~~~
Гарри перебирается в мою комнату, мы покупаем нам новую широкую кровать, а в освободившейся комнате обустраиваем нашей девочке детскую. Теперь все, как положено. В марте Бэтт исполняется три года. И она идет в детский сад. Она в бешеном восторге. Вокруг ведь столько других интересных детишек, с которыми она сразу же заводит дружбу. Она активная, общительная, неугомонная. Гарри сетует, что я много ее балую и поощряю ее громкий характер. Хотя в глубине души мы оба знаем, что из нас двоих ее балует именно он. Однажды весной мы гуляем в парке. Гарри одел Бэтт в соответствующее погоде обмундирование, но не думаю, что это особо поможет. На улице сыро и грязно. Поэтому на Бэтт высокие резиновые сапожки и непромокаемая куртка. И она уже умудрилась измазаться во время противостояния мальчишкам не старше ее самой в детской песочнице. И моя девочка — победительница. А Гарри вот так не считает. Все, что его волнует: не промочила ли она ноги? Хотя не знаю, возможно ли это, когда ей не хватает разве что противогаза под стиль. Он удаляется пощупать ее ножки, поправить испачканную куртку и собрать волосы в хвост на макушке, который уже успел съехать вниз. — У Вас такой чудесный супруг, — произносит пожилая женщина, что сидит рядом, чуть покачивая коляску, в которой тихонько спит ее внук или внучка. А я в первое мгновение растерянно моргаю, потому что, Боже, у нас с Гарри до сих пор разные фамилии! — Девочка очень похожа на него… но и на Вас, я уверена, ничуть не меньше, — продолжает она, пользуясь повисшей из-за моего смущения паузой. — Она такая славная. — Спасибо… — отвечаю невпопад, а женщина чуть посмеивается. — Стеснительные молодые родители, я часто вижу вас здесь, вы такая замечательная пара. А у меня горит пищевой проход. Потому что мысли о том, что мы с Гарри пара, были в моем сознании последний раз лишь после рождения Бэтт. А после..? Я так отвык от них. Отвык задумываться о том, что мы с Гарри вместе. А мы, черт возьми, вместе. С рождения Бэтт прошло три года, а мы еще не связаны узами брака. Мы даже ни разу это не обсуждали. Это осознание кажется мне ненормальным. — Все, Бэтти, хватит… — только сейчас замечаю мою малышку. Которая куксится, недовольная тем, что Гарри уводит ее от песочницы. — ПаЛу! Пойдем играть! — Нет, Бэтти, идем домой, ты вся перемазалась… — упрашивает ее Гарри, и смотрит на меня взглядом «давай-же-скажи-ей-что-я-прав-ты-ведь-из-нас-мистер-авторитет». — Да, Луи? — Ох… Бэтт, папочка так устал, прости… — неуверенно произношу. И девочка хлюпает носом. — Ну… не надо только плакать, малыш. Но нет, у Бэттани уже вздрагивает нижняя губа, удивительная черта, передавшаяся ей от Гарри, а глазки девочки непроизвольно намокают. Боже, так нельзя! Я ведь с трудом справляюсь с детскими капризами! Я слишком слаб духом, чтобы не идти на поводу. Я не умею быть строгим. Особенно с Бэтт. — Бэттани, — голос Гарри же как раз звучит в меру строго. Притягивает к себе внимание дочери. — Не капризничай. — ПаЛу плохо! — провозглашает она. — Тебе плохо? — спрашивает меня. И я… с трудом удерживаю улыбку. И смешок, потому что лицо Гарри в первую секунду забавно вытягивается. — Нет, Бэтт, я просто… немного устал, пойдем, куда нам скажет твой папа Гарри? Ммм? — Да-да-да! — На ручки? — предлагаю, и девочка вскарабкивается ко мне на руки, обняв за плечи. А я полностью игнорирую то, что ее перепачканные в мокром песке ножки оставляют грязные следы на пальто. — Может быть, ПаЛу и меня на ручки возьмет, — выпячивает нижнюю губу Гарри, надувая щеки и утыкаясь носом в щеку Бэттани. — Нет уж! Ты большой! — Согласен с ней, Гарри, ты, знаешь ли, не легкая пушинка. Женщина с коляской смеется. Гарри краснеет. Бэттани довольно обнимается. А я думаю. Снова думаю о том, что у нас все еще нет колец, нет нужных отметок в паспортах. Нет нужных клятв перед Богом. И, Всевышний, теперь я грежу этим.~~~
Кошмары повторяются. Настигают душными ночами наступившего лета. Меня будит громкий скулеж, перемешанный с неживым воплем. Врывается в мой спокойный сон. И вырывает в реальность удушливой ночи. А тело рядом дергается, спинывая легкое перемятое покрывало, шарит руками повсюду. Дрожит как бултыхающаяся в сетях рыба, утягиваемая на сушу. Хрипы скрипят, вызывая у меня последовательно рожденную панику. Пальцы быстро на автомате включают ночник над кроватью. Я вижу, как трясутся руки, заламываются ни в чем не повинные пальцы. Влажные кудри липнут ко лбу, губы приоткрыты, пытаются дышать. Глаза я не вижу, потому что Гарри смотрит куда-то вперед и сквозь. Он пытается дернуться, вскочить прямо так. Но я удерживаю его за плечи, которые колошматит. — Нет! Не трогай меня! Не трогай, не трогай, не трогай! — бьется, вырывается, одержимый приступом. Изворачивается. Беспомощно хнычет и повторяет как заведенный, сквозь задыхающееся дыхание. — Нетрогайнетрогайнетрогай… А я прижимаю его крепче и шепчу в макушку, осторожно поглаживая ладонями трясущиеся предплечья. — Ш-ш-ш-ш-ш… тихо-тихо… успокойся… — выдыхаю, согревая поцелуем кончик уха. — Тихо, малыш, это всего лишь сон… Всего лишь сон, я здесь, с тобой… Ш-ш-ш-ш-шшш… С тобой все хорошо, Гарри, это просто сон… Он дергается. Все еще. Но уже совсем слабо. — Ш-ш-ш-ш-ш… — продолжаю гладить плечи, растирать сведенные судорогами руки. — Позволь мне, позволь мне помочь тебе… я рядом… — Луи? — раздается тихий писк из-за грани осознания. Едва слышный. — Да, малыш, это я… Я здесь… все хорошо… — плавным движением перехватываю стучащий подбородок и заставляю Гарри посмотреть на меня. — Это просто сон, плохой сон… — Луи… Луи… Гарри заикается. Зрачки расширены. До предела. А уголки глаз чуть влажные. Жадно смотрят на меня. И приходят в сознание. Возвращаются ко мне из кошмарной пытки. Чуть отстраняюсь, чтобы достать из прикроватной тумбочки бутылку воды и пластинку таблеток, выдавливая Гарри две. Которые он быстро заглатывает и запивает. И мои руки снова находят свое место вокруг его пояса, как и губы, что жмутся к виску. Я убаюкиваю его. Укачиваю. Нежно укладывая обратно его не способное на сопротивление тело. — Я здесь… я здесь… Мой милый… Тело сначала бездвижно. А затем ищет спасительное тепло. И прижимается ко мне теснее. Ладони останавливаются на моем поясе. Голова придвигается ближе к моему плечу, чтобы рухнуть на него и глубоко вдохнуть, втягивая запах нашей кровати, моей кожи и стирального порошка, которым пахнет хлопковая футболка. Мы лежим. Погружаясь в невесомый сон. Вместе отгоняя прочь кошмары. От них нет спасения и лекарства. Нет ровным счетом ничего. Кроме нашей любви, за которую мы цепляемся. Спасаясь рядом. Эта ночь не первая и не последняя. Гарри еще не один раз проснется с воплями. Будет рыдать. Биться в истерике. А я буду успокаивать его. Отпаивать успокоительным. Укачивать. Ласкать. Утешать. Раз за разом. Пока мы снова не уснем. Все, что у нас есть — это мы. И нам остается лишь надеяться, что вместе однажды мы сможем пережить нашу слабость. Потому что вместе мы сильнее. Мы будем пробовать всеми способами. Мы обещали друг другу.~~~
Я знаю. Знаю, что должен сделать Гарри предложение. Знаю, что хотел сделать это еще на его девятнадцатилетние. Начал планировать это еще до рождения Бэтт. А сейчас мы уже стоим на пороге нашей четвертой годовщины. Бэттани уже три с половиной года. У Гарри начинается последний учебный семестр. Но мы все еще сами по себе. Я знаю, что упустил много времени. И продолжаю упускать. Но в моей голове никак не желает складываться картинка идеального момента. Кольцо, выбранное непосильным трудом, безупречное, утонченное, украшенное линией переливающихся хризолитов, продолжает пылиться в коробке. Которую я старательно перепрятываю с места на место. А я все еще не знаю, как. Как сказать об этом вслух? И дело совсем не в том, что я боюсь получить отказ. Или «дай мне еще немного времени». Просто все варианты и комбинации слов в моей голове звучат неестественно, излишне надумано. Разве они смогут рассказать Гарри о том, как сильно я хочу, чтобы он был моим, был со мной до конца жизни, отмеченный кольцом на безымянном пальце? Я решаюсь однажды, как мне кажется. Плюнув на сентиментальности. Даю себе установку сделать это вечером в нашей спальне. Плевать на романтический ужин. На полный нежностей вечер. Неописуемо прекрасный закат. Я готов сделать это, встав на одно колено у нашего ложа. Но… слов нет. Я молчу как рыба. Я не могу найти в себе силы даже взять в руки эту маленькую заветную коробочку. Красивые и возвышенные речи не стоят ровным счетом ничего. Хотя я все же пытаюсь создать какое-то ее подобие. Перевожу это на чистые листы бумаги. Пока выбираю слово за словом. Пытаюсь начать с «мы вместе уже столько лет и прошли через многое бок о бок» и закончить «пожалуйста, выходи за меня». Перечитываю написанное. Кривлюсь и сжигаю, подпалив зажигалкой. Эти речи не рассказывают о важности любви и брака, они смущают и заводят в тупик. Загоняют жертву в капкан. А я не хочу больше давить на Гарри. И, наконец, измученный однотипными, неплодотворными, пустыми мыслями я прихожу к самому правильному решению. Проснувшись посреди ночи в нашей постели. Под тиканье наручных часов, что лежат на полочке рядом. Не включая свет. Боясь разоблачения. Я осторожно надеваю кольцо Гарри на нужный палец, стараясь не потревожить его сон. Он не просыпается. Только тихо выдыхает во сне. Наслаждаясь своими теплыми сновидениями. А я кусаю губы до самого утра, лежа рядом. От волнения, предвкушения и страха. В моем предложении нет ни одного слова. Оно беззвучно. Интимно. Трепетно. И искренне. Этого более чем достаточно, верно? Разумеется, все эти мелочи с документами, фамилиями и отметками в паспортах нам еще придется обсудить. Но это просто формальности. Я встречаюсь с Гарри лицом к лицу утром на нашей небольшой светлой кухне. И боязно поднимаю на него взгляд. Опасаясь услышать то, к чему не готов. И никогда не буду. Но Гарри лишь желает мне доброго утра. И варит нам кофе на двоих. Прежде чем отправиться собирать Бэтт в детский садик. Спокойный и умиротворенный, с легкой улыбкой на губах. В первые мгновения мне кажется, что он просто не заметил наличие постороннего предмета на своем изящном пальце. Но мой взгляд дважды отмечает, как пальцы другой руки пробегаются по тонкому металлу. Очерчивая его контур. Трепетным и невинным прикосновением. Гарри ничего не говорит мне о кольце. Его ответ такой же беззвучный. Он не снимает кольцо. Ни сегодня. Ни завтра. Ни через год. Никогда более.КОНЕЦ
От автора: Вот такой вот замечательный, прекрасный, трогательный и в тоже время грустный арт к эпилогу нарисовала Элина http://vk.com/doc56496877_411147330? hash=ee7df3c74316e9a64d&dl=46b79df7efada996f2 или (http://cs625522.vk.me/v625522877/3bf0d/0v5iic7EM0k.jpg) ^__^ C её работами вы можете ознакомиться в группе http://vk.com/elinapenguinart А так же в её инстаграме: ohdarkfluff От беты: я лично хотела обратиться ко всем и я это делаю. (И да, Кать, место в примечаниях закончилось, потому пишу прямо тут, прости) Так вот. Уверена, что среди читателей найдутся люди, которые также сильно, как и я, не захотят расставаться с этой работой. Поэтому, я предлагаю вступить Вам в эту группу —> https://vk.com/djisa_fic Она пока в разработке, но обещаю, что в ближайшее время там появятся множество цитат, обсуждений и много чего интересного (не буду расписывать тут все, чтобы не занимать слишком много места своим спамом хд). Также, со временем, там появятся и новые Катины работы. В общем и целом, группа будет посвящена ее творчеству. Это ни в коем случае не «группа ради группы» и не группа ради накрутки читателей и использования их в каких-то личных целях. Это просто будет небольшое уютное местечко, где Вы (и я с Вами вместе) сможете снова встретиться со своими любимыми героями и хорошо провести время и также получить какую-либо информацию о планах автора на дальнейшие работы (а они будут, не сомневайтесь).