Пламенная месть

Я старалась избегать встречи с Джейсом еще несколько недель после этого случая. Решив сделать акцент на отработку своих навыков, я все чаще стала проводить свободное время в тренировочном зале. Это помогло мне сблизиться с Алеком, который, заметив, что я чаще всего пропадаю именно в этой части института, предложил свою помощь (не без своего фирменного высокомерного взгляда). На одной из тренировок, когда в зале находились только я и парень, я попросила у Алека помощи в навыке стрельбы из лука. - Что это тебя вдруг потянуло? Не боишься, что слишком изящно для тебя? – усмехаясь, потянулся охотник к стенду с тренировочным оружием. Я подарила ему свой максимально холодный взгляд и скрестила руки на груди. – Ну ладно, ладно, лови и пошли. – Он кинул мне лук, а сам перекинул на плечо кочан со стрелами и, не дожидаясь меня, пошел на специально отведенное место для тренировки. Мы подошли к мишени, которая была уже изрядно потрепана. Алек встал сзади меня и молча уставился на мишень. Я окинула его взглядом. - Ну, рыжая, чего стоишь? Давай, стреляй, мне нужно знать, насколько все плохо. Я закатила глаза и приняла стойку. Уже услышала цокающего парня за спиной, но попыталась не придавать этому значения. Сейчас главное сосредоточиться и попытаться попасть в цель. Я натянула тетиву и с выдохом отпустила стрелу в полет. Она попала в мишень, но результаты были удручающими. Алек подошел ко мне, сложил руки на груди, которые полностью были увиты белыми шрамами от рун. Брюнет покачал головой. - Мда уж, Клэри, я ожидал большего от дочери Валентина. - Еще хоть один раз… - Да, да, только проку все-равно ноль будет. Думал, хоть позлю, получше стрелять будешь. Я максимально сильно закатила глаза к потолку. Он прыснул и подошел ко мне уже почти вплотную, взяв меня за локти. - Для начала встань параллельно мишени. Да, вот так. Теперь возьми тетиву не всей своей лапищей, а лишь тремя пальцами – он грубо убрал мизинец и посоветовал каждый раз при стрельбе касаться мизинцем большого пальца, чтобы было удобнее. Я кивнула, и он продолжил. - Не вытягивай руку так сильно. Скосишь. Согни руку в локте, будет легче. Теперь натяни тетиву, следи за рукой. – Он хлопнул меня по локтю, тем самым подняв его вверх. – Выше плеча. Боже, да не дрожи, ты так точно скосишь. Сосредоточься. А теперь стреляй. – Я сконцентрировала внимание на желтом маленьком кружке и выстрелила. На этот раз было намного лучше, я почти попала в самый центр. Алек задумчиво подошел к мишени. - Ну, для примитивной сойдет, - подытожил он. Я рыкнула, натянула и опять выстрелила. Стрела прилетела ему почти в нос, перелетев из-за высоты мишень и столкнувшись со стеной, звонко упала на пол. Алек раскрыл глаза от изумления, потом взглянул на меня и взвыл: - Ты совсем ненормальная?! Кто тебе разрешал?! Я же стою рядом! - А нечего огрызаться. – Хмыкнула я и положила лук на место. Я услышала, как Алек тихо выругнулся, но потом взял стрелы и положил их обратно. - Чтобы в следующий раз такого не было, – проворчал он. Я нахмурилась, но мое любопытство было сильнее. - А если честно, то я нормально выстрелила? – пытаясь скрыть надежду в голосу, спросила я у Алека. Но мне ответил мелодичный голос позади меня. - В первый раз у Алека стрела даже до мишени не долетела, так что это более чем хорошо. – Изабель хохотнула и приземлилась на мат возле нас. Алек уже буквально стоял весь красный от негодования. - Мне тогда было 9 лет! Это нельзя сравнивать. - Оправдания, - протянула Изабель и мы обе прыснули. Алек покачал головой, но на его лице я тоже заметила едва заметную улыбку. Мы уселись втроем на один матрас и молча переглядывались. Изабель откуда-то из-за спины помахала бутылкой. - Хотите. - Да! - крикнули мы и в этот же момент уставились друг на друга. Я улыбнулась и дала Алеку право первым выпить. Он буквально выхватил бутылку, и когда настала моя очередь, желанной холодной водицы осталось меньше половины бутылки. - Мог бы девушке и оставить немного. – Буркнула я, выпив все до капли и оставив бутылку на полу. - Девушкам, которые стреляют в меня как в движущуюся мишень, я такой чести не доставляю, - кинул в мою сторону Алек, но мне почему-то стало смешно на его подколку, и в зале разразился мой звонкий хохот. Я заразила Изабель, а та Алека, и вскоре весь зал шумел от дикого непрекращающегося хохота. Таких тренировок в институте стало все больше и больше, и вот уже к концу следующей недели Алек, прежде чем пойти в зал, подходил к моей комнате, стучал в дверь, ознаменовывая свой приход, и мы вместе шли тренироваться. Изредка мне приходилось тренироваться и с Джейсом. Мы пару раз, когда на то была необходимость, болтали, но разговор выходил натянутым, и мы быстро перегруппировывались – я оказывалась с Изабель, которая всегда после такого прожигала меня своим ехидным взглядом, а Алек с Джейсом. И так шла неделя за неделей. Но не все так гладко могло происходить в жизни сумеречных охотников. Все чаще и чаще я слышала от Роберта или Маризы тревожные вести из Аликанте – столицы страны сумеречных охотников Идриса - о Валентине и его нападениях на нефилимов. Любая смерть соратника, знал ли ты его или нет, всегда огромная потеря для всех нефилимов. Я пыталась разведать хоть немного информации, может, найти местоположение Валентина, или еще хоть что-то о нем. Но Ходж предпочитал на мои глаза даже не показываться, а старшие Лайтвуды, когда видели меня, отвешивали мне холодные взгляды и кривые рты. Так что все мои старания было безрезультатны. Даже Магнус, который все чаще и чаще был у нас. И все чаще и чаще я находила его в той стороне института, в которой были спальные комнаты детей Лайтвудов. Странно это… Надо потом узнать у Иззи, что случилось. День был холодным и пасмурным: Манхэттен посерел, не оставив ярких цветов и звуков Центрального парка и Бродвея. Потренировавшись с Алеком, я хотела взять у него еще один урок от профессионального лучника, но сам лучник утверждал, что я уже вполне нормально стреляю, и что-то потом пробубнил, скорее всего, что-то из рода «достала» или «я так скоро уморюсь». Но я уже не услышала, так как он вышел из тренировочного зала. Не успела дверь закрыться, как я услышала недовольный, но с какой-то смешинкой голос Алека. А затем недовольное невнятное бурчание Макса. Видимо, он подглядывал за нашими тренировками. Я решила подойти к ним и увидела смешную картину: из-за столкновения с братом у мальчишки были очки набекрень, и в таком виде мальчик яро объяснял Алеку, что он не владеет техникой рукопашного боя. Кстати, с ним я вполне нормально общалась, хотя не ожидала этого от себя, ведь с детьми я не умею налаживать контакт. Обычно они обижались на меня, но я как-то плевала на это. Но с Максом все было наоборот. Вначале мне казалось, что он совершенно не подходит для роли нефилима: маленький мальчик напоминал мне о Саймоне того же возраста, с его худыми руками, ногами и очками, которые казались слишком большими для его лица. У него были такие же красивые глубокие серые глаза и такая же, как у его старшего брата и сестры, черная шевелюра, челка которой смешно спадала ему на глаза. С каждым днем моего нахождения в Институте рядом с этим мальчиком я понимаю, какой достойный нефилим из него вырастит. Оказывается, что Макс и Изабель хотели позвать нас к старшим Лайтвудам, у которых, как сказала Изабель, появилась новая информация о нападениях Валентина. Мы кивнули и хотели направиться за бегущим Максом в гостиную, но где-то наверху послышался удар бьющегося стекла. Мы переглянулись, и я побежала прямо за детьми Лайтвудов — туда, откуда доносился звук. Я быстро, почти пулей, начертила руны видения следов демонов: на всякий случай. Изабель и Алек моментально вытащили свои клинки и вбежали в оранжерею. Я услышала встревоженные крики брата и сестры и припустила еще сильнее. Но моментально застыла на пороге: он совершенно не изменился за весь этот месяц, что мы не виделись — те же яростные, горящие огнем глаза, те же пепельно-белые волосы. Он до того сжал свой клинок в руке, что побелели костяшки. Было понятно, что одними синяки в этот раз я не отделаюсь. — Здравствуй, Кларисса, давно мы с тобой не виделись, — разминая шею и вертя клинком, сказал он. От его голоса мурашки пробежали по коже. — Что тебе здесь надо? — спросила резко я. На крыше были уже холодновато, а все мои любимые цветы были готовы улететь от такого резкого порыва ветра. — Я думал, ты уже знаешь. – каким-то по-детски обиженным тоном сказал Валентин. — Знаю, но я смотрю, что у тебя ни войска, ни даже горстки людей нет. А с демонами такой трюк не пройдет. И что же ты собираешься сделать, чтобы «сокрушить» нас? — мой голос старался не дрожать, но было тяжело скрывать тот страх, который медленно меня сковывал внутри. — О, Клэри, похоже, что за весь этот месяц ты вообще потеряла внимательность к вещам и к тому, чему я учил тебя все твои девятнадцать лет. Прямо у тебя за спиной, — сказал он, спустившись на три ступеньки вниз, легко обходя огромные куски стекла. — Что? — я недоуменно взглянула на отца, который крутил острие клинка вокруг своего указательного пальца, будто бы он не вторгся в институт, а зашел через окно попить чай, настолько спокойно он сейчас выглядел. И это меня ужасало еще больше. — За спиной, — спокойно и нормальным тоном сказал отец, выделяя каждое слово. Алек и Изабель повернулись в мою сторону. Я настолько закоченела(от ужаса или от холода было трудно понять), что стояла, как вкопанная. Я уже понимала, что может произойти самое худшее. А точнее не что, а кто… — Клэри, тупица, обернись! — крикнул Алек. Он уже подбегал ко мне, но уже было поздно. Я почувствовала легкое касание губ к моему уху. — Здравствуй, сестричка, — шепнул Джонатан, и я почувствовала резкую боль в плече. Я вскрикнула, и клинок тут же выскочил из раны, которую я моментально зажала правой рукой. Стало настолько больно, что мне пришлось буквально упасть на холодный мраморный пол. — Иди к черту, — плюнула ядовито я за спину. Оттуда раздался легкий смешок. Изабель уже подлетела ко мне и пыталась начертить иратце, от которого было еще больнее, так как оно обжигало кожу. — Ну, быстрее, — поторапливая себя же, пробубнила Изабель. Алек принял боевую стойку и постепенно надвигался на моего отца. В комнату уже ворвался Джейс и хотел подбежать к нам. — Джейс, помоги Алеку! — Злобно крикнула я. Тактика Алека не сработала, и на него уже надвигался Джонатан. Валентин смотрел на все со злобной улыбкой победителя. Он явно не планировал вступать в бой, лишь держал свою руку на рукоятке клинка. Его улыбка не могла не вызывать у меня полное отвращение. Его улыбка, тон, надменность во взгляде – все говорило том, что вместо души в нем давно поселилась скверна. — Клэри, оказывается, ты такая чувствительная, — заключил Валентин. Я исподлобья посмотрела на него. Он продолжал злобно глядеть на меня, его лицо было перекошено этой дьявольской улыбкой. Я сморщилась от одного вида на лицо Валентина. — Заткнись и проваливай отсюда. Тебе нечего здесь делать. Скорее всего, подмога из Идриса уже идет за тобой. — Размечталась! Пока эти неумехи разбираются с кучками вампиров, до них еще нескоро дойдет, что Валентин захватит еще один институт. – на своем имени он сделать максимально драматично позу и сверкнул глазами в мою сторону. И сейчас я впервые испугалась за своих друзей. За семью Лайтвудов, которым институт стал вторым домом. За Макса, которому так нравится наблюдать за тренировками и который точно так же, как и я в детстве, мечтает о своем первом убитом демоне или первой попавшей в цель стреле. - Отец, прошу, давай я просто уйду вместе с тобой и ты не тронешь институт. Я тебя умоляю. Я все-равно более тебе здесь не пригожусь. Делай со мной что хочешь, отправляй меня на любые задания, только не трогай институт. — Не будь самовлюбленной, Кларисса, — вставил свое слово сражающийся с обоими охотниками Джонатан, — Эта рана в плече — наказание за то, что… ослушалась нашего отца. И тебе это с рук не сойдет. Я с удивлением посмотрела на него. Изабель и Алек посмотрели на меня. Алеку было действительно тяжело отражать удары моего брата. Но было видно, что лук Лайтвуду дается гораздо лучше, чем клинок серафима. Пока что я встречала только одного нефилима, который умеет так же блестяще владеть клинком, как мой брат. — Ну почему все красавчики — мудаки? — спросила горестно Изабель. Я подвигала плечом — еще немного болело, но, думаю, драться я могу. Изабель уже вовсю помогала своему брату. Джейс пытался напасть со спины, но к нему уже подошел Валентин. — Нет, Джейс Эрондейл, с тобой поиграть хочу я. Я слышал, ты хорошо сражаешься. Проверим, насколько это правдиво. С этими словами он достал свой клинок из ножен и напал на него резким выступом вперед. Отец выражал своим лицом… азарт. И еще какую-то долю безумия. Было видно, как сильно Валентин любит бои, кровь… Я взглянула за Валентина и увидела, что он действительно пришел не один: из образовавшегося проема пришли еще два нефилима, но пока что они лишь стояли сзади и подобострастно наблюдали за Валентином. До меня медленно доходило осознание, что Валентин просто устраивает игру: он на самом деле не хочет завладеть институтом. Слишком мало людей, слишком легкая борьба, он бы такого не допустил: ему подавай хлеба и зрелищ. Продолжая держать клинок серафима наготове, я хотела позвать Маризу и Роберта, которых, к моему удивлению, до сих пор не было. И тут меня осенила мысль: они же уезжали в Аликанте и сегодня-завтра должны были вернуться. Неплохо спланировано, Валентин, неплохо. Медленное осознание того, что мы, кучка молодых нефилимов, остались наедине с врагом, меня сильно ужаснула. Я попыталась успокоиться, сильнее взяв рукоять клинка. От приятной родной тяжести в руке Геософороса я почувствовала в себе будто новый прилив сил и хотела побежать к стоящим сзади нефилимам, как вдруг я услышала детский, мальчишеский скулеж. Я обернулась и снова застыла. Я увидела Ходжа, держащего Макса в руках и приставив к его горлу нож. Мальчишка пытался выбраться, с волнением поглядывая на острие ножа возле своего горла, нервно сглатывая. Одна из линз была треснута, а в глазах Макса стояли слезы. Мое сердце предательски сжалось от ужаса. — Макс! — крикнула я в отчаянии. Сзади меня на один лишь миг прекратили звучать клинки, я услышала такие же возгласы от своих друзей. Я побежала, но кто-то наставил мне клинок в спину. — Если ты хочешь жить, то даже не дергайся. – Процедил Джонатан. Я хотела побежать. Сейчас мне было все-равно на Джонатана, Валентина, Ходжа или кого-либо еще в оранжерее — на кону жизнь ребенка. Но как только я хотела поддаться вперед, Ходж вдруг заговорил: - Что же, Кларисса, не знаешь, кому доверять? Как мило видеть снова всю семейку Моргенштернов в сборе. Ах да, совсем забыл о твоей рыжей мамаше, хотя о таком ужасном и слабом нефилиме стыдно вспоминать. Может быть, отец, наконец, научит тебя, кому стоит доверять и служить, а кому нет? — его улыбка распалила во мне бурю ярости. Костяшки на руке, сдерживающей клинок, побелели от моей злости. — Клэри! — крикнул Джейс, и я обернулась. Он смотрел на меня, попутно отбивая атаки моего отца. Сзади него Алек и Изабель переключились на тех нефилимов, и видно было, как постепенно они берут верх в бою. Я взглянула на блондина. В его золотых глазах я прочитала то, что мне и нужно было сейчас. План. Доверие. Он кивнул, и я поняла все. Я побежала, и клинок процарапал мою спину, как ожог на моей коже, но я не прекратила бежать. У меня была цель: спасти Макса. Ходж удрученно покачал головой, и кинжал в руках резко сдвинулся вправо, и ужасный разрезающий воздух звук заставил меня остановиться. На холодный, грязный, уже постепенно окрашивающийся в бордовый пол, упало тело. Ходж быстро побежал к самому верху оранжереи, к отцу. Для меня повисла гробовая тишина, глаза залились какой-то дымкой, будто бы ты сейчас заплачешь. Время начало растягиваться, секунды превращались в часы. Всего лишь шаг. Один шаг отделял меня до цели. И я не успела. Нет. Не сумела. Я увидела уже бледное тело маленького 14-летнего мальчика, у которого еще могла быть вся жизнь впереди. Он мог бы стать выдающимся нефилимом с такими братьями и сестрой. Но его убили. И только после нескольких растянувшихся мгновений я поняла, что моя жизнь и жизнь моих друзей тоже в опасности. Джейс был в нескольких шагах, когда к нему подбежал Валентин и попытался напасть сзади, но Изабель защитила своего брата, захватив в кольцо ногу отца, и блондин успел отбить атаку. Сзади девушки я увидела два мертвых тела, оттащенных в угол оранжереи. Алек бился с Джонатаном, в чем я попыталась ему помочь, но мой брат был безупречен в бою на клинках. Я очнулась от яростного боя, когда оранжерею пронзил страшный крик. Это была Мариза, её стон буквально проникал в самое сердце. Она вбежала в оранжерею вместе с мужем и увидела своего мертвого сына. Невозможно даже представить, что она почувствовала в этот момент. Мариза закрыла лицо, и снова я услышала крик матери, только что увидевшего бледное лицо своего маленького сына. Для нее время будто остановилось. Роберт вынул клинок, и, оглядев глазами комнату, подбежал к Ходжу, который стоял в одиночестве, и пронзил ему сердце. Я услышала сладкую мелодию последнего стона Ходжа, и он упал на пол, усеянный осколками от стекла. Я поняла, что Валентин и мой брат сбежали. Зачем они вторглись? Я же не нужна им? Темные мысли постепенно крались к моей голове, но я не могла сейчас размышлять адекватно. Джейс, Изабель и Алек стояли и смотрели на Макса. Изабель тихо присела, и слезы уже скатывались по мокрым дорожкам из ее голубых глаз. Я знала это чувство: то, когда умирает самый близкий, дорогой тебе человек, которого ты любишь так крепко, что этой любви хватило бы на весь мир. Роберт сидел вместе с Маризой, обнимая её и тоже смотря на сына, качаясь то вперед, то назад, и поглаживая руки Маризы, закрывавшие её заплаканное лицо, от которого иногда вырывались непонятные стоны. Я не могла этого видеть, не могла видеть тело Макса и, бросив свой клинок, я побежала. Бежала, и бежала, и бежала… *** В этот день не было ни дождя, ни облаков. Он был таким ясным, таким ядовито-солнечным, что все повылезали из своих убежищ с телевизорами и другой техникой, чтобы побыть в Центральном парке. И кто бы подумал, что сегодня, в такой день, будут хоронить человека. У меня не было никаких эмоций, я просто не могла понять, что происходит: это правда? Это случается вновь? У меня не было слез. Не было и все. Я спала с чувством комка в горле, пытаясь дать волю слезам, но не могла. Пустота, заполонившая меня, была сильнее всех других чувств. Я оделась в белое длинное платье до пола, заплела себе косу. Когда мы ждали завершения обряда, я посмотрела на Изабель. Она была также неподражаемо красива даже с кругами под глазами и красными белками. Ее впавшие скулы и нервная дрожь в руках так и кричала о том, что еще одна секунда и Изабель разразится ревом прямо здесь. Она плакала все ночи напролет, я слышала её всхлипывания в своей комнате. Было очень тихо. И нет, это не было спокойной, умиротворенной тишиной. Это было что-то напряженное, будто бы даже воздуха не хватало. От меня немного пахло огнем, обычно мне нравится этот запах, но не после этих церемоний. Все разошлись по комнатам, и уже никто не выходил до самого вечера. Поужинав в тишине, все поднялись обратно в свои убежища. Я чувствовала себя виноватой. Мне казалось, что даже стены смотрят на меня с укором.