не заснула. Спустя двое суток они прибыли в замок. Стояла глубокая ночь, даже луны не было видно – тучи затянули небо до самого горизонта. От противного скрежета тяжелых врат у Минако заболели зубы, она знала, за ними начнется совсем другая жизнь, где каждый день станет подобен последнему бою. Обитатели замка были извещены о том, что король вернется ночью, потому двор был усеян народом, всюду горели факелы, раздавались приветственные возгласы. Принцесса страстно мечтала затеряться среди толпы вместе со своей серой кобылкой, она чувствовала недоуменные взгляды, злилась и думала, что люди посчитают ее игрушкой, которую властитель притащил из дальнего похода. «Смирение, Минако, помни про смирение». Через мгновение ей помогли спешиться, и рука Мины оказалась в широкой ладони Кунсайта. Его глаза в неровном свете факелов казались черными провалами, а покрытая южным загаром кожа выделялась среди одинаково белых лиц его приближенных. С Мины не спускали любопытных взглядов, и Кун, не моргнув глазом солгал: - Это леди Минория, дочка покойного Матиаса. Отныне она будет жить здесь. Четверо придворных, желая угодить королю, приветливо закивали: - Добро пожаловать, юная леди… - Вы так похожи на отца! Принцесса смогла только буркнуть: - Благодарю, - и, прикрыв рот ладонью, зашлась удушающим кашлем. - Пропарьте ее хорошенько, - велел король, подталкивая ее к высокой женщине в черном полушубке. – Немедленно. Иначе юная девушка умрет от чахотки. Девушка и глазом не успела моргнуть, как дама увлекла ее за собой так поспешно, что та едва не сломала ноги о неровности брусчатки. Когда она уже поднималась по каменной лестнице, ведущей в темный проем, послышались возгласы: «Королева!» На мгновение у Мины промелькнула мысль, а что, если Кунсайт нарочно поспешил отослать ее с глаз долой, чтобы не заметила королева? Но какой в этом смысл, все равно завтра его жена увидит новую девушку, тем более, придворную даму. Интересно, как отнесется к ней королева Шерл, станет ли гнобить, унижать, ревновать к супругу? Для всех она дочка какого-то мало известного приграничного лорда, смазливая девочка, которая волей короля оказалась в роскошных палатах. Парильню явно подготовили заранее, чтобы уставшие от дальнего похода воины могли отдохнуть и расслабиться. От тепла и мягкого рыжего света у Мины подкосились ноги, дико захотелось спать, но проворные руки прислужниц резво стянули грязную одежду и помогли забраться в бадью. Ее нещадно терли жесткими мочалками, спину и грудь растирали остро пахнущим бальзамом, от которого еще больше хотелось кашлять. А после уложили на деревянный стол, укрыли полотенцем, и водрузили на спину горячие камни. От всех этих манипуляций Минако порядком разомлела и почти уснула, но одна из девушек принялась раздирать ее влажные локоны гребнем, ворча, что запустить такие роскошные волосы – просто преступление. Все это время дама, которую все величали леди Асторией, рассказывала о правилах поведения в королевском дворце. От ее монотонного голоса хотелось спать еще больше, но Мина проявила железную выдержку и дослушала ее речи до конца. Ничего нового она для себя не открыла, все-таки, всю жизнь во дворце прожила. Только в роли принцессы, которой все пытались угодить, которую холили и лелеяли. А теперь ей придется примерить совершенно иную маску. Вспомнив выдуманную королем историю, она невольно усмехнулась. Какой дурак поверит, что Кунсайт взял ко двору дочь погибшего лорда только за одни его заслуги? Наверняка все будут считать ее королевской подстилкой. Раньше бы эта мысль вызвала в душе бурю негодования, но сейчас было абсолютно все равно, что подумают о ней посторонние люди. «Когда-нибудь все это закончится. Забудется, как плохой сон. Все вернется на круги своя». Остальное выпало из памяти Минако, словно она перебрала с хмельными напитками. Уснула в одном месте, а проснулась в другом. Вокруг сновали какие-то женщины, со всех сторон доносился оживленный говор. Разлепив сонные глаза, принцесса села на импровизированной кровати, которая на самом деле была сундуком, и сбросила укрывавшую ее овчину. - Мне как раз велели тебя разбудить. Летящим шагом к ней приблизилась молодая девушка – этакая дриада в бледно-зеленом платье с приспущенными плечами и длинными, до самого пояса, серебристыми волосами. - Зови меня Леда, - представилась та и откинула назад челку, подчеркнув итак высокий лоб. Девушка не вызвала у Минако никаких эмоций. Смахивая остатки сна, принцесса чинно встала с лежанки. - Минория. - Королева желает взглянуть на тебя, - Леда торопливо скользнула по ней взором темно-серых глаз. – Я покажу тебе твою комнату и помогу освоиться, прежде, чем ты приступишь к своим обязанностям. - Спасибо, буду очень признательна, - стараясь не показаться через чур высокомерной, Мина в знак благодарности кивнула. Девушка была настроена вполне миролюбиво, и это подкупило привыкшую видеть во всех недругов, Минако. По пути к маленьким, но уютным, покоям, Леда успела поведать, что она сама является фрейлиной королевы Шерл и по совместительству ее близкой подругой. А эта комната когда-то принадлежала другой фрейлине, что недавно родила и уехала к родителям в глушь. Мина немного завистливо поглядывала на вилявшую сочными бедрами Леду и сознавала, что ее собственная фигура теперь больше похожа на фигуру мальчишки-подростка. А еще это голодное урчание в животе… От прежней обладательницы остался внушительный сундук с платьями, накидками и сорочками. Леда внимательно следила за тем, как новенькая подыскивает себе одежду, то и дело разбавляя тишину комментариями. Из них Минако уяснила, что сейчас в моде платья с открытыми плечами и облегающим силуэтом. - Как можно оголяться в таком холоде? – непонимающе спросила принцесса. Ей все время хотелось как можно сильнее укутаться. Леда лишь фыркнула. - Сразу видно, что ты не чистокровная уроженка Ледяного королевства. Нас не так-то легко заморозить. Да и внешность у тебя довольно необычная. - Я жила на границе, у нас там была своя мода, - осторожно произнесла Минако и выудила из сундука симпатичное платье бледно-золотого оттенка с расшитыми бирюзой рукавами. Ее изрядно обрадовало то, что не придется тратить время на укладку – королева Шерл ввела в моду распущенные волосы. Мина лишь прошлась щеткой по непослушным локонам – вчера она легла спать с недосушенной головой, и волосы теперь мстили, топорщились, беспорядочно вились на концах. - Надеюсь, мы с тобой подружимся. И что ты понравишься королеве. Она любит необычных девушек, - Леда многозначительно изогнула бровь. - Идем, я провожу тебя в кабинет. - Я тоже очень на это надеюсь, - Минако незаметно подмигнула себе в зеркале, чтобы поднять плавающее где-то внизу настроение. «Интересно, что Леда имеет в виду?». Они миновали длинный коридор, поднялись по плохо освященной винтовой лестнице два пролета и оказались перед обитой железом деревянной дверью. Стражники пустили их внутрь, и Мине в лицо ударил порыв ветра, растрепал медовые локоны. Кунсайта она увидела сразу – тот сидел за массивным столом, усеянном увесистыми папками с документами, и, опустив голову, разбирал накопившиеся бумаги. Несмотря на ранний час, он выглядел свежим и отдохнувшим, даже помолодевшим: лицо гладко выбрито, волосы свободно лежат на спине. Как и подобает, голову его украшал серебряный венец с треугольником посреди лба. За спиной его располагалось распахнутое настежь окошко, куда и задувал ветер. «Надо же, - Мина сразу ощутила себя неловко. – А я то думала, что увижу королеву». - Ваши величества, - Леда поклонилась. Повторив ее жест, Минако поглядела в сторону. В дальнем углу, вольготно раскинувшись в глубоком кресле, скучала еще молодая женщина. Взор черных волооких глаз медленно скользил по ней, норовя заглянуть в самые недра души. «Шикарная, - пришло на ум. – И опасная, как обсидановый нож». У нее был тонкий нос с небольшой горбинкой, красиво изогнутые черные брови, которые называли соболиными, узкое лицо и пухлые, подведенные алым, губы. Смоляные волосы королевы ручьями стекали по груди и терялись в складках темно-синего шелкового платья. Чело украшал точно такой же венец, как и у Куна, а на тонкой шее таинственным светом мерцало бриллиантовое колье. - Можешь быть свободна, Леда, дорогая моя, - негромко проворковала она и медленно поднялась со своего места. Наконец, король соизволил оторвать взгляд от бумаг. Мина почувствовала, как тот уставился ей в затылок. «Эта парочка, что, решила просверлить меня насквозь?». - Ты знаешь, Кунсайт, эта малышка прелестна, как яркий солнечный лучик, прорвавшийся сквозь тучи и осветивший проклятое Ледяное королевство. Минако подумала, что слух подвел ее. Но королева Шерл говорила вполне отчетливо, каждое слово, движение, дышало благородной ленью и медлительностью. Чем-то она напоминала большую сытую кошку. - Боюсь, я недостойна вашей похвалы, Ваше Величество, - пряча взгляд, произнесла девушка. Покорный, немного заискивающий тон давался с большим трудом, и она боялась – глаза выдадут ее. - Я сама решу, кто чего достоин, - королева подошла ближе, почти вплотную. – А глаза-то голубые. Как васильки у меня на Родине. В голосе женщины прозвучало восхищение, смешанное с женской завистью. - Я бы на твоем месте так сильно не смущал ее, - наконец, подал голос король. – Девица воспитывалась в отдалении и не имеет понятия о том, как вести себя в королевском обществе. Насколько бы я не уважал ее покойного отца, с огорчением признаю, что дочь его несколько диковата. Мине страстно захотелось влепить Кунсайту пощечину. Как изящно он сыплет оскорблениями! Тем временем королевское величество обходило новую фрейлину уже в третий раз. Мина даже испугалась, что у нее закружится голова. - Значит, она мне не наскучит, - Шерл обнажила ровные зубы в улыбке. – Здесь слишком мало интересных самобытных личностей, слишком мало развлечений. Я скоро мхом покроюсь в этом мерзком сером замке, должен же кто-то развеивать мою тоску. Минако встретилась взглядом с искрящимися смехом глазами королевы. Та была намного выше ростом, приходилось задирать голову. - Только вот я думала, что тебе нравятся зеленоглазые, - она обратилась к мужу так, словно Минако тут не было. Кунсайт отложил в сторону увесистую папку. Лицо его казалось равнодушным, даже скучающим. - Это тебя не касается, женщина. Шерл ухмыльнулась и перекинула водопад темных локонов за спину. - Ах, простите, Ваше Величество, за вмешательство в личную жизнь. Но, прошу заметить, что эта девушка отныне моя фрейлина, - она выделила последние два слова. – И находится под моим покровительством, поэтому все, что касается ее жизни и времени, должно проходить через меня. Мина решительно не понимала, что все это означает. Совсем не такой представлялась ей королева Шерл! Она казалась очень, очень странной. Несмотря на дружелюбный настрой, ее следовало опасаться. - Минория, а что есть у тебя в запасе кроме красоты? Ты умеешь петь, танцевать, шить? - Я умею все из того, что Вы перечислили, Ваше Величество, - собственный голос показался ей чужим. – А еще я вышиваю и музицирую. Шерл сложила ладони лодочкой. - Чудненько. Все мои фрейлины имеют какие-то таланты. Присоединишься к нам на прогулке после обеда. Смотри, не опоздай, я велела Леде обучать тебя первое время. Королева направилась к выходу, а Мина не знала, что делать. В итоге, когда за женщиной захлопнулась дверь, она осталась наедине с человеком, общаться с которым ей хотелось меньше всего. - А вы подходите друг другу. Замечание получилось едким, но действенным. Кун оторвался от работы. - Не забывайся, Мина. Здесь я король, и в этих стенах не намерен терпеть твои выходки. Поэтому будь добра, играй роль послушной девочки. - И долго мне это делать? – она мгновенно вспыхнула. - Если потребуется, то до конца дней своих. Король неспешно поднялся из-за стола и встал у окна, спиной к ней. Принцесса задержала взгляд на гордо развернутых плечах, прямой спине. Все-таки, Кун был настоящим королем, в нем чувствовалась порода, достоинство. - И ты не отдашь меня Берилл? Она не хотела, но вопрос сорвался с губ шепотом, негромким, каким-то слишком интимным. Кунсайт перевернулся спиной и скрестил руки на груди. - Нет. - Почему? - Слишком много вопросов. Лучше ступай к остальным фрейлинам и помни о своей роли. Все-таки, Шерл – родственница королевы Берилл. Минако в смятении покинула кабинет. Хотелось бежать прочь, бежать босиком по снегу без оглядки. Кун не торопился продолжать работу, хотя ее за время отсутствия скопилось немерено. Дальнейшие планы на счет Минако были туманны. Но она была наследницей богатых земель, которые ныне принадлежат Темному королевству. А о чем может мечтать властитель почти бесплодной земли? Хлеб, овощи, виноград – это можно есть, не камни и не металл, которого у него в избытке. Добровольно Берилл с лакомым кусочком не расстанется, значит, надо действовать хитростью. Как назло, последнее время его мозги будто в болотной тине, все неопределенно, расплывчато, будущее выглядит бесформенной кляксой, лишь жестокие сражения кажутся реальными. Свалилась же дурная принцесса не его голову. Хотя, Кун понимал, что сам виноват – заварил кашу. Надо было убить ее еще той ночью, когда она вывела его своими гадкими речами. Мужчина посмотрел на пальцы, которыми сжимал тонкую шейку. «Нет, это отвратительно. Все равно, что ребенка прикончить». Зато теперь она наверняка сдружится с этой стервой Шерл. Вон как женушка на нее смотрела! Внезапно король разразился сухим смехом. Какая нелепость! Он что, приревновал Мину к собственной жене, сластолюбивой извращенке, которая периодически изменяет ему не только с мужчинами, но и с женщинами? «Кун, не теряй голову» - велел голос рассудка. На разборки с неумной женой и своими собственными призраками времени нет. Никаких удовольствий, которые могут отвлечь, никакой расхлябанности, жизнь королей – самоотречение. Так обычно говорил отец, который в конце концов пал жертвой чар одной чужеземки. Так в чем же правда? В этом Кунсайту только предстояло разобраться.