Нам всем дана судьба одна,
Нам всем дорога в ад.
Оскар Уайльд. Баллада Редингской тюрьмы
После дремы мне стало намного лучше, но сухость в горле еще не прошла. Сестры сказали, что я могу одеваться и идти к себе в комнату. Когда они вышли, я начала надевать на себя, к счастью, чистую одежду, которую кто-то во время моего сна принес в палату. Выпив стакан холодной воды, я звонко поставила его на холодную, деревянную, достаточно примитивную, тумбу, и услышала скрип двери. На пороге стояли Изабель и, к моему удивлению, Мариза Лайтвуды. Я вскинула брови и ехидно улыбнулась. — Чем обязана такой чести, Мариза? Привет, Иззи, — я искренне улыбнулась девушке, на что та коротко кивнула. От ее матери я получила стойкий холодный взгляд. Я сложила руки на колени и выжидающе посмотрела на нее. Мариза оглядела меня с ног до головы и скрестила руки на груди. — Рада, что ты выздоровела, Клэри. — Видно было, как эти слова давались ей с трудом. Наверное, неприязнь от моего отца горько осела в душе этой женщины, и я не могла ее винить за такое пренебрежение ко мне. Мариза хотела продолжить, но лишь сглотнула. Тогда, сделав шаг, Изабелль подошла ко мне. — Клэри, убит еще один представитель нежити. Конклав считает, что все это не случайно, ведь убиты все представители Нижнего Мира по одному схожим способом: из них выкачивали всю кровь. Мы пытались выяснить, зачем и кто это делает, — здесь я лишь усмехнулась: много вариантов? — Но в ходе операций убили Инквизитора. Стояла та еще шумиха, не поверишь. — Мать и дочь озадаченно переглянулись. — Но ему быстро нашли замену. — И кто же теперь на страже правопорядка? — наигранно спросила я. Но взгляд Изабелль улетучил всю мою уверенность и хорошее настроение, которое и так портилось с каждым ее словом. — Имоджен Эрондейл, — закончила за дочь Мариза. Я резко повернулась в ее сторону, и мне было настолько неприятно слышать это имя, что я сжала челюсти, чтобы не выбросить пару ласковых. Одно дело, быть приближенным в Конклаве, другое — стать Инквизитором. — Мне крышка. — Да. — Нет! Эти фразы были сказаны одновременно Маризой, Из и мной, но каждая из них не звучала хотя бы капельку оптимистично. — Клэри, придется нелегко. Имоджен точно не отстанет от тебя, не удивлюсь, если и приплетёт к убийству Нежити. Так что, скорее всего, на тебе будут использовать меч Душ, — Иззи сжала мое плечо. Опять он. Вспомнив предыдущее испытание для меня, я невольно сжала кулаки еще сильнее, боясь порвать простынь от такого раздражения. Я услышала фырканье Маризы. Мы посмотрели на нее, и та лишь закатила глаза. — Изабелль, вместо того, чтобы пугать ее, лучше бы помогла. Доведи ее хотя бы до комнаты. А тебе — она посмотрела своим надменным взглядом на меня, не теряя властности в голосе, — советую быть осторожнее. Зная Имоджен, она не остановится ни перед чем, если ее разозлить. А ты у нас не цветочек, Клэри. Так что, будь паинькой, не нарывайся. Я выдохнула ее едкие слова, и мне полегчало. Хотя Мариза и была права, ее тон меня подбешивал. После того, как я сходила в душ и привела себя в порядок, я спустилась вниз. Я постаралась выглядеть максимально ухоженно, но, наверное, Имоджен все-равно прицепится за любую мелочь. Ведь теперь моя свобода в ее руках. Я зашла в тот зал, который мы коротко величаем «Штабом». Среди прочих, я увидела поодаль своих друзей, которые мне коротко кивнули, и я отвела от них взгляд. Сейчас им стоит держаться от меня подальше. Возможно, также подумала и Мариза, чуть ли не запретив им идти на встречу с Инквизитором. И, конечно же, беда не приходит одна. Вместе с новым Инквизитором приехала не только она, но и «стая» сумеречных охотников прямиком из столицы. Я надеюсь, что они пришли из-за защиты Инквизитора, а не из-за меня… Имоджен, словно проворная змея из кувшина, быстро поднялась с резного стула. Ее тощая фигура была одета в старомодный плащ, почти касающийся пола. Из-под плаща виднелся ее, по-видимому, официальный, грифильно-серый костюм с воротником-стойкой, врезавшимся в ее покрытую морщинами шею. Я почти физически ощущала прикосновение ее взгляда, как поток ледяной воды, пока она изучала меня с ног до головы. Наконец-то она взглянула на меня, и какой-то слабый огонек вспыхнул в ее холодных бусинках. — Ну, здравствуй, Кларисса Моргенштерн. Я учтиво поклонилась, как и следует охотнику. Это было тяжело сделать, будто моя гордость самыми тугими путами оттягивала меня назад, как и мой язык изо рта. — Рада вас видеть, Имоджен Эрондейл. Ее фигура подплыла ко мне, словно она была серым туманом, и протянула к моему лицу свою тощую длиннопалую руку, словно она состояла из старейшего мрамора, который вот-вот разобьется на тысячи мелких осколков. — Смотри сюда, девочка, — сказала Имоджен, и с неожиданной силой вцепилась в мой подбородок своими пальцами, притянув к себе. — Будешь называть меня Инквизитором, и никак иначе. Тебе ясно? От ее глаз во все стороны шли лучики морщин, которые в быту назвали гусиными лапками, а две глубокие складки шли от углов рта к подбородку. Никогда так близко я еще не встречалась с ней. И теперь Имоджен не просто нефилим. Она — Инквизитор, и от того, насколько была опасна ситуация для меня, по моей спине пробежал холодок. От взгляда этой женщины не спасала привычная броня — самоуверенность и надменная ухмылка. — Вообще-то, у меня есть имя и фамилия, — сказала я. — Я вам не какая-то девчонка. — Дорогуша, твоя фамилия среди нефилимов звучит как плевок в лицо, а имя недостойно быть присужденной такой надменной и дерзкой девчонке. — она специально акцентировала внимание на последнем слове. — О да, спасибо, что убедили меня в моей неповторимости, — огрызнулась я. За спиной я третьим глазом видела, как Мариза закатила глаза и сложила руки на груди. — Все понятно. — Бледные губы Инквизитора скривились в недоброй улыбке. — Такая же непокорная, как и твой отец. Как и ангел Люцифер, чье имя носит весь твой род. — Внезапно пальцы Имоджен неожиданно больно сжали мой маленький острый подбородок, и ее ногти впились мне в кожу. От ее дыхания несло чем-то удушливо-кислым. — За непокорность этот ангел был низвергнут с небес в бездну ада. Посмеешь не подчиниться моей воле, и я заставлю тебя ему позавидовать. Она выпустила меня и отступила на шаг. По моему расцарапанному подбородку пошла тоненькая нитка крови, но я не стала ее вытирать. Я крепко сжала руки в кулаки от ярости до той степени, что ногти больно впивались в кожу. — Имоджен, — начала говорить Мариза за моей спиной, но тут же поправила саму себя, прочистив горло, — Инквизитор Эрондейл, Кларисса клянется обещанием нефилима, что ни в чем невиновна и открыта для Конклава. — Я слегка испугалась после таких слов. Я не могла бы ручаться за слова старшей Лайтвуд — я не была до конца верна Конклаву. Единственному, кому была верна я — это самой себе. — Ты в этом уверена, Мариза? — переспросила Инквизитор, обернувшись к женщине. Высокий воротничок врезался ей в шею. Она усмехнулась. — Разумеется…разумеется, она верна. Кстати, Конклав недоволен тобой и Робертом, Мариза. На ваше счастье, Институт в последние годы в надлежащем спокойствии и порядке, исключая инцидент с вашим сыном. — Мариза сделала шаг к Имоджен, будто хотела хлестнуть ей по лицу, но остановилась. Для пущей осторожности, я придвинулась поближе к ней, слегка заслоняя спиной. — И сейчас все сравнительно тихо. Никаких донесений, даже из Идриса. Поэтому Конклав к вам пока снисходителен. Однако нас не отпускает вопрос — а было ли ваше отречение от Валентина и его идей искренним? Вы так легко, словно мыши, попались в ловушку. Неужели вы ничего не заподозрили? — Б…Инквизитор, Мариза и Роберт Лайтвуды — одни из лучших нефилимов, которых я знаю, а идея взять Клариссу была идеей Ходжа, который втайне ото всех служил Валентину. Даже мы до конца не знали о его планах, пока не убили его в оранжерее пару месяцев назад. — Джейс вышел вперед, отходя от высокого кресла с красной обивкой, на котором, на подлокотниках, сидели его сводные брат и сестра. Инквизитор воззрилась на него, словно на летающую букашку возле ее уха: — Тебе известно что-то о кукушках, Кларисса? Джейс, как и я, в недоумении посмотрел на нее и на его лице пролегли небольшие складочки на лбу. Видимо, от тяжкой работы у Имоджен слегка повернулась крыша. — О ком? — О кукушках. Паразиты среди птиц. Они кладут яйца в чужие гнезда. Когда кукушонок вылупляется, он выталкивает других птенцов из гнезда. Несчастные родители просто выбиваются из сил, чтобы прокормить прожорливого птенца. — Огромного?! — Я была вне себя от негодования. — Прожорливого?! Вы меня кем только что назвали?! — Я пытаюсь доходчиво объяснить на примере. — Я не прожорливая! — Я не нуждаюсь в снисхождении, Имоджен. — Мариза обошла меня, встав перед Имоджен лицом к лицу и расправив плечи. — Вряд ли Конклав осудит нас зато, чего мы не совершали. К тому же, Клэри была подвергнута Испытанию Мечом, что будет весомым аргументом в ее пользу. — Я никому не сделала ничего плохого! Особенно это касается Лайтвудов! И вашего внука, госпожа Инквизитор, — я выдохнула, но только для того, что разверзнуться снова криком. — И я не бездельничала! Я работала и тренировалась с каждым! Можете говорить про меня и мою семью что хотите, но я выросла первоклассным Сумеречным Охотником. — Не пытайся защитить свою семью, Кларисса. Я знаю твоего отца лично, и это один из самых гнуснейших людей на планете! — Ну, спасибо за такие теплые слова! — Ты слишком непокорна и язвишь на каждое слово. Что, таково было воспитание лучшего Сумеречного Охотника? — Валентин не терпел этого, — коротко ответила я. — Значит, ты сама хочешь быть на него похожей. Бедная Джослин, видела бы она тебя. Хотя бы кто-то из вашей семейки был вразумительным, и то…ее все-равно вычеркнули. — Ну, конечно. — Затрагивать такие личные темы были выше всех норм и правил. — Я вообще воспитывалась как Исчадие Ада. Отрывать крылья бабочкам и сжигать муравьев у меня было в подготовительном курсе, а убийства и мародерство в выпускном классе. Прекрасно, не правда ли? — Клэри! — в ужасе выдохнула Мариза. Имоджен тихонько хмыкнула. — Так же вспыльчива, как и отец, — невозмутимо констатировала Инквизитор. — Лайтвудам нужно было держать тебя на короткой привязи все эти месяцы, слишком много себе позволяешь. На первой взгляд ты кажешься жертвой, Кларисса Моргенштерн, но я-то знаю твою истинную сущность. — Она всего лишь подросток, — к моему удивлению подала голос Мариза. Она что же, решила стать защитницей немощных? — Валентин когда-то тоже был подростком, — отрезала Инквизитор. — В этой очаровательной рыженькой головке есть та правда, которая должна выйти на свет… Но прежде не помешало бы ее слегка остудить. И я знаю один отличный, блестящий метод. — Что, посадите меня под арест у меня в комнате? Уже боюсь и падаю, — спросила я. — Отправлю тебя в тюрьму в город Молчания. Посидишь там ночь, и мозги сразу встанут на место. — Имоджен! — одновременно воскликнули Джейс и Мариза. — Так нельзя! — Можно. Теперь, можно. — Ответила женщина, не отрывая от меня острого, как кинжал, взгляда. — Теперь есть желание что-то сказать мне, Кларисса? Я смотрела на нее, не веря своим ушам. Я посмотрела на родные лица за ее спиной, в которых выражалось беспокойство. Мне стало не по себе. — Похвально, дорогуша. Я вижу, ты уже начинаешь воспринимать лучший урок, который может преподать тебе Город Молчания — как держать язык за зубами.***
В подземелье города Молчания царила глубокая тьма. Впервые я оказалась в беспросветном мраке. Я не могла различить ни потолка, ни стен, ни пола. Последняя возможность, когда я могла хотя бы как-то оглядеться, была лишь на миг — когда конвоир открыл решетку и втолкнул меня внутрь. И теперь я сидела в камере, как отпетый преступник. Хотя, чему тут удивляться. Конклав может считать меня преступницей на полных правах моего рождения. Класс. В свете ярко горящего факела я смогла увидеть мощеный пол, стены из тесаного камня и частые прутья решетки из электрума. Так же я знала, что в решетке есть дверь, а к восточной стене камеры прибит железный прут — на этом познания об окружающей обстановке заканчивались. Конвоир пристегнул мою левую руку к пруту, и я могла вдоволь прогуляться по окрестностям моей камеры, наслаждаясь запахом гнили, крови и чего-то еще, что мой нос отказывался воспринимать. Пока я громыхала своими цепями, как Кентервильское привидение, я успела стереть себе кожу на запястье. Но все было не совсем плохо — правая рука оставалась свободной, а она была у меня ведущей. Я пыталась бродить вдоль стен, ощупывая их пальцами. Не знать, сколько прошло времени, было ужасающе и с натиском давило на мое сознание. В детстве отец учил меня разным методам определения времени, но ни один из них не сработал бы в Городе Молчания. Червячки отчаяния и страха не давали покоя моему сердцу, заставляя все чаще ходить по кругу (насколько позволяет цепь) и разыгрывать свое воображение до предела. Я прерывисто вздохнула. Единственное, что от меня требовалось — это переждать эту ночь, и все будет лучше. Я уныло звякала цепью. Но застыла, когда воздух прорезал чудовищный звук — пронзительный крик, вопль безумного ужаса. Кто-то в этом затхлом месте орал во всю мощь своих легких, протяжно и долго, будто хотел донести свой крик до людей наверху. Воображая себе еще более красочные картины, чем были в моей голове совсем недавно, я чувствовала, как задрожали мои руки. Но я звонко хлестнула себя по щеке. Нельзя бояться, не время! И это совершенно не то чувство, которое должен испытывать охотник, чуя опасность. Сразу после своих мыслей я снова услышала истошный вопль, который сопровождался грохотом, а вдруг во тьме расцвел ослепительный огонь. Передо мной возникла фигура Безмолвного Брата. Его шатало. Капюшон цвета пергамента упал на плечи, обнажая лицо, которое было исчерчено ужасом. Крупные стежки, ранее сшивавшие губы Брата, свисали кровами клочьями, а темное лицо застыло в гримасе крика. Кровь на его пепельной одежде отливала чёрным из-за света от факела. Безмолвный Брат на миг замер перед моим удивленным выражением лица и рухнул на каменный холодный пол. Я попыталась дотянуться до факела, но все тщетно. Я старалась не думать о трупе Брата, который лежал возле меня, и что могло повергнуть его в такой ужас. Я хотела позвать на помощь, но мой голос будто бы пропал вместе с последними силами Братьев. Я продолжала тянуться к факелу до той степени желая завладеть им, что в моих суставах на руке что-то хрустнуло, отдавшись легкой болью. Наконец-то я смогла пальцами придвинуть древко факела к себе, и победно подняла его с пола. Глухой отвратительный шаркающий звук снова осветил Город Молчания своим присутствием. Дрожащей рукой я выставила факел перед собой, ожидая увидеть то, что повергнет меня в ужас. Но со мной встретилась лицом к лицу лишь черная пустота. Такой страх был для меня непривычен, мои ноги будто были приклеены воском от свечи к полу, не давая мне двинуться хотя бы на дюйм. Мне было по-настоящему страшно. Звук нарастал и повторялся, сопровождаясь шепотом, что сильнее заставило махать меня факелом в разные стороны камеры. На мгновение я услышала рык, и что-то звонко ударилось о стену. Дверь со скрипом открылась, и в мою камеру пробралось что-то, что двигалось плавно и медленно. Глаза этого нечто так ярко сверкали в темноте, что я могла понять, что они рассматривают меня. Я чувствовала, как эта тварь, словно акула, подбирается ко мне все ближе и ближе. Перед лицом возникли сверкающие зрачки, а после они мигом исчезли, заменив себя мечом, приставленному к моей спине. Из тьмы раздался голос — спокойный, мрачный, но до боли знакомый: — Здравствуй, сестрица. Я поежилась от холода и постаралась обернуться, но меч сильнее вцепился в мои одежды своим острием. Мое запястье, которое все было измазано в моей крови, стонало от боли. — Джонатан? — Он самый, Клэри. Я попыталась отойти в бок от брата, но цепь не позволила резко дернуться, и я, поскользнувшись на чем-то (я боюсь предположить, что это может быть кровь Безмолвного Брата), упала, ударившись головой, наземь. Рука заболела еще сильнее. — Ты ранена? Кромешную тьму прорезал свет, от которого в моих глазах появились слезы. Я, сморгнув капли, повернула голову в сторону брата и увидела в его поясе ведьмин огонь. Я оглядела свою комнату, и мои догадки были верны. Кровь Безмолвного Брата растеклась, бывшими струями расходясь по полу моей комнаты. Мне стало не по себе, но я подавила в себе призыв дурноты. — Кто приказал обращаться так с тобой, моя любимая сестренка? Конклав? Твои недотепы-соратники? — Инквизитор, — сказала я. Брат присел на корточки, и, встретившись с его холодными черными глазами, я поняла, что Джонатан вовсе не был обеспокоен. — Инквизитор и Конклав — одно целое. Лайтвуды недолжны были этого допустить. Если бы этот пень Ходж вел себя нормально, то все бы шло по плану. Больше я никому не позволю так поступать с тобой — он наклонил голову в бок и провел своей рукой по моей грязной, мокрой щеке. Я от такой мерзости дернулась от него, и его рука осталась висеть в воздухе. — Ну, что, братец? Пришел убить меня? — спросила я с вызовом, но охрипший голос сделал мой тон более слабым и беспомощным. Джонатан сверкнул своей ухмылкой ярче ведьминого огня. — Ну, что ты, Кларисса. Зачем мне убивать тебя? — Ну, а зачем ты убил ни в чем не повинного Безмолвного Брата? Макса? И, как я смею предположить, ту Нежить? — Да, я убил его. И остальных Братьев тоже. У них есть то, что мне необходимо. — Джонатан проигнорировал мои попытки спровоцировать у него правду. — И что же? Верность и честь? Вместе ответа Джонатан прокрутил в своих руках меч, который, в свете огня, отдавал таким знакомым блеском. — Не узнаешь Маэлльтарх, любимая? Я подавила удивленный возглас, который смешивался с болью и не уходившим страхом. Как только вспоминаешь, насколько велико это орудие, мурашки пробегают до самых кончиков пальцев. Именно этот огромный тяжелый меч с гардой в виде распахнутых крыльев висел над Говорящими Звездами в зале совета Безмолвных Братьев. Будучи в глубоком детстве, брат мечтал побывать там. Двух зайцев одним махом… — Ты…ты украл Меч Душ?! — Он никогда им не принадлежал. Это меч сумеречных охотников, который был в руке ангела, изгнавший Адама и Еву из рая, — Джонатан восторженно смотрел на клинок, декламируя мне Книгу Бытия: — «И поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни». Я облизнула высохшие от учащенного дыхания губы: — Зачем он тебе? — О, сестричка, это уже не твоя работа. И вообще…. Ты не должна здесь находиться, не так ли? Отец поручил тебе влиться в их окружение, а не стать врагом народа, — Джонатан отвел свой взгляд от меча и одним резким движение приставил его к моей шее. Я замерла, боясь даже дышать. — А что, если я не хочу? — сглотнув, прошептала я. Брат исказился в недоброй улыбке. — О, Кларисса, неужели ты предаешь идеалы отца? — Я никогда не была верна им. Лицо Джонатан наигранно стало грустным, он отвел меч обратно к ногам, а сам подошел ко мне ближе и наклонился к моему лицу так, что я чувствовала, насколько холодным было его дыхание. — Ты предашь меня? Ты предашь своего любимого братика, Клэри? Наверху послышался какой-то шум — грохот железной двери, шаги и снова тихие голоса, которые я боялась слышать. Джонатан отскочил от меня и прикрыл ведьмин огонь. — Раньше, намного раньше, — с досадой процедил он. Теперь я видела лишь худое, но накаченное тело брата, точнее его темный силуэт, обрамленный светом от ведьминого огня. Моя камера снова погрузилась во мрак, из-за чего воображение разыгралось с прежней силой, и я представила, как мертвое, окровавленное тело Брата дергается возле моей решетки, а худые изможденные руки тянутся к моим ногам. — Ты о чем? Что происходит?! — Мне пора, моя Клэри. — тихо сказа брат, максимально близко подойдя ко мне. — Имей в виду, что ты не останешься без присмотра. Каждый твой шаг я буду видеть и слышать. Джонатан вышел за решетку, а я уцепилась за ее холодные, шершавые прутья. — Освободи меня, сделай хоть что-нибудь! Меня убьют, Джонатан! Они убьют меня! — в истерике билась я. — Поверь, роль жертвы тебе очень к лицу. Когда ты беззащитная, ты еще прекраснее. Еще цепляясь за решетку, я медленно осела на пол. В беспросветной тьме я слышала шаги брата, которые все дальше и дальше отходили от меня, сопровождаясь лишь едва уловимым скрежетом металла и его руганью. От накатившего на меня отчаяния и усталости я подползла к углу камеры, где была прибита моя цепь, и скрючилась там калачиком. Лишь одного я хотела — чтобы этот страшный сон, наконец, закончился. Вопросы о том, когда я снова увижу солнце, начали сотрясать мое сознание, но я пыталась отогнать прочь мысли о бесконечном заточении с трупами Безмолвных Братьев. Боль во всем теле усиливалась, скорее всего, из-за того, что каждую клеточку моего тела ломило из-за желания оказаться на свободе и дышать свежим, чистым воздухом. Запястье саднило, но его боль смешивалась с ломкой во всем теле, и я не могла думать ни о чем другом, как о множестве трупов, которые сейчас лежат в пределах семи метров вокруг меня. Воображение зато играло на твердую пятерку, представляя их бродячие трупы. Мне стало действительно страшно. Шаги, которые были слышны наверху, стали громче. В Городе Молчания было много ярусов, но единственное, что я успела увидеть, это само подземелье, в котором я находилась, а также Зал Совета. Вдруг с левой стороны я увидела едва заметный свет, прорезающий мрак подземелья. Я встрепенулась, подумав, что за мной пришел Джонатан. Но я услышала тихий шепот нескольких людей, и тихо застонала от отчаяния. Только бы это не были члены Круга. Но вдруг: — Алек! Джейс! Решетка резко зарокотала, и я дернулась от такого неестественно-громкого звука, разрезающий мертвую тишину. Затем последовала целая какофония. Я слышала крики, возгласы парней, а после камеру озарил ведьмин огонь, и в ней стало так же ясно, как днем. Я закрыла глаза из-за внезапной вспышки света. Мое левое запястье было вмиг кем-то освобождено, и я почувствовала непривычную легкость без оков. Мое лицо стало вмиг теплым — кто-то взял его в свои ладони. — Она такая бледная… — Тише, Изабелль. Сейчас нам надо ее забрать до того, как Имоджен дойдет до… — Голос был близко, и я поняла, что тот, кто держал мое лицо в своих ладонях, был Джейс. — Д-джейс… — выдохнула я, и постаралась приоткрыть веки. Янтарные глаза блондина казались еще ярче, чем ведьмин огонь. Наши лбы соприкоснулись. — Клэри, все будет хорошо. Ты только держись. Его стило прикоснулось к коже на моем запястье, и он начертил руну Иратце, которое стало немедленно обжигать мою кожу, затягивая раны. Я слабо кивнула, и почувствовала то, как меня поднимают и кладут руки на плечи ребят. «Меня уводят отсюда. Я ухожу. Со мной все будет хорошо». Единственные мысли, которые крутились в моей голове. Ноги стали подкашиваться, но Джейс и Иззи крепко держали меня. — Брат Иемерия мертв, — произнес Алек, по дороге осматривая лежащие тела, после которых мы шли все не увереннее. — Не просто мертв — он убит, — произнесла я. — Но зачем им убивать друг друга? Зачем кому-то в принципе убивать Безмолвных Братьев… — прошептала Иззи. — Их всех убила какая-то тварь, я не смогла различить, кто или что это было, — соврала я. Я не могла признаться им в том, что здесь был Джонатан. — Тогда нам нужно поторапливаться. А с этой тварью разберется умелая Имоджен со своими охотниками, — Алек повернулся к нам, проверяя обстановку. — Не думаю, что она осталась в Городе Молчания, но полностью соглашусь с Алеком. — Сказала я. По дороге мы встретили пару сумеречных охотников в полном боевом облачении. Так вот о чем говорил Алек. Когда мы вышли из Города Молчания, сквозь кладбище отправились в Институт. Двери в собор распахнулись, и внутри царил полумрак, освещаемый огоньками свечей на высоких железных канделябрах. Изабелль и Джейс осторожно донесли меня до кровати, где я, лишь раздевшись, уснула мертвым сном, ни о чем, наконец, не думав.***
Поспать мне никто, как я поняла, право не давал. Дверь так резко распахнулась, что стук дерева о стену заставил меня содрогнуться и резко сесть на кровати, отчего в глазах запрыгали огоньки.- Что здесь…? — начала я, но как только в комнату ворвались Имоджен, Мариза и ребята, я сразу поняла, о чем будут возгласы этой серой бабушки. Инквизитор подлетела ко мне, словно фурия, и я дернулась от ее руки, взметнувшейся вверх. — Это ты убила, Кларисса?! Отвечай! — кричала она. Я старалась сохранять спокойствие, а моя сонливость впервые была мне на руку. — Нет, Инквизитор. — Я знаю, что это ты! Сознавайся! — ее голос так надрывался, что он походил на визг. — Имоджен! Прекрати! — прикрикнул на нее Джейс неестественно грозным голосом. Ее хищный взгляд скользнул по фигуре внука, и она опустила руку, сжав ее в кулак. Казалось, если она сожмет руку сильнее, то кости не выдержат и рука превратится в песок. — Если ты спишь с этой девкой, ей не дает это никаких привилегий. — Да вы совсем с ума сошли?! Вы чего плетете?! — я не выдержала и встала напротив нее. — Успокойтесь, Инквизитор! Я клянусь Ангелом, что не убивала Безмолвных Братьев! — Это ты убила нежить! Точно ты! Сдавайся! — ее крик переходил в отчаяние. Мой сон сняло как рукой, и сейчас во мнебурлила только непередаваемая злость. Прежде, чем я даже подумала над ответом, вмешалась Мариза, которая взяла под плечо Инквизитора. — Имоджен, успокойся. Когда убили Мелиорна, она лежала в госпитале. Она не может быть причастна. — У нее есть брат, который с легкостью провернет это дело. — Ей незачем убивать Братьев, Инквизитор, — сказал твердо Алек. — Не будь таким наивным, Александр, — резко бросила Эрондейл. — Это нападение далеко не случайно. Да, они не воины, но их не так просто убить. Они хранители. И ее гнусному папаше, не знаю на кой-черт, нужен был Меч Душ, который, после тщательной проверки, признан похищенным. Спланированная акция. Сердце ушло в пятки. — Но я… — Молодец, ты хорошо поработала на своего отца, хитрости и лицемерия тебе не занимать. Зачем вы выкачиваете кровь из них? Зачем, Кларисса? — тихо, со злобой проговорила она мне почти в губы, из-за чего я чувствовала кислый запах из ее рта. — Погодите…. То есть вы хотите сказать, что Джонатан мог быть и в Городе Молчания? — помедлил Алек. Инквизитор кивнула, не сводя с меня глаз. Глаза Алека округлились. — Джонатан был в Городе Молчания?! Почему ты не сказала? — Знаешь, как-то, не привелось случая, — пожала плечами я. — Что он тебе сказал? Где Валентин? Чего он хочет? — торопливо вмешалась Мариза. Я лишь покачала головой. Инквизитор закатила глаза. Плащ струился на ней, словно клубы дыма, а серые глаза превратились в тонкие щелочки. — Я тебе не верю. — Кто бы сомневался. — Тебе и Конклав вряд ли поверит. — Но она не лжет! — вспылил Джейс, подходя к нам. Имоджен резко вскинула ладонь, показывая ему замолчать и отойти. Но в его глазах было столько ярости, что он, лишь сжав кулаки, смог остановиться. — Джейс, успокойся, протрезвей, наконец. Это девушка — оружие Валентина. Ловушка для нас всех. — Эта девушка находиться здесь, между прочим. — Эта девушка собрала на себе слишком много совпадений. После тебя началась череда событий, которая может подвергнуть полное уничтожение Нижнего Мира. Никому не кажется это странным?! — Имоджен развернулась ко всем, кто находился в моей маленькой, душной комнатушке, освещаемой грязным оранжевым светом. — Это никак не связано со мной, честно! Не думаю, что они даже представить могли, что я буду в Городе Молчания. — У тебя будут какие-нибудь другие аргументы кроме твоих клятв и повсеместных ран? — воззрилась на меня Имоджен. — Ответь, зачем Валентину Меч Душ? — Он ему может потребоваться для всего, чего угодно. Сейчас, вместо того, чтобы искать Маэлльтарх, вы допрашиваете полуживую меня. Он хочет растаскать Конклав на мелкие кусочки, пока от него ничего не останется как раз таким путем, Инквизитор. И прежде, чем вы спросите, что я еще знаю от Валентина, я снова напомню. В двух из четырех убийств я не присутствовала на улицах города. Камиллу убили, пока я была в Идрисе, Мелиорна — пока я лежала в госпитале. Я физически не могла этого сделать. А Джонатан не будет действовать по указке младшей сестры. Судя по вашему обширному знанию о моей семье, я думаю, вы прекрасно знаете патриархат Моргенштернов. — Жестко отчеканила я. Инквизитор ничего не успела ответить на мои слова. Внезапно в моем теле возникла слабость, из-за чего мне пришлось облокотиться на кровать, чтобы не упасть навзничь. Иззи бросилась ко мне, но я уже пыталась встать, стараясь не терять твердости во взгляде, что было тяжело, когда все было слишком размыто. — Все хорошо, я в порядке. — Да ни черта ты не в порядке! — вспыхнул Джейс, подсев ко мне. Алек и Иззи встали сзади него. Я посмотрела на Имоджен. Та пристально прожигала меня, потом ухмыльнулась. — Что же, Кларисса. Будем честнее. Завтра вечером состоится собрание от всех представителей Нижнего Мира в Нью-Йорке. Пускай они судят тебя и решают, виновна ты или нет. А Конклав поставит их решение в приоритете, рассматривая твое дело. — Она резко повернула голову к Алеку. — А ты, твоя сестра и Джейс будете подвергнуты мягкому наказанию за нарушения приказа держать строй и самовольное освобождение Клариссы. На лицах ребят не читалась ни одна эмоция. Имоджен развернулась, и плащ слегка вскинулся, паря над полом, словно грозовое облако. В дверях она обернулась и посмотрела на младшего Эрондейла. Тот выпрямился и также пристально глядел на нее. — Я разочарована твоим выбором, Джейс. С этими словами она вышла из моей комнаты в сопровождении Маризы.***
Безумный (по моему мнению) кот Черч проводил меня до библиотеки, дальше он отказывался со мной идти. За массивной дверью уже слышались возмущенные голоса, но я вошла без стука. Раздался изумленный возглас. За столешницей красного дерева, покоящейся на каменных спинах двух коленопреклонных ангелов, сидела Мариза. На ее пальцах сверкали перстни, которые казались еще ярче на фоне ее строгого черного костюма. Перед ней стоял стройный смуглый юноша с вьющимися темными волосами. Когда он обернулся к двери, то я вскрикнула от неожиданности: — Рафаэль?! Видно было, что этот симпатичный кровопийца также не ожидал встречи, однако совладал с собой и улыбнулся, обнажив острые клыки: — Dios! — воскликнул он с четко-выраженным акцентом, глядя на меня. От его неестественного тона я шарахнулась в сторону. — Рад снова увидеться, милашка! — Я думала, здесь будет Саймон, — начала я, на что Рафаэль отрицательно покачал головой. — Я — глава клана вампиров, так что твоего обожаемого красавчика сегодня не будет. К тому же, у него есть пара поручений, которые ему, желательно, выполнить как можно скорее. Мариза посмотрела на нас обоих и положила голову на свою руку, озадаченно рассматривая наши фигуры. Улыбка вампира стала еще шире. — Это невероятную особу мне удалось повстречать еще много лет назад. Сейчас ты просто копия своих родителей Клэри. Очень, очень красивая копия. Я поморщилась от его комплиментов в мою сторону и облокотилась на ближайшую тумбу, отойдя от прохода. — При всем моем уважении к тебе, Рафаэль, перестань отпускать слащавые фразочки, прошу. Рафаэль развел руками в воздухе и ушел обратно на свое место около стола Маризы. Я покачала головой и уставилась на свои ботинки, которые, из-за моей небрежности, были все в пыли и в каплях засохшей грязи. Дверь снова скрипнула, и даже не поднимая головы, я распознала тихий топот шагов Инквизитора, за которой все также струилось облако ее серого плаща. Видимо, она не снимала его все три дня, которые я ее вижу. Дверь закрылась со звонким, твердым шагом, который шел сразу за Инквизитором. Я скучно подняла голову и рассмотрела мужчину. Худощавый, в возрасте, примерно как моя мама, был одет в старые джинсы и фланелевую рубашку. Его слегка косолапая походка и, судя по всему, привычная сутулость казались мне слишком привычным, будто бы этого человека я видела не в первый раз. На носу криво сидели старые очки в позолоченной оправе. Мариза равнодушно посмотрела на него, но вдруг ее глаза расширились. — Люциан?! — Привет, Мариза. Сколько лет, сколько зим… Миссис Лайтвуд осторожно села обратно в кресло и положила руки на стол, вдруг как будто постарев. Рафаэль же стал разглядывать его с особым интересом. — Люциан, — повторила заворожённо она. — Люциан Греймарк… — Так это ты убил Габриэля? — с интересом спросил вампир. Мужчина кивнул. — Да. А он убил вожака, заправляющего до него. Если ты не знаешь, то так заведено у оборотней. — Небрежно кинул Люциан. — Ты вожак? — переспросила Лайтвуд. — Давно хотел пообщаться с вожаком стаи оборотней, а тут и такой случай… — Рафаэль грациозно склонил голову в знак почтения, однако глаза его смотрели с опаской. — Хотя, вероятно, сегодня этой возможности я не удостоюсь. Люк молчал, видимо, раздумывая ответ на ремарку вампира. Если он вожак стаи оборотней, то это много о нем говорит. О ликантропах я слышала довольно много не только из книг, но и из легенд отца. Оборотни не обошли и его стороной, сделав его парабатая порождением Луны. Из-за этого я всегда с опаской относилась к ним, нежели к остальным видам Нежити. — Поговорим. Обязательно, — согласился он. — В последнее время слишком много дел навалилось в стае, не до дипломатии. — Это уж точно, — согласился Рафаэль и повернулся к Маризе лицом. — Где же Дивный народец? Крылышки в такую погоду отморозили? — Фейри предупредили, что не смогут прийти на сегодняшнее заседание, но Королева Благого Двора передала свой голос насчет Клариссы. Она против того, чтобы оставлять Клэри в ряду сумеречных охотников Конклава, — голос Имоджен не оставался спокойным, и, если бы не полное отвращение к ее персоне, я бы повернулась и, гарантирую, увидела бы злорадную победоносную ухмылку. — Кларисса? — вмиг оживился Люк, переглянувшись. — Это она подозреваемая в деле об убийстве Нежити? — Именно так, Люциан, — кивнула Мариза, все еще стараясь прийти в чувства. Я озадаченно повела взглядом всех присутствующих. Ни вампир, ни оборотень не знали, кого будут судить. Инквизитор специально не говорила, или «не было времени»? Неровные, темные волосы оборотня качнулись при его резком повороте в мою сторону. Я вскинула на него свой взгляд, стараясь оставаться непреклонно-спокойной. Его глаза расширились точно так же, как и у Маризы при виде его фигуры в дверном проеме. Он осторожно подошел ко мне и, на мое удивление, потрогал мои рыжие, длинные локоны волос. Это озадачило меня еще больше? — Волосы не продаю, извините, — съязвила я, дернув их так, что они соскользнули с его пальцев. Люк покачал головой. — Клэри… Ты не узнаешь меня? — Как я могу вас узнать, если я первый раз в жизни вас вижу? — этот мужчина начал меня напрягать. — Далеко не в первый раз, — усмехнулся Люк, но отошел от меня на доступное расстояние, чтобы я смогла вздохнуть спокойно. Я уставилась на него, но он ничего не ответил, так как мы услышали очередной скрип двери библиотеки. В дверях стоял Магнус при полном облачении, и, как всегда, невероятно блестяще и красиво. — Здравствуйте, извините, что опоздал. Никак не мог угодить одной недоверчивой покупательнице, — с досадой сказал Магнус, элегантно усевшись на диван возле Люка. — Я рада, что теперь все в сборе, — начала Инквизитор. — Нехотя сказала Эрондейл, пряча свои руки под плащ. — По крайне мере, пока не прольется свет на это подозрительное и ужасающее дело. — Прольется свет?.. — повторил Рафаэль в своем небрежном тоне, уже, слава Ангелам, без акцента. — Не лучшая формулировка. Только сейчас я заметила, что вампир вдруг сделался полупрозрачным, словно он был за занавесками. Сквозь него можно было даже различить контуры полок и тумб, стоящих прямо за ним. Рафаэль буквально таял в воздухе, словно превращаясь в призрака. — Мой голос вы узнали, Мариза. Дело остается за малым, — он грациозно поклонился и улыбнулся своими белоснежными зубами, из-за чего клыки уперлись ему в нижнюю губу. Мариза выдохнула и закрыла глаза. Рафаэль растворился в воздухе. Я осталась стоять, как вкопанная. — Что только что с ним произошло? — удивленно спросила я. — Это не совсем он, а его проекция, — начал Магнус, рассматривая свой черный лак на ногтях. — Вампир не может явиться в Институт во плоти. — Я озадаченно нахмурила брови. — С чего бы? — Потому что Институт — священно место, а он проклят, — кинула в мою сторону Имоджен. Я кивнула и облокотилась обратно на тумбу. Люк и Магнус сидели на приличном расстоянии друг от друга, будто бы между ними пролегла пропасть. Чувствовалось напряжение между мужчинами. — О чем вы говорили с Рафаэлем? Вы допрашивали его об убийстве фейри? — начал Люк. — Да, и не только, — сказала Мариза. — Все убитые тела Нежити были обескровлены. Стоило предположить, что это вампиры. Но Рафаэль утверждает, что его народ не имеет к этому никакого отношения. — И вы ему так просто верите? — удивилась я. — Сейчас я не намерена отчитываться перед тобой о делах Конклава — отрезала Мариза. Я рыкнула и закатила глаза. — Особенно в присутствии Люциана и Магнуса. — Значит, кровопийцам вы верите, а нефилимам нет? Хорошие приоритеты, смотрю, вы прямо стремитесь к равноправию. Похвально. — Проворчала я, из-за чего удостоилась презрительного взгляда от Имоджен. — Называя меня просто Люком. — Безмятежно произнес оборотень. — Люк Гэрроуэй. — Тебя вообще не узнать, — сказала Мариза. — Не отличить от простого смертного. — Этого я и добивался. — Мы думали, ты погиб. — Вы надеялись, — коротко подметил Люк. — Вы надеялись, что я погиб. Мариза скривилась, как будто выпила лимонный сок. — Теперь мы можем обсудить грядущую тему с оставшимися представителями Нижнего Мира, — нетерпеливо сказала Инквизитор. Я громко вздохнула и нарочито небрежно плюхнулась на ближайший стул. — К чему такая спешка созывать всех нас? Разве вы сами не можете разобраться с каким-то чучелом огородным? — спросил Магнус. — После того, как меч Душ был украден, мы посчитали, что убийство нежити и его кража связаны между собой. Поэтому, важно мнение не только Конклава, но и вас. — Проговорила Мариза спокойным тоном. — Вы считаете, что и в том, и в том повинен Валентин? — Люк облокотился на коленки и с внимание посмотрел на женщин. Те переглянулись и кивнули. Люк откинулся обратно на диван, но уже с более серьезным выражением лица. — Кларисса Моргенштерн уверяет Конклав, что она не повинна в этих деяниях. Для того чтобы суд над ней был честным, мы хотим получить голос от каждого представителя видов Нижнего Мира, чтобы вынести ей приговор. Конклав уже осведомлён и одобряет данное решение, — отчеканила Имоджен Эрондейл. — Есть доказательства ее виновности? — спросил Люк. — Не можем же мы направо и налево всех виноватыми считать лишь за их причастность к тому или иному семейству. Я нарочито улыбнулась до ушей и посмотрела на Инквизитора. Та скривилась, но рассказала свои доводы Люку и Магнусу. По сути, она повторила свою ночную тираду, но уже спокойнее. Я с надеждой посмотрела на Магнуса, который, заметив это, подмигнул. На душе стало чуточку спокойнее. — Я не считаю, что она виновна. Мои люди лично сказали мне, что Клэри была серьезно ранена в ночь нападения на фейри. Так что свой голос я отдаю за то, что Клэри невиновна в убийстве Нежити. — сказал Магнус почти сразу после тирады Инквизитора. Я кивнула в знак Благодарности Магнусу. Оставался лишь голос Люка. Сейчас меня успокаивала мысль о том, что хотя бы один голос был в моем кармане. Но Люк продолжал молчать и прожигать пол взглядом. Я напряглась, но старалась сохранить невозмутимый вид на зло Имоджен. Та уже победно улыбалась, хотя во взгляде Маризы я не читала такого же счастья. — Я соглашусь с Магнусом. Клэри не за чем убивать представителей Нежити. Если бы она не была в Институте и Идрисе с остальным Нефилимами, я бы еще поразмыслил над своим ответом, но Валентин не настолько глуп, чтобы придумывать такие простые планы. Лучше ищите ее брата, Джонатана. Моя стая уже не первый раз докладывает о том, что видела стройного юношу с пепельными волосами. Сначала я думал, что это Валентин, но сейчас я поменял свое мнение. — Люк говорил это стальным голосом, пристально вглядываясь в лица женщин. А я не верила своим ушам. Джонатан только позволял себя видеть. Он не мог вот так просто выдать себя. Женщины слушали его также внимательно, а на лице Имоджен таяла ее победоносная уверенность. Мариза выпрямилась и убрала руки со стола. До этого момента казалось, что все это время за стол посадили статую, очень на нее похожую. — Таким образом, в деле об убийстве нежити Кларисса Моргенштерн признается невиновной, получив три голоса «за» и один голос «против». — Она повернулась к Инквизитору. — Доложите об этом в Конклав сейчас же, Имоджен. Женщина рыкнула, и ее серая фигура скрылась, громко хлопнув дверьми при выходе из библиотеки. Мариза повернулась ко мне, и ее лицо тронула едва заметная улыбка. — Поздравляю, Клэри.