То неловкое чувство, когда твой отец Волан-де-морт.

Существовать в таком месте столько времени невероятно трудно. Но теперь я могу слегка двигаться. Это хорошо. Но кто я, где? Это странно... ... Это мой дом? Не похоже. Тюрьма? Если так, то я хочу выбраться! Выпустите или я буду пинаться! ... Все красное, красное! Это... цвет, да! Красное, переливается от светлого до бардового, есть голубой. У меня есть руки, прозрачные. Ноги, прозрачные. Это вены и кости? Мои собственные, не чужие. Мои. ... Мне тесно, как же тесно! Я хочу двигаться, дайте мне свободу, я больше не могу... Есть хочу, выпустите! Теперь я даже снова не вижу цветов... ... Тесно, боже, как же давит! Я больше не могу терпеть, мне больно, я хочу, есть, всего и побольше! ... Что это, боже!? Как ярко, как просторно, внутри все горит, как я... дышу? Больно, все горит! -АаууУааААА!!! - палату пронзил детский плач. Женщина обрезала пуповину, завязала узел и завернула кричащее тельце в пеленку. -Дайте мне его, - скомандовал мужской властный голос, женщина коротко кивнула и аккуратно передала младенца красивому мужчине, после чего подошло к матери. -Ой-йо-йой, Батюшки! - запричитала та и начала бегать вокруг нее, но девушка уже не дышала. Женщину вздохнула и развела руками, - умерла... Роды были тяжелыми, ребенок сильный был для бедняжки. Мужчина мельком взглянул на мать его сына: -Невелика потеря. Но я ее запомню, ведь она родила мне наследника, - он гордо и предвкушающе посмотрел на притихший сверток. Мед.ведьма помотала головой и накрыла девушку простыней с головой. Мужчина кивнул ей и вышел из палаты с ребенком на руках. Решив не рисковать, он отправился домой через каминную сеть. Прибыв, он решил отнести младенца в его комнату сам. Задача домовиков будет его кормить и все. Ему пару минут отроду как-никак, но оставлять малыша с кем попало, мужчина был не намерен. Спустя пару минут, он уже стоял в нужной ему комнате. Подойдя к кроватке, которая стояла прямо напротив двери, чуть дальше окна. Он аккуратно положил туда ребенка. Мысли и воспоминания проносились в маленькой головке со скоростью звука, заставляя вспоминать и дергаться во сне. Мужчина навис сверху и нахмурился. Вдруг младенец дернулся и резко вздохнул, после чего затих. Малыш свел брови и открыл глаза. Переведя немного расфокусированный взгляд на мужчину, он замер, продолжая рассматривать лицо своего отца. Спустя минуту он всхлипнул и громко заплакал, мужчина опешил от такой реакции. -Тшшш, чего же плачешь то? - начал причитать он, но ребенок не затихал, - а ну тихо мать твою! - не выдержав, рявкнул Лорд, ребенок сразу замолчал и удивленно уставился на новоиспеченного отца, хотя, скорее, это он новоиспеченный ребенок, - так-то лучше... У малыша дернулся глаз, он мельком оглядел помещение. И, как показалось Лорду, попытался встать, но у него естественно ничего не вышло. Ребенок поднес руки к лицу и выпучил глаза, мужчина поднял бровь, он не понимал сего странного поведения своего сына. -Слушай, ты только что родился, такое поведение необычно даже для двух месячного... - малыш мельком взглянул на отца и вздохнул. Он это понимал, а потом вдруг стал улыбаться, было такое чувство, что еще чуть-чуть и малыш засмеется смехом психопата или злодея (весь в папаню, кх). -Может, ты есть хочешь? - ребенок отрицательно мотнул головой, - странный ты, - заключил мужчина, малыш кивнул. Потом сделал жест рукой мол, выйди и оставь меня одного, Лорд поднял брови, но вышел, оставив ошарашенного сына пялится в потолок.

***

Что.за.хрень. Почему мой отец Волан-де-морт. Почему я вообще в мире ГП? Почему я младенец - понятно, даже мальчик, тоже нормально. Но... это даже другой мир. Причем определенно отличающийся от канона, странно все это... Но, довольно неплохо, даже круто можно сказать. Мне это, определенно, нравится, каждый хотел бы попасть в Хогвартс, наверное. А мне такая халява. Хм, хотя, раз я сын Лорда, вряд ли меня туда отправят... Пф, меня не остановить! Но если папаня будет действовать как в каноне, то я стану сиротой, не дай бог Пожирателям на воспитание отдадут! Этого следует всеми силами избежать, да и вообще, год бы какой сейчас узнать, вдруг я вообще в пятидесятых-шестидесятых, кто его знает...