~*~*~
Особняк Амеллов. После недолгого, но неприятного разговора с дядей, магесса поднялась в свою комнату. Девушка сидела на кровати и бесцельно смотрела в одну точку, когда в дверь постучали. – Хоук, я не знаю, что можно сказать в такой момент. Может, я могу что-то для тебя сделать? Магесса подняла невидящий взгляд на стоящего перед ней целителя. – Можешь, – Хоук дернула отступника за мантию и повалила на кровать. Прижавшись к мужчине, она тихо сказала: – Просто побудь так и помолчи. Девушка больше не плакала. Слез совсем не осталось, как и сил их лить. Уткнувшись в пернатую накидку, Хоук думала, что свихнется, если перестанет чувствовать это тепло живого тела рядом. Слова сейчас могли привести к непредсказуемым всплескам эмоций, так что, не говоря ни слова, они так и лежали, пока магесса наконец-то не уснула. Смотреть на подавленную девушку было невыносимо, а помочь не представлялось возможным. Отступник обнимал спящую Хоук, и пытался придумать хоть что-нибудь, чем можно было бы отвлечь магессу от тяжелых воспоминаний и гнетущих мыслей.~*~*~
Хоук перестала появляться в "Висельнике". Перестала встречаться с кем бы то ни было. Не принималась ни за какие дела. Старательно избегала друзей. Встревоженный Бодан, в очередной раз сообщивший, что монны нет, рассказал, о том, что Хоук уходит из дома и порой по несколько дней не появляется. А если дома, то не ест, никого не пускает к себе, даже убраться, и не выходит из комнаты. Целитель, сходивший с ума от волнения, решил подкараулить магессу у ее дома. Уже не надеясь на удачу, маг заметил темный силуэт, нетвердой походкой приближающийся к особняку. – Хоук, – отступник спешно приблизился. На магессе был плащ, полностью закрывавший тело и на половину лицо. – Привет, – улыбнулся целитель. – Ты что-то совсем пропала из виду. Как у тебя дела? – Все хорошо, – тихо сказала девушка, не снимая капюшона. – Я немного устала. – Да, да, конечно. Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Ребята волнуются… я тоже. – Скажи, что у меня все в порядке. Я пойду, – магесса направилась к двери. И все бы вроде хорошо, но тут маг в слабом свете факелов заметил на светлых плитах брусчатки довольно большие темные пятна, и шли они следом за магессой. – Создатель милосердный, ты ранена?! – целитель за плечи развернул к себе девушку. Та тихо застонала от прикосновения. – Бодан! – придерживая Хоук одной рукой, маг забарабанил в дверь поместья. Сняв с девушки плащ, отступник оторопел. Синяки, ссадины, порезы – новые кровоточащие и старые уже начавшие заживать. На боку была глубокая рана, наспех перемотанная каким-то тряпьем. Хоук сильно похудела и была бела, как простыня. По состоянию одежды можно было судить, что ее носили, не меняя, уже недели две минимум. – Что же ты делаешь с собой, Хоук? – сдавленным голосом сказал целитель, когда закончил залечивать раны. – Я просто хожу гулять за пределы Киркволла, хочется подышать свежим воздухом, – девушка даже не повернулась к целителю. Она смотрела ничего не выражающим взглядом, ужасающим взглядом, каким смотрят на мир лишь усмиренные.~*~*~
После этого случая в прогулках магессу постоянно кто-то, якобы не видимо, сопровождал. Влезть в очередную самоубийственную драку ей не давали, и несмотря на все ругательства и протесты, за девушкой всегда шла одна из «нянек». Дежурили они по очереди. В один из последних раз, когда магесса заметила неуклюже прячущуюся от нее Мерриль, Хоук поняла, что пора заканчивать этот балаган. Вечером того же дня, было решено навестить друзей в «Висельнике» на традиционной посиделке, которую, может быть, кто-то еще посещал. Хоук осторожно заглянула в приоткрытую дверь. – А ну, посторонись, – попытался убрать девушку с дороги какой-то пьянчуга. За что тут же получил локтем под дых и уполз восвояси. Как ни странно, сегодня были все. Ну, кроме одного ушастого, который весь день дышал магессе в затылок. – Эй, выходи, – со вздохом сказала Хоук. Из ночной тени выступил эльф и, не сводя глаз, смотрел на девушку. – Пора с этим уже закругляться. Как дети, честное слово. Эльф кивнул. Сделав глубокий вдох, магесса толкнула дверь и с широкой улыбкой на лице шагнула в таверну: – Ре-ебя-ята-а! Как же я соскучилась.