Нерассказанное

Тулио ловко подкидывает кости в одной руке, другой опёршись о стенку. Вся его поза выражает самоуверенность и самодовольство: «Сами не заметите, как я обведу вас вокруг пальца». В глазах парня мерцают озорные красные искорки, какие появляются у него только во время азартной игры. Да, в обычное время Тулио – это Тулио, весь такой умный, сосредоточенный и нервный, всё время постукивает по чему-нибудь погрызенным засаленным карандашом. Но вот во время игр просыпается в парне некая озорная дьяволинка, и Мигель заворожено – каждый раз как первый – наблюдает за ловкими движениями пальцев, длинных неестественно и умелых, будто бы живущих своей отдельной жизнью. Такой Тулио – дерзкий, насмешливый, будто незнакомый – раз за разом вызывает у Мигеля непонятную робость, которая в другое время и нос из тёмных уголков души высунуть боится. Вроде бы через несколько минут и улыбнётся устало, как обычно, рассовывая по карманам очередной сорванный куш, но что-то тайное оставляет на нём свой отпечаток, заставляя мурашки табунами бегать по коже, а глаза невольно опускаться, соскальзывать куда-то вниз. В данном случае, вниз – на дырявые ботинки и мощёную камнем улочку под ними. С моря доносится целая смесь запахов – тут вам и отвратительное благоухание рыбы, и чудовищный аромат моряцкого пота… Но вместе с тем и свежий морской бриз, манящий в неведомые дали, ну или хотя бы прогуляться по набережной, что Тулио часто отказывается делать – слишком велик риск попасться на глаза начальнику городской стражи. Взгляд Мигеля, уже почти скучающий, снова поднимается вверх, на лицо напарника. Тулио на секундочку косит глаза в сторону друга и сурово указывает взглядом на гитару – за своими раздумьями блондин совсем забыл про игру. Он виновато опускает взгляд, подхватывая с нагретых камней музыкальный инструмент, а Тулио улыбается самыми уголками губ и снова возвращается к игральным костям в своём кулаке. Мигель трогает самыми кончиками пальцев струны. Нет, определённо с такою уверенностью в себе жульничать у него и в жизни не выйдет. Как иногда прихвастывает Тулио: «Ловкость рук, и никакого мошенничества». По его взгляду видно, что он и сейчас бы этой фразой козырнул, если б только был уверен, что «почтенная публика» - портовые мужланы – сможет отличить ловкость рук от мошенничества. Для них всё одно – лишь бы не платить проигрыш. Хотя вот сейчас Тулио как раз собирается сжульничать – в его руках красными, облезлыми от долгого употребления рёбрами мельтешат те самые утяжелённые игральные кости, на которые парни когда-то потратили свои последние честно заработанные деньги. Движения пальцев брюнета становятся всё быстрее, и он посылает ещё один недовольный взгляд в сторону Мигеля. Он спохватывается и начинает наигрывать одну из тех простецких мелодий, под которые так легко танцуется усталыми летними вечерами, когда солнце цепляется бахромчатым краем за землю. Большая часть матросов оборачивается на звук, но Мигель замечает, что их главарь по-прежнему напряжённо пялится на руки Тулио, стараясь уловить подвох. Губы блондина невольно расплываются в усмешке. Следи, следи, дебил, всё равно тебе не раскусить этот обман. Движения больших мозолистых пальцев по струнам убыстряются, и Мигель улыбается уже искренне, от души. В самом деле, пусть он и не ловкач в азартных играх, но на гитаре играет довольно сносно – вон, несколько ободранных портовых ребятишек даже приплясывать начали, забыв про голод. Тулио отрывает руку от стены и показывает напарнику большой палец. Мигель прячет глаза, наигранно смущаясь, а скорее скрывая то, что настоящий румянец покрывает щёки. Вот всегда он почему-то краснеет от похвалы друга, может даже уже и по привычке, с того памятного первого раза, когда Тулио лихо отплясывал на площади под неловкое тогда бренчание и хвалил друга со скоростью десять слов в минуту. Музыка становится тревожнее – брюнет кидает кости. Нет, сам-то Мигель вовсе не беспокоится – знает, что снова выпадет семёрка – но надо поддержать гнетущую атмосферу ожидания. Через несколько секунд матросы взвывают от обиды не хуже пожарных сирен, а Тулио в наигранной радости бросается в объятья друга. Чёрные засаленные прядки щекочут Мигелю шею, и он невольно крепче сжимает руки на спине напарника, не желая его отпускать. Как ни крути, в их повседневной рутине самый приятный момент – это выигрыш, и для Мигеля, пожалуй, даже не из-за полученных денег.