Empire State of Mind (Полюбить Нью-Йорк за неделю)

— Твою же мать! — взорвался Дженсен, когда в него впечатался очередной случайный прохожий с пластиковым стаканом кофе в руках. На счастье Дженсена, стакан был полон только на треть, поэтому пятно, образовавшееся на светло-голубой рубашке, не особо превышало размеры монеты в пятьдесят центов. — Простите, — пробормотал случайный прохожий и поспешно скрылся в толпе, оставив Дженсена разъяренно шипеть на испачканную рубашку в частности и на весь Нью-Йорк в целом. «Прелесть, просто прелесть. Как же я ненавижу этот муравейник», — не уставал мысленно повторять Дженсен, пробиваясь сквозь толпу и не особо заботясь о том, что его чемодан нещадно бьет сзади идущих по ногам. Всё, чего ему сейчас хотелось — оказаться, наконец, на пресловутом авеню каком-то там и получить в своё распоряжение обещанную каморку. «И сдохнуть в ней, — злобно закончил Дженсен, не в силах справиться с невероятным потоком желчи, нахлынувшим на него буквально в тот самый момент, когда он вышел из самолёта „Атланта — Нью-Йорк“. — Это ж надо, целый месяц убить на то, чтобы подписать всего один гребаный контракт. Да пусть эти придурки хоть золотые горы сулят — я не хочу находиться в этом городе!». Даже тот факт, что жить ему предстояло на Втором Авеню, что буквально в двух шагах от знаменитого Центрального Парка, как-то не очень помогал справиться с тошнотворным ощущением при виде забитого людьми метро. В нем Дженсену нужно было находиться еще как минимум час: проехать с десяток остановок, совершив целых, страшно сказать, три пересадки. Неужели кто-то может искренне любить Нью-Йорк? Подобные люди и вправду существуют, или их придумали для того, чтобы таким ненавистникам мегаполисов, как он, было стыдно? Он снял с себя пропотевший пиджак и слегка расслабил галстук, недоумевая, почему не догадался сделать это еще в аэропорту. В вагоне все равно было жарко и пахло какой-то дрянью, и для того, чтобы чувствовать себя здесь комфортно, можно было только выгнать отсюда всех людей. Можно было только гадать, как Дженсен не сошел с ума к тому времени, как ему довелось наконец-то вывалиться на ближайшей ко Второму Авеню остановке. Ярко светило солнце, да-да, и редкие участки зелёной травы очень умиляли, но раздражения этого не убавляло. Хозяйка квартиры, которую Дженсен снимал на весь этот месяц, оказалась дружелюбной тоненькой тетенькой с мышиным, но вполне располагающим личиком. Предложенный ему холодный чай и домашнее печенье немного скрасили отвратительное впечатление от Нью-Йорка, но не улучшили настроение полностью. — Я сама не очень-то люблю Нью-Йорк, — призналась миссис, как выяснил Дженсен, Гарди. — Потому-то и предпочитаю сдавать здесь квартиру, а не жить в ней. Но можно привыкнуть. Тем более если вы только на месяц. — Я постараюсь, — угрюмо сказал Дженсен, чувствуя себя виноватым за то, что так мрачно общается с этой милой женщиной. — Просто не с той ноги встал сегодня. Извините. У вас вкусное печенье. Миссис Гарди одарила его улыбкой польщенной бабушки и добавила чаю. Дженсен благодарно кивнул ей и подумал, что если бы в Нью-Йорке все были такими, то, пожалуй, этот город не был бы так отвратителен.