Слеза и улыбка

Бейрут их очаровал. В нем все было необычно, начиная от тротуарной плитки — черной, серой, красновато-желтой, цветной, до запаха специй, который тут, казалось, витал повсюду. Город требовал игры, волшебства и праздника, город требовал любви. Женщина рядом волновала Джейна, пробуждая сложно объяснимое состояние, когда он чувствовал себя то почти робким, чуть ли не застенчивым, сняв свою обычную нагловато-самоуверенную маску, то абсолютно всемогущим. На набережной, где они любовались на Голубиные Скалы, воздух пьянил близостью моря, огромного, бесконечного, которое где-то у горизонта сливалось с небом и облаками, передавая друг другу те же цвета и оттенки. Удивляли странные шезлонги, больше напоминающие двуспальные кровати, очаровательные группы по интересам, оккупировавшие скамейки: взрослые серьезные дядечки вывели на прогулку свои кальяны и наслаждались смесями табака, покуривая и лениво беседуя. Странно было осознавать, что где-то рядом, совсем недалеко, зародилась наша цивилизация, а из ливанских кедров Ной сооружал свой ковчег. В небольшой лавчонке, набитой восточной невидалью, Джейн купил ей огромный, но удивительно легкий и совсем невесомый разноцветный платок, который можно было уместить в ладошку. Он накинул его Терезе на плечи, обнимая со спины, прижимаясь совсем откровенно и тесно, и любовался: джинсы, белая рубашка, темные очки, закрывающие половину лица, развевающиеся на ветру волосы, да еще и это платок… Она была хороша настолько, что ему захотелось свернуть прогулку и оказаться, наконец, в прохладном номере, где он собирался дать волю своим фантазиям. Джейн снова прижался к ней, целуя и улыбаясь, и она слегка потерялась от вида этой улыбки, от солнца, запутавшегося в его взлохмаченных ветром кудрях, делавших Джейна совершенно неотразимым. Это робкое предвкушение счастья впервые появилось в их «прощальное» дело. Солнце, пляж, чудесный отель, и его взгляды, странные, такие непривычно откровенные, их легкая болтовня, понимание с полуслова, не говоря уже про подаренные им платья. Такой милый намек, что видит в ней женщину, а не только сообщника по шалостям, что восхищен, что… Тогда додумывать было страшно, она ждала прямых и понятных слов, желательно, имеющих только один смысл. Все было сложно, ощущение потери не покидало: казалось, она лишается себя настоящей, а получает взамен хорошо просчитанный парнем с честными глазами бизнес-план своей новой счастливой жизни, от которой изначально подташнивало. Тереза прижалась к знакомому плечу чуть сильнее, почувствовав острую необходимость подтверждения его тепла рядом. Джейн обхватил ее рукой, скользнув под платок, ненадолго задержался на груди, и снова улыбался, становясь от этой улыбки моложе и свободнее. Казалось, он излучает свет и, будь на улице темно, его вполне можно было бы принять за фонарь. Было ли это следствием перелета, когда организм, запутавшись в часовых поясах, перестает сопротивляться и просто отключает мозги в целях самосохранения, или город действовал так расслабляюще, но все, что было спрятано глубоко и надежно, рвалось наружу. Прикосновения, улыбки, взгляды — затейливый танец, который они исполняли друг для друга, определенно был горячим.  — Ты заметила его? — губы Джейна скользят по ее щеке, замирая около уха. Лисбон изогнула бровь и немного сморщила нос: выпадать из сказки в реальность не хотелось, но куда деваться.  — Недавно. А ты?  — В аэропорту, — Джейн самодовольно ухмыльнулся. — Он бегает за нами с самого прилета, иногда делает снимки.  — Так ты распускаешь руки попозировать, или тебе хочется этого? Он притянул ее к себе, объясняя без слов, чем действительно хотел бы заниматься.  — Что будем делать? — немного отстранившись, Тереза вздохнула.  — Наслаждаться… Думаю, Эрика сама нас найдет, у нее такие резвые шпионы.  — Еще один молоденький дурачок, очередная бабочка в коллекции.  — У любой бабочки есть выбор куда лететь. Они расслабленно бездельничали, оглушенные впечатлениями от всего, что было вокруг, от самих себя. А позже, в прохладном номере, пытаясь справиться со сбившимся дыханием — последствием спущенных с поводка фантазий Джейна, нежась на огромной кровати, Патрик перебирал ее волосы, все еще находясь под сильным впечатлением от любимого лица, искаженного страстью всего несколько минут назад. Его голос, низкий и вибрирующий, разорвал тишину: Жизнь — это остров в море одиночества и уединения. И скалы его — желания, Деревья — сновидения, Цветы — отрешенность, а родинки — жажда… Он поцеловал пару приглянувшихся ему веснушек на ее шее, спускаясь к ключице, переползая к груди, отыскивая самые симпатичные экземпляры.  — Красиво, — Лисбон смотрела куда-то в себя, задумчиво и отрешенно. Она могла сейчас, вот в этот самый миг, перебирать дурацкие бумажки в новом офисе в Вашингтоне, а потом готовить ужин для них с Пайком, а потом… Вот об этом думать не хотелось совсем, особенно после того, что сейчас они проделали на этой сказочной кровати. Все было правильно: «море одиночества» обмелело и высохло, уступив место чему-то другому, где вполне хватало места для двоих. Она десять лет спасала Джейна от него самого, от той пожирающей боли, что жила у него внутри, он спас ее от саморазрушения. Хорошая сделка.  — Это Халиль Джебран, местный парень, почти всю жизнь проживший в Америке, придумал чуть ли не сто лет назад. Знаешь, это так странно и непривычно чувствовать, что ты больше не один, что просыпаясь, я снова увижу тебя, а засыпая, могу поцеловать… Странно не чувствовать одиночества. И так хорошо, так правильно…  — Ну одним поцелуем ты обычно не ограничиваешься, — минута была слишком сильной и Тереза, пытаясь загнать слезы назад в глаза, легонько сжала его руку, распластанную на сбившихся простынях, и почему-то-то напомнившую ей морскую звезду.  — У тебя есть возражения? — улыбка была привычно самодовольной.  — Ни одного. Есть предложение поужинать, умираю с голода. Пора бы объявиться нашей веселой вдове.

***

Эрика Флинн была восхитительна. Она вошла в зал, оглянулась, поискав их глазами, и засияла улыбкой, демонстрируя счастье. Даже Лисбон слегка завороженно смотрела на то, как гордо Эрика несла себя, осчастливливая мир своим появлением. Грудь, ноги, губы — ничего тайного, все напоказ, и, в то же время, все абсолютно прилично, даже строго. Тело, затянутое в чехол маленького черного платья, манило, дразнило, притягивало взгляды. Эрика напоминала хищного зверька — прелестного, но опасного. Отчего-то Терезу особенно раздражали отросшие черные волосы, завитые в мелкие кудряшки, делавшие прическу похожей на висящие уши спаниеля. Лицо Джейна выражало вежливую скуку. Правда, пока Эрика двигалась по залу, покачивая совершенными бедрами чуть сильнее, чем стоило, он успел посмотреть на Терезу, сверкнуть улыбкой и почти прошептать: «Повеселимся!»  — Привет, Патрик… Агент Лисбон.  — Прекрасно выглядишь, Эрика. Новая прическа тебе к лицу.  — А ты совсем не изменился… Как вам Бейрут? Сказочный город. Немного прогулялись?  — Боюсь, не на всех фотографиях мы в нужном ракурсе…  — Приятно видеть, что ты все прежний.  — Люди редко меняются. Он смотрел на нее, пока она болтала, и усмехался. Читать лица просто, это не занимает много времени и в них меньше вранья, чем в словах.  — Тереза, вам понравился город? Думаю, обязательно надо посмотреть Хариссу, это так красиво и величественно… В переводе — Хранительница. Статуя Девы Марии над Джунией. Она сияет, ослепляя белизной. Когда я здесь оказалась, сходила с ума от впечатлений. Представляете, в крошечной лавчонке нашлось зеркало какой-то королевы Франции. Я покажу вам его, оно совершенно волшебное. Смотришь на себя, стоя прямо перед ним, и кажется, что жизнь может быть прекрасной. Завтра, к сожалению, мне нужно ненадолго уехать, в Триполи, но тут все рядом. Дела, бизнес требует присмотра… Но вечером жду вас у себя. Здесь все ходят друг к другу в гости. Вот адрес, это в центре, легко найти, — Эрика достала визитку и, подержав ее в длинных наманикюренных пальцах, положила на стол.  — А еще как раз в сентябре на юге, здесь же все близко, да? — проходит фестиваль ослов. Не подать ли заявку на участие? — спокойный, ленивый, чуть ироничный голос Джейна прервал пустую болтовню доморощенного гида.  — Всему свое время, Патрик. Я пришла всего лишь поздороваться… Вы видели фильм, если вы тут — информация ФБР заинтересовала. Завтра вас найдет человек, который изложит условия сделки — он мой партнер. Не напрягайтесь, не ломайте планы, просто наслаждайтесь городом… Он сам придумает, как с вами встретиться. Прекрасно выглядишь, Тереза. Счастье — лучший визажист. Вы уже сделали заказ? Советую морепродукты, их тут восхитительно готовят.  — В местном доме престарелых особая диета? Тебе не удалось подцепить нефтяного, или алмазного шейха?  — К сожалению, они и тут на тротуарах не валяются. Приходится самой заботиться о себе.  — У тебя неплохо получается.  — Не всегда.  — Будем считать, что увертюра закончена и перейдем к делу. Разница во времени, знаешь, спать хочется. Полномочия решать, что делать с твоей информацией — у Лисбон. Я здесь только для того, чтобы оценить степень твоей искренности.  — И что ты видишь, Патрик? Ты как-то говорил, что я для тебя — прозрачнее стекла, — намек на иронию в голосе, совсем чуть-чуть, не перебарщивая.  — Много чего… Страх, растерянность, бравада, немного сомнений. Из чего могу сделать вывод, что затеянная тобой игра — очередной блеф, ничего конкретного. Зачем тебе это?  — Блеф? Ты ошибаешься, Патрик. Не разочаровывай меня. Кое-что интересное у меня для вас есть. Я хочу домой. Здесь прекрасно, но утомительно.  — Помнится, планируя сбежать, ты всего лишь хотела посидеть в ресторанчике, посетить салон, вырваться ненадолго из клетки.  — Помнится, ты обещал найти меня… Джейн хмыкнул, не отрывая взгляда от глаз Эрики, и лицо его приняло то самое выражение превосходства, глядя на которое понимаешь, что крыть абсолютно нечем, медленно повернул голову к невозмутимо любующейся идиотской сценой Терезе, улыбнулся, и снова взглянул на Эрику. По личику милого Бемби скользнула гримаска разочарования, делая его хищным и неприятным.  — Был занят, — ослепительная улыбка поставила жирную точку. Эрика усмехнулась, Джейн продолжал:  — Сколько там осталось? Лет 15-20 за решеткой? На что ты рассчитываешь?  — Ты нетерпелив. Поговорим завтра, когда мой парень встретится с вами и расскажет свою часть сделки. Я покупаю свою свободу и должна быть уверена, что меня не обманут. Лисбон сделала пару глотков вина и улыбнулась. Вечер улыбок: все довольны и счастливы. Тереза заговорила, и тон ее взывал к благоразумию, которое Эрика, видимо, собираясь в сильной спешке, забыла прихватить с собой.  — Миссис Флинн, не стоит переигрывать. Судя по тому, что вы сели спиной к залу — ваш парень где-то рядом и вы не хотите, чтобы он видел ваше лицо. Самое время сказать, если есть что сказать. И покончим с этим. Самолеты летают регулярно… Город, конечно, хорош, но торчать тут, развлекая вас, я не собираюсь. Эрика молчала, собираясь с мыслями. Пауза — не пустота, это подготовка к словам. Но в самый последний момент решила не менять сценарий, улыбаясь и продолжая упрямиться.  — Была рада встрече. Обсудим все завтра. Улыбка, аромат духов, легкий и ненавязчивый, и миссис Флинн исчезла за дверью. Джейн продолжал улыбаться, а Тереза, глядя на него своим «фирменным» взглядом, ждала объяснений.  — У нее что-то есть. Она очень в нас заинтересована, Лисбон. Завтра все узнаем.  — Что это вообще здесь было?  — А твое впечатление?  — Кажется, она была мне не рада, - Лисбон произнесла это таким тоном, что запросто могла выиграть чемпионат по сарказму. - Странно, но мне жаль ее.  — Святая Тереза.  — Это прозвучало так, словно меня назвали дурой. - Нет, просто излишне доверчивой.  — Доверчивой? Я больше доверяю гадюке, или кобре, или кто там еще есть ползучий и омерзительно скользкий? Ложь, игры и одиночество, больше ничего не увидела в прекрасных глазах этой стервы. Пус-то-та. Это ужасно, когда в человеке нет ничего настоящего, когда совсем не за что зацепиться. Когда ей плохо, или больно, она, вероятно, покупает новые платья. И снова становится счастливой. Но это — психология, к нашему делу отношения не имеет. Завтра, так завтра. Но если она снова начнет морочить голову, я сяду в самолет, с тобой или без тебя. Патрик Джейн не любил игры с неведомым «завтра», но вино должно дозреть, а пазл сложиться, тогда все будет иметь хоть какой-то смысл. Он был уверен, что у Эрики, профессионального манипулятора, но далеко не дуры, должен быть припрятан какой-то трюк, и она хочет любыми средствами показать, как она незаменима в этой игре: ставить условия, морочить голову, держать в напряжении. Лисбон молодец — провела свою партию блестяще, нацепив гримаску безразличия, чуть украшенного легким отвращением. Самолеты действительно летают, а тут их совсем ничего не держит. Джейн улыбнулся и поцеловал ее ладонь. Лисбон не возражала. И никто из них не ожидал, что «завтра» может быть совершенно непредсказуемым, а Эрика Флинн уже так скоро горько пожалеет о своем неразумном упрямстве.

***

Следующий день они провели прекрасно: снова бездельничая, наслаждаясь ливанской кухней, запоминая вкус и названия бесчисленных блюд, знакомясь с городом, в котором перемешалось все: мечети, храмы, античные развалины, древние кварталы, и новые районы из стекла и бетона. Во время их экскурсии Лисбон периодически оглядывалась, стараясь проделать это понезаметнее, пытаясь вычислить слежку. Джейн хмыкал, улыбался, но помалкивал. В ювелирной лавке (черт угораздил возникнуть на их пути маленький уютный магазинчик под завяз набитый золотыми побрякушками) Патрик устроил целое шоу, заставив бегать вокруг них пару продавцов и самого хозяина. Немолодой полноватый ливанец мог посоревноваться с Джейном в ширине улыбки. Оба явно получали удовольствие от процесса, а Лисбон смотрела на представление с таким лицом, словно ее терзает зубная боль. Результатом получасовых пререканий стали серьги с дивными изумрудами в цвет ее глаз. Джейн сиял, не подозревая о заготовленной маленькой мести: магазин с мужским барахлом был совсем рядом. Пара рубашек, так непохожих на его островные шедевры дизайнерской импотенции, и несколько пар носков стоили потраченного времени. Теперь сияла Лисбон, а Джейн делал вид, что оскорблен посягательством на свое тряпье, но в душе был растаявшим мороженым. Это было так приятно — капризничать и кривляться, заставляя ее уговаривать, упрашивать, угрожать применить силу и, в результате, потребовать срочно поцеловать его за каждую купленную тряпку, включая носки, за каждый отдельно. Что ж, теперь у них были носки и изумруды, но за весь день не было и намека на разрекламированного Эрикой парня с информацией. Вечер приближался, пора было определиться: встречаться с патологической лгуньей, или затеять свою игру в молчанку, заставив наглую особу понервничать. Джейн отдал право решения Терезе, особых аргументов ни за, ни против, кроме любопытства, у него не имелось. Лисбон решилась в тот момент, когда он сцеловывал с ее груди последние капли воды после прохладного душа, а она, прикрыв глаза, находясь еще немного не здесь, не торопилась возвращаться в реальность, пытаясь дождаться того момента, пока предметы примут привычные очертания. Тереза расслабленно гладила его кудри, стараясь придать им не столь вызывающе-сексуальный вид, но, почему-то, добивалась прямо противоположного эффекта.  — Если она снова будет морочить голову, отдаем дело ЦРУ-шникам, или кому там Эббот сможет это сбагрить. Им понравится, пусть повеселятся. У Джейна возражений не было, кроме предчувствия, но и его сформулировать было сложно. Квартира миссис Флинн была в центре, не так и далеко от отеля. Место удобное и уютное, похоже, дамочка не сильно стеснена в средствах. Улица чуть в стороне от троп туристов, прохожих почти не было. Они нашли дом сразу, почти не плутая. Первый этаж, чуть приоткрытая дверь. Неприятный холодок пробежал по спине, секунда на размышление — отступить, или зайти? В глазах Патрика уже горел тот нехороший блеск, четко указывая, что он заинтригован и намерен узнать, кто и во что тут играет, и явно не возражал присоединиться к развлечениям. Рука Терезы автоматически потянулась к привычному Глоку, но замерла на полпути, вспомнив, что они на чужой территории и, кажется, абсолютно беззащитны.  — Есть только один способ узнать… — Джейн видел ее замешательство и решил немного подтолкнуть. К его удивлению, Тереза не потянула его к выходу, а молча кивнула, соглашаясь, и аккуратно, по въевшейся в подкорку привычке копа, приоткрыла дверь, стараясь ни к чему не прикасаться.  — Миссис Флинн… Эрика, если не трудно, заканчивайте свои игры. Мое терпение на исходе. Тишина. На первый взгляд, в помещении никого не было. Джейн быстро огляделся, моментально став похожим на собаку, берущую след. Он уверенно выбрал направление и застыл перед зеркалом, о котором болтала Эрика. Оно и впрямь было удивительно красивым. Возможно, Эрика для разнообразия не врала, и в это чудо и впрямь смотрелась какая-нибудь гордая королевская особа. Джейн замер, уставясь на себя, и Лисбон не удержалась, прошипев:  — Чем ты занят? Решил проверить, не искажают ли твою красоту королевские зеркала?  — Осмотрись вокруг… — он снова уставился в зеркало, глядя прямо перед собой. Лисбон фыркнула и неслышно исчезла. Она появилась в тот момент, когда Джейн отходил от противоположной стены, пряча руку в карман. На лице Терезы металась паника. Похоже, их ждал наихудший сценарий из всех возможных.  — Здесь труп. Парень похож на местного. Рядом плавает включенный в розетку фен. Он умер совсем недавно, — все четко и по делу, без эмоций и сантиментов. Джейн двинулся в указанном направлении и посмотрел на впечатляющую картину. В ванне лежало тело мужчины слегка за сорок. Он был абсолютно лысым и совершенно мертвым. Рядом совершал свой последний заплыв фен-убийца. Покойник был в штанах и ботинках, вероятно, даже в носках, словно посчитал неприличным находиться голым под чужими взглядами. Рубашки не было. Грудь его, покрытая кустами густых темных волос, и лысый череп создавали впечатление, что природа была слегка не в себе, когда столь странным образом перераспределила растительность. Волосы на груди напоминали водоросли и двигались в воде, производя жутковатое впечатление, что покойник шевелится. Любоваться на труп дальше не было смысла, пора убираться подальше. Где-то вдали раздавался звук полицейской сирены, который в любой точке географии сложно перепутать с чем-то другим. Обменявшись быстрыми взглядами, в несколько прыжков они преодолели ступени и вылетели на улицу, стараясь казаться беззаботными туристами. Джейн, включив в мозгах навигатор, потянул Лисбон куда-то вбок от дома. Они почти скрылись за ближайшим зданием, когда услышали позади себя топот и оглянулись, чуть притормозив и застыв от удивления. За ними на приличной скорости мчался абориген лет десяти, чумазый и лохматый. Он что-то кричал, тыча пальцем назад. Это было не совсем кстати. Мальчишке явно не понравилась их тупость и, перестав на мгновение истошно орать, он вцепился в Лисбон, развернул ее в нужном направлении, и снова что-то залопотал на своей абракадабре. Ситуация становилась абсолютно идиотской. Тереза попыталась вырваться, но вопящее несчастье висело на ней как маленький зверек. Драться с ополоумевшим ребенком, да еще и аборигеном, паре явных иностранцев было бы слишком странно. Парнишка упорно тянул их куда-то, выкрикивая непонятные фразы, и они, подчинились, стараясь не привлекать к себе внимания редких прохожих. Сейчас было не важно куда именно исчезать, главное — подальше отсюда, от дома, где неизвестный им парень решил скончаться в ванной миссис Флинн, слишком неудачном, даже немного оскорбительном, месте для последнего пристанища… Эрика, разумеется, способна удивлять, но это даже для нее было немного чересчур. И уж совсем не хотелось объяснять местной полиции какого именно черта они делали на месте преступления, лучше уж побег в столь странной компании. Джейн, похоже, разобрал что-то знакомое в воплях ребенка, напоминавших сильно изуродованный английский, и кивнул ему, соглашаясь и протягивая руку. Пацаненок перестал буйствовать и потянул их во дворы, увеличивая темп. Часть улицы, проходной двор, снова кусочек уже другой улицы, опять дебри, забор, пролом, в который вся троица удачно вписалась. Лисбон поняла, что полицейские сирены остались где-то позади, но и впереди явно не ожидало ничего хорошего. Еще несколько минут быстрым шагом уже по вполне цивилизованному району, в который они попали по столь сложной зигзагообразной траектории, что без проводника или собаки-поводыря и не выбраться. Наконец, парнишка остановился, тыча грязноватым пальцем за угол ближайшего дома. От стены отделилась длинная мужская фигура арабской внешности и явно оценивала пару слегка запыхавшихся и немного растерянных туристов. Джейн скользнул по нему ответным взглядом: «Скорее не араб, ливанец. У них кожа гораздо светлее, они считают себя потомками финикийцев. Местный неплохой мужской экземпляр. Пожалуй, красив. Ну если вам нравится такой тип — слегка грубоватый завораживающий восток. Уверен в себе, даже слишком. Странно, что он один…» Парень, не отрывая от них холодного изучающего взгляда, полного превосходства, изобразил что-то вроде улыбки, скорее похожей на оскал, и вежливо поинтересовался выговаривая слова так, словно всю жизнь прожил в Штатах:  — Мистер Джейн? Мисс Лисбон? Второй этаж, налево, — он довольно грубо подтолкнул их к подъезду, показывая, что общаться дальше не намерен, и захлопнул за ними дверь с неприятным стуком, гулко отозвавшимся внутри. Четырнадцать ступенек в полной тишине, темноватая лестница, ведущая в неизвестность. Дверь, которую Джейн потянул на себя, отворилась с отвратительным скрипящим звуком. Лицо Терезы напоминало застывшую маску. Шаг, еще шаг…  — Привет, ребята! Как отдыхается? Посреди полупустой комнаты на низеньком восточном диване развалился Деннис Эббот, наряженный в легкий белый костюм, и лениво потягивал что-то освежающее из высокого стакана.  — Чертова жара, присоединяйтесь… Никогда еще Патрик Джейн не был так счастлив видеть ухмыляющуюся рожу босса.