Y-27-z часть вторая

Funny how secrets travel I'd start to believe if I were to bleed Thin skies, the man chains his hands held high... David Bowie — I'm deranged

       (1)Грязное шоссе начиналось за стенами светящегося в сумерках Мидгара и устремлялось в изувеченную эрозией равнину. Когда-то здесь колосились заливные луга, а ныне лишь серая пыль, да солончаки с узловатыми суккулентами: то, во что скоро превратится вся планета. Идеально прямая линия асфальта рассекала пустынный холм, словно впившаяся в плоть Гайи струна, и устремлялась далеко вперёд, растворяясь в плотном мареве: ни знаков, ни фонарей, ни поворотов. И посреди ярко-жёлтой разделительной полосы стоял военный грузовик, хлопавший брезентом на кузове. До сих пор не верилось в то, что сегодняшний день настал.        Четыре долгих года турки потратили на то, чтобы выручить из беды своего начальника и Эльфи, лидера террористической организации ЛАВИНА. Они преуспели. Однако, теперь в небе над городом разрастался ярко-зелёный пузырь Циркониады, а все козыри попали во вражеские руки.        Никакая это не Эльфи, а Фелиция, изувеченный маньяком Ходжо ребёнок, жертва тёмных дел корпорации. Для научного отдела — не более, чем лабораторная крыса. Но для Велда она — единственная дочь, считавшаяся погибшей.        Сейчас бледная и похудевшая Фелиция рыдала от счастья на плече родного отца. И на лице Велда развеялась тяжёлая горечь утраты, что не покидала его все эти годы. Воссоединившаяся семья словно излучала свет абсолютной радости, развеивающий любые тревоги. Даже Руд радостно трепал вихрастую голову улыбавшегося Рено. А Тсенг закрыл глаза, возвёл к небу голову и с чувством выполненного долга устало покачивался на каблуках, как на волнах. Руки сами тянулись во внутренний карман за сигаретами.        Вот то, к чему он привёл своих людей: неопределённое будущее где-то там, за горизонтом, вечное бегство от всевидящего и всеслышащего монстра под названием «Корпорация Шин-ра». Где окажутся они завтра? Форт Кондор? Вутай? Дикие леса Гонгаги? Если завтра вообще наступит.        «Не будь идиотом, Тсенг! Мой старик вас всех по одному отловит и выпотрошит».        Выпотрошить стоило кого-то другого и давно, пустить кровь по белоснежному костюму. Но теперь слишком поздно: выбор сделан. Непростительное решение, о котором никто никогда не забудет.        «Ответственность лежит на тебе, — и вновь врезавшийся в память бриз Косты дель Сол, заглушавший слова Велда. — Эта миссия должна быть выполнена успешно. Потому что мы турки. Даже если придётся поставить мою жизнь под угрозу, не бросайся на выручку сломя голову. Выполнение приказа всегда важней. А теперь иди».        Куда идти? Где спрятаться от жутких механизмов Скарлет и погони? Турки — это простые люди, позволившие себе привязанность к, возможно, самому достойному человеку Гайи. И если даже СОЛДАТА первого класса ничто не спасло...        Тсенг смотрел сквозь ресницы на чёртово бесконечное шоссе, их единственный шанс сорваться с ненавистной привязи и зажить какой-нибудь простой жизнью, где не будет тупиц-Хайдиггеров или самодовольных Артуров Шин-ра. Турки исчезнут, как департамент, и весь их долг по сохранению порядка среди гражданских покатится к чертям. Пускай хвалёные СОЛДАТы ловят сбежавших из лабораторий людей, пускай они пытают неугодных до смерти, а потом спускают на корм для животных.        «Твои личные привязанности не должны мешать исполнению долга. Такова на самом деле работа турка. Отбрось свои страхи. Ты всегда должен выполнить миссию, не важно какой ценой».        Тсенг вспомнил, как Велд избавил их от необходимости переносить раненых в поместье Шин-ра в Нибельхейме. Среди выживших оказались грудные дети и их матери, молодые ребята, улыбчивая официантка, с которой весь вечер флиртовал Рено. Начальник тогда сказал, что всё сделает сам, и подчинённым, спасавшим этих людей из под завалов, не придётся пачкать руки. Это был эталонный пример поведения от настоящего турка, прекрасно понимавшего всю мерзость и необходимость избавления от свидетелей. Что было бы, если б люди узнали о Нибельхейме? О падении такого кумира, как Сефирот во время буйства фанатиков ЛАВИНЫ?        «Послушай, Тсенг, мне нужны такие, как вы! Ты и Туэсти — единственные здравомыслящие люди в этом балагане! У меня есть идея...»        Руфусу Шин-ра давно стоило понять, что эти «гениальные» идеи лучше держать при себе, пока папочка не разозлился окончательно и не поставил в угол с электрическими прутьями по периметру. Где бы были они оба с их амбициями да высокомерием, кабы не Велд? И всё, что столь преданный человек получил взамен — бесконечные обвинения в некомпетентности, палки в колёса, недоверие и приказ убить собственное дитя. А когда он отказался, Шин-ра попытались натравить турков: его воспитанников и товарищей.        «Приказ для турка важней всего, Тсенг. Мы не можем позволить личным мотивам встать на пути».        Велд так часто это повторял, будто всю жизнь пытался убедить сам себя. Никто из турков не смог бы его устранить хоть за предательство, хоть за попытку стереть мир с лица Гайи. Он прекрасно это понимал... и всё же стоял тут, рядом с дочерью, после стольких лет в бегах. Велд оставил Шин-ра, и в этом была вина каждого турка, что не остановил начальника, когда это было нужно.        Раздался хруст гравия под солдатскими берцами. Неужели, они уже тут? Слишком рано. Шестеро человек в синей форме, стремительно приблизились к грузовику и моментально взяли турков в кольцо. Пот пропитал воротник рубашки, было нечем дышать в этом галстуке-удавке, будто Шин-ра затягивала петлю на шее. Тсенг посмотрел по сторонам, оценивая ситуацию: Рено выхватил шокер, хотя едва стоял на ногах. Правая рука Руда свисала плетнём, и из дыры на боку выглядывали промокшие повязки. Он сам медленно, но верно истекал кровью. Даже Велд был не в лучшей форме после нескольких дней, проведённых в плену на утилизационном заводе.        — Президент объявил турков террористической группировкой. Его приказом вы все должны быть уничтожены! — сказал майор холодным, безучастным голосом, щурясь от сильного пыльного ветра и придерживая бордовую фуражку за козырёк.        — Вот приставучие, ёпт! — вздохнул Рено. Он всё ещё мог выдавить усмешку: такие люди умирают с улыбкой на лице. Тсенг недовольно цыкнул и механическим голосом пообещал быстро разобраться с солдатами. Он со всей силы стиснул ладонь, смяв передатчик. Острые куски пластика и проволока впились в ладонь сквозь перчатку.        «Ладно, хорошо, я понял. Если хочешь, просто выкинь этот жучок, и тогда я буду знать, что ты такой же никчёмный тюфяк, как и все остальные. Разве ты не понимаешь, что жертвовать всеми вами ради двух человек — это тупость?»        Тупость — помогать фанатику и огромной группе повстанцев за его спиной ради потенциального переворота, не задумываясь о последствиях. Тупость — направить Сефирота в Нибельхейм. Тупость — ради пары десятков СОЛДАТ загубить сотни кандидатов. «Тупость» — это синоним Шин-ра.        Тсенг смотрел на отражение кровавой глотки заката в солдатском шлеме. Это — их последний шанс обрести свободу. Свободу и вечный страх быть пойманными и убитыми.        «Я не могу этого сделать».        Сюда подбежал связист с портативной станцией за плечами, отдал честь и протянул майору трубку. Тот недовольно покривился и, закатив глаза, ответил на звонок. Выражение его лица изменилось на ещё более кислое и хмурое.        — Понял, сэр! — ответил он в трубку и вернул её связисту. — Новый приказ! Мистер президент изменил своё решение. Все обвинения с турков снимаются.        Шоу начиналось. Сюда стягивали силы, и из-за военных грузовиков уже сверкали вспышки фотоаппаратов. Голодные до сенсации репортёры со слюнями до земли готовы были пролезть сквозь солдат и попасть под пули. Не иначе, это Золотой мальчик позвал их, чтобы насладиться представлением с безопасного расстояния.        — Тем не менее, есть одно условие, —продолжил майор, — вы должны устранить лидера ЛАВИНЫ и предателя.        Тсенг направил дуло пистолета на отшатнувшегося рядового, что, верно, недавно получил винтовку и едва ли стрелял в человека больше одного раза. Таких бросали и в Вутай, а потом с, этими потерянными лицами, солдатики взрывались на минах и погибали в окопах. Все они — пушечное мясо для монструозного гиганта, возвышавшегося над материком гигантской башней с мерцающими заградительными огнями. Можно принять за те самые звёзды, которых Мидгар не видал много лет.        — Рено, Руд!.. — внутри груди колотилось сердце, и рука дрожала от веса пистолета. Второй кулак сжимался ещё сильней, до скрипа и острой боли от впившихся в ладонь осколков. Нужно всего-то отдать приказ: подчинённые уже предвкушали его.        — Понимаю. Значит, это — твоё решение? — усмехнулся майор. Тсенг сглотнул. По спине скатывались капли холодного пота. Свобода — слишком идеализированное слово. Она никуда не ведёт, и это прекрасно понятно: их выследили раньше, выследят и потом.        — Да. Это моё решение, как главы турков! — он развернулся и приставил пистолет ко лбу бледной Фелиции. Та покорно кивнула, сомкнув веки. Тонкие губы тронула улыбка. Как же она походила на отца!..        «Сэр, я обещал служить вам, как человеку достойному, и ни разу не увидел повода усомниться в вашем благородстве. Но я не могу подвести своих подчинённых. Вы были залогом моей чести, как человека и воина. Верность вам — лучшее, чему я мог посвятить свою жизнь. Но не такой ценой», — пронеслось в голове.        — Рено, Руд, все вы! Пусть этот день врежется в вашу память навсегда. Вы станете свидетелями начала новой эры, — пафосные, лживые слова сами вырывались изо рта. Шоу должно продолжаться, и продолжаться убедительно.        Раньше, чем кто-либо успел дёрнуться с места, Тсенг спустил триггер и отправил две пули Фелиции в голову. Хрупкое тело ничком упало на асфальт.        — Сэр, — тщетно пытаясь подавить горечь, Тсенг подставил вторую руку, чтобы как-то удерживать отяжелевший пистолет в руке. — Мне очень жаль. Но это единственный выход.        Велд не повернулся к нему, а безвольно опустил лицо вниз и отстранил Рено с Рудом. Дуло уткнулось в седеющий висок.        — Тсенг... — голос шефа надломился, изрезанная глубокими морщинами кожа исказилась от печали — Ты...        Бывший начальник сглотнул и сжал кулаки. Наверное, ощущал, как дрожит пистолет. Оружие до сих пор не упало на землю только потому, что упиралось в череп.        — Ты принял верное решение. Таким должен быть настоящий турк.        Велд безобразно постарел — Тсенг только сейчас обратил на это внимание. Или это так врезался в память образ человека, приехавшего в Вутай ради какого-то жалкого партизана? Шеф тяжело вздохнул, и по обтянутым посеревшей кожей скулам потекли слёзы.        — Сэр, я знал, что вы поймёте, — говорили губы, словно в помешательстве. — Сэр... — он сглотнул и закрыл глаза. — Спасибо вам за всё.        На лице начальника растянулась болезненная, слабая улыбка. Раздался выстрел.(2)        Тсенг вздрогнул и подскочил на месте. Его осоловелое лицо с отпечатком часов на лбу отразилось в мониторе, тяжёлое дыхание раздирало грудь, и одежда взмокла. Выстрелом из его сна стал хлопок входной дверью.        — Тсенг! — Елена в обнимку с огромной стопкой документов — опять она таскала всякие тяжести — бросилась через весь кабинет и, небрежно швырнув свою ношу на стол, схватила начальника за плечи.        — Сэр! Вы в порядке?        — Да, — он аккуратно снял с себя цепкие пальцы и отстранился назад. — Просто приснился кошмар.        Хорошо, что она зашла: того, что происходило после проклятого шоссе, вспоминать не хотелось. Тсенг вздохнул и закрыл измученные бессонницей глаза, но, ощутив прикосновение к щеке, дёрнулся в сторону.        — У вас на лице отпечаталось, — Елена показала на себе. — Почему вы опять спите в офисе, сэр? Вы мне обещали!        — Дома какая-то дурная аура, никак не заснуть. Зато эта столешница прямо манит к себе, и за пятнадцать минут я словно перерождаюсь, — Тсенг взял поданный платок и принялся оттирать щёку, а Елена изо всех сил пыталась изобразить недовольство, поджимая губки и усиленно хмурясь.        — Скорей восстаёте из мёртвых, как зомби, сэр! Вот, мистера президента ругаете, а сами скоро сгорите на работе. Пожалуйста, отложите ваши дела и отдохните, как следует!        В этот момент увесистая стопка съехала по столешнице и рухнула на пол, папки выплюнули содержимое, разлетевшееся в стороны, как рой бабочек. Елена зажмурилась и что-то пробормотала одними губами. Она тяжело вздохнула, опускаясь на колени, чтобы собрать документы. Вся эта нелепая картина отдавала мелодрамами, когда двое хватают одну папку и внезапно проникаются друг к другу тёплыми чувствами. Именно поэтому Тсенг старался держаться поодаль и собирал только те бумаги, которые улетели дальше всего. А Елена постоянно посматривала в его сторону: ожидала первого шага. Шага, который делать нельзя. Ничего она не понимала. Особенно, как тяжело было держать себя в руках в Айсикл Инн, когда молодая сексуальная девушка спала в каких-то десяти сантиметрах, и ещё бедро столь соблазнительно вылезло из-под одеяла. Нет. Это всё слишком опасно и...        — Мы избавились от тел. Прах Луи развеяли здесь, на вершине около Хилинг Лодж. До сих пор не верится, что он так нелепо погиб. Он же был с нами с самого начала... Какой кошмар! И вся наша охрана погибла в баре, там было столько крови, когда я пришла, что хватило бы выкрасить стену. Новенькие устроили настоящую мясорубку! Это, правда, было необходимо, сэр?        — Полагаю, нет, но я отдал Язу приказ действовать по ситуации. Боюсь, для него это означает «убивай всё, что слишком подозрительно шевелится».        — Нужно было отправить туда меня, я бы справилась идеально. Может, и Луи остался бы в живых, — она насупилась и продолжала сгребать фотографии в конверт. На них в разных позах лежали трупы в светлых костюмах. И под головой каждого — лужа крови. Что-что, а правило контрольного выстрела Язу запомнил на отлично.        — Не сомневаюсь, что ты бы отлично сработала, но эти двое не способны грамотно провести диалог с властями и правильно структурировать документацию, как это делаешь ты. У каждого из вас своя предпочтительная сфера деятельности, Елена.        — А Эмму вы тоже держали в запасе?        — Твоя сестра больше подходила для оперативных заданий, а вот я почти всегда оставался при штабе. Это вторая и главная причина, по которой ты нужна здесь: если что-то случится со мной, ты возьмёшь на себя руководство. Так что постарайся быть менее субъективной: личная неприязнь не должна мешать нашей работе.        Елена смущённо улыбнулась, её кукольное личико сразу просветлело. Тсенг сложил папки и поднял их на стол в центр, чтобы они точно никуда больше не упали. Из стопки наружу торчали пёстрые стикеры, помечавшие почти каждую страницу: красные и зелёные означали документы для согласования с президентом и срочные дела, синие — разнообразные фото- и видеоматериалы, оранжевые — данные от контактёров, а жёлтые — личные отчёты сотрудников. Если бы не эти разноцветные ярлычки — копаться бы в бумажках до скончания веков. Тсенг грузно опустился в кресло, с досадой отмечая количество красных и зелёных стикеров.        — Сэр, отложите дела ненадолго. Я могу взять кое-что на себя и мистер президент...        — Я всё равно не усну. К тому же, эти двое до сих пор на задании, и я обязан их дождаться.        — Тогда хотя бы сделайте перерыв на кофе. Заодно составите мне компанию... то есть, вы же не против, сэр? — она замялась на месте, продолжая теребить пальцы и с подозрением коситься на папку, словно стоит отвести взгляд — и та снова окажется на полу.        — Конечно, не против. Только у меня нет молока, и тебе придётся пить чёрный.        Елена игриво хихикнула, достала из кармана одноразовую упаковку сливок и громко поболтала содержимым.        — Я и не думала, что вы помните об этом, сэр.        — Хороший начальник обязан помнить привычки своих подчинённых, даже если это касается кофе, — Тсенг натянуто улыбнулся. — Кстати, кофе ты тоже варишь лучше всех.        — Так и скажите, что вам просто лень вставать с места!        Улыбка стала чуть менее вымученной, Тсенг прищурил глаза и потянулся на кресле. Пока Елена звенела чашками и шелестела пакетами, он взял телефон и проверил входящие. Последним оказался звонок от Язу, когда эти двое получили приказ обследовать квартиру. Ни одну квартиру нельзя обследовать столько времени.        Тсенг закрыл телефон. Елена права: стоило сделать перерыв и хотя бы сколько-то не думать о работе. Если ещё через пятнадцать минут Язу с Алвисом не явятся, то официально можно начать волноваться всерьёз и включить обратно систему отслеживания. Но пока нужно отвлечься от долбивших в висок тревожных мыслей.        — Кстати, как твой цветок? Выздоровел? — Тсенг повернулся на кресле, потягивая носом терпкий и тёплый запах кофе.        — А? — Елена звонко усмехнулась. — Да! Я просто переставила его на солнечное место, и он тут же выпустил новый листок. Не пойму, почему он такой капризный! Мне сказали, его сложней убить, чем вырастить. Может, завести себе сухой кактус, как у вредного Сефиротыша?        — Или деревце из гаек и проволоки, как у Алвиса. Он же его сам сделал?        — Рено сказал, да.        Елена поднесла чашки и поставила на стол и тарелочку с печеньем. Тсенг уже собирался пригубить кофе, когда кто-то постучал два раза и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь.        Явились.        Оба покрытые бинтами и лейкопластырями, напоминавшие парочку бледных мертвецов из морга. Алвис висел на напарнике, небритый, растрёпанный и, как всегда, чрезвычайно недовольный. А позади стояла ещё женщина в аляповатой одежде. Тсенг даже не сразу узнал в ней, с очками в пол-лица, Фрейру.        — Что произошло? — он развернулся на кресле и поставил чашку на стол.        — Растяжка, сэр. Я открыл дверь. И потом не помню. Извините.        — Чего перед ним-то извиняешься, педик? Это мне в задницу прилетело осколками. Не помнит он! Зато я всё помню прекрасно!        Алвис опять ощетинился и попытался отвесить напарнику леща, но, внезапно зашипел и грязно выругался, медленно опуская руку. Язу уже сощурил глаза и приготовился сказать одну из своих язвительных колкостей.        — Отставить любовные разборки! Марш к врачам! Немедленно! Мы поговорим с вами позже.        Язу послушно кивнул и направился к двери, а Алвис сполз с его плеча и опасливо переглянулся с Фрейрой. Та сразу насторожилась и смотрела на Тсенга, как затравленная зверушка.        — Не съем я её, — начальник развёл руками. — Пожалуйста, пока никто не потерял сознание...        Фрейра одобрительно кивнула, и только тогда Алвис пошёл вслед за напарником, тянувшим его за край рукава. Когда дверь захлопнулась, Тсенга обдало сквозняком с запахом приторно-сладких духов. Богатая дочка миллионера из Мидила теперь напоминала проститутку в этих своих леопардовых брюках с блестящим напылением. Она подошла к столу, сняла солнцезащитные очки и поместила их на макушку.        — Ну, привет, Цоцо! Так ты избавился от своего дурацкого хвостика? — сказала она масляным голосом. Полуприкрытые веки с накладными ресницами медленно сомкнулись и раскрылись вновь.        — Как удивительно придаёт уверенности маленькое обещание тебя не трогать! — Тсенг указал на пистолет, лежавший на столе, и это стёрло надменное выражение с лица Фрейры. — Присаживайся на стул, пожалуйста. Что тебя сюда привело? Я думал, ты уже где-то на полпути к Джунону, подальше от такого «грязного предателя», как я.        — Планы изменились. Тогда у меня на хвосте не висели ваши киллеры. К тому же, не бросать же мне было этих двоих, — она подвинула стул и уселась на него, сложив ногу на ногу.        — Учти, что я не собираюсь никому давать политическое убежище.        — Я здесь не для того, чтобы изображать даму в беде и с удовольствием вернусь обратно на охоту за плохими ребятами, если примете. Хотя у меня есть ряд условий...        — Ты, правда, думаешь, что находишься в той ситуации, чтобы выдвигать требования!? — возмутилась Елена. Тсенг аккуратно толкнул её носком ботинка в лодыжку.        — Да, — усмехнулась Фрейра. — Вам же страсть как нужны люди, а кто сейчас будет работать на Шин-ра? Старые друзья, бандиты или просто очень жадные ребята.        — Каковы условия?        — Во-первых, обезопасить моих родителей. Они сейчас проживают, кажется, в Гонгаге, и мало ли что вызнали эти киллеры. Во-вторых, мне нужна сумма порядка двадцати тысяч гил, отдать старые долги. И, в третьих, я хочу знать, какого чёрта ты нарушил наш уговор спасти Велда и сбежать из Шин-ра, Тсенг.        Он сделал глоток кофе. На вкус замечательно и той самой крепости, что достаточно горчит, но не делает напиток похожим на горелую жижу. Кажется, сегодняшний кошмар был не просто так, и теперь воспоминания не отвяжутся до самого конца дня. Тсенг глубоко вздохнул, глядя на нахмурившуюся Фрейру, в светло-карих глазах которой сверкали искорки ненависти. Что стало с той девочкой, которая пошла в турки больше от скуки?        — Президент обещал нам амнистию и восстановление департамента на полных правах. Я принял решение устранить Велда и Эльфи, и тем самым спасти вас всех.        — Что-то у тебя не особенно получилось, — Фрейра поставила пальцы клином, и накладные ногти при этом ударились друг об друга со звуком маленьких косточек.        — Об этом я узнал позже, — мрачно ответил Тсенг. Он опять ощутил запах тлена, ударивший в нос, и поспешил забить его кофе. — У меня к тебе тоже одно небольшое условие: Алвис сказал, что не особенно помнит событий Циркониады. Я хочу знать, что там произошло, и кто выжил.        — Конечно, он не помнит: его основательно приложило затылком. Выжили четверо: я, он, Мавр и Джудит. Остальные были... разной комплектности, когда я ползла через поле бойни. Когда-нибудь вляпывался в селезёнку своего товарища? Мерзко, и потом посещает тебя в каждом чёртовом кошмаре.        — Хорошо, тогда я жду твоего рассказа на завтрашнем бриффинге. Твои условия принимаются. К сожалению, мне некогда тебя стажировать, но я очень надеюсь, что этого не понадобится. Ты не разучилась стрелять?        — И дерусь я вполне себе ничего.        — Я надеюсь, ты так же понимаешь, что любой твой неверный шаг будет расцениваться, как угроза? С Еленой или Рудом ты, может быть, останешься жива, а с Язу разговор будет короткий.        — Ты мне не доверяешь, Цоцо?        — Мистер Тсенг, Фрейра. И нет, не доверяю. Елена, проводи нашу потенциальную сотрудницу в комнату с детектором лжи. Я спущусь к вам через пять минут. К сожалению, у нас нет незанятых квартир с мебелью. Матрац и пара стульев на ближайшее время тебя устроят? И мне нужен твой размер одежды.        — К чему такая спешка? Это потому, что Рено выбыл из строя?        — Откуда ты знаешь?        — Ну, это я была той самой загадочной девушкой-продавщицей, которая оставила Язу зелье. Вычтете это из его премии, сэр?        — Будто он когда получал премию, — проворчала Елена. — Сэр! Может быть, будет лучше, если она переночует у меня?        — Это исключено, Елена! — слова вылетели из глотки слишком быстро, слишком резко, и, конечно, это не ускользнуло от пристального внимания Фрейры.        — Я сумею за себя постоять, сэр, не стоит так переживать. Если она сделает ложное движение — я скручу её на полу наручниками. И уж точно удостоверюсь в том, что мисс Фрейра не свяжется с какими-нибудь союзниками на стороне.        Тсенг тяжело вздохнул, косясь на то, как Елена ударила кулаком в ладонь. Продолжать настаивать на своём — будет это излишней опекой или простой строгостью?        — Глаз с неё не сведу!        — Что, и в ванной подглядывать за мной будешь? — Фрейра картинно закрыла грудь и округлила глаза.        — Хорошо, Елена, будь по-твоему. Однако, ответственность за её поведение полностью твоя. Спускайтесь вниз, девушки, у меня есть кое-какое дело.        Когда они обе скрылись за дверями кабинета, Тсенг с досадой посмотрел на полупустую чашку кофе с молоком. Атмосфера лёгкой расслабленности была окончательно разрушена.