Левым флангом

С каждым днём в голову Кевину забиралось всё больше не хороших мыслей о том, что он всё же делает что-то не то. Что он не гей. Что он не должен продолжать эти отношения с Марселем, потому что… Нет, ему было очень хорошо, и с девушками раньше он такого не чувствовал, но сомнения грызли. Может, всё это сейчас не по-настоящему? Может, просто в голове что-то помутилось? Может, стоит всё прекратить, пока ничего не зашло слишком далеко? Ведь раз были сомнения, то можно ли считать этот выбор правильным? Но Кевин всё никак не мог этого сделать. Да, он и раньше бросал кого-то, но это всё были девушки, это был не… Марсель? Его не хотелось обижать, Кевин никогда не задумывался особенно чувствах других людей (кроме членов своей семьи), но сейчас просто не мог. Не мог сделать больно такому близкому человеку. Но и продолжать это дальше было сложно. Потому что неправильно, потому что нельзя так. Родители против будут, в конце концов. И может быть, они смогли бы остаться друзьями? К концу недели Кевин принял решение – ему стоит расстаться с Марселем. Но на деле это сделать было куда сложнее. Вот тем более, матч с Айнтрахтом – чем не важная вещь? Во после него, точно-точно. А сейчас были и тренировки и другие дела. И да, хотелось провести с Марселем побольше времени, потому что а вдруг дальше ничего из этого не будет. Поэтому Кевин практически отказывался выпускать того из своего дома, благо и Марсель был не против. Он оставался с ним практически каждую ночь, они проводили вместе каждое утро и вечер. Да даже щётка Марселя уже стояла у Кевина в ванной. Гросси просто не мог заставить себя прикасаться к Марселю поменьше: не выпускал его из объятий, постоянно держал за руку, гладил волосы и лицо, и целовал, целовал, пока не закончиться дыхание. И сам Шмелле постоянно ластился к нему, ночью вообще отказывался спать иначе как в обнимку. Поэтому просыпаясь, Кевин постоянно был окутан им: Марсель то забрасывал на него ногу, то прижимал к себе рукой, то и вовсе практически весь забирался на Гросси. Будить его такого не хотелось, но что поделать, от утренних тренировок никто не был освобожден, тем более, с учётом турнирной ситуации. А на матч с франкфуртцами настрой у всех был не очень боевой. Команда устала от вечных ничей, неудачных выступлений. Всем уже даже играть не сильно хотелось, Клопп тоже немного выдохся, как и весь тренерский штаб. Команда была на взводе, все нервничали, переругивались, даже капитан на тренировках кричал к месту и не к месту. Казалось, ещё немного и они просто разбежались бы по другим клубам, где лучше, спокойнее. Но остатки коллективности как-то держались. В стартовый состав ни Кевин, ни Марсель не попали. Защита уже приобрела привычные кондиции: Овомойела, Деде и Невен с Матсом, в атаке выбор был ещё больший, вот и приходилось отсиживаться на скамейке. Но и этот матч у Дортмунда не задался. Первый тайм был слишком суматошным, наверное. Все куда бежали, отдавали пасы и били по воротам, центра просто не существовало. Оба голкипера трудились на славу и ни один из ударов в итоге так и не завершился голом. Было сложно сказать на чьей стороне было игровое преимущество, но в перерыве Клопп был доволен. Он активно раздавал всем инструкции и даже шутил. На второй тайм дортмундцы вышли более воодушевленными и результат не заставил себя ждать. На 61 минуте Зидан забил первый мяч, с передачи Хайнала, а потом сразу же угодил в крепкие объятия Клоппа. После этого команда оживилась ещё больше, Нури имел хороший момент и не забил, и тут как ведро ледяной воды – гол. Пропустили. Аманатидис здорово подкараулил ошибку Суботича и не оставил Роману шансов. Это значительно охладило пыл команды. Была потом ещё пара моментов, но после свистка счёт на табло продолжал гласить: 1 – 1. Ничья. Опять. Кажется, что команду это расстроило ещё больше, чем поражение. Клопп зашёл в раздевалку, толкал напутственные речи, говорил о том, что они большие молодцы и им просто не хватило немного. Удачи? Мастерства? Опыта? Что дальше у них все обязательно получится. Игроки слабо улыбались и стремились скорее оказаться в клубном автобусе, а там и в Дортмунде. Шмелле приземлился на сидение рядом с Кевином и был очень молчалив и подавлен, как и вся команда впрочем. У Кевина настроение тоже было никакое, его выпустили на замену сразу же после пропущенного гола, но он не смог создать ничего. Не оправдал доверия. Да и остальные усиления Клоппа в атаке не сработали. Абсолютно бесполезный был день. В автобусе все ехали в полной тишине, уже стемнело, и многие практически легли спать прямо там. Вот и Шмелле явно клонило в сон: он положил голову Кевину на плечо и закрыл глаза. И Гросси не удержался, пусть в последний раз: он погладил Марселя по волосам и поцеловал в уголок губ. Наверное, это и было его своеобразным прощанием. До Дортмунда ехать было далеко, поэтому приехали они совсем поздно. Марсель успел за это время реально уснуть, поэтому Кевину пришлось его растолкать. Все расселись по своим машинам, Кевин закрыл дверь, вздохнул, положил руки на руль и подумал, что верно всё сделает завтра, что есть ещё время, ну куда спешить. А сегодня ночью он всё ещё сможет представлять, что Марсель с ним. Потому что это будет правдой. Но тут все его планы нарушились: соседняя дверь открылась, и в машине появился Шмелле. Он виновато улыбнулся и сказал: – Слушай, а можно сегодня к тебе? И быстрее, да и я явно не в состоянии сейчас водить. – Нет. – жёстко отрезал Кевин и Марсель этим явно был шокирован. – Я думаю, нам нужно расстаться. Понимаешь, я не гей, я не такой как ты, мальчики меня не привлекают. Просто оказался тут один, в незнакомом городе и кинулся на первое попавшееся, не разбирая, кто и что. Я думаю, ты должен понять. У нас и не было отношений даже, я просто хочу сказать, что не стоит тебе больше ко мне приходить и прочее. – Не было, говоришь? – Кевину казалось, что Марсель сейчас заплачет, да и голос у него был такой отчаянный, что сердце сжималось. Гросси хотелось, чтобы он сейчас его ударил, да хоть и избил до полусмерти, только не смотрел так – Совсем не было, да? И после матча с Кёльном, да? И потом? – Неужели ты считаешь, что это что-то значило? Да мы даже не трахались. Да даже если бы и да. Мы взрослые люди, ты знаешь сколько у меня таких было?Марсель, извини, если ты слишком много себе напридумывал. Это просто был такой… временный вариант. Сейчас я найду себе девушку, а ты пойдёшь своим путём, и мы забудем об этой истории. Да и здесь действительно почти не о чем забывать. Марсель ничего не ответил, лишь смотрел больным взглядом и кусал губу. А потом просто открыл дверь, вывалился из машины и побежал. Кевин даже и не понял куда, хотел было погнаться, но вспомнил – теперь это не его дело. И всё было отлично, наверное, вот только чувство неправильности не исчезло. И таким дерьмом Кевин не чувствовал себя уже давно. Он нажал на педаль газа, и выехал со стоянки. До дома он добрался быстро, но даже сам и не помнил как. Открыл кухонный шкафчик, нашёл там остатки бренди и выпил залпом. А потом просто завалился спать, в надежде, что Клопп на тренировке ничего не заподозрит. Утром вставать было тяжко, но тут уж сам виноват. Ледяной душ немного взбодрил Кевина и на тренировку он пришёл практически во вменяемом состоянии. Правда, опоздал где-то минут на пятнадцать, но это не каралось сурово. И в раздевалке заметил сразу же: рядом со шкафчиком Шмелле вещей не было. На тренировке Кевин тоже очень долго его выглядывал, но так и не нашёл, поэтому решился подойти к Клоппу и спросить. Тот ответил, что да, Шмельцера нет сегодня на тренировке, что он позвонил сегодня утром и сказал, что простудился. Кевину от этих слов стало совсем плохо. А вдруг и правда вчера Шмелле домой не поехал, а бродил по улицам, вот и простудился. Ночью ведь сейчас было очень холодно. Чёрт, а вдруг он попал под машину или чего хуже? Но вроде раз позвонил, значит, всё более-менее нормально. Кевин очень порывался зайти к нему домой, налить чая, принести лекарства, в конце концов. А вдруг он лежит там сейчас и температурит, и никто ему не может помочь. Но было нельзя, и Кевин понимал это. Уж если отрезал, то значит отрезал и возвращаться было бы просто неправильно. Но в груди всё ещё жгло. От того взгляда Марселя, от его голоса, из-за сегодняшнего не появления его на тренировке. И Кевин, наверное, уже слишком поздно понял, что сделал кое-что совсем не то. Что ведь по сути дела просто втоптал Марселя в грязь и уничтожил всё, что было. А ведь было на самом деле, как ни отрицай. Разум сам привёл его к дому Марселя, но Кевина хватило только на то, чтобы кинуть взгляд на окно, увидеть закрытые шторы, развернуться и уйти обратно. Этой ночью он спал очень плохо.