Ночь красной луны 2. Мой враг

Две недели спустя: POV. Рогни. У меня было две недели перед боем, в котором я смогу доказать всей стае, что я не так прост, и меня стоит уважать. Такого меня никто еще не видел, даже в своей стае. Их ждал сюрприз. Огромный сюрприз. Эти две недели провел ну очень плодотворно. От моих шалостей плакала вся деревня. Естественно первым этой чести был удостоен отец моего супруга. Вот прямо в тот же день, как мы пришли в деревню, а точнее в ночь я сделал первую гадость. Проснулся Свен утром, и дом огласил крик такой силы (кстати, кричит он, как девчонка). Вбежал «папа» на кухню, где мы обедали, и разъяренно уставился на меня. Вот я даже не понял, а почему сразу на меня-то. Похлопав глазами, аки нежный цветочек, уставился ему невинным взглядом в лицо. Свен что-то орал в мою сторону, а я спокойно сидел, улыбался как дурачок и…ничего не слушал. А зачем мне знать в какую дыру засунут мои руки, если я не исправлю то безобразие, что наделал. «Глупый!» Тут уже ничего не сделаешь. Я хорошо постарался. Полночи ему по всей голове косички плел, весь умаялся, а потом еще час смолой их промазывал, но чтобы уже наверняка я их два раза просмолил. Нет, я не боялся, что он проснется. Убойная доза сонной травы - и сон будет глубоким и непробиваемым. Так что то, что у него сейчас на голове, может спокойно проткнуть дерево насквозь. Ну, а избавиться от них можно только одним путем, если остричься и притом почти наголо. Так что ори не ори, а быть ему лысым. Гуннар давился смехом и срезал мое произведение искусства. На меня косились и злобно сверкали глазами, а я только невинно продолжал хлопать ресницами и наивно улыбаться. В этот момент у меня в голове крутилась песенка, которую пел когда-то папа Лерой: "А нам все равно, А нам все равно, Пусть боимся мы Волка и сову. Дело есть у нас - В самый жуткий час Мы волшебную Косим трын-траву!" «Пусть себе орет, сам напросился». Как же я ржал, когда этот в волка перекинулся, а у него от ушей до начала спины огромная проплешина. А вы представьте себе, весь такой черный и розовая полянка на голове. Гуннар на меня так осуждающе посмотрел, когда я от смеха согнулся пополам, а у самого в глазах полное одобрение моей шутки, и губы подрагивают, так и норовят в улыбке расползтись. Да, кто-то скажет, что отомстил я по-детски, но это часть моего спектакля. Пусть думают, что я, кроме этого, ни на что не годен. С тех пор Свен запирался, прежде чем ложиться спать, и придвигал шкаф к дверям. «Наивный! Мы не в дверь, так в окошко. Запрете окошко, через трубу. Ну, а уж если и ее заткнете, то мы не гордые - и через щель в полу просочимся». Все, кто недобро на меня в первый день посмотрел, тоже расплатился за содеянное. Кто-то проснулся утром от зуда по всему телу. Эх, хороший порошочек мы с детишками (они стали моими верными соратниками по шуткам) из листьев дерева тар натерли, от него еще дня два бедолага чесался так, что к концу даже мне его стало жалко. Наш сосед пошел с утра в туалет, а выйти не смог. Да его кто-то там запер, подперев дверку большой такой палкой. Он там двое суток простоял, сесть-то там особо некуда, а лечь тем более. Каждый получил дозу счастья в моем лице. Им понравилось, они с тех пор, как меня видят, сразу чуть ли не в обморок грохаются. Нервные какие-то, а я всего-то и подложил одну интересную субстанцию в праздничное блюдо. Ой, такая классная вещь. Как только крышку сняли и ее коснулся воздух, раздался неслабый взрыв, и все, буквально все, были накормлены за раз. У кого на ушах лук повис, у кого ошметок мяса, ну и еще всякие разные овощи. Но самое интересное, что эти все сразу на меня посмотрели, а я что, я ничего. Невинен аки ягненок. Решив, наконец, что со стаи хватит, снова перешел на успокоившегося немного и оттого потерявшего бдительность Свена. Подмешать ему в рагу немного лекарства для желудка не составило труда, и все бы ничего, но в этот день он должен был принимать волков другой стаи. Прием пришлось отложить в связи с тем, что у альфы стаи появились срочные дела, требующее его полного присутствия. Ага! Он с туалета просто целый день встать не мог, аж похудел. На следующий день от скорой расправы меня спас Гуннар. Уж очень сильно Свен меня хотел на рагу покрошить. Мой супруг придержал своего отца прямо в миллиметре от моего лица. Гуннар попросил меня извиниться, ну я и извинился. В качестве моей доброй воли преподнес Свену букет цветов. После длительных уговоров тот принял букет и тут же заорал. А что вы хотите, знаете, как долго я вылавливал маленьких мушек тири и к цветам приклеивал. А они на диво кусачие. Ну и еще добавил в эксклюзивный букетик одну травку, она не смертельная, но ядовитая, руки так и обжигает. Но откуда я об этом мог знать, у меня же ума как в куске дерева. С тех пор он ест, предварительно обнюхав все блюда, и из рук у меня ничего не берет. Да пусть себе нюхает, я дважды одно и то же не делаю. У меня много задумок. Я очень хорошо в травках всяких разбираюсь. Есть такая интересная, ее в воду кладешь и можно краситься или красить, как в моем случае. У нее классное свойство, вода остается кристально чистой, а через пару часов результат на лице (в прямом смысле). Наш альфа поймал меня на тренировочной площадке и, как назло, никого рядом, а он злой, зеленый и прет на меня с выпученными глазами. Я уже готовился ручки сложить и на тот свет отправиться. Кулак Свена затормозил прямо у моего лица (эх, зачем я, дурак, обещал Гуннару, что отца его калечить не буду? Дууурааак!). Постоял с минуту и ничего. Приоткрыл один глаз - перед лицом завис такой крупный кулачек с два моих нежно-зеленой окраски (маловато травки положил), резко открыл второй глаз, уставился на Свена, тот тяжело вздохнул и вдруг говорит: - Извини меня, за те слова, что я тогда сказал. Я был неправ. Сказал и ушел, а я все стоял и таращился ему в след, хлопая глазами. Мой мозг просто не мог поверить, что Свен изволил извинится. На следующее утро он прилюдно отказался от своего вызова мне. Все остались довольны, кроме одного волка. Весь из себя блондинистый блондин, тире второй бабник деревни, первым когда-то был мой супруг (увижу хоть одну заразу рядом с ним, повыдергиваю ему всю шерсть по волоску, на лысого смотреть никто не будет, а ее просто разорву в клочья! РРРРР!!!! Моёёёё!), презрительно поджал губы и проговорил, что если альфа не хочет выкинуть мусор из стаи, это сделает он. На что Свен ему ответил, что обязательно принесет цветочки на могилку и, помолчав, добавил – тебе. Блондин фыркнул, подошел ко мне и плюнул под ноги. И главное, на что он взъелся? Ну вот было бы на что. Я всего лишь раз блондину маленькую гадость сделал. Натер ему кое-чем всю одежду так, что от него три дня так разило, все жители шарахались, а девушки, вдохнув это амбре, сразу ложились ровными рядками отдохнуть от жизни этой бренной. Ну и стоило это того, что он теперь меня хочет за кустиками прикопать? Странный, честное слово. Хотя может и к лучшему, зато вся деревня наконец узнает, что я не избалованный маленький зверек с детскими замашками и с глазами всегда на мокром месте. Да нет, все ничего, просто глаза уже так болят. Я, чтобы заплакать, их всегда таращу, аж до рези, тут не захочешь - заплачешь. Ну вот теперь стою перед ареной и с улыбкой смотрю в встревоженное лицо супруга. Ой нет, он не за меня боится, просто опасается, что от арены может камня на камне не остаться. Он-то меня за эти две недели ой как хорошо узнал, в отличие от блондинчика. Ну да ладно. Ко мне подошел Свен и только попросил: - Главное - живым его оставь, а так на все даю добро. - Хорошо. Свен встал рядом с сыном, и мы с моим противником вошли в круг. В старые времена из такого круга мог выйти только один – победитель, но, поняв, что от стай скоро ничего не останется, это правило убрали. Вот тут меня блондин и удивил. Он встал широко поставив ноги (прямо так и напрашивается на удар) и громко крикнул в толпу: - Я требую бой на смерть. Из круга выйдет только один волк! - Ой, дурааак! – послышался голос Свена. – Сам себе приговор подписал. Я вздохнул, пожал плечами и ответил на это единственное, что мог: - Хорошо. Сам выбрал. Блондин упал на колени, разрывая одежду и перетекая в волка. Я почти улыбнулся, довольно милый белый с серой полоской от носа по всему хребту и до кончика хвоста волчок. Он оскалился и зарычал. «Моя очередь». Продолжая стоять, аккуратно снимаю рубаху и начинаю медленно трансформироваться в своего зверя. Чувствую как когти удлиняются, как вытягивается лицо и пробивается шерсть, как меняется зрение и перемещаются кости. Пара секунд и на землю опускается волк. Толпа пораженно ахает. Я отлично знаю, что они видят, невысокий и хрупкий человек, как волк я поражаю своими размерами. Сейчас посередине круга стоит огромный, черный зверь с золотыми проблесками, наполовину крупнее белого. Я вижу свое отражение в его глазах и страх, но он еще пытается доказать себе, что мои размеры ничего не значат. Белый рычит на меня, пытаясь казаться грозным, но его хвост уже подергивается, пытаясь прижаться к ногам. Меня его рык не трогает. Я скалюсь и выдаю рычание такой силы, что самцы стаи по инерции опускаются на одно колено. У многих под действием моей силы начинается трансформация. «Да, я тоже альфа, но из-за того, что никогда не хотел покуситься на власть отца и брата, никому и никогда не показывал своей силы. Обо мне знали только члены семьи. Многие в моей стае делали выводы, что я вообще не имею второй сущности». Я первым кинулся на противника, сметая его с дороги. Подминаю под себя, с рычанием смыкаю зубы на напряженной шее и наступаю лапой на живот. Теперь он либо сдастся, либо будет убит. Все в его руках, от меня уже ничего не зависит. Я жду и хорошо вижу, как борется его гордость с желанием жить. Я почувствовал, как тело подо мной расслабилось и обмякло, уши опустились к голове, а хвост поджался и прижался к животу, чуть подрагивая. Медленно отпускаю его шею, убираю лапу и утыкаюсь носом в живот. Если он сейчас посмеет дернуться и не признает меня главным, я обязан буду его разорвать. Тем, что белый подставил самое уязвимое место – брюхо, волк признал сильнейшего и подчинился. Все еще порыкивая, отхожу от волка и медленно, вразвалочку, подхожу к супругу. Гуннар с улыбкой опускается на колени, обхватывает меня руками и зарывается носом в густую шерсть, пальцами теребит мне холку. - Ты красивый, - шепчет он мне в самое ухо. Я ложусь на спину и подставляю брюхо под его пальцы. Одним маленьким движением признаю в нем главного. Так надо… Полгода спустя: POV. Гуннар. Тот бой, что я тогда видел, и боем назвать нельзя. Кто же знал, что малыш Рогни окажется таким крупным зверем. С тех пор мы много раз бегали по лесу. Он все же оказался на чуть-чуть мельче, чем я. Через три месяца мы стали замечать, как меняется тело Рогни. Я был счастлив. Ребенок от любимого, что может быть лучше? Рогни шипел и ругался, объясняя, что лучше будет, если я сам буду вынашивать ребенка. На некоторое время меня отлучили от общей постели, и я чах от тоски на улице. Это меня не только из кровати выгнали, но и из дома в целом. Ну, где я ему найду зимой фрукты, которые созревают летом? А ему дай - и все. Вздохнув, почесался задней лапой за ухом и печально уставился на входную дверь. Дверь открылась, и оттуда выплыл мой супруг с большим бутербродом в одной руке и внушительной чаркой сока в другой. Медленно, переваливаясь, он спустился по лестнице и пошел в сад. Я перетек в человека и, нисколько не стесняясь своей наготы, кинулся следом. А вдруг он споткнется? Пробегая мимо окна сдернул штору и повязал вокруг бедер (вот хорошо, что зима у нас теплая). Рогни сидел на скамейке и флегматично пережевывал бутерброд и, о чем-то думал. Мне совсем не понравилось выражение его лица. - О чем ты думаешь, любимый? Кто тебя расстроил? - Приходил твой отец. Сегодня у него был посланник от папы Рагнара. У моей сестры какие-то проблемы. «Это просто какая-то неугомонная семейка! Ну, и во что она вляпалась?!» А это, дорогие читатели, уже другая история.