Далеко не все верят в привидения, а я верю. Знаешь, кто они? Это мужчины и женщины, которые не в силах избавиться от прошлого, — сказала тетя Эвви.— Вот кто такие привидения. А не те, — она махнула рукой в сторону гроба. — Мёртвые мертвы. Мы их хороним и захороненными они остаются навсегда. С.Кинг «Нужные вещи»
По узкой улочке проехал грузовой автомобиль с крытым кузовом. Колёса грохотали в выбоинах и неровностях асфальта. В одном из зданий, в полумрачной комнате с заколоченными окнами, насторожились два тёмных силуэта. Шум двигателя и лязгающей подвески вскоре стих, и первый силуэт выглянул в окно через узкую щель между досок. Второй, лежавший животом книзу на составленных вместе автомобильных сиденьях, хлебнул водки из горлышка и поставил её на кривой пол, опрокинув при этом баллончик освежителя воздуха. Тот упал на бок и покатился под стол. — Чего там? Тихо? — спросил лежащий человек. Им оказался Алвис, и он был полностью раздет. — Да, — вторым человеком в комнате была Фрейра, она вернулась от окна и опустилась на пуф. — Тогда продолжим, — прозвучал полный смирения голос. Девушка внимательно посмотрела на голое мужское тело и покачала головой. — Он такой большой, Ал, я даже и не знаю... — Просто... делай это понежней, ладно? — пробормотал Алвис, уткнув бледное и влажное от пота лицо в подушку. — Уверен? — Фрейра легонько ущипнула его голую ягодицу. — Давай уже! Разбалаболилась тут! — Просто расслабься, и будет не так больно. — Иди ты!.. Блять! — Алвис вцепился в кожаную обивку до скрипа, выгнулся дугой и истошно замычал. Все мышцы напряглись от усердия. Он охнул, тяжело дыша опустился на подушки и обмяк. По скулам крупными каплями стекал холодный пот. — Минус один. Следующий? — Не спрашивай, — пробормотал Алвис. — просто выдирай их к хренам. Что я, тёлка сопливая? Бывал в передрягах и покруче!.. Он не смог продолжить. Фрейра перешла к действиям, и, вот, Алвис снова нецензурно ругался и колотил кулаком по обивке. — Уверена, когда-нибудь ты научишься получать от этого удовольствие, — усмехнулась девушка. Она держала в руках окровавленные пассатижи и сжимала ими большой кусок двухдюймового гвоздя. Рана на боку Алвиса, откуда достали инородное тело, стала тут же сочиться кровью, но каплю аккуратно подхватили марлей. Гвоздь бросили в декоративную пластиковую накладку на автомобильный диск, в кучу себе подобных. — Терпи, СОЛДАТ, пробьёшься в первый класс! — сказала Фрейра. — Осталось совсем немного, самое больное позади. Алвис смиренно фыркнул и уткнулся лбом кожаную обивку. Осколки стекла, мелкие куски бетона и гвозди выковыривали из него один за другим, и это было определённо последнее дело, каким хотел заниматься кто-то из находившихся в этой комнате. Сзади у Алвиса почти не осталось живого места, но большая часть тела была уже очищена от инородных тел и белела свежими повязками. Виновник всех этих мытарств — сорвавший растяжку Язу — так и не пришёл пока в себя. Он лежал на койке в глубине комнаты, уже обработанный совсем не такими нежными, как могло показаться, руками Фрейры. Сейчас ей пришлось довольно глубоко расковырять рану, чтобы вытащить очередной осколок. Алвис зашипел и выругался в очередной раз, но почти не извивался, а только впился пальцами в обивку так сильно, что оставил на ней царапины. И тихо заскулил. — Ш-ш-ш! Подуть, где бо-бо? — Очень смешно, ёб твою мать! Ещё один гвоздь упал в кровавую кучу на пластиковой накладке. Сложно было сказать, который по счёту. — Спорю, ты скучал по этой части работы, м? — Я не скучал по долбанутым сявкам, думающим жопой вместо головы! Блондинка тупорылая, чтоб его!.. — Алвис застонал, когда Фрейра ухватила очередной осколок и потащила, но пассатижи соскользнули и жутковато клацнули в воздухе. — Вот, чёрт... — она уцепила край заново. — Кстати, как Рено? Ответ последовал не сразу, во всяком случае, если не считать ответом глухое мычание и мат. Вытащенный осколок ударился о край диска и поскакал по полу. — Я так испугалась, когда увидела его в луже крови! Сразу позвонила в полицию. Мне показалось, он меня узнал. Узнал же? — Понятия не имею, он ещё не пришёл в себя, — пробормотал Алвис. Тонкие осколки стекла один за другим выдернули из его бедра пинцетом и выбросили в липкую кучу. — Ну, значит, потом спросишь, — Фрейра сменила пинцет на массивные пассатижи. — А он совсем не изменился. Кажется, даже не постарел, только волосы отрасли. Помнишь, как он подтрунивал над тобой, когда ты только пришёл? (1) — Надо мной подтрунивала в основном ты, а он только на бабло разводил. Ржавый, как есть! (2) — Алвис громко выругался, когда из него достали последний осколок. Крупная щепка обрушила кровавую горку на пластиковой накладке. Часть рассыпалась по полу, сверкая в пятне солнечного света. Фрейра сердито прицокнула, но не стала ничего с этим делать. Она открыла банку перекиси и приложила смоченный тампон к ранке. Края зашипели множеством пузырьков. Розоватые полупрозрачные потёки устремились вниз по бокам Алвиса. Он расслабился и обмяк на диване, тяжело сопя и только мыкая, когда Фрейра прижимала тампон к коже. — Извини, кровь сильно идёт, — оправдалась она. — Какой кошмар тут у тебя! Скажи, Руфус с кем-то в потоке договорился? Вы оба — настоящие везунчики! Осколок мог попасть в шею или голову! В воздухе вился запах сладенькой химической отдушки и освежителя воздуха, которым еле получилось замаскировать вонь спёкшейся крови. Фрейра убрала избытки влаги из ран и принялась обрабатывать их одну за другой прозрачным антисептиком. — Если бы мне повезло, я бы сообразил прикинуться мёртвым вчера, — проворчал Алвис, вяло жестикулируя кистью в воздухе. — И от этого барьера никакого толку (3)! Дай закурить! Фрейра вставила сигарету в зубы своего пациента и подожгла кончик. Алвис затянулся и даже закрыл глаза в блаженстве. Он выпустил крепкий сигаретный дым через ноздри, как дракон. — А волшебное слово? — Баще работай! Покемарить охота — ты себе не представляешь как. И башня болит ещё как всегда. Не знаю, что за Жопорук мне прилепил пластину эту, но я б руки выдрал на хрен. — Ой, посмотрите на этого бедного-несчастного инвалида! Радуйся, что жив остался! — сказала Фрейра сердитым голосом. — Я вообще не понимаю, зачем ты вернулся! Я просила тебя всего лишь об одной вещи! Это было так сложно, да? Мёдом тебе в Шин-ра намазано? — Пришёл и пришёл, чо сразу развопилась, как сирена? — Алвис сделал вторую затяжку и выпустил струю дыма вниз. — Мне звонили с угрозами те же ребята, что и тебе. Наверное. В один прекрасный день разбудили предложением поработать на вежливых людей. Я сразу вкупился, что дело гнилое: кто может погоняло помнить? А я, знаешь, давно завязал. Попасться властям — и меня в каталажку, а там быстро разберутся, кого я буду, и Шин-ра поднесут на тарелочке с голубой каёмочкой. Так что я ушёл на дно. Думал, с концами, ага. А потом пару ребят с работы нашли в мусорке по частям. Тогда-то я и подумал, что лучше в Шин-ра своими ногами. Пришьют, так уж лучше свои, чем чужие. Фрейра тяжело вздохнула и перестала шелестеть пакетом, который она резала на куски. Алвис завернул голову, чтобы посмотреть на неё. В пальцах с этим безобразным гелевым маникюром был зажат наполовину израсходованный тюбик медицинского клея. Сурово сжатые губы Фрейры опустили уголки, и в этот момент она выглядела как сама не своя. — Они назвали меня по фамилии и настоящему имени. Потому я и подумала на Тсенга. — Чёрт! Ты родителям звонила? — Это было первым, что я сделала. Им должны обеспечить безопасность люди из ВРО. Это всё, что было в моих силах. Великий Один! Будто не хватило того, что бизнес отца и весь город ушли под землю..? (4) Фрейра безвольно опустила плечи. Ножницы повисли на одном пальце. Алвис потупил взгляд и стряхнул пепел с кончика сигареты прямо на пол. Кровавые разводы, грязь и рассыпавшиеся осколки было сложно чем-то испортить. — Наши телефоны прослушивают, вырезали пару контактёров. Голову одного насадили на пику, и ещё кто-то сливает СМИ нашу движуху. Дело — шило. — Так про взрывы и бункер — это всё правда? — ножницы щёлкнули в воздухе, но как-то лениво, и ещё один квадратик пакета лёг на склеенную рану. — Кто там был? Ещё один вариант Сефирота? Или?.. — она покосилась на Язу. — Ах, ну, да! Трое юношей в городе. — Именно. Ваще-то их пятеро было, но двое померли, я так понял. Всё руки не доходят почитать про педика. Короче, по наши шкуры знатная охота, и ВРО не поможет. Ты их начальство видала? У них у половины рожи протокольные! — Подумать, Хайдиггер прямо образец добропорядочности! — Не перебивай, ты! Я тут речь толкаю, а она хиханьки с хахоньками распускает! В общем, ты нам нужна. Нам кто угодно нужен, кто пушку может держать. Вон, даже этого Тсенг приплёл, — Алвис кивнул в сторону койки с напарником и сплюнул на пол. — А ты у нас баба толковая, с руками оторвать. О родаках подумай! Фрейра глубоко вздохнула и положила инструменты на столик. Взгляд и лицо стали какими-то серо-унылыми, и свидетельствовали о глубокой задумчивости. Алвис докуривал сигарету без особого удовольствия, уж кому как ни ему знать о том, насколько неприятно подписывать контракт с дьяволом-Шин-ра. Сейчас злой божок потрёпан и изранен, но что-то говорило, что это ещё не конец. И корпорация восстановится почти так же, как реабилитируется Руфус. — Ну, чо ты ломаешься? А как же твоя нелюбовь к скуке, все дела? Или чо, порох перегорел? Да, и куда ты свалишь-то? Найдут и зажмурят, и будешь плавать около Джунона, пока не выловят. Ну, и они мужики, подумай, чего ещё с тобой сделают. Фрейра вышла из задумчивого состояния. Она вернула банку анестетика на стол с сильным ударом, что пара капель вылетела из горлышка. — Сколько вам платят? — Чего? — Если я вернусь вылизывать задницу его крысейшеству, то хочу быть уверенной, что мне по крайней мере хорошо заплатят за это. — Хватит, чтобы лет в сорок пять смотать на Косту дель Сол, снять там ништяковое бунгало и плотно сидеть на райском порошке до конца своих дней. И ещё наследство останется. — Конечно, останется! Наркотики убьют через год-другой! — Короче, ты меня поняла. Мозгуй и чини меня уже. Спать завалюсь на пару часиков. Раньше часов трёх дня Тсенг нас не получит, пусть хоть на дерьмо изойдёт. Алвис затушил сигарету в свернувшейся крови и прижался лицом к подушке. Фрейра молча продолжила перевязку.***
Раздались неуклюжие шаги Кадажа по полу. С новыми телами вес правильно ещё никто не научился распределять даже чтобы просто ходить, потому крался сейчас брат громче, чем тарахтит насос в колбе. — Ты куда? — спросил двадцать седьмой, поднявшись на постели и чуть не ударившись при этом головой об потолок. Брат не ответил, может, он опять лунатил. Его нужно было срочно поймать. Язу аккуратно слез со второго этажа кровати, стараясь не отдавить плаксе какую-нибудь часть тела. Управляться с длинными-длинными ногами было ужасно непривычно и даже жутко: раньше приходилось спускаться по лесенке, а теперь стоило опустить стопы вниз, и они внезапно упирались в край матраца Лоза. Язу прислушался к звукам в ванной, поправил слегка перекосившуюся повязку на голове и проверил, где находится Лоз. Тяжелый «кабанчик», как его называла Старфилд, весил под восемьдесят кило, и если он вывалится из своей постели, то перебудит всех воем. Но брат спал у самой стены. Кадаж в ванной тяжело вздохнул и зашелестел одеждой. Язу вытянул руки перед собой и попытался сделать поправку на то, что они в два раза длинней, его шаг в два раза больше — забавное ощущение гиганта в стране карликов. Неожиданно пальцы упёрлись в косяк, ещё более неожиданно ноги шагнули на резиновый пол ванной. Кадаж не испугался: громкие шаги были не только его проклятьем. — Чего не спишь? — спросил он. — А ты? — ОН приходил ко мне. Опять. ОН рассказывал про Мать, ОН показывал мне мир снаружи. Как после такого уснёшь? Там всё такое огромное! Эти лаборатории по сравнению с наружным миром — как крошка на полу нашей комнаты. Потолок там так высоко, что никак не достать руками, даже если залезть на самую длинную на свете лесенку. ОН сказал, наружный мир тоже вот такой малюсенький по сравнению со вселенной. И Мать хочет взять нас в путешествие! Язу эта перспектива совсем не радовала: огромное пространство, где он будет водить, водить руками и не наткнется ни на один предмет. — Пока ещё не время, но скоро мы поможем освободить её, мы найдём её и наконец получим ответы на наши вопросы, а потом станем полноценными. — А Летун? А доктор Старфилд? Хил говорит, мы им нужны. — Хил — предатель. Он до сих пор жив только потому, что мы не можем убивать друг друга. Все против него, — Кадаж говорил слишком громко огрубевшим голосом. Впрочем, Язу больше пугали звуки, доносившиеся из его собственного горла. — Летун говорит... — Летун врёт! — перебил его Кадаж. — Он хороший, но лгун! Люди все лгуны, из-за них Мать в заточении! ОН сказал мне всю правду! — Лоза разбудишь, — двадцать седьмой выглянул в комнату, прислушиваясь к ворочавшемуся во сне брату. Кадаж осёкся и стал говорить шёпотом. — И потом, думаю, мы уговорим Мать взять их с собой, — задумчиво продолжил он. — Так можно? Кадаж замялся и потащил пальцы в рот. Он грыз и без того съеденные под корень ногти. Раздался мерзкий щелчок, когда резцы откусили тонкую полоску. — Я вот подумал... — Язу старался шептать, но этот шёпот был громким, нелепым и отдавался вибрацией в голову. — Ты сказал, мы станем полноценными, да? Что это значит? — Ну, полноценными, — Кадаж причмокнул, когда закончил грызть и достал палец изо рта, — Сейчас мы целые только когда вместе. А станем полноценными по отдельности, как люди, только лучше. — И разойдёмся? — Что? Нет, конечно! Как ты так мог подумать? Как мы бросим Лоза? Мы СМОЖЕМ разойтись. Это огромная разница! — И что мы будем делать, когда найдём её? Кадаж откусил второй ноготь, потянул за край и так сильно его отодрал, что наверняка до крови. Язу слышал, как зашипел брат и как он поспешно спрятал палец в рот, чтобы облизать ранку. — Когда найдём, тогда и придумаем. — И как Мать сделает нас полноценными? — Она же Мать! Она может всё на свете! Или ты сомневаешься в её силе, а? — Ты плохо спишь. Лоз переживает. — Лоз бы лучше переживал из-за волос на лице! Иди спать! Язу фыркнул, но молча развернулся и аккуратно пересёк комнату на ногах-ходулях. Когда он хотел залезть к себе, Лоз дёрнул его за штанину. — Мне не нравится ОН. Почему мы должны ему верить? — Ты просто дурак. Вот вставят тебе в голову батарейки — тогда сразу узнаешь, почему, — под весом двадцать седьмого лестница теперь скрипела, будто вот-вот развалится. Он лёг, отвернулся к стене и сделал вид, что спит, а сам слушал, как клацают челюсти Кадажа, когда он откусывал ногти. Лоз постучал в каркас. — Оставь меня в покое. Я хочу спать, — прошипел Язу и укутался покрепче в одеяло. Теперь снизу доносилось обиженное тяжёлое сопение. Хорошо, хоть не плакал. Двадцать седьмой лежал так неподвижно до самого включения света. Лоз — тоже. Кадаж сидел в ванной и грыз свои проклятые ногти.***
Язу открыл глаза, ожидая услышать потрескивание огня и звук падающих перекрытий. Втянуть носом гарь и горячий дым. Воспоминания о пузырящейся краске на досках и жар вездесущего пламени были подозрительно знакомы. Вместо этого он обнаружил себя в очередной прокуренной квартире с заколоченными окнами и постерами на стенах. Красивые улыбчивые женщины и мотоциклы. Душный, жаркий воздух внутри комнаты пропитывали крепкие запахи немытого тела и запёкшейся крови. Этот букет на редкость плохо маскировала какая-то резкая отдушка, мало похожая на духи. Никакого гудения труб или шагов за стеной. Тишина и покой. Напротив, прямо посреди комнаты стоял низкий столик и пара задних автомобильных сидений, переделанных под диванчик. На них дремал Алвис, весь обклеенный белыми марлевыми квадратиками и тёмными полосками лейкопластыря. Язу облегчённо прикрыл глаза. Он рад был бы подремать ещё, но мочевой пузырь внутри надулся, как воздушный шарик. И это была не единственная часть тела, которая желала хозяину доброго утра. За окном пронёсся автомобиль, грохая канализационными люками. Язу насторожился, попытался поднялся, на что спина отозвалась сильной тупой болью, а левый бок будто пронзила сотня иголок. На нём тоже были эти странные квадратики, а запястья покрывали плотно намотанные бинты. Щёку стягивала пара широких лейкопластырей. Язу пересилил себя и, кряхтя, уселся на койке. Он протёр глаза, пытаясь восстановить события бесконечного дня: раненый Рено, больница, стрип-бар, мужчина в не-белом. А что было потом? Потом Фрейра и огненный вихрь прямо в лицо из-за распахнувшейся двери. Удар спиной обо что-то твёрдое. И темнота. Двадцать седьмой хотел посмотреть время, но часов на запястье не оказалось. Полоска света, пробившаяся через узкую щель между досками, осветила столик, флакончики с медицинскими препаратами и бинтами на нём. По картонной коробке с большим крестом пробежал одинокий рыжий таракан. Там же лежали телефон и оружие в кобуре. Язу дотянулся до любезно оставленных ему брюк и попытался их натянуть, и тогда раны вновь напомнили о себе. Он решил заняться одеждой позже и с горем пополам поднялся с койки, держась за подголовник. Ноги казались ходулями, туловище — тяжеловесной канистрой с ворчащими от голода кишками. Язу зацепил уголок одеяла, медленно, придерживая поясницу и шипя на каждом шагу, проковылял через комнату. Одеяло волочилось за ним по полу. Солнце приближалось к зениту, значит, в отключке Язу был несколько часов. Улочки Эджа наводнились жителями, бродившими туда-сюда за оплетённым паутиной стеклом. Отсюда всё казалось настолько умиротворённым, будто происходило в какой-то другой реальности. Там не было ночных перестрелок, ярких огней стрип-бара и взрывов в лицо. Особенно, взрывов в лицо. Язу подтащил одеяло, укрыл напарника и убрал его обувь под столик, чтобы никто не запнулся. Кряхтя, он наклонился за телефоном, взял его в руку и захромал вдоль стенки в поисках туалета. Передний экран показывал одиннадцать утра. За ширмой обнаружился спуск в гараж, где стояла "Жемчужина", за первой дверью — кладовка с нагромождением консервных банок и коробок. Вторая дверь привела к цели, но не судьба. Утренний стояк гордо портил хозяину без того не задавшийся день. Язу задумчиво посмотрел на это дело и порадовался, что Алвис спит, а не бегает вокруг с какими-нибудь очень ценными замечаниями по этому поводу. Интересно, куда делась Фрейра? Сбежала ли она после взрыва? Двадцать седьмой открыл вентиль ванной, кран выплюнул ржавую воду и стал надувать пузыри, но потом поток с силой обрушился вниз и стал быстро светлеть. Опуститься на колени стоило огромных усилий. Даже больше, чем когда Тифа превратила его кожу в шкуру пятнистого хищника. Однако, ощущение тёплых струй воды, смывающих грязь с головы, определённо того стоило. Корки постепенно отмокали и отлипали от волос. Язу попытался нащупать коннекторы и, вроде бы, оба остались целыми. Он посмотрел на пальцы в бурой пене: раны под бинтами неприятно пощипывало. Самому мыть волосы до сих пор казалось непривычным: раньше это всегда делал Лоз, он же брата причёсывал и иногда заплетал. Особый ритуал, допуск к которому имел только Плакса. Вокруг слива крутились и мерцали пайетки, как мигалки на бензовозе. И здесь они... — Может, это вы следите за нами? Скажите мне, на кого работаете, и ваша смерть будет быстрой и безболезненной. К счастью, пайетки не отвечали. Наверное, испугались фигуры из пальцев, напоминавшей пистолет. Язу тихо изобразил выстрел, но пайетки и не думали тонуть или исчезать из поля зрения. Он вымыл волосы раза три, пока пена на дне ванны не стала белой. С горем пополам поднялся на ноги и отёрся смоченным полотенцем. Окончательно запах и липкость не исчезли, но стало куда лучше. Язу закрыл вентиль и переместился к унитазу. С потолка артистично спустился паук, раскинув в стороны длинные чёрные лапки. Может быть, тоже разделался с утренней проблемой и спешил облегчиться, да опоздал. Он завис где-то на уровне лица Язу и не двигался. — Извини, очередь, — сказал двадцать седьмой. Паук понимающе сложил лапки. — Это ты нас сюда принёс, да? Милая квартирка. Где Фрейра? — паук тоже молчал. — Украл себе? Прекрасно тебя понимаю. Она симпатичная. Разговоры с теми, кто не мог ответить, становились дурной привычкой. Язу смотрел на паука, паук — на него. Неловкое молчание дополняло журчание внизу. — Или ты женщина? Тогда ты пришла на меня посмотреть? Извращенка. В тот момент, когда он уже смывал, на краю раковины завибрировал телефон и скатился на дно рукомойника. Двадцать седьмой думал, что это какая-нибудь очередная реклама, но это было не так. Пальцы вцепились в трубку крепче, а сонная нега развеялась: сообщение пришло от Рено. «Всякие мне нравятся, ёпт. Главное — чтобы умные и не страшные, — значилось в СМС. — Прости что не ответил сразу, видишь ли, с дыркой в лёгком говорить трудновато, ёпт. Как сам? Перепугался, а?» На душе у Язу просветлело. Он стоял голышом в туалете с идиотской улыбкой на лице и тыкал по джойстику. Паук не двигался с места, потирал лапки, будто тоже заинтересовался тем, что такого увидел его собеседник. — Мой друг пришёл в себя, понимаешь? Паук никак не отреагировал. Язу ощутил себя неловко, но потом глянул на экран с сообщением и вновь просиял. «Ты ещё не выпрыгнул из торта на свадьбе Руда, — набрал он в ответ. — Он бы точно залез в поток и вытряс твою душу обратно, так что бояться было нечего :))». «Ах, чёрт, вечно Руд не дает похалтурить. Лады, не хворай. Шлёпни всех по попке за меня, ёпт», — почти моментально пришёл ответ. «Алвис будет против», — написал Язу, прыснув в кулак от смеха. «Ему — в двойной дозе! Все должны понять прелесть суровых жопопошлёпываний настоящей мужской дружбы, ёпт!» Двадцать седьмой хихикал, закрыв рот ладонью. Паук косился на него, как на идиота. В этот момент раздался скрип где-то внизу и разрушил всю тёплую атмосферу. Послышались шаги. Кто-то звенел ключами и на ходу убирал их в карман. Двадцать седьмой быстро прижался к стене и стал прислушиваться. Он вспомнил про спящего Алвиса и, несмотря на травмы, скорей потрусил к столику через комнату. Неизвестный поднимался по лестнице, ступени скрипели очень слабо. Язу вытащил торчащий из-под подушки Алвиса шокер и сделал быстрый рывок к ширме. Он припал спиной к стене и стал дожидаться гостя. Когда ширму откинули в сторону, он пропустил вперёд неизвестного, подкрался к нему со спины и взял в захват. Шокер подпёр челюсть противника. Испуганный вздох и запах духов от одежды. Язу пытался собраться с силами, чтобы спросить, кто это нагрянул без приглашения, но что-то пронзило очень резкой и острой болью его стопу. Хватка ослабла, и гость вырвался. Двадцать седьмой громко зашипел, переступил на здоровую ногу и приготовился сделать рывок. — Язу?! — удивленно воскликнул гость женским голосом. Из-под серого капюшона выбивались светлые волосы: Фрейра. Стопу отдавил каблук её ботинка. Вот зачем женщины носили такую обувь.(5) — Ты, конечно, милый мальчик... но, по-моему, слишком торопишь события, — она сально улыбнулась и оценивающе смерила обнажённое мужское тело. Язу не понял, что имелось в виду. Он даже не сразу признал Фрейру: без макияжа её глаза казались мелкими и бесцветными, а губы терялись на лице. Мешковатая одежда делала её нелепой и некрасивой. — Не запомнил твою походку, — прихрамывая на ногу, где осталось красное пятно, он вернул шокер на стол. Алвис спал, как убитый. — Ты всегда расхаживаешь голым при других? — Фрейра сгрузила на пол два больших пакета, с которыми она вошла в комнату, и принялась доставать из них сэндвичи, чипсы и напитки в банках. — Людей это так беспокоит. Всех, кроме лабораторных рабочих, — двадцать седьмой с горем пополам вернулся к кровати и откинулся на спину, морщась от неприятной, колющей боли во всём теле. Он покосился на брюки и даже взял в руку, но попытка согнуть ногу в колене не удалась. Тогда он бросил это дело. Фрейра с улыбкой приблизилась и протянула ладонь. Язу снова не понимал, чего она хочет. Она вздохнула и взяла брюки сама, а потом подставила Язу штанину, чтобы он мог надеть её на ногу. — Наверное, тяжело тебе пришлось в лабораториях. Я слышала про Ходжо жуткие вещи. — Не особенно. Я не помню, чтобы нам причиняли боль. В основном лгали. Но в этом вся сущность людей, так? Фрейра положительно хмыкнула и вернулась к столику со снедью. Она выгрузила остатки, скомкала пакеты и сунула в карман. Двадцать седьмой натянул брюки, те оказались слишком коротки, а ещё широки в поясе. — Тебе тоже стоит научиться немножечко привирать, потому что иначе в нашем мире лгунов тебе придётся несладко. — Говоришь, как Рено, — Язу указал на красную банку и попросил жестом её передать. — Правда? Ты мне льстишь, — Фрейра кинула её. Язу поймал и банку, и прилетевшие следом чипсы одной рукой не глядя. — Он мне написал сегодня. Ты поедешь с нами его повидать? — пшикнул ключ, в свете солнца мелкие капли взлетели в воздух. Язу наклонил край с отверстием так, чтобы струя упала ему прямо в рот. Сил подниматься не осталось. — Да! Он мне должен за зелье, они недешёвые, знаешь. Я вообще тут всё обдумала и решила вернуться в турки. Сидеть за прилавком скучновато. А вот такие приключения мне по душе, чтобы адреналин играл в крови, — она усмехнулась. — Кто бы мог подумать, что я так надолго застряну в рутине! Впрочем, никогда не поздно вернуться, правда? Я чувствую, что зреет что-то большое. У меня нюх на приключения. Ну, и ещё растрясти жирок было бы неплохо! Кислая, странно пахнущая газировка пузырилась у Язу на языке. Он бы предпочёл, чтобы не приближалось ничего такого, что отнимет у него пару ставших близкими людей. Фрейра открыла пластиковую упаковку с сэндвичем и поставила её на стол. — Я с детства мечтала о жизни, как в боевиках. Наверное, и магазин тот выбрала не случайно. Вечно приходилось держать ружьё под прилавком от всякого быдла. Всё ждала, что случится нечто, и мне придётся сбежать из этого города. Скрываться от полиции, прятать мёртвые тела, менять внешность, всё такое, как в детективах в вечернем эфире. Ты смотрел тот фильм, где девушку закопали заживо? Вот это — огонь! — Я не смотрю телевизор, — Язу читал надписи на банке. Судя по страшным названиям в составе напитка, названного производителем как «Гипер»(6), пить это было почти так же вредно, как получить облучение мако. Будут ли у него снова глаза, как у Сефирота? Тсенг не одобрит. — Ну, ты и зануда! Спи давай, тебе понадобятся силы вынести поток брани, который на тебя обрушит Ал. — Я привык, — он открыл чипсы и поставил банку себе на грудь. — Только не сердись на него, он добрый парень. Просто тщательно это скрывает, ну, ты знаешь, он же мужик-мужик. Как же они с Эммой друг друга доводили! А потом она прибегала ко мне, хватала первую банку мороженого и начинала рассказывать, какой мудак её напарник, — Фрейра захихикала. — Она уминала килограмм за вечер! Её даже Рено так не бесил. Знаешь, мне кажется, Ал ей просто безумно нравился, только она не могла себе в этом признаться. С восторгом таким: «А он как разошёлся, схватил солдата за грудки, сказал что он, простите, и куда ему запихает! Нам, конечно, тут же дали пропуск, но кто же так работает?!» — тонкие кисти Фрейры выписывали в воздухе артистичные жесты, как две птички. Язу достал пальцы из пачки, чтобы не перебивать собеседника шуршанием и хрустом. — Мне очень её не хватает. Мне всех их не хватает. С этой работой мы стали друг другу почти родными, как вторая семья. Люди без имён и фамилий. Мы Велда иногда папочкой называли, когда он не слушал, а Тсенг мне всегда казался таким суровым старшим братом: «Бу-бу-бу, я к вашему ребячеству отношения не имею, я уже вырос!» А ещё Эмма строила из себя задаваку-отличницу. И Джу, этакая женщина-кремень. Но копни глубже — и все обожали подурачиться. Мы как-то устроили драку на подушках в офисе, а тут входит мистер Шин-ра, и у него даже сигара выпала изо рта. Язу молчал и слушал. Голос Фрейры казался мелодичным, бархатистым. Она всё говорила и говорила, оживляя одну за другой картинки в голове двадцать седьмого. — Это было безумное, потрясающее время! Мы спасали жизни друг другу сотни раз, а смерть бежала по пятам! — глаза рассказчицы заблестели огоньками энтузиазма. — Конечно, у меня было много очень скучных заданий, но были и такие, что ух! Вспоминая хоть тот день, когда меня отправили на базу ЛАВИНЫ, а там оказалась ловушка, и мы с Рулуфом чудом выбрались из этих катакомб. Нас взяли в кольцо, мы уже прощались с жизнью, и тут Джудит влетает на огромном грузовике и давит всех этих солдат! Это было супер! Бедняга Ру! У него были такие огромные глаза, как чайные блюдца. Спорю, он чуть штаны не обмочил! (7) — она ухмыльнулась и потупила взгляд на стол. — Если бы мы тогда знали, что нас ждёт дальше... — Смерть вас всё-таки догнала, да? — Смерть догоняет всех, даже тех, кто протирает жопу дома у мамки с папкой. Мы просто надеемся, что первыми загребут нас, а не других. Знаешь, почему? А потому что мёртвым до пизды! Никто не думает, что любому, кто останется, будет точно так же тяжело, как нам самим. Язу перевёл взгляд. Это сказал Алвис, неуклюже перевернувшийся с живота на бок. — Если бы не наше любимое начальство, вставлявшее нам палки в колеса, мы все бы были живы. Руфус — крыса, ты сам об этом знаешь. Я надеюсь, слухи о его травмах и геостигме — правда. — Не он бы — так что-нибудь другое случилось. Какая разница-то? Сейчас с этим уже ничего не поделать. Нам остаётся только жить дальше. — Ты тоже говоришь, как Рено, — заметил Язу. — Это Рено за мной повторяет, педик! Свистнул мои мысли и рад. Тоже забирайте, а то устроили тут кружок хлюпиков, — Алвис слегка приподнялся, кривясь от боли, открыл банку и сделал пару глотков. — Фу! Гадость! — Как прежде не будет, — пробормотал двадцать седьмой. — Именно, что не будет, а все вокруг носятся и ноют, что вот, похерили малину. Ой, как же это так, они умерли, а я выжил? Они сдохли, ты остался — точка. Живи, радуйся. Это истина, которую я понял ещё в банде, — он так взмахнул рукой, что выплеснул свою газировку. — Даже если ты потратишь всю жизнь, проклиная Руфуса, твоя ненависть будет последним, из-за чего он копыта откинет. И ребят ты точно не вернёшь, только профукаешь всё за своим нытьём и слезами. Язу протянул руку и взял телефон с матраца, куда кинул его, когда услышал поднимающуюся Фрейру. На экране со снимка на него смотрели гордые, ухмыляющиеся лица братьев. «Они сдохли, ты остался» — грубая и правдивая мысль пронеслась у Язу в голове вновь — «Живи, радуйся». Он зашёл в параметры и всё смотрел и смотрел на персональные настройки. Внутри закопошился кристалл одиночества, и вспомнилось, с какой радостью начался новый день, а теперь в голове опять ворошились воспоминания. Из забытья его вывел резкий удар по столу кулаком. — Заткнись, придурок! Ты не видел того, что видела я! Ты был в отключке, а я пробиралась через оторванные куски тел в поисках хоть кого-нибудь живого! Ты не представляешь, как я радовалась, когда услышала чей-то хрип! — Фрейра оскалилась. — Надо было оставить тебя там подыхать! — А то я в Мидагре-то не был во время метеоритного дождя! И ничего, перешагивал через жмурьё и помогал тащить раненых. — Ой, посмотрите, какой герой! Через половину Эммы с кишками наружу тоже просто так бы перешагнул? — Ты чо мелешь? — Пылу поубавилось? — Ну, и чо теперь? Каждое воскресенье поститься по этому поводу? Может, мне ещё памятник ей поставить? — Фрейра вытащила у Алвиса подушку из-под головы и влепила ему в лицо. Банка выпала из рук, и содержимое расплескалось по полу и обивке дивана. — Жалко, что в тебе было мало осколков! Я бы вытащила ещё парочку для профилактики, таких, поглубже. Алвис показал Фрейре средний палец и стал вытирать подушкой влажные брюки. — А что если ты однажды забудешь их лица? Все до единого? — спросил Язу, не отрываясь от экрана телефона. Товарищи посмотрели в его сторону с недоумением. — Пф! Ты на меня гонишь что ли?! Я что, похож на склеротичную бабку по-твоему? Я никого никогда не забываю! Но вот оплакивать не собираюсь. А вы нойте сколько хотите, — Алвис взял открытый сэндвич, откусил кусок и повернулся к Фрейре. — Ну, так ты едешь с нами или тебя до порта подкинуть? — Ты уже спрашивал. Думал, так просто меня стряхнуть с хвоста? — Да знаю я, что ты редкостная упрямица! В этот самый момент снаружи раздался шум и крики. Фрейра и Алвис встрепенулись, и Язу тоже поднялся с кровати, чтобы подойти к окну. У него болело всё. Абсолютно всё. По улице бегом неслись военные, громыхая тяжёлой обувью, старшие по званию поторапливали их. Под громкую крепкую ругань молодые солдаты отряд за отрядом проносились мимо. — Они гонят патрули в центр города. Что-то серьёзное случилось, если эти лентяи так шевелятся. Или им дали под зад за разрушенный монумент?(8) — Не-ет! — по лицу Алвиса расползлась хищная ухмылка, он потёр заросший щетиной подбородок. — Это другое. Теперь появились другие люди, обычные жители Эджа. Их поток врезался в военных и судорожно заметался между зданий в дикой истерике. Кто-то в толпе огляделся по сторонам, приложил руки к лицу и закричал: «Плита обрушится! Бегите! Уезжайте из города!» Язу ухмыльнулся и захрустел чипсами. Время шоу, жаль, они всё пропустили. — Что происходит? — спросила Фрейра. — Не зря ты шашки крутил, да? — двадцать седьмой достал телефон, чтобы написать сообщение Рено. — Врубайте ящик, я хочу поглядеть на это представление! — Алвис вернулся на диван, взял со стола пульт и нажал кнопку питания. Телевизор забормотал на тумбе. На экране происходило что-то непонятное, и голоса диктора не было слышно за грохотом и визгами людей. Часть города ближе к Мидгару накрыло огромное облако пыли. Человек снаружи продолжал кричать, будил людей, те поднимали панику, и из окон уже слышались вопли. Плакали дети и женщины. С судорожным грохотом люди собирали вещи. Язу наблюдал за этим представлением с широкой довольной улыбкой и предвкушал возвращение домой. Он отправил сообщение и вышел на начальный экран. Там больше не было ни Кадажа, ни Лоза. Только белый пустой фон.