Under my skin

― Саммер, не толкайся! ― восьмилетний Дэни ловко увернулся от очередного удара сестры, подставив сидящей за столом матери щеку для поцелуя. ― И вовсе ты не нежная, в целом, может, ты и девочка, но дерешься хуже любого взрослого мальчишки! ― он гордо показал ей язык и плюхнулся на диван рядом с матерью, заставив Веронику тяжело вздохнуть и убрать важные бумаги обратно в сумку. ― Дэни, Саммер просто хотела сказать, что ей тоже не помешала бы помощь с украшением елки, ― поправив прическу, она кивнула в сторону огромной коробки с украшениями, которые дети еще с утра обещали разобрать и даже спорили, кому достанется право повесить ту или иную игрушку. Рождество в семье Эндрюсов проходило довольно стандартно: за несколько часов до начала праздника на Веронику навалилась куча работы в мэрии, а Арчи любезно перенял все ее обязанности по дому, параллельно успевая пожаловаться Джагхеду на жизнь и постоянно уточняя у Бетти, как готовить то или иное блюдо. К слову, друзья ежегодно собирались в большой гостиной и проводили праздники все вместе, неукоризненно следуя этой традиции даже тогда, когда счастливые Фред и Гермиона вдруг объявили о своем желании усыновить и отправились в Атланту, дабы посетить очередной детский дом. Арчи и Вероника, будучи уверенными в том, что эта поездка ничем хорошим не закончится, были весьма удивлены, когда на следующее утро радостная Гермиона объявила, что уже в скором времени они вернутся и будут праздновать втроем. Вспоминая всю эту суматоху и появление в ее жизни брата, Вероника каждый раз улыбалась и недоумевала, почему раньше не способна была заметить, как счастлива мать в присутствии Фреда и как трогательно старший Эндрюс относится к их семье, стараясь уберечь, казалось бы, от всего на свете то, за что они все так долго боролись. ― Мне нужно съездить в офис, ― зайдя на кухню, она обняла стоящего у плиты Арчи со спины и уткнулась носом в плечо мужа. ― Проследишь за тем, чтобы Саммер и Дэни не убили друг друга до прихода Джонсов? ― Довольно трудно обещать такое, ― закрыв кастрюлю крышкой, Арчи притянул ее к себе, убирая выбивающиеся из-под строгого пучка пряди волос и несколько секунд задумчиво изучая лицо жены. ― Неужели они не справятся без тебя даже в праздники? ― Бетти сказала, что у них аврал с документацией, ― Вероника устало пожала плечами. ― К тому же, я не успела купить Саммер подарок, а ты знаешь, что она убьет меня, если не дождется нового Айфона. ― Твоя очередь все равно наступит после Дэни, ― усмехнулся Арчи, вновь принявшись помешивать пюре. ― Бетти сказала, что позовет Шерил, кстати, ― услышав знакомое имя, Вероника замерла в дверях, отчаянно надеясь удержаться. Привычной уверенности в ходьбе на каблуках не ощущалось. На секунду все нужные мысли куда-то исчезли, и лишь обжигающее, словно знакомый пристальный взгляд рыжеволосой, имя осталось в памяти и крепко поселилось в ней. Она устало закрыла глаза, понимая, что против воли Купер бороться бесполезно, кивнула мужу в знак согласия и быстро направилась к выходу. В Ривердейле зима выдалась на удивление теплой, и Вероника с тоской вспоминала заснеженные улицы Нью-Йорка, каждый раз наблюдая за тусклыми пейзажами за окном машины и жалея, что обещанный по прогнозам снег перенесли на следующую неделю. Ей отчаянно хотелось прочувствовать атмосферу праздника, но мысли о Шерил и о работе начисто лишали ее такой возможности. Казалось, что прошедшие девятнадцать лет совсем ничего не изменили, а лишь усилили желание держаться от Блоссом так далеко, как только возможно. Какая-то часть Вероники все-таки постепенно заполнялась любопытством, и по дороге домой она гадала, как изменилась Шерил за эти годы, что, впрочем, было весьма очевидно, учитывая тот факт, что в последний раз она видела Блоссом на крыльце своего дома в день рождения Саммер, и тогда ни о каком страхе перед ее присутствием не могло идти и речи. Шерил не было в ее жизни целых одиннадцать лет. За такой длинный срок Вероника, казалось бы, должна была смириться и привыкнуть, однако парализующий страх и вечное «а что, если», сидящие в голове, в который раз убеждали ее в обратном. Они расстались вовсе не на доброй ноте, разрушив, казалось бы, долгие годы дружбы этой громкой ссорой в один миг, после чего Шерил скрылась за дверями особняка, а Вероника еще несколько дней рыдала в объятиях Бетти, совершенно четко осознавая: Блоссом в ее жизнь больше не вернется. Саммер частенько спрашивала ее о крестной матери, находя бесчисленные фотографии и записки в старых шкатулках Вероники и заставляя последнюю краснеть перед Арчи всякий раз, когда любопытная девчушка начинала свой допрос. Отчего-то в Саммер увеличивалось желание узнать о Шерил побольше, и Вероника не всегда могла совладать с собой, совершенно не представляя, каким образом отвечать на вопросы дочери, да и как вообще самой себе объяснить ту ситуацию, которую они с Шерил обе предпочли бы забыть. Она вернулась домой к восьми часам вечера и тут же налетела на Бетти, которая из комфортных джинсов и кофты уже успела переодеться в нарядное платье и каблуки. Идеально уложенные кудри подруги разбивали мифы о том, что она весь день провела на кухне, а радостная улыбка и энергия, исходившая от Купер, была тем самым, в чем Вероника так отчаянно нуждалась. ― Мы все тебя ждем! ― Бетти перехватила из рук подруги тяжелые пакеты и увлекла ее за собой в гостиную, посередине которой уже стояла аккуратно наряженная елка. ― Дэни сейчас возится с огнями, у вас чертовски старые гирлянды! ― она указала на спутанную кучу в углу. ― Ты в порядке? ― Нормально, ― уклончиво ответила Вероника, незаметно отводя подругу в сторону. ― Почему ты не сказала, что Шерил в городе? ― Я думала, ты знаешь… ― Бетти удивленно развела руками, улыбаясь на вопросительный взгляд Джагхеда и снова поднимая на подругу глаза. ― Она приехала вчера, чтобы разобраться с какими-то бумагами на дом. Ты же знаешь, после смерти ее родителей он пустует. Ну и она хочет его продать, или еще что-то… ― Я видела бумаги на столе, ― Вероника вздохнула, осознавая всю плачевность ситуации. ― Но зачем она здесь, Бетти? Если это твоя попытка нас свести, то… ― Попыток нет, Ронни, ― подруга крепко сжала ее руку, уверенно глядя в глаза. ― Мне жаль, если тебе будет больно ее увидеть. Просто… Она убита, Вероника. Одинокая и потерянная, у нее никого нет… ― Мы ― не ее семья, Бетти! ― Как раз наоборот! ― бывшая Купер недовольно передернула плечами. ― Она же крестная мать Саммер! По сути, вы ― единственное, что у нее осталось. Ты, Саммер и Дэни ― вы… ― И ты считаешь, это повод звать ее сюда? ― Вероника зло сощурила глаза. ― Позволь тебе напомнить, что последняя наша встреча добром не кончилась, и если она надумает ругаться в присутствии гостей… ― Она не будет, ― Бетти как всегда уверенно улыбнулась ей. ― Просто дай ей шанс, Вероника. Поверь, в глубине души тебе тоже это очень нужно. Подумать о том, нужно ей это или нет, Вероника так и не успела. После короткой трели звонка холодный ветер занес в комнату первые снежинки, а вместе с ними вошла и причина ее подступающей паники, облаченная в длинный красный плащ, широкий капюшон которого скрывал ее лицо от взгляда миссис Эндрюс. Шерил выглядела прекрасно. Вероника испуганно тускнела рядом с ее уверенной, чуть горделивой походкой, однако сдаваться было вовсе не в ее стиле, и она воспрянула духом, когда Бетти и Арчи оказались позади нее, помогая взглянуть в глаза своему страху. Блоссом, казалось бы, было плевать на численное превосходство, на все эти глупые поздравления и обмен любезностями. Она с порога отыскала взглядом Веронику и теперь не сводила с нее глаз, отчего той делалось максимально неуютно и страшно. Арчи отправился заканчивать приготовления еды, а женщины вдруг очутились напротив друг друга, разделяемые лишь годами разлуки и неизвестностью, пугающей обеих. Вероника ждала, пока Шерил скажет хоть что-то, однако рыжеволосая лишь улыбнулась ей, доставая из сумки аккуратно завернутые свертки и протягивая их Веронике. ― Это для Саммер и Дэни. Надеюсь, я угадала с ароматом духов. ― Надейся, ― против воли вырвалось у Веронике, и она тут же прокляла себя, заметив, как во взгляде Шерил заплясали дьявольские нотки. Резко развернувшись на каблуках, Вероника проследовала в гостиную, запрятав подарки в под елку и подозвав к себе Саммер, успевшую в честь праздника облачиться в белое кружевное платье чуть выше колена. ― Милая, ты помнишь тетю Шерил? ― Блоссом моментально растянула губы в улыбке и протянула девочке ладонь для рукопожатия. ― Ты хотела видеть свою крестную, и тетя Бетти с дядей Джагом решили устроить тебе сюрприз. ― Я очень рада знакомству, ― едва она закончила, Шерил тут же наклонилась к девочке и крепко сжала слегка подрагивающие ладошки Саммер в своих. ― Посмотри на себя! Ты выросла такой красавицей! ― Это еще спорно! ― фыркнул сидящий рядом Дэни, тут осекшись под пристальным взглядом матери. Саммер в кои-то веки проигнорировала колкость брата, с интересом уставившись на Шерил и не обращая внимания на взволнованное лицо Вероники, которая сжимала плечи дочери так крепко, словно боялась оставить Саммер в присутствии женщины хоть на секунду. Неконтролируемый приступ паники прервал Арчи, объявивший о том, что ужин готов. Виновато потупившая глаза Бетти легонько похлопала мужа по плечу, заметив, как Вероника и Шерил садятся рядом, не произнося ни слова. Глубокая пауза, начавшаяся, казалось бы, совсем недавно, длилась годами. Отчуждение в глазах Блоссом очень вскоре сменилось тупым безразличием, отчего Веронике нестерпимо хотелось скрыться из виду, оказавшись в крепких и надежных объятиях мужа. Она знала, что долго они отмалчиваться не смогут, и что-то обязательно пойдет не так. Любопытный взгляд Саммер, устремленный к той, кого она не видела ни разу в жизни, злил Веронику еще больше. Какая-то крохотная часть нее отчаянно хотела уберечь семью от правды, но Шерил… Шерил так просто не сдается. Долгожданный Рождественский снег выпал на следующее утро в тройном размере. Холодный северный ветер заставил спустившуюся в гостиную Веронику потуже запахнуть халат. Пройдя босыми ногами до двери, она было подумала покурить в помещении, тут же вспомнив, однако, как сильно Арчи ненавидит эту ее дурацкую привычку. Пришлось выбираться во двор и стоять под ледяными порывами ветра, проклиная в очередной раз себя за слабость и притворство. Все-таки, она обязательно скажет Бетти о том, чтобы та больше не смела действовать у нее за спиной и уж точно не надеялась, что глупое сводничество что-то изменит. Бетти абсолютно не понимает, КАК много им с Шерил предстоит выяснить, не осознает всей чудовищности ситуации, потому что даже сама Вероника до конца в ней не разобралась. Она поймала себя на мысли, что в последний раз ей приходилось курить в присутствии Шерил. Однажды они даже соревновались, кто бросит первой, и в этом состязании Веронике не было равных. Шерил хихикнула, когда они оказались на очередной вечеринке, полной пьяных подростков и никотина, сказав, что проигравшим порой быть выгоднее, чем победителем. Губы Вероники непроизвольно растянулись в улыбке, погасшей в ту секунду, когда незваная гостья ее мыслей вышла на крыльцо, держа в руках знакомую пачку сигарет. ― Не знала, что ты здесь, ― виновато пробормотала Шерил, тихонько притворяя за собой дверь особняка. ― Оделась бы, на улице сегодня прохладно. ― Без тебя знаю, ― огрызнулась Вероника, затушив сигарету и направившись к двери. ― Мои озябшие пальцы все поняли без твоих глупых замечаний. ― Расслабься, Ронни, ты дрожишь, ― она остановилась как вкопанная, чувствуя, как руки непроизвольно сжимаются в кулаки. ― Не называй меня так. ― А что так? ― Шерил сделала затяжку, и запах таких знакомых вишневых сигарет окатил Веронику с головой. ― Теперь только твоему мужу позволено называть тебя так, верно? А остальным права придется выбивать? ― Заткнись… ― Ты все такая же, Вероника! ― Шерил разочарованно прицокнула языком, давясь от смеха настолько наигранно и вызывающе, что взгляд Вероники постепенно целиком заполнила злоба. ― Ты бесишься с той секунды, как я вошла в твой дом по просьбе малышки Бетти, которая все еще отчаянно желает поиграть в семью. ― Я тебя не приглашала. ― Как и в тот раз, Вероника! ― Шерил горько усмехнулась, с наслаждением наблюдая за бледнеющим лицом стоящей перед ней Вероники. ― Ты всегда оправдываешься, всегда убегаешь! Прячешься за Бетти и за Арчи, за всей этой идеальной жизнью, где ты себе хозяйка! Ты же не этого хотела, верно, Ронни? ― смакуя каждую букву ее имени, Шерил вновь затянулась сигаретой. От запаха вишни Веронику затошнило. ― Кому какое дело до твоих слов, не так ли? До твоих пламенных речей о великом будущем и желании посмотреть мир? Твоя чертова трусость сделала тебя мэром, Ви, и теперь ты даже не стесняешься гордиться своей жизнью, пытаясь выставить меня виновницей всего дерьма! ― Замолчи! ― совладать с собой на этот раз не удалось. Рука Вероники крепко сжала ладонь Шерил, вызывая у рыжеволосой новый приступ дьявольского смеха. ― Видишь, как тебя заботит правда? ― она усмехнулась, легко вырвав ладонь. ― Почему же Саммер считает, будто я самопроизвольно ушла из ее жизни, а? ― Потому что ей не к чему знать тебя! ― Меня? ― Шерил вновь захохотала. ― Дорогая, не путай факты, умоляю! Узнать меня ей никто не мешал, тем более, что когда ты решила сделать меня ее крестной ты УЖЕ должна была понимать, какое значение я буду играть в ее жизни! Не помнишь, Вероника? ― Шерил чуть склонила голову набок, внимательно ее изучая. ― Ты сама очутилась в моей жизни! Когда чертов Арчи сделал тебе ребенка, ты прибежала ко мне, радостно визжа и пританцовывая! Тебе было плевать на колледж и все наши планы, но я согласилась! Я ОСТАЛАСЬ с тобой, ― она сглотнула, бросив сигарету на пол. ― И я не прошу любить меня за это, ровно так же, как не прошу любить за те истерики и бессонные ночи, когда твой ненаглядный пропадал на стройке, а ты сидела дома, разрываясь между Саммер и работой, и тонула в грязи, посвящая жизнь послеродовой депрессии, о которой никто, даже твоя драгоценная Бетти НЕ ИМЕЛА НИКАКОГО ПОНЯТИЯ! Веронику колотила дрожь. Она безмолвно наблюдала за Шерил, не находя в себе сил ответить или уйти. ― Тебя там не было, ― вдруг тихо пробормотала Блоссом, сдавленно улыбнувшись и поправив рыжие пряди волос, ― я знала, что ты все еще любишь Арчи. И что в каждом твоем поцелуе той ночью фальши больше, чем во всех твоих словах. Ты была моей семьей, Ронни. И я так чертовски дорожила тобой, что не готова была признавать очевидное… ― Ты знала… ― Да. Я знала, ― Шерил достала из кармана очередную сигарету. ― Мы были подругами, Вероника. В тот вечер, когда Бетти вышла за Джагхеда, у нас обеих никого не осталось. Ты приняла меня, а я осталась верной тебе. До рождения Саммер я до конца не могла понять всей картины, ― она закурила, кутаясь в пальто. ― Я приехала ради нее, а ты опять у меня ее забираешь. ― Никто не мешал тебе общаться с ней! ― Вероника скрестила руки на груди. ― Ты сама выбрала не оставаться. ― Ронни… ― Шерил вновь вдохнула вишневый аромат, смотря на Лодж уставшими глазами. ― Я умерла бы за тебя тем вечером, если бы потребовалось. Но ты ушла, оставив на постели глупую записку со словами извинения. И уже на утро мне пришлось собирать себя по кускам, чтобы двигаться дальше. Ты знаешь, что бывает после того, как проиграл, ― она с улыбкой подняла глаза к нему, ― порой очень трудно начать играть заново. ― Мам? ― запыхавшаяся Саммер внеслась в гостиную, чуть не сбив Веронику с ног. ― Где тетя Шерил? Она подарила мне такие классные духи! Стоявшая у окна Вероника обернулась, привычно улыбаясь дочери сквозь слезы. ― Она уехала, дорогая. Тебе, однако, очень идут духи, ― она крепко обняла Саммер за плечи, закрывая глаза и надеясь, что запах вишневых сигарет как можно быстрее покинет ее память, а вошедший в комнату Арчи не заметит, как она украдкой достает красиво упакованный флакон, вдыхая до боли знакомый аромат летних цветов. «Саммер», ― слышит Вероника едва слышно, когда голос Шерил снова находит ее в воспоминаниях этой ночью. ― «Саммер ей отлично подойдет».