Прощай, Пашка!

       (От имени Алисы)        Я знаю, что некоторым хотелось бы прочитать, как мои стройные ножки и вполне приличная задница заменились очаровательно-соблазнительным и изумительно-изящным, хвостиком, а из спинных позвонков вырос неповторимо-потрясающий и сногшибательно-привлекательный спинной плавник. Откровенно говоря, тогда (как и сейчас) меня не волновало, заменилась ли моя пятая точка чем-то другим, или осталась во время моего заплыва на нужном месте. Тем не менее, когда я оказалась в Москве-реке, произошло более нечто интересное: я попала в туннель, такой же гладкий, как внутренняя поверхность ствола пушки (читала, но сама не проверяла). Скорость полёта у меня была довольно приличная. Не смотря на это, во время полёта, я не сталкивалась не с одним препятствием, а обходила его подобно ветру. Я не чувствовала не головы, не рук, не ног... но у меня было зрение. Зрение не было физическим, скорее, ментальным (точнее, я не задумывалась). Края моего тела (да и было ли оно вообще) скользили по поверхности, как снаряд по стволу. Только снаряд — твёрдый, а я... была гибкой, как питон (щупальце). На миг я увидала себя со стороны. Это был, болид, имеющий длину моего тела. За болидом тянулось небольшое завихрение. А куда поворачивала голова, там прорисовывался предполагаемый путь. А это значило, что кроме меня был ещё некто пихающий меня в задницу (простите за выражение), чтобы я не останавливалась, а летела сломя голову неизвестно куда.        Так я пролетела Москву (реку), Оку (приток Волги), Волгу, и Чёрное море...        Когда же я вынырнула в одном месте на поверхность (мне было интересно узнать о себе мнение людей), то услышала:        — Мама, я же говорила, что Несси существует!        Это был итальянский язык. Впереди меня ждал пролив Ла-Манш. Желая быстрее оказаться в океане, я рванула вперёд. Меньше секунды у меня заняло, чтобы пролететь Cредиземное море.        Я была в Атлантике. У меня был выбор: город Ленина, или знаменитый Мако. Я выбрала остров.        Здесь я имела особые переживания. Туннель, по которому я летела, выпрямился, и я стала самым настоящим болидом. Разряд... и я вылетела из туннеля недалеко от острова. Я ещё летела с приличной скоростью, как снова стала Алисой Селезнёвой. В Лунном пруду я вынырнула практически на "автопилоте".        Что было потом, мой мозг отключил. Я просто помню, что кто-то поднял меня из воды, и положил на камни...        — Она же вся "синюшная"! — услышала я женский голос.        — Бедняжка, первый раз, наверное! — был другой голос.        — Мы должны поработать с её телом! — предложила третья, — иначе она не выкарабкается!        — Девочки, что случилось? — услышала я голос парня.        — Зак, у нас новенькая. Но, видимо её сильно плющило... посмотри сам!        — Отойдите от неё!        Потом была вспышка света... и разряд... было немного больно. Но это вернуло меня в сознание, я стала ощущать руки, ноги... наконец, мою любимую задницу. Для верности я по ней похлопала. Было чуть больно, но моя задница была на своём месте. Значит, я — человек. Последнее, что ко мне вернулось, это зрение. Я открыла свои глаза, и увидала мужские и сильные ноги в кроссовках... шорты... сильный торс... и жезл. Боже мой, это был трезубец.        "Нептун!" — подумала я. Когда же я хотела взглянуть на "вилы", меня отдёрнул внутренний голос:        "Не смотри!"        На меня напал такой страх, какой нападает, только перед лицом приходящей из тьмы красавицы с косой. Со страху я закрыла свои глаза.        Я почувствовала снова, как сила коснулась меня.        — Открой глаза! — услышала я.        Я открыла. Жезл Нептуна был простёрт ко мне.        — Встань на свои ноги, и больше так не делай!        — А вы уберите свой жезл!        — А ты смелая!        Жезл из его рук исчез, а на его шее оказался медальон. Парень протянул ко мне свою руку, и чисто по-человечески поздоровался:        — Зак! А как твоё имя, красавица?        Я подала свою руку.        — Алиса Селезнёва из Москвы!        — А вы случайно не "Гостья из будущего?"        — Это было четыре года назад.        — А здесь за это время прошло тридцать лет!        — Что? Сейчас 2013 год?        — Он самый, Алиса!        Я встала. Прохаживаясь взад-вперёд по пещере, я сказала:        — Значит, путешествия во времени возможны, минуя центр перемещений?        — То есть?        — Я была "щупальцем", когда дала внутреннему навигатору установку лететь на остров Мако, но не сказала ему год. Но он знал, что я ищу Павла Гераскина, который отправился на тот остров. Всё, что я помню, это вспышка света... потом меня расплющили... и вот, вы — Зак, мой спаситель!        Проходя мимо парня, я не могла не отблагодарить его, за то добро, какое он мне сделал...        Можно сказать, что я "сорвала" с него поцелуй. Чтобы как-то оправдать себя, я сказала ему:        — Не бойтесь, я не отберу вас от ваших девушек, ибо я ищу своего друга...        — Что же, вы его найдёте, милая и горячая русалочка! Только, впредь, не уподобляйтесь глупой женщине, запечатлевая каждого проходящего мимо вас самца!        Эти его слова вогнали меня в краску, отчего я хотела сбежать, как он, поймал меня за руку:        — Стойте, красавица!        Подчинившись силе тритона, я остановилась, и повернулась, но по-прежнему боялась смотреть к нему в глаза.        — Простите меня, если я применил к вам силу! — сказал он.        — Я, наверно, заслуживаю, — сказала я, смотря вниз, — если вы назвали меня глупой!        — Нет, что вы! Я только сказал: "Не уподобляйтесь!" Но вы не глупая, а очень умная, красивая, и что вероятно, такая же и нежная...        — Вы...        У меня не было слов... Если бы вы знали, что могут ласковые слова мужчины (тем более тритона). Взяв другую мою руку, он спросил:        — Вы позволите?        — Да, конечно!        (От автора)        Простому человеку показалось бы, что он приглашает её на танец. Для кино это было бы наилучшим решением. Но это не кино, а Зак и Алиса — не простые смертные, да и смертные ли (но последнее — другая тема).        (От Алисы)        Как только он взял мои руки, оставшийся в закоулках души страх, куда-то делся, а мою душу наполнил мир, а я сама в себе пожелала, чтобы он проник в меня... И мне снова стало за себя стыдно. Я хотела отвести глаза от него, но уже не могла, потому, что хотела...        Неожиданно его глаза изменились, и я начала вспоминать свою жизнь, не всю, но выборочно. Последнее меня натолкнуло на мысль, что выбирала не я, что мне вспоминать, но он. И я поняла: он был во мне, он читал меня как открытую книгу, мои мысли, желания, чувства... А когда дошло вспомнить то, что было между мной, и Павлом... Аркадием... моё лицо залилось краской, и мне захотелось его спрятать... на его плече. И он позволил мне. Опёршись руками о его грудь, я сделала это. Я хотела заплакать, попросить прощение за свою безнравственность. Но он мне сказал, шепча на ухо:        — Не бойся, я не осуждаю тебя! Никто не осудит тебя, больше!        Как и самец не хочет покидать самку после нечто прекрасного и чувственного, так и Зак не покинул меня, а так и стоял, придерживая меня, и даря мне свою любовь. Это было странно, но он познал меня: мои мысли, желания, фантазии... Наконец, он начал говорить. С первых же его слов я поняла, что он сумел заглянуть в моё будущее. Он сказал:        — Алиса...        Если бы он тогда мне сказал: "Алиса, выходи за меня замуж", я бы без раздумья ответила "ДА", не посмотрев на то, что у него гарем из нескольких сотен особей. Но он сказал не то, что я подумала. И так, как я отдалась ему всем своим сердцем, дальнейшие слова не принесли для меня никакой боли, но я их приняла с великим смирением и кротостью. Вот они:        — Алиса Селезнёва! Впереди вас ждёт важная встреча, не буду говорить, с кем. Вам покажется, что вы его знаете, не бойтесь его, а доверьтесь ему, как доверились мне, примите его предложение!        — Зак, а если он окажется скорпионом, и изъявит желание взять меня замуж...        — Он не окажется скорпионом, и не возьмет вас замуж. Это будет другое предложение, которое изменит вашу жизнь. У вас будут новые друзья, и новая жизнь!        — И последнее — прекрасно!        Я подумала не о новой жизни вообще, но о новой жизни, в смысле потомства. И так, как Зак читал меня, он улыбнулся:        — У вас будет прекрасная дочь! Но прежде, вы должны кое-что сделать для своих друзей.        — Зак, о чём ты?        — У тебя будет время подумать.        — Чтобы это ни было, я это сделаю!        — Вот и прекрасно! А теперь, я хочу тебя познакомить с моей стаей!        — Со своими жёнами?        — Алиса! У меня есть возлюбленная, как и у тебя, есть друг!        — Прости!        (От автора)        Алиса провела в стае три дня и две ночи.        Их было много: сотни прекрасных созданий. И на всех — один самец. Что этих прекрасных созданий соединяло с этим самцом? Какая у них была история? Всегда ли у них всё было прекрасно, как сейчас? Или были времена испытаний и борьбы... возможно. И каждая желала побыть с ним... не только по-русалочьи (это было не один раз кряду в день, или ночь), но по-человечески, как у людей (чего не было, того не было). Он действительно оказался верен своей любви. За свой хвост же он не отвечал (так, по крайней мере, он говорил).        А Селезнёва, пребывая в стае, не теряла времени даром. Она изучала взаимоотношение пейринга "русалка/тритон". Русалок было просто тьма... а вот тритон всего один. Прямо как царь Соломон (Сулейман). Используя опыт прошлых лет, она смогла спокойно, без слюней во рту наблюдать за брачными играми. Она сделала много ценных наблюдений. Обычно молодые ограничивались поцелуем с выбором метода оплодотворения внешнего (методом пейринга икра/молока), и внутреннего (как у птиц, о чём подробнее сказано в главе "Я - биолог"). Примечательны два случая. Один случай вогнал тритона в глубокую краску. Второй же случай побудил тритона на миг стать человеком. Но в обоих случаях он супружеский долг тритона выполнил с честью, обе русалочки были довольны.        Первый случай        Он не сразу понял, что новая супруга от него хочет. Вроде бы она и не собиралась "пускать" его, а заняться методом внешнего оплодотворения, но все её действия побуждали его плоть... к другим действиям. Как он не держался, плоть тритона брала своё. Казалось, что русалочка управляла тритоном. А долг тритона — осчастливить русалочку (неважно как). Он уже пожалел, что заранее не договорился о "способе". Но, как говориться после драки кулаками не машут. Они были оба счастливы, и он и она. И в самый счастливый долгожданный момент... она скинула икру в заранее приготовленную лунку. И он понял, что русалочка хотела. А желание русалочки, это залог успешного оплодотворения икры, и здорового потомства. И так, как тритон немного опешил, она ему немного помогла: сама позаботилась о том, чтобы каждая икринка получила живительный сок самца. Когда дело было сделано, они вместе зарыли оплодотворённую икру песочком, ещё раз поцеловались, и разбежались в разные стороны.        Второй случай        В тот раз даже до поцелуев никак не могло дойти. Русалочка оказалась настолько шустрая, что постоянно увёртывалась от его цепких рук. Вот-вот их губы должны были соединиться, как она... выскальзывала из его объятий. Он носился за ней среди сотен русалок, нырял за ней в глубину бездны, выпрыгивал высоко над водой, и даже дразнил своим достоинством. На последнее русалочка и обращала своё внимание. Наконец, она заманила его в грот. Выпрыгнув на берег, она перевернулась на спину. Тут из воды вылетел он. Она думала, что он её раздавит, или, промахнувшись, разрубит на части. Но закончилось всё вполне счастливо.        — Что же ты бегала от меня, красавица?        — А ты бы не согласился на ТАКОЕ! — сказала она, — разве не так?        — Если бы ты пришла ко мне в мой земной дом, я бы тебя выставил за дверь!        — Спасибо за откровенность! — съехидничала та. Но она не закончила. — А почему бы тебе не любить всех нас, как любят парни девушек, почему мы все должны по-всякому извращаться, чтобы получить драгоценное?        — Вы не будите извращаться!        — Верно! Потому, что с этой минуты у нас всё будет так, как бывает у людей!        — Хорошо, я обещаю!        После того, как русалочка получила желаемое, она скрылась в бассейне. А он сел, обхватив голову руками. Я вышла из укрытия, и села рядом, обняв его. Я его утешала, говорила ему ласковые слова, и даже, обещала ему, что он будет сегодня спать, если подарит своё время мне! Как это было глупо с моей стороны, обещать что-то парню.        Я не заметила, как в скором времени мы обнимали друг друга. Потом я почувствовала его в себе. Я обняла его пятую точку, и помогла... мои бёдра пронзила боль... и ещё... мне казалось, что сейчас всё свершиться, и я буду от боли избавлена раз и навсегда. Но, как это бывает, на самом интересном месте... нас разъединили.        Прошёл всего лишь один миг, с тех пор, как я ещё один раз прошла через туннель. Никаких превращений не было, просто проход с одного места в другое, причём без моего согласия. Можно так сказать, что это было насилие над моей душой! Зачем, зачем так меня обламывать? Кому это надо? Я же с Заком даже не попрощалась! Теперь я знаю, что испытывают женщины, знаю, что такое женское счастье. Но какой прок от этого? Была бы человеком, прыгнула бы в воду... и всё. А если прыгну сейчас — вырастит хвост (какой, в данном случае не важно). И что толку от того? Всё равно же останусь живой!        Выйдя на берег, я села на камень. Морской бриз и крик чаек, пение океана и шум ветра делали своё дело: я успокаивалась, входила в транс, и мне захотелось улететь... далеко-далеко, к звёздам, и забыться, лет на двадцать. Я закрыла глаза, подняла руки, и полетела.        Русалка в космосе        Сзади остались Юпитер, Плутон. Вот сзади остался наш родной Млечный Путь. Всё мне было знакомо: звёзды, метеориты, звездолёты. Вот летел пассажирский корабль. Я поравнялась с ним, и посмотрела в иллюминатор. В него смотрел ребёнок. А я, казалось, слышала то, что он говорит:        — Мама, смотри, русалка!        — Боже мой, Илюша, какие могут быть русалки в космосе!        — Мама, ты сама посмотри! Она всё ещё здесь!       — Да брось ты, сынок, если бы эта русалка умела летать, она бы зашла сюда!        Это меня раззадорило.        "Ну, я сейчас тебе покажу, мымра!" — подумала я и махнула сквозь обшивку корабля.        Всё прошло хорошо. Только я чуть не рассчитала, и свалилась на пол.        — Здрасьте! — сказала я, шлёпая по полу своим русалочьим хвостом. Я бы могла его дезактивировать, но хотела доказать этой мымре, что я всё-таки существую, что я не миф, что космические русалки существуют в реале.        Мымра повернулась ко мне, и голосом Паши Гераскина мне сказала:        — Селезнёва, что ты здесь делаешь?        — В космосе?        — Нет, на Мако!        — Ма...        Только мужской запах (в смысле не стиранных несколько дней носков, и нижнего белья) вернул меня в себя: мой торс, лёжа на камне, принимал воздушные ванны, а хвост наслаждался морским бризом.        — Фу! Это че, сырки стоячие грязированные?        — Ну... да. Так, три дня же!        — Раздевайся!        — Это как?        — Или напущу на тебя ветер, тогда он сам тебя разденет!        — Не надо ветер, я сам! — сказал Павел, скрываясь за ширмой палатки, которая стояла, оказывается рядом.        Когда я подходила к палатке, из палатки вылетел узел с запашистой одеждой. Я немного отпрянула в сторону, чтобы запашистый узел не попал в меня.        "Ну, птенчик, ты попался! Вот сейчас-то я и оторвусь!" — подумала я, и вошла в палатку.