Записки на коленке

Максвелл не ждал Златана. Более того, он был уверен, что если тот даже обо всем был в курсе — сделал бы вид, что ничего не произошло. Как Златан делал всегда, когда проблемы касались не его лично. Так, например, Златан предпочел проигнорировать факт того, что у Максвелла было не все§ в порядке с карьерой. Он вообще на какой-то момент исключил тему футбола из разговора. Или когда он получил серьёзную травму — можно же было позвонить, например. Но нет, это слишком просто. Максвелл знал, что пока сам не позвонит, отдачи не получит. И он даже не обижался на это. Может быть, смирился, а может… может ему и правда не нужна была эта забота? Просто сам себе сказать не мог, а Златан, вон какой умный: всё сам понял. Развод больно ударил по Максу. Он буквально дышать не мог, пытаясь собрать себя по кускам. Работа, конечно, спасала, но что делать, возвращаясь в пустую квартиру? Как убрать рану, зияющую в груди? Максвелла будто лишили всего, оставив наедине со своей болью. И винить-то было некого: во всех своих проблемах сам был виноват. Только где найти сил на то, чтобы с этим знанием жить? Он мог бы начать пить, говорили, что это правда помогало. Но практического смысла в этом Максвелл не видел. Он остался один наедине со своими мыслями, и с этим предстояло что-то сделать. Найти бы на это силы. Именно поэтому, наверное, Макс и не сразу понял, как всё изменилось. Просто в очередной из дней, зайдя домой, не замечая припаркованную около дома машину, он открыл дверь ключом (также не замечая, что замок-то был закрыт всего на один оборот, вопреки привычным двум), заходя внутрь, не видя перед собой ничего, будто в его квартире обстановка неминуемо менялась каждый день. Только пройдя на кухню, упираясь взглядом в знакомый пучок, в голове Макса что-то неминуемо щёлкнуло, и он медленно обернулся, чтобы увидеть кроссовки на коврике. Ну конечно. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, ставя кофеварку. Златан, подняв взгляд от телефона, дёрнул плечом. — Ты не забрал ключи от дома, а значит, я могу приезжать когда мне удобно. — Супер, — кивнул Макс. — Не забудь вернуть на столик перед уходом. — И где всё твоё гостеприимство? — Златан, как ни странно, был жутко невозмутим. Это ужасно раздражало. Максу хотелось в него чем-нибудь кинуть, но даже на это у него не было сил. Как будто выкачали воздух. Он даже говорить ничего не стал, просто достал вторую кружку, которая ещё со времен АЯКСа считалась Златана, и каким-то чудом пережила все переезды и перепитии судьбы. Это была обычная кружка: синяя, с небольшим сколом с краю, чуть поблекшая от времени, но почему-то Златан отказывался пить из любой другой. Даже эта гребаная кружка прожила дольше его брака. Максвелл так задумался, рассматривая ее, что не заметил приближение Златана. И, поэтому, почувствовав его широкие ладони на своих плечах, вздрогнул, роняя кружку. Звук разбивающейся вдребезги посуды стал словно спусковым механизмом. Хлоп. И ничего не стало. Максвелл рвано выдохнул, и, не замечая чертыхания Златана, который тут же принялся собирать осколки, сел на корточки, закрывая лицо руками. Как же он устал. — Эй, Макс, эй, — Златан осторожно коснулся его колена. — Тише, всё наладится. — Что наладится, Златан? — вздохнул он, отнимая ладони от себя, смотря в расстроенное, обеспокоенное лицо напротив. — Уже ничего не станет «нормально». Всё закончилось. Мы пережили все мои переезды и тебя, но не смогли справиться с новой работой. Златан нежно, по-отечески погладил его по голове. — Время, для всего нужно время, Макс. Даже если сейчас кажется, что это всё — нужно просто остыть, дать этому случится и пережить это. Хватит себя корить. — А кого мне обвинять? Разве она виновата в том, что меня никогда не было дома? Виновата в том, что я всегда пропускал медали Ману, или первые шаги Жуана? Ты думаешь, есть ее вина в том, что я почти не помню, когда в последний раз делал уроки вместе с Валентиной? Златан вздохнул. Он сам не знал, что сказать, это было заметно. А когда Златан не находил слов, становилось ясно: дело труба. — Так бывает. Да, это больно, но так бывает, это уже не исправить, но Джулия — умная женщина, раз терпела тебя всё это время, и я уверен, что она остынет, что вы снова начнёте общаться. Мои родители постоянно расходились, но я не стал любить кого-то из них в меньшей степени. Максвелл слабо улыбнулся, мотнув головой. Он сам понимал, что Златан прав. Что им правда нужно время, возможность поговорить спокойно, остыть, наконец. Но как же всё это было тяжело. — Да, возможно, так оно и есть, — всё-таки выдавил из себя он. — Не возможно, а точно, — назидательно ответил тот. — Златан никогда не ошибается. Максвелл закатил глаза и улыбнулся, чувствуя, как узел, сжимающий его, ослабевает. Он скучал по Златану. — Ладно, — согласился Макс. — Точно. — Видишь, как хорошо, что Златан приехал, — он поднялся, обходя осколки, доставая новую кружку. Тоже, кстати, его. — Ты же без меня вообще ничего сделать не можешь. Ладно. Возможно он скучал по Златану недостаточно сильно. — Пошел нахер, — Максвелл поднялся, принимаясь собирать твои осколки. — Ключ вернуть не забудь. — Непременно. — И кружки все твои я выкину. — Конечно. А с Джулией он поговорит. Обязательно.