Проклятый цыганкой

Познакомился я с нашими странными соседями-магами после того, как свалился в их заросший садик и успел посинеть – запутался в каких-то лианах, а затем повис на своеобразной удавке. В общем, когда на крики пришла хрупкая светловолосая девочка в миленьком платьеце, я уже собирался помереть. Окружённый цветами и кустами, да под луной, мой труп бы приобрёл романтичный вид, но пришедший на визг девчонки мужчина весьма чудаковатой наружности оборвал мне путешествие в Рай. Я повалился на землю, пытаясь отдышаться, а маленькое семейство пыталось понять, почему именно их сад был выбран местом для упокоения страдающей души. Пришлось успокаивать, что это всего лишь несчастный случай. Но мысленно отметил лианы как удачный способ самоубийства. Меня тогда напоили чаем и проводили домой. Уизли чуть глаз не лишились, увидев отчётливый синий след на моей шее. Мистер Лавгуд попытался объяснить что-то старшим, и как только заикнулся про метлу, я перехватил инициативу: — Я свалился с метлы. Легенда гласила, что я, такой идиот и самоуверенный кретин, решил прокатиться на метле, да упал в садик соседей. В конце разборок я заметил ярко-карие глаза, следящие за мной с лестницы. Джинни благодарно улыбнулась и потрусила к себе в комнату, пока не заметили её ночные бдения. А меня постиг полнейший разнос и наказание. Домашний арест. Сидеть в комнате молча и безвылазно. Я сразу раскусил план, чуть не улыбнулся. И это при зануде Перси. Конечно, он не настолько проницателен, чтобы заметить нечто подозрительное, однако, ухмылка на полрожи даже его может подтолкнуть к соответствующим выводам. С того дня я проводил много времени с Джинни и Полумной – за что меня близнецы прозвали нюней, — но ещё больше — в Лондоне. С Артуром уходил, возвращался когда угодно. У меня были большой запас старящих зелий, приличный опыт уличной жизни, а также ловкие руки. Иногда меня догоняли, и приходилось прятать синяки ото всех, иногда забирали деньги и отпускали. В большинстве случаев я уходил домой с хорошей выручкой. Жизнь шла, копилка становилась тяжелее. Меня даже как-то занесло в магическую часть города. Там, в одном из мрачных переулков, грязный рыжий парень, пропахший дешёвыми сигаретами, предложил мне поработать на него — добывать разные амулеты у бабулек. Опыт меня ничему не научил, и я подвёргся ещё парочке проклятий. Их успешно снял хозяин лавки подозрительных реликвий за копеечку. У магов, к слову, своя валюта. И теперь я стал горбатиться, лишь бы заработать приличный капитал. Открыл собственный счёт в банке, ёжась под подозрительными взглядами гоблинов, отдал долги мистеру и миссис Уизли, купил Джинни подарок ко дню рождения — колдокамеру. Простой фотоаппарат с виду, обычный Полароид, но на снимках люди движутся, будто кино смотришь. Боже мой, как же она была счастлива. Будто я ей пообещал поездку в Диснейленд. Но почему-то когда она радуется, я не могу сдержать улыбки. Одно я понял чётко: я ни в каком не параллельном мире. Передавая товары Наземникусу Флэтчеру, я неожиданно вспомнил свой опыт в Великобритании. Там мне на глаза попался именно этот мерзкий тип. Он пытался что-то толкнуть, кажется, фамильное ожерелье, за довольно крупную сумму. Тогда он был гораздо старше, лицом уродливее. Я грешным делом подумал, что он наркоман. Недалеко от разгадки ушёл. Он маг. Сейчас он опрятнее, да и под глазами не пролегли синяки. Не признал сходу. В тысяча девятьсот девяносто первом году я окончательно запутался. Первого марта, в день рождения Рона Уизли, в окно влетела сова. Это у волшебников почта такая. Какие же они странные. Но, признаю, удобно. Упырь попытался словить птицу, да ему только остались перья и ушиб – сова клевалась. Она обиженно ухнула и пристроила мою голову под гнездо. Да, я давно не стригся, нет, мне так нравится. Нравится быть лохматым. Как-то даже на ностальгию пробивает при взгляде в зеркало. Я чуть не упал под её весом и чуть не задохнулся от наглости птицы. Но вот оно, письмо из Хогвартса. Изумрудные чернила, восковая печать с гербом. Я уже знаю, что внутри. Любопытно было только, меня или Рона пригласили в школу магии. Я изгнал сову с «насеста», долго думал, отдавать ли её на растерзание упырю, но решил, что целой курицы для него достаточно. Вообще, нечисть оказалась занятной. Мы даже в картишки перекидывались пару раз. Однако упырь предпочитал шахматы – фигурками кидаться можно. В тот день мы с Уизли поиграли в семью, мне попытались всучи… подарить крысу Коросту. Это с моей-то боязнью грызунов!.. Ну, не совсем боязнью. Я их на дух не переношу. Кое-как замял это дело, перевёл разговор на тему Хогвартса. За это время я многое узнал, кроме… — Когда нужно подавать заявки на вступление на определённый факультет? На меня взглянули, как на идиота, пускающего слюни большую часть времени, но сейчас вдруг выдавшего один из законов мироздания. Артур доступно объяснил, что распределением занимается шляпа. И кто из нас псих? — В чём вообще разница между этими факультетами? — продолжил я гнуть своё, игнорируя взгляды братьев и сестры. Мы вообще об этом только вскользь говорили. «На Слизерине одни напыщенные аристократишки, на Пуффендуе – отсталые, на Когтевране - заучки». Всё. Один Гриффиндор идеал из идеалов. Мне вновь попытались это вталдычить. — Хорошо, хорошо! — примирительно поднял я руки. — Но неужели на Слизерине всё так плохо? А на других факультетах? Откуда такое предвзятое мнение? И близнецы подтвердили мои опасения: — О, Ронни, с такой тормознутостью тебе дорога на Пуффендуй. Я махнул на них рукой и засел в гостиной с чашкой кофе. В этом доме хорошо только то, что я тащу в него. Бешенный ритм семьи Уизли сводил с ума, постоянные крики действовали на нервы. Может, поэтому я стал водить знакомство со странной девочкой по имени Полумна. Вот действительно странной, эксцентричной и легковерной. Она могла часами рассказывать о нарглах и мозгошмыгах — что бы это ни значило, — хорошо только, что голос у неё мягкий и тихий. Буквально через пару месяцев произошло неожиданное, и это только добавило загадок и непонимания в мою и без этого запутанную жизнь. Я следил за Джинни, пока она летала, в одиночестве раскинувшись в корнях дерева, уже тянулся ко второму бутерброду, когда большая тень промелькнула в кронах. Сначала решил, что девчонка дурачится, но в следующие пару секунд я поменял мнение. Девочка вскрикнула, а на меня спикировало нечто большое. Спасаясь, я перекатился, и тень ухнула на то место, где я лежал до этого. Обернувшись, я не поверил глазам. Орёл. Большой американский орёл. Просто гигантский! Он следил за мной злобными глазками-пуговками и то сжимал, то разжимал когтистые лапы, к одной из которых был привязан конверт. Джинни приземлилась рядом, ошалело глядя на птицу, а я думал, как же заполучить письмо. — Ну, птичка, хорошая птичка, я заберу у тебя этот конвертик… Орёл взглянул на меня столь выразительно, что я тут же забыл, что хотел сделать. — Джинни, сестра моя, заходи сзади, а я попытаюсь вырвать письмо, хорошо? – прошептал я на грани слышимости. Девчонка кивнула. Глядя птице в глаза, я стал надвигаться на неё. Орёл попятился, угрожающе растопырив крылья, но не успел вцепиться мне в морду – Джинни прыгнула на него, ухватившись за шею, а я занялся когтистыми лапами. Опасными когтистыми лапами, которыми птица пыталась лишить меня зрения. К чести орла, его едва можно было удержать. И когда он взлетел, мы с Джинни упали на траву уставшие, но довольные – письмо было у меня в руках. Вдалеке эта несчастная птица крикнула, будто угрожая: «Я ещё вернусь и познакомлю вас с моими клювом и когтями». Воу! Это была знатная битва. А стоило ли? Кому вообще письма такие махины таскают? Я поднял над собой конверт, вглядываясь в надписи коричневого цвета. Салемский институт магов. Получатель… Шон Мерд. Я будто вновь попал в холодную воду и приложился о дно. Трижды прочёл, пять раз пытался проморгаться. Это невозможно. Просто быть не может. Я никогда магом не был. Да, очень удачливым, слишком удачливым, когда дело касалось карт, но точно не волшебником. Меня часто посещали дежавю, но с этим много кто знаком. Маг… невозможно. Я же не получал писем о зачислении в колдовские школы. Хотя погодите. Если предположить, что я просто пропутешествовал во времени и занял место Рона Уизли, то могло ли быть такое, что не получил я письма своевременно из-за этой фигни со временем? То есть, изначально предполагалось, что я попаду в такое дерьмо? Ну уж нет. Я найду способ изменить историю. С помощью магии или хитрости, но я заставлю ту цыганку землю жрать. — Рон… что это за письмо? Почему ты молчишь? Что случилось? — начала закидывать вопросами Джинни. И тут я вспомнил о её существовании. — Да просто шутка чья-то. Сарказм, ага. Придя домой, я и не рассчитывал наткнуться на мистера Уизли. Обычно в это время он работает, пашет во имя благой цели. Молли с ним мило беседовала, смеялась и… что за запах? Это… малиновый пирог. Праздник, что ли? В прихожей, рядышком с горой разномастных резиновых сапог, на столике, куда обычно кидались ключи и всякая мелочь, лежала газета. Пророк. Я подхватил её, пролистнул. Движущиеся картинки сильно отвлекали от чтения, это, пожалуй, самый существенный минус этого издания. Политика, встречи министров магии на конференции, экономика, подъём жалования министерским работникам, спорт, что-то про квиддич и турниры, а дальше пошли колонки для домохозяек и разные сплетни. Что же. Вполне стабильная ситуация в мире… так Артуру зарплату подняли? Аккуратно снял сапоги, весёленькие, жёлтые, прислушиваясь к воркованиям. — Какая чудесная новость! Теперь мы сможем подремонтировать дом, — мечтала Молли, подливая чай мужу. Я прав. Хоть что-то мирное и приятное. Покачав головой, я с улыбкой повернул к лестнице. Не буду их отвлекать. И портить настроение – тоже. Особенно миссис Уизли. Я тихо прошмыгнул в свою комнату, на ходу раскрывая письмо. Именно в тот день я понял, что трижды особенный: я маг, я проклят и я проживаю вторую половину своей жизни в теле рыжего мальчугана из многодетного семейства. Прекрасная бы получилась запись в медицинскую карту на приёме у психиатра, не правда ли? Впрочем, я бы с радостью это обсудил за чашечкой кофе и кексами. Только один из потенциальных собеседников пропадает вечно на работе, а второй люто меня не переносит. Бывало и хуже, поверьте. Спустя пару дней меня сопроводили в уже знакомый мне Косой переулок. Но сегодня я не был долговязым парнем, якшающимся с Флэтчером, нет, в этот солнечный летний день я Рон Уизли, первогодка Хогвартса. Собралось почти всё рыжее семейство. Только два старших сына, Чарли и Билл, предпочли работу совместному походу по магазинам. Перси витал в облаках, крутя руках значок старосты, близнецы порывались купить мешок пороха. Довольно затруднительно не вызвать подозрений, когда покупаешь вещи на личные деньги, будучи ребёнком из бедной семьи. Спишем на копилку. Я прошёлся взглядом по списку покупок, цыкнул языком и направился за мантией. Одежда говорит многое о человеке. Первое впечатление чертовски важно, и мне бы не хотелось ходить в поношенном, как близнецы. Не знаю, какие нравы у волшебников, но благородные англичане отличались чопорностью во все времена, поэтому выложил я на кусок чёрной материи довольно приличную сумму. По меркам Уизли, разумеется. В остальных магазинах я пытался выбить скидку, неудачно, в основном. Единственное место, в котором я сильно задержался, был книжный. У одного из стеллажей я долго стоял, рассматривая синий корешок пухлого талмуда. «Энциклопедия проклятий» — гласили посеребрённые буквы. Цена была соответствующая. Потратиться или сэкономить? В конце концов, меня это касается, а жить я буду безвылазно в школе на протяжении всего учебного года. — Я для бабушки, — ответил продавцу, сверлившему меня подозрительным взглядом. Да что такого? К знаниям тянусь, вот. А цена-то кусалась сильно. Оказалось, ценник остался ещё со времён распродажи. Согнувшись под весом своей ноши — и обиды — тоже, — я вышел из магазина. Что там было ещё в списке? Волшебная палочка. Чёрт возьми, будто Рождество уже завтра! За мной уже следили любопытные бесцветные глаза.