И сойки трель...

Сознание вернулось резко. Дин распахнул глаза и осмотрелся. В помещении, в котором он находился, было светло и тихо. Белые стены действовали на него угнетающе. Хотелось закрыть глаза и снова провалиться в уютную темноту. Резкая боль в груди пришла так внезапно, что из лёгких парня вышибло весь воздух. Он даже не понял сначала, откуда взялась эта боль. А потом он вспомнил. - Сэмми, — пролепетал он и попытался подняться. Ему помешали трубки, которые были введены в его вены. Дверь открылась, и в помещение вошёл Кас с небольшим подносом в руках. Дин всё понял, едва увидел его лицо. - Нет, — он затряс головой в смутной надежде на то, что он ошибся. Кас опустил глаза и подошёл вплотную к кровати и поставил поднос на тумбочку. - Он умер, да? Сэм умер? - в горле встал противный комок. Дин сглотнул и с надеждой уставился на Кастиэля. Он кивнул и снова опустил глаза. Потом поднял изголовье функциональной кровати. После чего разобрал столик, встроенный в кровать, и поставил на него поднос. - Я не буду есть, — категорично заявил парень, быстро моргая глазами, чтобы избавиться от жжения. Ангел настойчивее подвинул поднос, но Дин только разозлился. - Оставь меня в покое, уходи! - он со злостью перевернул столик. Он совершенно забыл о трубках, находящихся в его руках. Опомнился только тогда, когда по его руке потекла кровь. Краем сознания он отметил, что одна рука теперь свободна. Как ни странно, боли не было. Дин наверное удивился бы, если бы было желание. Сейчас его это не волновало. Хотелось только убить всех тех, кто виновен в смерти Сэма. И в первую очередь — самого себя. Потому что не защитил, позволил умереть, а сам лежит тут в чистой постели и слушает, как друг уговаривает его хоть что-то съесть. Хотя, какие уговоры? Его единственный друг сейчас не может говорить, потому что ему отрезали язык. Тоже, кстати, из-за него. Новый приступ истерического смеха накатил на Дина. Он пытался его подавить, зажимая себе рот, не замечая, что вырвал оставшиеся трубки из рук, а постель залита кровью. А вот на чужое прикосновение он отреагировал бурно. Отшатнувшись, он замахнулся, стремясь схватить обидчика за горло, но в этот момент он почувствовал лёгкий укол и провалился в благословенную темноту. В следующий раз, очнувшись, Дин первым делом попытался встать, но почувствовал, что его руки крепко привязаны к кровати эластичными лентами. В начале он запаниковал. Потом вспомнил свою вспышку и бросил попытки пошевелится. На краю сознания всплыла мысль о том, что он подозрительно спокоен, но тут появилось ощущение холода в левой руке и он снова заснул. Следующие дни проходили однообразно. Он просыпался, некоторое время бесцельно смотрел в потолок, потом ощущал холодок в руке, после чего снова засыпал. Иногда во время пробуждения рядом с ним находился Кас. Он, как правило, пытался накормить Дина, но получив очередной отказ, оставлял его в покое. Всё закончилось на четвёртый или пятый день. Дин не мог сказать точно. Просто однажды проснувшись, он обнаружил, что его руки больше не связаны, а надоевших трубок вовсе нет. Осмотрев себя, Дин равнодушно заключил, что он абсолютно здоров. Все раны, полученные на Арене благополучно зажили. И даже след от вырванной системы исчез без следа. Решив, что его состояние — это разрешение встать, он сел в кровати, попутно отметив, что ему это удаётся без труда, и осмотрелся. На тумбочке он заметил одежду, явно приготовленную для него. Быстро стянув с себя больничную сорочку, он переоделся в предложенную одежду и наконец встал на ноги. Чувствовал он себя на удивление хорошо, за исключением небольшой слабости. Поняв это, Дин спокойно направился к двери, которую приметил ещё тогда, когда очнулся в первый раз. Дверь была не заперта, и парень беспрепятственно покинул помещение. Его уже встречали. Китнисс, Пит и Цинна стояли в коридоре и с беспокойством смотрели на него. - Дин, ты как?- ласково спросил у него Цинна. - Нормально, — равнодушно ответил Дин, рассматривая встречающих. - Точно? - Пит предпринял попытку дотронуться до плеча. Дин отступил на шаг назад, не позволяя ему этого. - Что теперь от меня требуется? - с пугающим безразличием поинтересовался он, глядя куда-то мимо своей команды. - Ты точно в порядке? - участливо поинтересовалась Китнисс, на что получила утвердительный кивок. - Тогда пойдёмте в столовую, — Цинна с беспокойством разглядывал победителя. Столовая была пуста, когда они в неё пришли. Дин сел за стол и уставился в столешницу. Есть ему совершенно не хотелось, разговаривать тоже. На душе было абсолютно пусто, и даже мысли о погибшем брате не вызывали у него никакого отклика. Когда перед его лицом появилась тарелка с куриным бульоном, Дин вздрогнул. - Тебе надо поесть, — настойчиво произнёс Пит, — ты не ел ничего почти неделю, пока лежал в боксе. Теперь тебе нужно возвращаться в норму, иначе придётся задержаться здесь. Его слова, кажется, что-то разбудили в душе Дина. Он несколько раз моргнул и зачерпнул немного супа ложкой. Желудок протестующе сжался, когда парень проглотил первую ложку бульона. Дин поморщился, но доел всё, что было в тарелке, только для того, чтобы его оставили в покое. Китнисс поняла, что сегодня Дин точно не захочет общаться, и предложила проводить его в комнату. Дин кивнул, и они вдвоём вышли в коридор. - Что будет дальше? Перед тем, как мы поедем домой? - Будет ещё один эфир. Там... Будут показывать фильм по твоим Голодным Играм. Все... важные моменты, события... - Они снова покажут мне, как я убил своего брата. Понятно, — безжизненным голосом произнёс Дин. - Ты ни в чём не виноват. Это был выбор Сэма. - Не важно. Я должен был его спасти. Это моя работа. И я её завалил. В который раз, — Винчестер открыл дверь своей комнаты. — Спасибо, Китнисс. - Они не дадут тебе умереть, — тихо ответила та, — не здесь. И не сейчас. - Я не собираюсь, поверь. У меня ещё остались дела здесь, — парень открыл дверь и вошёл в свою комнату. Оказавшись в одиночестве, Дин испытал облегчение. Всего на мгновение, потому что в следующий момент он явственно почувствовал чужое присутствие. - Кто здесь? - поинтересовался он, готовясь атаковать. - Это я. Не нервничай так, - из тени комнаты вышел Хеймитч. - Чего тебе надо? - вяло поинтересовался Дин. - Поболтать с тобой надо. Пойдём на крышу. - Зачем? - без всякого интереса спросил Винчестер. - У меня есть письмо от твоего брата. Дина словно током ударило. Он ошарашенно посмотрел на Хеймитча, но тот больше не проронил ни слова. Молча вышел из комнаты, предоставляя Дину выбор. Парень поспешил следом за мужчиной. На крыше они оказались в считанные минуты. Хеймитч уверенным шагом направился к ковру. Дин вдруг вспомнил, что совсем недавно они сидели там с Сэмом. В груди больно кольнуло, но никаких других эмоций он не испытывал. И эта пустота пугала его, ведь он абсолютно точно помнил, что любил брата. - Они нашпиговали тебя успокоительными, как праздничную утку яблоками. Если так оставить, то в себя ты придёшь только дома. Я бы этого не хотел, - прямо заявил Хеймитч. - Почему? - Дин попытался удивиться, но даже это ему не удалось. Казалось, что из него просто вытравили все эмоции. - Потому что потом всё это дерьмо обрушится на тебя разом и ты просто свихнёшься. Только идиот не заметит, как сильно ты любил Сэма. - Теперь это не важно. Сэмми мёртв. - Я заметил, - язвительно ответил Эбернети. — Короче, я не собираюсь с тобой тут до утра сидеть, бери письмо и этот проклятый кулон и попытайся очухаться, - мужчина нырнул рукой в карман, извлекая оттуда запечатанный конверт и какой-то шнурок, - забирай. А я пойду. Дин протянул руку, принимая вещи. Хеймитч встал и очень быстро покинул крышу, наконец оставляя Винчестера одного. Несколько долгих минут охотник сидел и смотрел на конверт и кулон. Аляпово сделанная звезда на шнурке. Подарок Несси для Сэма. Ключ от музыкальной шкатулки, подаренной Дину. Как символично. Дин почувствовал, как улыбается, несмотря на то, что глаза начало неприятно щипать. Несколько раз моргнув, он надел кулон себе на шею, потом осторожно вскрыл конверт и извлёк из него листок. Развернул его и углубился в чтение. Дин. Я понимаю, что это звучит банально и что ты не любишь эти «сопливые моменты», но всё же. Если ты читаешь это письмо, значит, я мёртв. Я прошу тебя, не вини себя в моей смерти. Я всё решил изначально, и ты не мог заставить меня передумать. Ты жив, и для меня это главное. Я очень надеюсь, что ты не будешь придурком и не станешь пытаться меня вернуть, а вместо этого посвятишь себя тому, чтобы спасти этот проклятый мир от Игр. Вся наша с тобой жизнь — сплошная борьба. Вот и продолжай бороться. Я знаю, будет трудно, но ты ведь всегда был сильнее меня. Я уверен, ты справишься. К тому же, у нас с тобой осталось дельце. Без тебя наша с тобой общая знакомая наломает дров, а ведь это мы виноваты в том, что она влезла в эту историю. Ты ведь не можешь её оставить, верно? Прости меня за то, что говорю тебе всё это в письме. Я пытался с тобой поговорить, но ты так меня и не выслушал. Прости за всё, что я натворил. Прости, что из-за меня ты попал в такую историю. Прости за то, что ты увидел на Небесах. Я не знаю, почему нам показали именно эти воспоминания. Я не считаю, что они — то, чем я действительно дорожу. Всё лучшее, что было в моей жизни всегда было связано с тобой. Я знаю, ты бы сейчас назвал меня сопливой девчонкой, но это не важно. Важно то, что ты жив. И не смей даже думать о том, чтобы занять моё место! Это был мой выбор и только мой. Заботься о Касе и Агнесс, ладно? И береги себя. Не забывай своего братишку. Я люблю тебя, старик. Прощай. Твой брат, Сэм. Дин перечитал письмо несколько раз, пока каждое слово из него не запечаталось намертво в его памяти. Он почувствовал, как на него обрушивается шквал разнообразных эмоций. Дикая боль, горе, любовь к брату, ненависть к его убийцам. Глаза застлала пелена слёз. Дин несколько раз судорожно вздохнул, пытаясь успокоиться, но рыдания уже подкатили к горлу, и единственное, что он успел сделать — это бережно отложить письмо брата в сторону и закусить кулак, чтобы никто не слышал его слабости. Мысль о том, что на крыше куча камер его совершенно не волновала. Главное, чтобы сейчас сюда никто не вошёл и не стал утешать. Это только его боль, и он ни с кем не собирался её делить. Он беззвучно плакал, теперь даже не пытаясь успокоиться и слёзы приносили небольшое облегчение. Потом он снова и снова перечитывал письмо Сэма, разглядывая аккуратные буквы. Это было своего рода терапией. Давало ощущение того, что брат сейчас где-то рядом. Стоит позади него, положив руку на затылок. Как тогда, когда он корчился на столе и только ладонь брата на голове не давала ему окончательно уйти в пучину боли. - Мелкий паршивец, ты всё знал наперёд, — Дин улыбнулся сквозь слёзы, а потом поднял глаза на небо. - Спасибо, Сэмми. Я не обещаю, что смогу. Но постараюсь. Правда. *** В комнату он вернулся уже затемно. Письмо, бережно сложенное обратно в конверт, теперь было в кармане его рубашки. Он улёгся на постель и уставился в потолок. Мысли и чувства более-менее пришли в норму. И хотя сердце до сих противно ныло, теперь он даже радовался этому. Потому что не чувствовать ничего было намного хуже. Перевернувшись на бок, он долго рассматривал дверь, словно ждал, что кто-то войдёт. Потом подошёл, встал с кровати и подошёл к электрическому меню. Заказав себе в номер плотный ужин, он уселся на пол. Для себя он решил, что раз уж он пообещал брату попытаться жить, то начинать надо с малого, но прямо сейчас. Хороший ужин казался ему идеальным решением. Правда, после того, как он поел, это перестало казаться ему такой уж хорошей идеей. Столько еды после недельной голодовки оказалось для его желудка слишком сильным испытанием. И поэтому оставшийся вечер Дин промучился с животом. Это, правда, его даже немного развеселило. - По крайней мере, я попытался, — шёпотом успокоил себя Дин и улёгся в постель. Он надеялся, что его организм сжалится над ним и позволит ему поспать.