Хроники одного Волшебного Мира: цикл первый

И не знает зима, не знает, Как я буду тебя беречь. Перелистывать дни, вплетая В эту близость и снег, и сны, Всё, что было со мной, меняя На касанье твоей руки. Снежный Рыцарь

Глава 37

Под мостом в тени вода начинает выть. Значит, скоро мост не выдержит нас с тобой. Кот Басё        Холода в Ехо пришли как-то совсем незаметно. На улице, вопреки прошлым годам, стало зябко, и даже выпал снег, чего в столице Соединённого Королевства не случалось чуть ли не со времён принятия Кодекса Хрембера. Тогда, как сказал Джуффин, «даже Тёмные Магистры замёрзли на том свете». А вот я почти не чувствовал дискомфорта от небольшого морозца. В моём мире были на редкость холодные зимы. И я даже ради интереса достал из Щели Между Мирами термометр, который показал «–7» градусов по Цельсию. Всего-то?        Но это мне мороз был нипочём, да ещё сэру Шурфу Лонли-Локли, который, казалось, вообще не обращал никакого внимания на холод. Но вот все остальные мои коллеги, включая теплолюбивого шефа, мёрзли, отогреваясь свежесваренной камрой у огромного камина в Мохнатом Доме. Девочки мои, кстати, переносили холод очень стойко, хотя я видел, как Хелви то и дело подносит ладошки ко рту, чтобы согреть их дыханием. Но перчатки, заботливо подаренные мною, ни одна из девушек не надевала. Вот тогда-то я и пожалел, что пользуюсь у них таким авторитетом. Я человек привычный, да и Друппи совершенно не обращал внимания на холод, бегая и прыгая во время наших ежедневных прогулок. Но мои девочки – совсем другое дело. Они решили, что раз я не надеваю перчаток, то и они не должны. Глупенькие.        И я уже застал привычную картину у своего камина, когда мы с Кенлех, Хейлах и Хелви вернулись с прогулки. В креслах восседал весь Тайный Сыск с Джуффином во главе, который улыбался, как кот, добравшийся до хозяйской сметаны. Такой вид Господин Почтеннейший Начальник имел только в одном случае, когда ему выпадало сыграть в крак. – И много выиграли? – спросил я, усаживаясь в свободное кресло. Друппи тут же улёгся у моих ног, положив голову на огромные лапы. Надо признать, щеночек стал в два раза больше с тех пор, как мне его подарили. Хорошо, что моё жилище такое огромное. – Я разбогател на целых пять корон, – самодовольно ухмыльнулся шеф. – Это нечестный выигрыш, Джуффин, – заметил сэр Кофа. – Почему – нечестный? – запротестовал шеф. – Я даже не жульничал, – сказано это было слегка обиженным тоном. – Вам этого и не требуется, – Мастер Слышащий только покачал головой и принялся набивать трубку, как бы давая понять, что тема закрыта. – Чудовище, ты просто должен отомстить за нас с сэром Луукфи! – негодовал Мелифаро, явно огорчённый, что девочки не пришли в гостиную вместе со мной. Его отношения с Кенлех ничуть не продвинулись с тех пор, как закончилась «крысиная» история, и я вернул всех расколдованных домой. Парень сокрушался, что моя «жена» совершено не понимает его тонких намёков и изящных ухаживаний. – Зря вы так, сэр Мелифаро, – отозвался Мастер Хранитель Знаний, хотя я сильно сомневался, что парень вообще слушал наш разговор. Его рассеянность стала притчей во языцех. Казалось, что сэра Луукфи Пэнца не занимает ничто, кроме милых его сердцу буривухов. – А вот и не зря! – никак не хотел угомониться Мелифаро. – Сэр Ночной Кошмар, сыграй с нашим начальством, чтобы отстоять честь своих коллег! – Как скажешь, Девятый Том, – я хмыкнул, а потом обратился к Джуффину: – Вы ведь не против? – О-о-о, наконец-то достойный противник! – шеф потирал руки от нетерпения.        В Ехо (да и за его пределами) никто не мог обыграть Господина Почтеннейшего Начальника в крак. Он был наделён просто фантастическим везением, которое перекрывало удачу любого, кто рискнул с ним сыграть. И так продолжалось, пока не появился я, парень из другого мира. Как выяснилось, моя удача была ничуть не меньше джуффиновской, а иногда даже превосходила её. Иначе как объяснить те случаи, когда мне удавалось выиграть у сэра Халли? – Сколько партий? – спросил я, вставая с уютного кресла и пересаживаясь за стол, где уже восседал Джуффин, с важным видом тасуя карты. – Десять. – Сразу предупреждаю: на деньги не играю, – я уселся напротив шефа. – А с тобой, сэр Макс, я и не хочу играть на деньги, – мой начальник осклабился, как упырь. – Ставим на кон вещи посерьёзней. – Уж не на Мохнатый ли Дом вы замахнулись?! – я рассмеялся, представляя, с каким удовольствием проиграю сию «королевскую резиденцию» Джуффину. – Да сдался он мне! – фыркнул шеф. – Мы будем играть на один честный ответ. – То есть? – не понял я. – Выигравший имеет право задать проигравшему вопрос и получить один честный ответ, – пояснил сэр Халли. – В Кеттари найдётся очень мало тех, кто готов сыграть на это. – Неужели? – я хмыкнул. Да уж, кеттарийцы все, как один, хитрецы да мудрецы (по крайней мере те, кого я знал). У таких, пожалуй, и зимой снега не выпросишь. Но в этом году снег выпал-таки, поэтому у меня появился реальный шанс раскрутить сэра Джуффина Халли на честность. Что может послужить лучшим стимулом к победе?! – Так ты согласен, сэр Вершитель? – шеф хитро прищурился. – А то! – я легонько стукнул по кончику собственного носа указательным пальцем правой руки. Знаменитый кеттарийский жест: «два хороших человека всегда смогут договориться». Джуффин сделал так же, подмигнул мне и хотел было уже раздавать карты, как слева от меня вдруг нарисовался Мастер Пресекающий, выдвинул стул и уселся рядом со мной. – Вы не против, если я тоже сыграю? – вопрос был явно адресован персонально Джуффину. – Ты ведь не любишь азартные игры, сэр Шурф, – Господин Почтеннейший Начальник смотрел на нас из-под лукавого прищура светлых голубых глаз, которые таили Магистры знают сколько страшных тайн. – Почему же, – спокойно произнёс Мастер Пресекающий, – были времена, когда я очень любил азартные игры. Но сейчас играю на стороне Макса, чтобы уровнять шансы. Не более того. – Значит, вы играете в паре против меня одного?! – кажется, Джуффину очень понравился такой расклад. – Хорошо! Тогда удвоим ставки, господа! – Вы всё-таки хотите Мохнатый Дом? – я хихикнул. – Играем на один честный ответ и обещание, – он почему-то смотрел не на меня, а на Шурфа. – Что ещё за обещание такое? – я с подозрением уставился на шефа, заметив, как напрягся Мастер Пресекающий, тем не менее, не произнесший ни слова возражения. – Выигравший имеет право потребовать от проигравшего абсолютно любое обещание, скреплённое заклинанием. Так что при всём желании его нельзя будет нарушить. Например, я могу потребовать от тебя, сэр Макс, никогда больше не курить эти странные палочки – только трубку. И тебе придётся выполнить обещанное, – пояснили мне. – Ох, Джуффин, – я поморщился, – вы же не будете таким жестоким, правда? – Игра есть игра, сэр Вершитель, – хитрая улыбочка не предвещала нам с Шурфом ничего хорошего. – Ну так что, мальчики, вы играете? – Играем! – бесстрашно ответил я. Помирать – так с музыкой! – А ты что скажешь, сэр Шурф? – он внимательно глядел на Мастера Пресекающего. – Вы уже получили ответ, сэр Джуффин. Сдавайте, – спокойно ответил Шурф.        Шеф только кивнул и принялся снова тасовать карты. Потом сдал. Первые две победы воодушевили меня. Зато потом мы четыре раза подряд проиграли. Джуффин явно жульничал, но уличить его в мошенничестве мне так и не удалось. Потом ещё две победы. Но наш противник не унывал: девятая игра обернулась для нас полным разгромом. Осталась всего одна партия: если выиграем мы – ничья, если Джуффн – нам придётся дорого платить по счетам, моё «теневое» сердце чуяло неладное и тревожно билось.        Но в тот вечер нам не суждено было закончить этот карточный поединок. Из Дома у Моста прибыл один из младших служащих с тревожным сообщением, что на Гребне Ехо стали происходить совершенно непонятные и зловещие события: за ближайший час в воду прыгнуло семь человек, и ещё пара дюжин стоит на мосту и смотрит в воду, а когда их просят незамедлительно уйти с Гребня Ехо, они только что-то неразборчиво бормочут, не двигаясь с места.        Шеф нахмурился, сказав, что нам придётся отложить партию, а потом встал из-за стола, прихватив на место событий своих партнёров по краку, то есть меня и Шурфа. Сэр Луукфи тоже засобирался домой. Мастер Слышащий также забеспокоился, поскольку его дом находится как раз на берегу Хурона, возле Гребня Ехо. Как бы ни случилось чего с леди Кекки, которая стала его ученицей, и теперь живёт вместе с сэром Кофой. Кроме этой очаровательной Афины Паллады, как я про себя именовал леди Кекки, у сэра Кофы была горничная по имени Атили. В общем, Мастер Слышащий поспешил домой, чтобы убедиться: с обеими девушками всё в порядке. А Мелифаро довольно заулыбался, представив себе, как он останется наедине с моими девочками. Вот уж можно будет всласть поухаживать за Кенлех! Но планы бедолаги развеялись, как дым, когда Джуффин зазвал с нами и его. Парень вздохнул, но упираться не стал. Интересно, что же там происходит? Чует моё «теневое» сердце, что не к добру всё это…        И предчувствия меня не обманули, дырку над ними в небе. Когда мы прибыли на место, «утопившихся» стало уже одиннадцать, а толпа на Гребне Ехо явно увеличилась. Люди пытались протиснуться к самому парапету, чтобы глядеть вниз – в воду. Интересно, что же они там увидели?        Шеф сделал плавное движение рукой: вправо, влево и вверх. Люди расступились, давая нам возможность взглянуть вниз, где мерно текли тёмно-зелёные воды Хурона. И мы, то есть шеф, Шурф, Мелифаро и я, посмотрели вниз. Какое-то время ничего странного я не замечал – просто тихий шелест воды. Но, спустя несколько минут, в моей голове возник чей-то тихий шёпот: Я так давно родился, Что слышу иногда, Как надо мной проходит Студеная вода. А я лежу на дне речном, И если песню петь – С травы начнем, песку зачерпнем И губ не разомкнем. (1)        Кажется, я читал эти стихи давным-давно, ещё до… Сознание стало уплывать, и я, наверное, свалился бы вниз, если б Шурф не успел схватить меня за пояс и предотвратить падение. С полминуты я ещё плохо соображал, кто я и где я. В голове звучали те самые строки, что нашептала мне вода. Но постепенно морок прошёл, и я снова стал ясно соображать. – Не хочешь рассказать нам, чем тебя так привлекла холодная вода, сэр Макс? – поинтересовался Джуффин. – Сам не знаю, – я неопределённо пожал плечами. – Просто мне послышался чей-то шёпот… и ещё стихи… Кто-то звал меня туда, вниз. – С этого места поподробнее, – попросил шеф. – И что ещё за стихи такие? – Я не помню автора. Но они точно написаны поэтом из моего мира: Я так давно родился, Что слышу иногда, Как надо мной проходит Студеная вода. А я лежу на дне речном, И если песню петь – С травы начнем, песку зачерпнем И губ не разомкнем. – Хм, – Джуффин задумчиво потёр подбородок, – в них явно скрыт какой-то тайный смысл. – Как по мне, ничего скрытого в них нет. Стихи как стихи, – ответил я. – И не самые удачные, – заметил Лонли-Локли, чьи руки, облачённые в привычную тонкую белую кожу перчаток, всё ещё лежали на моих плечах, согревая своим теплом. Мелочь, а приятно. – Согласен с Лонки-Ломки, – поддакнул Мелифаро, – ничем не примечательные стишки. Что в них особенного-то? – Подойди к перилам и посмотри вниз некоторое время. Потом расскажешь о своих ощущениях, – дал ему задание шеф. И парень, не споря, пошёл исполнять веленое.        У воды он простоял больше двух дюжин минут, глядя вниз, как зачарованный. Я уж было испугался, что его придётся ловить, как меня. Но обошлось. Девятый Том, к его счастью, нечуствителен к такого рода магии. А когда он вернулся, то выдал следующее: – Там внизу кто-то сидит. – А точнее? – потребовал от него Джуффин. – Точнее сказать не могу, слишком сильное наваждение там наколдовали. Вот оно и манит людей в воду. – А как насчёт стихов? – с усмешкой спросил шеф. – Тебя, как нашего сэра Макса, не потянуло рифмоплетствовать? – Вы как скажете! – фыркнул Мелифаро. – Лучше давайте вернёмся в Мохнатый Дом. Там тепло, самая вкусная камра на свете и три очаровательные леди в придачу. – Только не забывай, что эти «три очаровательные леди» замужем, Девятый Том, – я не смог удержаться от комментария. – Всё в мире относительно, – философски изрёк мой друг и потопал к нашему амобилеру. – Ну, что ж, относительный ты наш, – хмыкнул шеф, – поехали-ка в Дом у Моста. Похоже, у нас появилась срочная работа, мальчики. Но про последнюю партию в крак я не забыл, сэр Вершитель. – Не сомневаюсь, – я без особого энтузиазма уселся на место водителя. Хотя был искренне рад отсрочке нашей игры. Кто знает, что на уме у сэра Джуффина Халли. Может быть, он вообще забудет о краке, когда переключится на расследование нового дела, успокаивал я себя. Но в такие чудеса я не верил…        В Управлении нас уже ожидала посетительница – леди Хенна Кута, владелица антикварного магазинчика «Мелочи от Кута», где я регулярно приобретал для себя милые старинные вещицы, очень дорогие, разумеется. И хозяйку магазина я прекрасно знал: очень приятная дама. А ещё мне вдруг вспомнилось, что именно в этом милом магазинчике я и купил большую красивую куклу работы Джубы Чебобарго, которая стала причиной множества проблем… – Сэр Макс! – она тут же поднялась из кресла, в котором ожидала приезда кого-то из сотрудников Тайного Сыска, и очень обрадовалась, увидев меня. – Как хорошо, что вы приехали! С моим мужем что-то случилось, какая-то беда. Наверное, это очень сильное колдовство, не иначе! – как правило, тихая, леди Хенна очень волновалась сейчас, и голос её был куда громче обычного. – Успокойтесь, незабвенная, – сказал я, приглашая её в уже открытый кабинет Господина Почтеннейшего Начальника, проигнорированного нашей посетительницей, но весьма этим довольного. – Спасибо, сэр Макс, – она благодарно взглянула на меня. Малифаро сразу предпочёл самоустраниться, чтобы шеф его не припахал, ну а мы с Шурфом, ясное дело, такой роскоши себе позволить не могли. – Так что случилось с вашим мужем, леди Хенна? – спросил Джуффин, уже сидя в своём кресле и дымя трубкой. – Ох, простите меня, сэр Халли, – щёки женщины разрумянились, – я становлюсь очень рассеянной, когда волнуюсь. Простите, что не заметила вас. – Ничего, – наше начальство только улыбнулось леди Хенне, – я уже привык, что все лавры достаются сэру Максу. Что же произошло с вашим супругом? – Понимаете, – начала дама, – Нумминорих, мой муж, ведёт очень здоровый образ жизни, и не пренебрегает купанием даже зимой. Хотя в этом году, должна сказать, зима на редкость холодная, – она вздохнула, поняв, что переключилась от волнения на другую тему. – Ну так вот, у нас во дворе есть огромный бассейн для омовения, где Нумминорих очень любит купаться. И когда я, больше часа спустя, пришла звать его в дом, – говорю же¸ господа, очень холодная нынче зима! – то обнаружила мужа на дне бассейна. Он лежит там с закрытыми глазами и не отзывается, – женщина всхлипнула. – Ну-ну, незабвенная, не стоит так тревожиться, – начал успокаивать её Джуффин. – Мы прямо сейчас поедем к вам домой и посмотрим, что можно сделать, – сказав это, он поднялся, кивая нам с Шурфом на дверь. – На выход, господа.        Когда мы прибыли на место происшествия, всё было в точности, как рассказала нам леди Хенна: сэр Нумминорих Кута с закрытыми глазами лежал на дне большого бассейна, и вид он имел самый что ни на есть умиротворённый, будто спал. – Что скажешь, сэр Шурф? – обратился Джуффин к Мастеру Пресекающему. – Никакой опасной магии, как вы и сами видите, здесь не наблюдается, – Лонли-Локли пожал плечами. – Я без труда смогу достать сэра Нумминориха со дна бассейна. – Действуй, сэр Шурф, – кивнул шеф.        А я, раскрыв рот, наблюдал, как Мастер Пресекающий ступил на воду, как Иисус Христос, и спокойненько так стал спускаться на глубину, словно по какой-то невидимой мне лестнице. И уже через несколько минут спящий сэр Нумминорих был достан из воды и высушен. Однако попытки его разбудить не увенчались успехом. Даже мои смертные шары оказались бессильны. Муж леди Хенны сладко спал, никак не реагируя на многочисленные старания магически прервать его сон. – Да, – покачал головой Джуффин, – плохи дела, если даже я не могу его разбудить. – Но с ним-то всё в порядке, не так ли? – спросил я. – Так-то оно так, – светлые брови шефа сошлись на переносице, – но магический сон – очень скверная штука. Особенно если не знаешь, чем он вызван. А мы как раз понятия не имеем, в чём же тут дело.        Я уже хотел было согласиться, но вдруг меня озарило: вода в бассейне тёмно-зелёная! – Кажется, я просёк фишку! – воскликнул я. – То есть? – шеф заинтересованно на меня смотрел. – Вода в бассейне – она откуда? – спросил я у леди Хенны, сидевшей подле своего спящего мужа. – Из Хурона, конечно. Нумминорих считает, что его вода имеет целительное воздействие на организм. – Вот оно что. Молодец, сэр Макс. Похоже, происходящее на Гребне Ехо, и то, что случилось здесь, связаны между собой. А ты что скажешь насчет этой водички, сэр Шурф? – Ничего особенного. Самая обыкновенная вода. – Сэр Макс, – Джуффин кивнул мне в сторону двери, – поди-ка постой возле бассейна, Может, тебя снова на рифмоплётство потянет.        Я только пожал плечами: надо так надо.        Честно простояв у воды больше дюжины минут, я вернулся с неутешительным результатом: стихи в моей голове так и не зазвучали. – Значит, магии в этой воде так мало, что она не производит на тебя никакого эффекта. Источник слишком далеко. – И что мы будем делать? – признаться, мне всё меньше и меньше нравилось происходящее. – Устроим настоящий ледник в Ехо. Впрочем, тебя этим не напугаешь, сэр Вершитель, – шеф подмигнул мне. – Ну как, сэр Шурф, вспомнишь один старый фокус?! – Если это необходимо, – спокойно ответил Мастер Пресекающий.        Покинув дом супругов Кута, мы вернулись в Управление. И Шурф зачем-то отправился на крышу здания. Воздев руки вверх, он что-то тихо проговаривал. И спустя пару минут это возымело эффект: небо затянуло сизыми тучами, отчего резко потемнело, а температура явно очень сильно понизилась. Ну, мне-то не привыкать к суровым зимам, а вот жителей Ехо стало жаль. Таких морозов в столице Соединённого Королевства никогда не бывало. – Вот это другое дело, – одобрительно кивнул Джуффин. – Вам людей-то не жалко? – спросил я, всё-таки ёжась от холода. – Если нужно для дела, то не жалко. Отогреются летом. – Вы точно уверены, что отогреются? – я хмыкнул, живо представив себе вечно-зимний Ехо с ледяными статуями повсюду. – Ты недалёк от истины, сэр Вершитель, – сказал шеф. – Опять мысли читаете? – Слышу. Тут нужно чувствовать разницу, знаешь ли, – со знанием дела объяснили мне. – Думай потише, сэр Макс, вот и всё. – Очень утешительно.        Джуффин явно что-то хотел мне ответить, но ему не дали: в кабинет вошёл Мастер Пресекающий. – Хорошая работа, сэр Шурф. Отправляемся на Гребень Ехо. – Как скажете, Господин «Пааачтеннейший» Начальник, – бросил я, неохотно направившись к выходу. Честно признаться, меня нисколько не грела мысль о прогулке на крепком морозе – одет я явно не по погоде. Ещё и снег пошёл. Но кто я такой, чтобы перечить начальству?!        Уже у самого выхода Шурф положил руки мне на плечи, чуть приостановив, и через несколько секунд озноба в теле как не бывало. Магия – очень полезная штука. Особенно в быту. «Так лучше?» – безмолвно спросили у меня. «Намного. Спасибо», – ответил я. – Мальчики, потом посекретничаете. Сейчас есть важное дело, – позвал нас Джуффин, уже с улицы.        Гребень Ехо оказался абсолютно пустым. А тёмно-зелёные воды Хурона покрылись льдом. Наверное, в этом всё дело. Я взглянул вниз с моста, и вдруг мне показалось, как под толстым полупрозрачным слоем льда мелькнуло что-то огромное и белое. Я зажмурился, потом несколько раз сморгнул, однако оно снова, на этот раз гораздо медленней, проплыло под мостом. Видать, в Хуроне завелось лох-несское чудовище! – Сэр Макс, ты чего бледный такой?! Чудовище увидел?! – Джуффин хмыкнул, даже не подозревая, что его шутка окажется вовсе не шуткой. – Вроде того, – тихо ответил шокированный я. – То есть? – смешливость шефа как ветром сдуло. – Оно белое, большое и плавает подо льдом, – малопонятно сказал я. – Макс!!! – крик Шурфа был последним, что я услышал.        Внезапно лёд проломили огромные передние лапы с бело-серебристой чешуёй, потом из воды показалась и гигантская драконья морда с большими жёлтыми глазами, которые уставились на меня. И в мгновение ока правая передняя лапа схватила меня и уволокла под воду.        Единственное ощущение, которое мне запомнилось: резкая боль, тысячами ледяных игл впившаяся в тело. Хотя, скорее всего, меня никто не съел, разодрав на части. Просто вода в Хуроне стала очень-очень холодной. Интересно, долго я буду мучиться, прежде чем утону?..        Не знаю, сколько пробыл в бессознательном состоянии, но очнулся я в какой-то тёмной пещере. Первый вывод: я жив. Это уже совсем неплохо. Второй вывод: понятия не имею, где я. А вот это гораздо хуже. Я попробовал послать Зов Шурфу, затем Джуффину, другим своим коллегам, и убедился: Безмолвная Речь здесь не работает. Ну и куда я в очередной раз влип, дырку надо мной в небе?! Ответа, увы, не было.        Поднявшись с трудом, и держась за холодную стену пещеры, я медленно побрёл, сам не зная, куда. Мне показалось, я шёл очень долго, но вряд ли это было больше двух-трёх минут. Остановили меня довольно громкие звуки чьего-то мерного дыхания: вдох-выдох, вдох-выдох, иногда сопровождающиеся тихим рычанием. Значит, дракон мне не померещился. Скверно, сэр Макс, очень скверно. Я бы предпочёл оказаться в горячечном бреду, а потом очнуться от прикосновения к моему лбу тёплой ладони Шурфа…        Я чуть не споткнулся обо что-то, настолько ушёл в собственные мысли. «Что-то» оказалось иссушенным человеческим телом. Примерно так я представлял себе египетские мумии трёхтысячелетней выдержки. Труп оказался женским, одетый в лоохи чуть ниже колен, такую же короткую скабу, а на ногах – цветные шерстяные чулки, последний писк моды в Ехо. Из чего я сделал вывод: эта леди одна из тех, кто имел несчастье поддаться притягательному наваждению, перед которым устояли мы с Мелифаро. Значит, свалившихся в воду уже можно не надеяться спасти…        И если дракон их не ест, значит, он питается своими жертвами как-то иначе. Невольно мне вспомнился давний случай с магическим зеркалом в доме сэра Маклука. Выходит, дракон тоже поглощает их Искру? Или что-то ещё? – Ты зачем показалась на поверхности, мерзкая тварь?! – писклявый крик, переходящий почти в визг, нарушил тишину и прервал мои мысли. – Я тебе этого не приказывал, Тёмные Магистры тебя дери! – Прости, хозяин, – тихо и как-то вяло прохрипел проснувшийся дракон. – Там был человек… вкусный человек… – Скажи ещё, что ты притащил его сюда! – негодовал визгливый голос. – Да, хозяин. Он нужен. Вкусный человек знает божественную речь. – Бестолочь! – снова закричал некто, именующийся «хозяином». А потом я услышал лязг цепи и свист хлыста в воздухе. Этот тип явно наказывал свою зверушку за непослушание.        И я, выглянув из-за угла, увидел следующую картину: огромного дракона хлестал какой-то плешивый толстенький карлик, чья макушка не доставала мне даже до пояса. И его слабенькие удары никак не могли повредить серебристую чешую, которая, если верить сказкам из моего мира, была у драконов заместо брони. Однако гигантский ящер робел перед этим сморчком. В чём тут секрет? – Эй, ты почему его слушаешься? – внезапно сам для себя спросил я, обратившись к дракону.        Карлик резко обернулся на мой голос, и на меня уставились его маленькие чёрные глазки, хитрые и пугающе умные. Несколько секунд он молча изучал меня, а потом пропищал: – Иш-Ма хорошо знает, кто его хозяин, мальчик. И, может быть, он совсем не напрасно приволок тебя сюда, – лилипут прищурился, а потом продолжил: – Твоя сила впечатляет. Кто ты такой? – А ты кто, малыш? – я не удержался от сарказма. – Тот, кто вырвет твой длинный язык!        Карлик сделал жест рукой, и меня откинуло невидимой силой в другой конец пещеры. Я пребольно ударился головой, ощутив, как тёплая липкая кровь стекает с затылка на шею. Мир вокруг закружился, и меня стало тошнить. Нехорошо, ой как нехорошо. – Это научит тебя вежливости. Ещё раз спрашиваю: кто ты, мальчик? – теперь в его голосе слышалась неприкрытая угроза. – Да иди ты к чертям собачьим! – прохрипел я и щёлкнул пальцами, запустив в коротышку свой зелёный смертный шар.        Но моя, иногда смертоносная, иногда – не очень, атака не то что не поразила цель, – смертный шар моего производства был пойман маленькой ручкой с толстыми пальцами, и карлик с интересом стал его рассматривать. Однако дракон тоже заинтересовался добычей своего хозяина, и хвостом отбросил в сторону «малыша», пастью поймав оброненный смертный шар. – Не трогай его, он мой! – на этот раз это было грозное рычание хищника, предупреждающего, что посягать на его добычу чревато печальными последствиями. – Да как ты смеешь меня не слушаться, тварь! – завизжал коротышка, вскакивая на свои коротенькие ножки. Он щёлкнул пальцами, и металлический ошейник, надетый на ящера, заискрил электрическими разрядами. Дракон зарычал сначала сердито, потом взвыл от боли и покорно опустил голову.        А я понял, что неплохо бы валить отсюда, и, желательно, как можно скорее. Но, секунду спустя, я ощутил холод металла на своей шее и запястьях. Металлические оковы почему-то оказались такими тяжёлыми, что я повалился на землю, и мир выключился.        Очнувшись, я понял, что мои руки прикованы к стене пещеры, а шею всё так же холодит металл ошейника (хорошо ещё, что я в сидячем положении). Браво, сэр Макс, теперь ты стал ручной зверушкой этого психа-недоростка. Кстати, где он?        Слева от меня послышалось тихое рычание, и, повернув голову, я увидел бело-серебристого дракона, чьи шея и лапы были окольцованы теми же «украшениями», а от ошейника тянулась массивная цепь, прикреплённая к большому кольцу, вмурованному в стену. Что ж, теперь мы товарищи по несчастью. Не думал, будто когда-нибудь между мной и драконом может появиться что-то общее. Я невесело усмехнулся и прикрыл глаза: мир стал медленно раскачиваться вправо-влево, и вернулась ненавистная тошнота. Я помотал головой, как бы желая стряхнуть с себя головокружение, но вместо этого мою черепушку пронзила резкая острая боль. Я тихо застонал. – Теперь ты будешь повежливей, мальчик, если не хочешь повторения урока, – насмешливо пропищал мой тюремщик показавшийся из-за левой передней лапы ящера. Не удивительно, что я его не заметил – такого крохотного. – Не знаю, что ты такое, но твоя сила, которую поглотил Иш-Ма, мешает мне снова подчинить его волю. Побудешь здесь, пока я не решу, что с тобой делать. – Как великодушно с твоей стороны, – съязвил я, пытаясь понять, где нахожусь, и как отсюда сбежать. А карлик словно прочёл мои мысли: – Не надейся удрать, мальчик. Если ты угодил на Изнанку Сердца Мира, то отсюда уже не выбраться.        Отлично! Меня ещё только на эту Изнанку не заносило! И как ты умудряешься каждый раз так влипать, сэр Макс?! – Но у тебя, как я смотрю, неплохо получается. Маленьким всегда проще…        Договорить мне не дал электрический разряд, сотрясший моё тело раз, другой, после третьего я понял, что сердце не выдержит, и я умру. Но этого не случилось. Коротышка зло рассмеялся, наблюдая, как моё тело колотит после мощного электрошока. – Я научу тебя вежливости, мальчик. Мне всё равно, что ты за тварь такая.        Больше он ничего не сказал. Просто щёлкнул пальцами и исчез, оставив меня наедине с драконом, таким же отрешённым, как я сам. Наверное, карлик и его «учил вежливости». Правда, дракона не трясло, как меня. Я когда-то читал роман, в котором человека много часов пытали электричеством, и сердце бедолаги в конце концов не выдержало. Мне ещё подумалось, что очень уж долго парень продержался. И теперь, испытав подобное на себе, убедился в правоте своих суждений. Я стал хихикать, осознав, насколько неуместны сейчас подобные мысли. Кажется, я тихо схожу с ума… – Тебе пора уходить, Вершитель, – вдруг тихо прохрипел дракон. – Ты знаешь, кто я? – меня удивило, как просто он сказал об этом. – А ты – знаешь? – ящер приподнял голову – его янтарные глаза внимательно и испытующе смотрели на меня. – Иногда, – я вздохнул. – У тебя есть идеи, как можно отсюда выбраться? – Нельзя удержать ветер, – малопонятно ответили мне. – Что бы это значило? – я улыбнулся. – Уходи тем путём, который для тебя открыт. – И какой же путь для меня открыт? – наш разговор становился всё бредовей с каждой новой произнесённой фразой. Или мне так только казалось? – Через сны. Ты ведь всегда так поступал. Или уже не помнишь?        Дракон был прав: мои сны – очень странная штука. Ведь именно они привели меня к сэру Джуффину Халли. А два моих сновидения вообще стали реальностью. – Хорошая идея, только вот спать мне совсем не хочется, – я почему-то чувствовал себя виноватым. – Это вовсе не проблема, Вершитель.        Взгляд ящера вдруг изменился, затуманился, и мне показалось, что драконов стало два или три… или даже четыре…        Я ощутил под щекой жёсткий песок и сразу понял, где нахожусь. Самое безопасное место на свете – Мир Пустынных Пляжей. Поднявшись и отряхнув песок со своих потёртых джинсов с дырками на коленях и мешковатой старой футболки грязно-синего цвета, я на несколько секунд прикрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов. Мне почудился в воздухе запах пряностей: имбиря, корицы. – Сейчас не время для грёз, Вершитель, – прохрипели у меня за спиной. Я резко обернулся, чтобы увидеть полупрозрачного бело-серебристого дракона размером с гору. – Почему тебя удивляет моё присутствие здесь? – он склонил свою большую голову набок, совсем как птица. – Потому что в этот Мир заказан ход всем, кроме меня и… ещё одного человека, – ответил я. – Так я, в отличие от тебя, не могу переместиться сюда физически. Только астрально, – ящер на какое-то время замолчал, глядя на водную гладь, которая чуть рябила от ветра, а потом сказал: – Это восхитительный Мир, Вершитель. Здесь всё дышит древней магией…        Больше я не услышал ни слова. Полупрозрачное тело дракона стало таять, а потом и вовсе исчезло. Но я был благодарен ему за свой побег, пусть даже такой. Это даёт мне возможность хотя бы сообщить Шурфу, где я.        С этой мыслью я побрёл вдоль кромки воды, босой, ощущая прохладность мокрого песка. Давно я не испытывал такого умиротворения… – Что, опять тебе не повезло, сэр Макс? – услышал я знакомый насмешливый голос. И, повернув голову, увидел своего давнего знакомца. Он сидел на песке, глядя на меня из-под опущенных ресниц. – И вам здрасьте, – я не мог не улыбнуться в ответ. – Вы всё верно угадали. Вот такой я невезучий парень, – я развёл руками. – Когда всё закончится, мой тебе совет: сделай Иш-Ме подарок, на который способен только Вершитель. И скажи: другому Вершителю стыдно, что он не смог в своё время подарить ему целый Мир, полный магии. – Вы знаете Мёнина?! – моему удивлению не было предела. Интересно, кто же такой этот тип? – Может быть, – он подмигнул мне. – А, может быть, и нет. – Странный вы человек. – И это говорит мне сэр Макс, который и сам не знает, кто он?! – внезапно лукавый прищур сменился очень серьёзным взглядом всезнающих серо-голубых глаз. Сколько же лет этому парню?! – Ну, вот, опять загадками говорите, – наигранно-печально вздохнул я, но надолго моего притворства не хватило – я широко улыбнулся, спросив: – А вы, значит, защитник драконьих прав, и теперь составляете протекцию этому Иш-Ме? – Что-то вроде того, – согласился этот невероятный тип. – Поверь, Вершитель, ты только выиграешь от подобной сделки: такой Хранитель, как Иш-Ма, никому не даст твой Мир в обиду. – Разберёмся. Вы лучше скажите, как мне найти Шурфа? – Рыбник сам тебя найдёт, не беспокойся. Но когда станет совсем холодно на Изнанке Сердца Мира, беги туда, где потеплее, – сообщили мне. А потом зазвучал Иосиф Бродский, который и разъяснил мне всё, чего не сказал незнакомец из бара: «Там он лежит, на склоне. Ветер повсюду снует. В каждой дубовой кроне сотня ворон поет». «Где он лежит, не слышу. Листва шуршит на ветру. Что ты сказал про крышу, слов я не разберу». «В кронах, сказал я, в кронах темные птицы кричат. Слетают с небесных тронов сотни его внучат». «Но разве он был вороной: ветер смеется во тьму. Что ты сказал о коронах, слов твоих не пойму». «Прятал свои усилья он в темноте ночной. Все, что он сделал: крылья птице черной одной». «Ветер мешает мне, ветер. Уйми его, Боже, уйми. Что же он делал на свете, если он был с людьми». «Листьев задумчивый лепет, а он лежит не дыша. Видишь облако в небе, это его душа». «Теперь я тебя понимаю: ушел, улетел он в ночь. Теперь он лежит, обнимая корни дубовых рощ». «Крышу я делаю, крышу из густой дубовой листвы. Лежит он озера тише, ниже всякой травы. Его я венчаю мглою. Корона ему под стать». «Как ему там под землею». «Так, что уже не встать. Там он лежит с короной, там я его забыл». «Неужто он был вороной?» «Птицей, птицей он был».        С последней строчкой он просто растаял в воздухе, как мираж. А я, понимая, о какой вороне шла речь, побрёл дальше, теперь намеренно шагая прямо по воде, отчего мои джинсы намокли почти до колен. И через пару дюжин минут я увидел идущего мне навстречу Шурфа. Он был в одной скабе, без тюрбана, босой и простоволосый, и имел весьма растрёпанный вид, как будто я выдернул его из постели. Хотя, почему нет? Я ведь Магистры знают сколько времени мог отсутствовать в Ехо… – Прости, что опять потерялся, – я постарался улыбнуться как можно беззаботней. А Мастер Пресекающий остановился в шаге от меня, и во взгляде его было неверие. – Эй, это правда я. – Макс, – только и сказал Шурф, после чего сгрёб меня в объятия.        А я не сопротивлялся. И только сейчас осознал, как страшно мне было всё это время. Пальцы мёртвой хваткой вцепились в белую скабу и никак не хотели разжиматься, когда меня немного отстранили и взяли в тёплые ладони моё лицо: – Где ты сейчас? – Ты не поверишь, но меня утащили на Изнанку Сердца Мира. Ещё там меня черти не носили, – я начал нервно хихикать и никак не мог остановиться. А что если они не смогут меня найти? Если я в последний раз вижу Шурфа, и никогда больше…? – Макс, успокойся. Мы найдём тебя. Я приду. Обещаю, – длинные пальцы до боли стиснули мои плечи, а я всё никак не мог прекратить смеяться. Ты спятил, дорогуша, с чем тебя и поздравляю. – Прости, Шурф, – выдавил я, – но я не знаю дороги. Наверное, я там застряну и так и состарюсь неизвестно где. А ты… – я действительно свихнулся. Увы и ах. – Макс! – моё тело несколько раз хорошенько встряхнули. – Посмотри на меня!        И я смотрел – падал в чёрные бездны его глаз. Соберись, дорогуша! Ты чего это сходишь с ума по пустякам?! – Ты мне веришь? – вдруг спросил Шурф. – Верю, – почти беззвучно ответил я, ощущая на шее холод металлического ошейника. Меня тащили назад. А так не хотелось… – Я скоро приду за тобой, – это было последнее, что я услышал, прежде чем осознал: я снова в ненавистной тёмной пещере, прикованный к стене, и тело моё болит после недавней пытки. – Ага, очнулся наконец, – пропищал карлик. – Непослушный мальчишка! Где ты был, хотелось бы мне знать?! – Там, где нет твоей мерзкой рожи, – прохрипел я. – Ничему-то ты и не научился, – притворно-сладким голоском пропел коротышка.        А потом моё тело снова пару раз шарахнуло электричеством. И опять наступила блаженная темнота. Одетый в снега и сталь. В хрустальное серебро, Доспехи из белых вьюг... Снежный Рыцарь        Я очнулся и услышал два спорящих между собою голоса – писклявый, принадлежащий этому мерзкому недоростку, и громогласный бас, с чьим хозяином мне абсолютно не хотелось встречаться. – Но мы же так близки к цели! – верещал карлик. – Раньше надо было думать, Мумуся! – ревел второй, которого я не знал. – Ну ещё чуть-чуть, пожалуйста! Скоро Иш-Ма вернётся с новой добычей, и у нас будет больше силы. Только дай мне время! – Малыш, ты переоценил наши силы, – бас стал почти мягким. Так разговаривают с маленькими детьми, ласково и тихо, убеждая, что тринадцатая порция мороженого – лишняя. Кому этот сморчок позволяет подобную «невежливость»? – Так нечестно! Ты обещал, что разрешишь мне делать всё, что я захочу! – канючил «малыш». – Мумуся! – голос стал строже. – Но я хочу! Хочу-хочу-хочу! – затараторил коротышка.        Тот, второй, собирался что-то ответить, но в разговор неожиданно вмешался знакомый мне насмешливый голос: – Однако, вы и местечко для своего логова выбрали, ребята! Что, поближе ничего не нашлось?! – Ты ещё кто такой?! Вечно нам все мешают! – завизжал карлик. Его собеседник молчал. – Да я просто в гости решил заглянуть, – Джуффин был в своём репертуаре. – А вы даже камры мне не предложили. Нехорошо как-то, не находишь, малыш?! – Я тебе покажу «малыша»!!! – недоросток так заверещал, что у меня аж зазвенело в ушах. – Обидчивый какой, надо же, – шеф уже веселился от души.        Карлик ничего не ответил, но я услышал резкие свистящие звуки, а потом пещера содрогнулась раз, другой, и загрохотали падающие вниз камни. Один из них ударил меня по голове, и реальность поплыла перед глазами. Последнее, что я видел, – яркая вспышка белого света. Потом мир выключился. Это уже начинало надоедать.        Когда сознание вернулось ко мне, я понял, что пещера частично разрушена, и одно из колец, которое приковывало меня к стене, теперь валялось на земле – моя правая рука свободна. Зато левая всё ещё была прикована металлическим кольцом к внушительных размеров глыбе. И как меня вообще не завалило камнями?! Я, определённо, очень везучий парень. Но как теперь освободиться? Ведь вокруг – ни души. Где бы сейчас ни находился Джуффин, до меня ему не добраться. Вот уж ты влип так влип, сэр Макс!        Я огляделся вокруг, и моё внимание привлекло «мумифицированное» тело, которое , очевидно, совсем недавно было гражданином Ехо, имевшим неосторожность посмотреть в воду с моста. Точнее, у тела наличествовала только верхняя половина, но и это уже неплохо. Я щёлкнул пальцами и запустил свой смертный шар в высушенного покойничка. Он вяло зашевелился, видимо, пытаясь сообразить, где же его нижняя часть, и, не найдя оной, прямо на руках с какой-то жутковатой бодростью поскакал ко мне. – Я с тобой, Хозяин, – глухо произнёс мертвец. – Это хорошо, – я вздохнул. – Приведи сюда помощь, иначе мне не освободиться самому. – Да, Хозяин.        Сказав это, мой не слишком живой подчинённый бодренько побежал на руках прочь. А я только сейчас сообразил, что не сказал, кого именно нужно привести. Но было уже поздно.        Прождав своего посланника больше двух часов, я уже надумал приуныть, но услышал чьи-то тяжёлые шаги. Шедший волочил что-то за собой, и я понял главное: это не Джуффин и не Мастер Пресекающий Ненужные Жизни. Хреновый расклад.        В темноте я увидел здоровенного детину под три метра ростом, имеющего фигуру шкафа с антресолями. И поступь его была воистину тяжеловесной: когда великан остановился, земля перестала вибрировать. – А ты ещё кто? – он нахмурил свои кустистые, прямо-таки «брежневские», брови, а его маленькие глазки уставились на меня с неодобрением. – Да так, мимо проходил, – ответил я, стараясь придать своему голосу как можно более беззаботное звучание. – Это твоё? – пробасил громила, держа на полусогнутой руке моего половинчатого покойничка. – Помощь, Хозяин, – отчиталось умертвие. – Моё. – Оригинальный посланник, – громадина зловеще осклабился, отчего рожа его стала совершенно бандитской. – Другого не оказалось поблизости, – наш разговор был в высшей степени абсурдным. – Где Мумуся? – вдруг спросил верзила. – Куда этот твой смешливый приятель дел малыша? – Понятия не имею, – я пожал плечами. – А с чего ты взял, что он мой приятель? – Твой, – уверенно сказал великан. – И если он что-то сделает маленькому, я убью вас обоих, парень.        С этими словами он швырнул моего «посланника» в сторону, и того размазало по стене. Ничего себе силушка богатырская! Я мысленно представил себя на месте верхнеполовинного покойничка, и мне поплохело. Такой как швырнёт – одно мокрое место останется.        Верзила уже хотел что-то мне сказать, но тишину нарушил писклявый визг, от которого у меня опять зазвенело в ушах. А потом пещера снова содрогнулась. Да что за день сегодня такой?!        Шкафообразный дядя указательным и большим пальцами ухватил кольцо, приковывающее меня к каменному осколку, и одним движением выдрал его из крепления. Моя рука оказалась свободна, хоть и с металлическим «браслетом» на запястье. Великан подошёл ко мне и схватил за горло: – Я говорил: если он сделает Мумусе больно, я вас убью. И начну с тебя.        Его огромная ручища сжала моё горло, и пальцы очень медленно перекрывали доступ кислороду, хотя могли просто переломить мою шею, как соломинку. Но этот тип явно был садистом, который наслаждается процессом убиения. А когда я уже готов был распрощаться со своей жизнью, грудь мою пронзила острая резкая боль, ручища разжалась, и какая-то невидимая сила отбросила моего несостоявшегося убийцу на несколько метров. Он, кажется, не сразу сообразил, что произошло. Зато я всё понял, и из собственной груди, откуда торчала рукоять меча, вытащил клинок, когда-то принадлежащий королю Мёнину. И с оружием в руках решительно пошёл в сторону верзилы, который ещё не успел подняться. Он так и сидел за земле, с интересом наблюдая за моими действиями. Навроде: «Ну-ну, парень, посмотрим, что ты будешь делать дальше». Великан был настолько уверен в себе, что я, остановившись, передумал его по-рыцарски закалывать мечом. – Тьфу на тебя, – сказал я и плюнул своему обидчику в пуленепробиваемую физиономию.        Тот сначала оторопел, а потом схватился за лицо, потому что моя слюна начала разъедать его кожу, как серная кислота. И это, видимо, было очень больно: великан взвыл, громко и протяжно. А потом прохрипел: – Я тебя убью! – и кинулся на меня, как бык на тореадора, держащего красную тряпку.        Я только постфактум осознал, что двигался он с нечеловеческой быстротой. И если бы у меня за спиной не возник Мастер Пресекающий и не отбросил верзилу прочь, на одного Вершителя во вселенной стало бы меньше. – Прости, что задержался, Макс, – тихо произнёс Шурф. А я, обессиленный, прислонился спиной к его груди, выронив меч. И если бы меня не обхватили за пояс, я попросту плюхнулся бы на землю – ноги меня не держали. – Я убью тебя! Вас всех! – прорычал громила, резко вскочив на ноги.        После этого он стал увеличиваться в размерах, превращаясь в огромного чёрного дракона, у которого половина морды была разъедена до кости (зрелище не для слабонервных!) моей «кислотной» слюной.        Мастер Пресекающий спокойно оценил размеры угрозы, молниеносно, так, что у меня дух перехватило, переместился в другой конец пещеры, оставив меня там, сидящим на земле, а сам спокойно снял свои защитные рукавицы – Перчатки Смерти засияли привычным голубоватым светом – и направился к половиномордому дракону. Зверюга грозно зарычала и ринулась на Шурфа. А я спокойно наблюдал за схваткой, считая, что исход поединка уже предрешён. Какой же ты наивный, сэр Макс!        Поднятая вверх левая рука только слегка – на пару метров – отодвинула ящера назад, почему-то не испепелив его, как положено. – Это Изнанка Сердца Мира, глупец! – прорычал дракон. – Здесь я сильнее всего, а твоя магия – ничто!        Я не на шутку забеспокоился. А вдруг эта зверюга… – Сначала я убью тебя, а потом этого наглого мальчишку! Но его я буду убивать медленно! От ответит за то, что сделал мне!        Никогда не понимал, почему все плохие ребята так любят громогласно и много говорить о своих злодейских планах?! И этот дядя-дракон не был исключением. Слова его почему-то совершенно не понравились сэру Лонли-Локли: я ощутил, как воздух вокруг стал тяжёлым и пространство завибрировало. – Попробуй, – прорычал Шурф, – только попробуй приблизиться к моему Вершителю! – Этот мальчик – Вершитель? – ящер повернул ко мне морду, и его горящий красный глаз жадно уставился на меня. – Он мой!        После этих слов Безумный Рыбник – а это был именно он! – лёгким прыжком оторвался от земли и взмыл в воздух. Через мгновение он уже впился в шею чудовища своими светящимися по локоть когтистыми руками, испещрёнными рунами, и мне показалось, что это схватка двух драконов, двух грозных хищников. Огромный ящер замотал головой, закрутился, стараясь сбросить Шурфа, но тот только зарычал в ответ, раздирая шею громадного зверя. Из раны хлынула чёрная кровь, а дракон завертелся, как уж на сковородке, шипя от боли. И от топанья его лап дрожала вся пещера. Ударившись мордой о её каменные своды раз, другой, дракон вдруг застыл, так и не успев опустить левую заднюю лапу, а затем в том месте, куда впился руками Безумный Рыбник, тело ящера оледенело. Сначала шея, потом морда, застывшая в злобном оскале. И так льдом покрылась вся гигантская туша. А изморозь перекинулась на стены пещеры, и стало очень холодно. Я прямо окоченел, ощутив, как меня начинает одолевать «холодный» сон. А ведь столько раз читал, что спать, когда сильно замерзаешь, нельзя, и вот на тебе…        Безумный Рыбник ловко и как-то очень легко спрыгнул вниз и направился в мою сторону. Его ледяные руки сияли ярким голубым светом. Моим глазам стало больно на них смотреть, и веки сами собой опустились. Как же хочется спать… – Что вы с ним сделали?! – завизжал возникший из пустоты карлик, с ужасом глядя на заледеневшего дракона с половиной морды. – А мне нравится, – хмыкнул Джуффин, в прямом смысле слова «вышедший» из стены. – Отличное украшение для дома. Я бы взял себе. Но, так и быть, можешь забрать своего приятеля-ледышку и убираться восвояси. Я сегодня добрый. О, как дела, сэр Макс?! – шеф подмигнул мне. – Ну и занесли тебя Тёмные Магистры на этот раз! – Вы мне за всё ответите! Мы ещё вернёмся! – пропищал коротышка, обхватил драконий хвост и исчез вместе со своим оледеневшим другом. – Грозный какой. И, вот же пакость мелкая, никак умирать не хотел! – досадовал Джуффин. – М-можно п-подумать, – начал я, хоть у меня зуб на зуб не попадал, – ч-т-то вы его п-п-просто т-так отп-пустили. – Да нет, конечно. Я его сначала основательно проклял, – ухмыльнулся шеф. – Сэр Шурф, и не обязательно так на меня смотреть, – обратился он к Мастеру Пресекающему, который застыл на месте при появлении новых персонажей. Его чёрные глаза хищно сверкали, глядя на сэра Халли. – Уходи, Чиффа, – прорычал Безумный Рыбник, так и не двинувшись с места. – Не могу, – Джуффин развёл руками. – Нам пора возвращаться. И сэр Макс изрядно замёрз.        Сказав это, он сделал шаг в мою сторону, но Шурф молниеносно метнулся ко мне, загородив от шефа. Его ледяные руки опять ярко засветились голубым светом. И пространство вокруг снова завибрировало. Господин Почтеннейший Начальник сделал шаг назад, но это не помогло. Безумный Рыбник простёр вперёд руки, и в сторону Джуффина полетели огромные ледяные осколки, очень острые. Сэр Халли, ясное дело, выставил щит, сдержавший атаку. А вот пещера, в которой мы находились, не выдержала. По обледенелым стенам пошли крупные трещины, и через несколько секунд сквозь них хлынула ледяная вода. Я только и успел сделать вдох, когда пещера и вовсе разрушилась, а меня утянуло вниз сильное подводное течение. И вода снова была ледяной, как в тот раз, когда белый дракон по имени Иш-Ма утащил меня в Хурон. «…когда станет совсем холодно на Изнанке Сердца Мира, беги туда, где потеплее». «Там он лежит с короной, там я его забыл». «Неужто он был вороной?» «Птицей, птицей он был».        Ну конечно! И как я мог забыть?! «Хочу увидеть Лойсо», – это была последняя моя мысль. Некоторые гости подобны ветру: они врываются в дом внезапно и внезапно исчезают, не дав себе труд полюбопытствовать, куда их занесло, и не обременяя себя необходимостью запечатлеться в моей памяти. Макс Фрай, «Лабиринт Мёнина»        Ощутив, что леденящий холод воды сменился одуряющей жарой, я вздохнул с облегчением и приоткрыл один глаз. Так и есть: я оказался в гостях у Лойсо Пондохвы. Преотличненько. Поднявшись, я отряхнул со своей изорванной одежды (очередная Мантия Смерти опять пришла в негодность, но таковы издержки моей работы) песок и сухие травинки и услышал тихий приятный голос: – Добро пожаловать, сэр Макс. Давненько тебя не было видно. – И вам привет, Лойсо, – я невольно улыбнулся и стал взбираться на холм, где на уже привычном мне камне сидел Великий Магистр Ордена Водяной Вороны. – Откуда ты – в таком-то виде? – его забавлял мой внешний вид, но на Лойсо совершенно невозможно было сердиться. Да и не такой я парень, чтобы злиться на правду: выглядел я ужасно. Ещё этот металлический ошейник, про который я успел позабыть. – С Изнанки Сердца Мира, конечно, – с наигранной серьёзностью сообщил я. – А это, – Великий Магистр указал на мой ошейник, – последний писк моды, я полагаю? – Ага. Там все так ходят – не поверите! – Весьма экстравагантно, – Лойсо засмеялся тихим шелестящим смехом. – Не желаешь снять своё «украшение»? – А это возможно? – я удивился, что он предлагает мне свою помощь. – Если хочешь, я избавлю тебя от него. – Конечно, хочу! – обрадовался я. – Тогда постой спокойно, сэр Макс.        Он поднялся и подошёл ко мне вплотную. А я обнаружил, что Великий Магистр куда выше меня. Он коснулся пальцами металлического кольца на моей шее, и оно постепенно истаяло. То же самое Лойсо проделал с моим «браслетом» на левой руке. – Так гораздо лучше, – сказал он, явно довольный своей работой. – Спасибо, – поблагодарил я. – Не за что, Вершитель. И так ему будет легче тебя найти. – Ему? – сначала не понял я. – А, вы имеете в виду Шурфа? – Именно. Рыбник уже совсем близко. Ну, вот и он, – Лойсо Пондохва указал вдаль, где по горячему песку, босой, с растрёпанными волосами, к нам шагал сэр Лонли-Локли. – Ох и не нравится мне это, – сказал я больше себе, чем Великому Магистру Ордена Водяной Вороны. – Не беспокойся. Ничего страшного не произойдёт, – мягко произнёс Лойсо, поприветствовав подходящего к нам Шурфа: – Здравствуй, Рыбник. Ищешь своего Вершителя? – его смех, казалось, слышится сразу отовсюду. – Не думал, что ты выживешь, Лойсо, – голос Мастера Пресекающего был хриплый и какой-то виноватый. – Как видишь, меня не так просто убить. – Это мой Вершитель, – сказано это было тихо, но предостерегающе. – А я на него и не претендую, – улыбнулся Великий Магистр. – Но раз он твой, не теряй его больше, Рыбник. – Прости меня.        Кажется, Шурф не услышал последних слов Лойсо. Или сделал вид, что не слышит. Он стоял передо мной, опустив голову, будто ожидая наказания. Серебристо-чёрные волосы завесили от меня самые родные на свете глаза. Я протянул руки и взял в ладони его лицо. Он вздрогнул, но поднял взгляд. На меня смотрели две чёрные бездны, сейчас – совсем не пугающие. Напротив, они затягивали меня в свою мягкую темноту. Я уже почти совсем забылся, когда услышал тихий голос Лойсо: – Чиффа явно перестарался с тобой, Рыбник. – Что вы имеете в виду? – спросил я, отводя взгляд от Шурфа. А то, чего доброго, у нас сорвёт крышу прямо здесь… – Вечно этот кеттариец лезет не в своё дело, – вздохнул Великий Магистр.        А потом Лойсо протянул руку к плечу Шурфа и потянул за какую-то невидимую нить, начав наматывать её в клубок, постепенно ставший зримым. Очень тонкая серебристая ниточка, сверкавшая на солнце, всё наматывалась и наматывалась на клубок, пока тот почти что перестал умещаться в ладони Лойсо Пондохвы. А потом нить кончилась, и результат своих трудов он вручил мне. – Так намного лучше. – Что это? – я недоуменно рассматривал клубок в своих руках. – Отдай его моей дочери, Вершитель. Она что-нибудь придумает, – Великий Магистр улыбнулся. – Опять загадки, – я не мог не ответить на улыбку. – О, вовсе нет, сэр Макс. Никаких страшных тайн. Береги его, Рыбник, – теперь он обращался уже к Шурфу.        Мастер Пресекающий только кивнул в ответ. Что-то в нём вдруг изменилось, и он тихо сказал, сжав мои плечи: – Макс, нам пора. – Да, наверное, – ответил я, встретившись с ним взглядом. И всё. Реальность будто выключило. Я только потом вспомнил, что так и не попрощался с Лойсо… Вбирая дрожь в приникшую ладонь, так судорожно рвущуюся к телу, коснуться губ, открывшихся несмело – святилищем с живительной водой, прильнуть и пить – до стона из глубин, до темноты – в зрачках и там, за ними, и по слогам в тебя входить, как имя твое входило – золотом в рубин, кинжалом в плоть, триремой в древний порт – держать осаду, сдавливать оправой, гореть в тебе густой тягучей лавой и выступать росой из вскрытых пор, любить тебя – так долго и давно, что вечности не хватит декораций: пока над кожей чайкой вьются пальцы – эпохи отправляются на дно, пока ты часто дышишь, и в груди становится так тесно наслажденью – моря волной срывают огражденья, чтоб отыскать забытые пути, чтоб на песок упасть – и отдыхать, изнемогая, ластиться лениво и укрывать тела теплом прилива, запоминая запах по стихам, по черточкам, по линии плеча, что в сеть волос опутано уловом, по выдоху, что заменяет слово, которому приказано молчать, и чувствовать, как тень едва дрожит, и приближаться, путаясь в ресницах… Ты знаешь, мне сегодня будет сниться соленая эротика души. Кот Басё        В Мире Пустынных Пляжей заходит солнце, багровым пожаром опаляя тёмно-серое небо. Ветер путается в твоих волосах – чёрных в серебре. Волны накатывают на берег, всюду слышится шум прибоя. И, кажется, скоро пойдёт дождь. А нам всё равно. Ты протягиваешь руку, чтобы стереть первые капли дождя, упавшие мне на лицо. И глаза мои сами собой закрываются, когда прохладную кожу опаляет жаркое прикосновение. Мы сошли с ума, Шурф…        Ты берёшь моё лицо в ладони и покрываешь его лёгкими поцелуями. В твоих глазах уже давно штормит океан – буря эта неистова в своей нежности. И когда ты целуешь меня уже по-настоящему, я как-то судорожно обнимаю тебя, словно боясь потерять, или вдруг снова куда-то исчезнуть. Иногда мне кажется, что против нас бесконечное множество миров и вселенных, и все они хотят обладать мною единолично. Наверное, это заговор…        Твои губы целуют мою уже мокрую от дождя кожу, язык прочерчивает горячую линию от ключицы до уха, я слышу твой хриплый шёпот: – Посмотри на меня, Вершитель.        И я смотрю. В тёмно-серой бездонности твоих глаз – вызов и желание обладать. Я не выдерживаю и сам целую тебя. А через мгновение мир переворачивается, и нас окатывает волной. А потом ещё и ещё. Ты нависаешь надо мной, совсем как в тот первый раз, когда я пригласил тебя в Мир Пустынных Пляжей. И ты почти поцеловал меня. Почти… – Слишком много думаешь, – ты улыбаешься. – Неужели?        Мои руки оглаживают твою спину, с твоих губ срывается вздох удовольствия, и ты прикрываешь глаза. А мне хочется прикасаться к тебе, как всегда делаешь ты…        Я опрокидываю тебя на спину, и твои глаза широко распахиваются в удивлении, но потом ты хищно улыбаешься – это вызов или приглашение? Склоняюсь и целую тебя, невесомо, обещающе, пока ты не начинаешь дрожать – даже губы. Мой язык не встречает препятствий, когда я целую по-настоящему – ты отдаёшь мне себя, принадлежишь мне. Я сошёл с ума, Шурф…        Целую твою мокрую солёную кожу, провожу языком до основания шеи, кусаю сначала легко, потом сильнее, и ты тихо стонешь. А потом поднимаешь голову и сам меня целуешь, властно, подчиняюще, снова нависаешь надо мной. Когда мы сняли одежду? Каждый твой поцелуй – нерушимая печать, знак того, что я твой…        Ты переплетаешь наши пальцы и берёшь меня, медленно, нежно. А над нами нависает свинцовое небо, исходящее дождём, в каждой капле которого – магия, твоя и моя. Волны океана окатывают нас снова и снова. Одна такая большая, что накрывает с головой. И в этот самый миг я падаю в пропасть удовольствия. Ты снова целуешь меня, и мир исчезает, растворяется…        Я просыпаюсь от лёгких прикосновений. Открываю глаза, чтобы встретить его безмятежный взгляд. Наверное, мне никто не поверит, если я скажу, что он умеет так улыбаться. Но здесь, в Мире Пустынных Пляжей, он всегда меняется. Но когда мы вернёмся, каким ты будешь, Шурф?.. «Каким ты захочешь меня видеть, Макс». «Опять мысли читаешь?» «Нет. Просто слушаю».        Больше он ничего не говорит, склоняется надо мной и легко целует. Его волосы спутались и пахнут океаном. А губы сухие и солёные. И как нас угораздило заснуть у самой кромки воды? Мои ступни и сейчас мокрые – волны будто исподтишка подкрадываются к самым ногам, чтобы окатить их тёплой, как парное молоко, водой. Сейчас предрассветные сумерки, а мне так хочется увидеть эту твою улыбку…        Протягиваю руку, и Шурф целует мои пальцы, потом ладонь, запястье, и тихо шепчет, щекоча дыханием кожу: – Хочешь искупаться? – меня удивляет этот его вопрос. – Хочу, – только и отвечаю я.        Мастер Пресекающий стремительно поднимается, а потом протягивает мне руку, помогая встать. И меня нисколько не смущает наша нагота…        Это почти так же хорошо, как заниматься любовью. Океан принимает нас в свои тёплые и уютные объятия. Шурф окунается с головой, потом выныривает и снова исчезает под водой. На этот раз его так долго нет, что я почти начинаю беспокоиться. Он показывается уже далеко от берега. Неужели всё это время мой Мастер Пресекающий плыл под водой?        Но мысли эти не задерживаются в моей голове. Я зачерпываю в ладони воды и плещу себе на лицо, а потом тоже окунаюсь с головой. Но мне, в отличие от сэра Лонли-Локли, чужда страсть к воде и долгим заплывам.        Проплыв немного вдоль берега, я уже хочу выбираться на берег, когда на расстоянии вытянутой руки выныривает Шурф, оказывается совсем близко и целует, целует, целует. И почему мне хотелось на берег? Зачем? Ведь можно вот так и жить в воде, тёплой и по-матерински ласковой.        Пальцы запутались в его мокрых волосах, а прохладные губы Мастера Пресекающего целуют мою шею. Я пьянею настолько, что осознаю себя лишь когда моя спина касается мокрого песка. Шурф изводит меня лёгкими ласками, опускаясь всё ниже и ниже. Я не выдерживаю, когда его губы касаются моего живота – выгибаюсь в его умелых и нежных руках. А когда он… Я исхожу стонами удовольствия, облизываю свои пересохшие солёные губы. Наверное, это рай. Или он должен быть таким…        Одним слитным движением он пускается сверху и целует меня, медленно, глубоко. Наши пальцы переплетаются в замок сами собой. Я ощущаю на его губах собственный вкус. А там, где соприкасаются наши бёдра…        Вдруг Шурф разрывает поцелуй, в наслаждении запрокидывая голову назад. А я люблю его… таким… моим… «Макс…»        Он прячет лицо в изгибе моей шеи, а я глажу его мокрые плечи. И, кажется, в воздухе пахнет пряностями – имбирем, корицей – и кофе. Драконы сплетают память, роняют в озера-колодцы, и в крылья-ладони ловят неосуществленные сны. Драконы не знают боли, драконы не верят смерти, плетут золотые петли на алом плаще зари. Драконы древней, чем время, драконы моложе утра, драконы прекрасно знают, что все повторится вновь. Драконы всегда в полете, драконы всегда крылаты, драконы юны и стары, и смерти их не поймать. Драконы роняют слезы в разбитый бокал заката, драконы поют и плачут, драконы умеют ждать. Aleteya Levkora        Мы возвращаемся в Ехо в странной и чужой одежде из моего мира. Магистры знают, почему, но из Щели Между Мирами у меня, хоть плач, не доставалась нормальная еховская одежда. Зато зонтики, как всегда, взяли первый приз. После энной попытки я просто плюнул на свою затею одеться, как приличные люди, и стал «заказывать» одежду из своего мира. Она, на удивление, досталась очень быстро. Пара тёплых джинсов, синие и чёрные. Два серых гольфа из тонкой шерсти. И тёплые пуховики: белый и чёрный. Это специально, что ли, Щель Между Мирами такие цвета мне подкидывала? Впрочем, неважно. Главное, не замёрзнем. Даже носки выудились. А вот с обувью, дырку над ней в небе, не везло. Сначала достались три пары вьетнамок, потом красные женские босоножки на высоченной шпильке, затем детские жёлтые сандалики, пара туфель-лодочек, и только после них – массивные чёрные ботинки на толстой «тракторной» подошве. Ну и напоследок – тёмно-синие зимние кроссовки. Шурфу, ясное дело, я их не отдал, и ему пришлось обуть «тракторы» на шнурках, от чего Мастер Пресекающий стал ещё выше.        В таком виде мы и заявились в Ехо – два странно одетых человека, простоволосых и патлатых. И оказались мы в очень удачном месте – практически на Гребне Хурона, где на полуразрушенном мосту возвышался ледяной белый дракон, раскрывший пасть с огромными клыками и развернувший свои громадные широкие крылья. Хорошая работа, сэр Лонли-Локли. Сначала мне захотелось оставить его как есть. То-то будет жителям Ехо зрелище! Но потом я вспомнил, как Иш-Ма помог мне, и как за него просил тот парень, любящий Бродского. В конце концов, столице Соединённого Королевства хватит зрелищ и без этого дракона. – Макс? – позвал меня Шурф, коснувшись плеча. – Ты ведь не убил его, да? – тихо спросил я, глядя в большой остекленевший жёлтый глаз. Почему-то это пугало – как неживой. – Нет. Но он совершенно безопасен в таком состоянии, – заверил меня Мастер Пресекающий. – Разморозь его, – сказал я, развернувшись к Шурфу. Взгляд его был удивлённым. Мол, не ослышался ли он. – Пожалуйста. – Ты уверен, что стоит? – в голосе не было ни сомнения, ни протеста. Мастер Пресекающий просто уточнял. – Да, – я утвердительно киваю. Шурф простирает вперёд руки и закрывает глаза, шепча-выплетая нужную вязь заклинания.        Сначала огромная драконья туша вздрагивает, раз, другой, затем оледенелость постепенно сходит на нет, и в янтарных глазах появляется осмысленность. Пасть медленно закрывается. Пара взмахов крыльями, которые ящер тут же складывает на спине, чтобы нас не сдуло порывом ветра, который они подняли. – Благодарю тебя, Вершитель, – зверь с достоинством склоняет голову. – И тебе спасибо, – я улыбаюсь. – Если бы не ты, я не смог бы найти Шурфа и сказать, где нахожусь.        Жёлтые глаза внимательно смотрят на сэра Лонли-Локли – так хищник оценивает своего противника. Но драконий взгляд изучающий, в нём нет скрытой угрозы, предупреждения. – Это ему ты позволяешь бывать в том волшебном Мире? – с хрипловатыми нотками спрашивает Иш-Ма. – Да. – Ты счастливейший из всех, если Вершитель выбрал тебя, – обращается он к Шурфу. – Я знаю, – кивает Мастер Пресекающий. – Что теперь будет, Вершитель? Как ты намерен со мной поступить? – Тебе ведь понравился Мир Пустынных Пляжей? – спрашиваю я. – Конечно. – Вот и хорошо. Идём.        Сказав это, я щёлкаю пальцами и запускаю свой смертный шар в пространство, где через миг появляется зелёная воронка (и как я это делаю, а?!), которая быстро увеличивается в размерах. Скоро в неё свободно может войти дракон, что он и делает, последовав за нами. Мы оказываемся на берегу Океана, и Иш-Ма рычит от удовольствия. – Ты позволишь мне здесь остаться? – спрашивает дракон. – Только если будешь хорошо себя вести и охранять мой Мир от чужаков, – я улыбнулся. – Твой Мир никогда не осквернят непрошеные гости, Вершитель. Только твой избранник может приходить сюда, как ты сам того желаешь, – прохрипел дракон и, взмахнув пару раз крыльями, взлетел вверх.        Мы с Шурфом наблюдаем, как Иш-Ма, сделав пару кругов в воздухе, нырнул в океан, потом некоторое время просто плавал, а спустя дюжину минут дракон вышел на берег, и в его янтарных глазах плескалась благодарность напополам с блаженством. – Почему ты решил так щедро одарить меня, Вершитель? – спросил ящер. – Это благодарность за помощь, – сказал я, а потом, немного помолчав, добавил: – И ещё меня просили передать тебе привет от короля Мёнина, который сожалеет, что не смог сам сделать тебе такой подарок. – Скажи Мёнину: я не сержусь, – миролюбиво прорычал Иш-Ма. – И перед тем, как уснуть, я хочу услышать всё стихотворение целиком.        Я не сразу сообразил, о чём он говорит. А потом вспомнил, как в моей голове звучали строки про воду. Кивнув, я начал с выражением декламировать стих, надеясь, что вспомню его целиком: Я так давно родился, Что слышу иногда, Как надо мной проходит Студеная вода. А я лежу на дне речном, И если песню петь – С травы начнем, песку зачерпнем И губ не разомкнем. Я так давно родился, Что говорить не могу, И город мне приснился На каменном берегу. А я лежу на дне речном И вижу из воды Далекий свет, высокий дом, Зеленый луч звезды. Я так давно родился, Что если ты придешь И руку положишь мне на глаза, То это будет ложь, А я тебя удержать не могу, И если ты уйдешь И я за тобой не пойду, как слепой, То это будет ложь.        Дракон прикрыл глаза от удовольствия, слушая. Шурф положил руки мне на плечи и крепко сжал пальцы. А я накрыл одну его руку своей. И я – тоже. Пойду за тобой. Найду тебя. Сколько бы дорог мне ни пришлось пройти… «Спасибо, Вершитель», – зазвучал в моих мыслях голос Иш-Мы, звучащий почти как человеческий, если не считать сильной хриплости: «Когда-нибудь ты вспомнишь, кто ты есть. И если снова захочешь быть кем-то другим, стань драконом».        Я так и не понял, что он хотел этим сказать. А ящер, сладко зевнув, исчез в океане. Наверное, ему будут сниться сладкие сны о полётах в небе.        Всё это хорошо, дорогуша, но пора возвращаться в Ехо, напомнил я сам себе.        Когда мы появились прямо посреди шефского кабинета, да ещё так странно одетые, лицо Джуффина натурально вытянулось от удивления. Жаль даже, что у меня не было под рукой фотоаппарата. Такие моменты нужно увековечивать на снимках. – Мальчики, вы откуда в таком виде? – наш начальник машинально достал из кармана лоохи не раскуренную трубку и начал вертеть её в руках. – Ладно ещё Макс, но ты, сэр Шурф, как мог вырядиться подобным образом, да ещё заявиться в мой кабинет?! – шеф с трудом сдерживал смех, стараясь казаться строгим. – Вы хотите услышать подробный отчёт? – сухо поинтересовался Мастер Пресекающий. – Какой же ты зануда, сэр Шурф, – Джуффин махнул рукой. – А скажите-ка мне, мальчики, куда вы подевали дракона, а? – Он больше не побеспокоит жителей Ехо, – ответил я. – Иш-Ма сейчас спокойно спит на океанском дне другого мира. – Спокойно спит, говоришь? – шеф хитро прищурился. – И ты лично сопроводил его туда, не так ли, сэр Вершитель? – Не без этого, – я улыбнулся. – А у вас какие новости? Муж леди Хенны проснулся? – Разумеется. Более того, я беру его на службу в Тайный Сыск, – ответил Джуффин, довольный произведённым эффектом: я аж рот раскрыл. – Так вот, господа. – Каким даром он обладает? – спросил Шурф, до этого слушавший нас. – Парень, оказывается, Нюхач. Притом, не растерявший свои способности, – наше начальство выглядело очень довольным. – Действительно, редкий случай, – подтвердил Мастер Пресекающий. – И что такого редкого он умеет? – полюбопытствовал я. – Нюхачи запоминают с первого раза все запахи, которые им встречаются за целую жизнь. Примерно так же наши буривухи помнят огромное количество дат, имён и событий, – пояснил Джуффин. – Нюхач, учуяв запах, может идти по следу преступника, примерно как наша Мастер Преследования, отыскав след и встав на него. Сэр Нумминорих очень пригодится Тайному Сыску! – Что ж, это и вправду полезный дар, – согласился я, зевнув. – Отправляйся-ка ты спать, сэр Макс, – повелело моё начальство. Какое великодушие с его стороны, с ума сойти! – О, с превеликим удовольствием, – я отвесил шутовской поклон шефу.        И Шурф, ни слова не говоря, и даже не простившись, – неслыханное дело! – с Господином Почтеннейшим Начальником, подошёл ко мне, коснулся плеча, и мы исчезли точно так же, как и появились. Последним, что я запомнил, был хмурый взгляд Джуффина. Любая из тайн – это призраки, маски, Лишь отблески света в дали голубой. Снежный Рыцарь        Когда мы оказались в Мохнатом Доме – в моей спальне – Шурф ничего не спросил у меня, как сделал бы сэр Джуффин Халли, узнай он то, что теперь знал Мастер Пресекающий. Покиснув больше часа в бассейне для омовений, я вышел из ванны и, не выдержав, сказал: – Ты ничего не хочешь у меня спросить?        Сэр Лонли-Локли оторвал взгляд от книги, которую читал, сидя в глубоком кресле, и осведомился как бы между прочим: – А я должен?        Такой подход к делу, признаться, порядком меня удивил. Шурф совсем недавно узнал, что Лойсо Пондохва жив и здоров, хоть и заперт в том удушливо жарком Мире, – и любопытство его не мучает? – Тебе разве не интересно? – озадаченно спросил я. – Интересно, конечно, – согласился Мастер Пресекающий, будто сделал мне одолжение. – Но поскольку Лойсо Пондохва не желает тебе зла, и прямая либо скрытая угроза от него не исходит, я посчитал, что лучше не ворошить эту тайну. Тем более, она не моя. А чужие тайны – и твои особенно – я умею хранить как никто. Сэр Джуффин ничего не узнает. По крайней мере, от меня.        Я аж рот раскрыл, слушая его спокойный монотонный голос. Что, неужели опять?! А я так рассчитывал, что Шурф теперь… хотя бы чуточку изменится… У меня вырвался невольный вздох. – Ты неправильно меня понял, Макс, – интонации вдруг стали глубже, теплее, а лицо стало живым, будто исчезла маска.        Мастер Пресекающий поднялся, оставив книгу в кресле. Хорошо, что он успел побывать дома, пока я проторчал в комнате для омовений, – белое лоохи куда привычней для меня, чем одежда, которую я раздобыл для нас в Щели Между Мирами. – Надеюсь на это, – тихо произнёс я, прислонившись к двери, ведущей в ванную, и наблюдая, как Шурф приближается ко мне. – Каждую из твоих тайн я буду беречь, как сокровище, – он остановился в полушаге от меня. – Расскажешь мне, как ты нашёл Лойсо Пондохву, да ещё и умудрился стать ему другом? – Угу, – я кивнул. – Только сначала – спать. – Как скажешь, Макс.        Он протянул руку и убрал мокрые пряди, прилипшие к щеке. А я невольно вспомнил всё то, что случилось в Мире Пустынных Пляжей, где были только я, Шурф и Океан… Рыжая кошка сидит на окошке, Шёрстка её так красиво сияет. Лучики солнца ласкаются к кошке, Солнечный зайчик с ней в прятки играет. А ночью она ловит тайны и сны В расставленные ею лунные сети. Уловы в бутылках храниться должны – Потом она дарит их маленьким детям.        Теххи тихо мурлыкала песенку, протирая барную стойку. Удивительная она девушка – какая-то призрачно-нездешняя, невесомая, словно мечта. Жаль, что у меня в том Мире, который я с превеликим удовольствием покинул, не было такой сестры. Или хотя бы подруги. Мне невольно вспомнилась Юлия, девушка, которую я некогда, как мне казалось, любил. Ей тоже там было совершенно не место. Но Мир уже почти успел сломать её, когда я пришёл к ней за своей видео коллекцией. Хорошо, что лишь почти. Надеюсь, я не опоздал и смог помочь Юлии…        Странно, но леди Теххи вызывала у меня то же чувство неуместности, что и моя бывшая девушка. Она как будто тоже чего-то ждала от меня, эта леди-призрак. Но чего? Что ты хочешь, Теххи? Что сделает тебя счастливой и свободной? – Макс, ты так и будешь стоять в дверях? – спросила Теххи и тихо рассмеялась. Сейчас она была очень похожа на своего отца. Интересно, за что она так сильно его не любит? – Прости, я задумался, – я виновато улыбнулся и прошёл к барной стойке. – Ты слишком часто задумываешься, сэр Макс, – она улыбнулась мне в ответ. – Впрочем, для тебя это не удивительно. Будешь камру? – Ещё спрашиваешь, незабвенная!        Она налила мне самый вкусный напиток на свете (не считая кофе с мёдом, корицей и имбирем, который готовила моя Мерилин – о, эти две леди могли бы посоперничать в мастерстве!) и спросила: – Что же ты принёс мне, Макс? – Откуда ты знаешь?! – искренне удивился я. – Я чувствую такие вещи. Так что это?        Я полез в карман и извлёк клубок серебристых тонких ниток. Увидев, что я держу в руке, Теххи сначала удивилась, а потом сказала: – Из них получится отличная сеть, которой можно ловить чужие сны. Но тебе ведь не это нужно, верно? – Пожалуй, – я сделал глоток камры. – Мне и своих снов хватает. Что я буду делать ещё и с чужими? – Тогда я знаю, что тебе нужно.        Она взяла клубок, отмотала немного нитки, и пальцами принялась творить совершенно невообразимое для меня волшебство, выплетая какие-то сложные узоры. А мне снова вспомнилась Юлия и её фенечки из бисера и ниток. Порой она носила по десять цветных браслетов на каждой руке.        Очень скоро Теххи протянула мне два абсолютно одинаковых серебристых ниточных браслета – каждый сантиметров пять в ширину. А от клубка ничего не осталось. Я с совершенно детским восторгом рассматривал эти две волшебные феньки, понятия не имения, что они такое. – Хорошие вышли маяки. Особенно когда есть два берега, разделённые рекой, – леди-призрак печально улыбнулась. – И скажи тому, кто дал тебе этот клубок, что когда-нибудь… – она не договорила, многозначительно замолчав. – Так и передать – «когда-нибудь»? – уточнил я. И как она поняла, что это работа Лойсо?! – Именно. Но время ещё не пришло. А ночью она ловит тайны и сны В расставленные ею лунные сети. Уловы в бутылках храниться должны – Потом она дарит их маленьким детям.        Теххи снова тихо замурлыкала свою детскую песенку, почему-то сделавшись очень печальной и совершенно перестав меня замечать. Иногда она полностью уходила в себя, будто жила в двух мирах. И наш очень сильно её тяготил – лишал свободы. И что она сказала про маяки и два берега, которые разделяет река? Я сжал в руках браслеты, уже зная, кому достанется один из них…        Да, и последняя, десятая, партия в крак между мной и Джуффином всё-таки состоялась: мы вышли на ничью. Сноски: (1) Стихи Арсения Тарковского