И сойки трель...

Сэм смотрел на Дина с укором. - Ты виноват во всём, Дин. Ты убил меня. Я так хотел жить, но ты не оставил мне выбора. Я ненавижу тебя, — его голос был полон презрения и ненависти. Дин задохнулся от боли. - Прости меня, Сэмми, — тихо произнёс он, а потом ощутил сильный удар в лицо. Он не стал сопротивляться, позволяя брату избивать себя. Это продолжалось несколько минут, а потом... - Не трогай его! - знакомый голос отвлёк Сэма от избиения брата. Дин поднял голову. Рядом с ними стоял ещё один Сэм. И он был больше похож на настоящего. Оттолкнув от брата второго себя, он присел рядом с Дином. - Ты ни в чём не виноват, Дин, - мягко произнёс он, гладя его по голове. — Слышишь? Не верь ему. - Прости меня. Прошу, прости, — бормотал Дин, цепляясь пальцами за рукава рубашки брата. - Я не злюсь на тебя. Это ведь мой выбор, приятель. Не поддавайся им, они наверняка захотят тебя сломать. - Сэмми... Кто из вас настоящий? - Мы оба, Дин. В той или иной мере. Это как с тем безумным доктором из Рузвельта, помнишь? Это примерно то же самое, только в разных астральных проекциях. - Ничего не понял, — сквозь слёзы улыбнулся Дин. - И не нужно. А теперь, просыпайся, — Сэм слегка ткнул Дина в плечо. В следующий миг он обнаружил, что сидит на кровати, обливаясь потом. Проведя ладонью по лицу, он понял, что глаза снова жжёт от слёз. Нос и скулы ужасно ныли, словно его и правда только что неплохо поколотили. Дин перевёл взгляд в окно и увидел, что начало светать. Поняв, что заснуть он больше не сможет, парень встал с кровати и отправился в душ. Включив горячую воду, он сорок минут простоял под обжигающими струями, пытаясь смыть с себя липкое ощущение, появившееся после увиденного. Наконец его тело немного расслабилось, а тугой узел в груди ослаб, и Дин вышел из душа, обернув вокруг бёдер полотенце. Найдя в шкафу чистую одежду, он быстро переоделся. Потом отыскал свои вчерашние вещи и достал из кармана рубашки письмо. Сначала он хотел ещё раз перечитать его, но понял, что пока не может, поэтому он просто переложил его в карман своей теперешней рубашки. Ещё некоторое время он метался по комнате. Когда часы показали семь утра, он покинул комнату, направляясь в столовую. Кас был там и накрывал стол к завтраку. Заметив Дина, он изобразил некое подобие улыбки и жестом пригласил сесть. Дин послушно опустился на ближайший стул, и Кас поставил перед ним тарелку. - Не суетись. Тебе можно со мной общаться? - он поднял глаза на ангела, и тот кивнул ему. - Тогда посиди со мной немного. Ты единственный, кто у меня остался. Кастиэль сел на соседний стул. - Скажи, твою силу можно вернуть? Кас кивнул. - Я обещаю, что попытаюсь. Я верну тебе твою благодать, — тихо произнёс Дин, внимательно глядя на свои руки. Ангел отрицательно затряс головой и с испугом посмотрел на парня. - Сэмми мёртв. Я остался один на один со всей виной. Он просил о тебе позаботиться. И я это сделаю, — упрямо ответил Дин. Кас снова помотал головой. Его губы зашевелились, но Дин так и не смог понять, что он хочет сказать. За дверью послышались шаги, и ангел быстро поднялся с места и поспешил уйти. Едва он скрылся за дверью для прислуги, в столовую вошли Китнисс и Пит. - Доброе утро, Дин. Как ты себя чувствуешь? - спросила Китнисс, усаживаясь за стол. - Я в порядке, - уверенно ответил Дин. - Сегодня интервью. Тебе придётся говорить с ведущим. И... фильм. Дин, я знаю, это будет сложно, но ты должен. Нет, не потому что так положено. А потому что ты должен доказать им, что сможешь жить несмотря ни на что, — голос девушки звучал твёрдо. Дин поднял глаза на Китнисс. - Я справлюсь, не волнуйся, — спокойно ответил Дин. - Хорошо. Сейчас придёт Цинна, он тобой займётся. Я только хочу сказать, что мне очень жаль. - Не надо, Кит, я прошу, не лезь мне в душу, хорошо? - раздражённо попросил Дин. - Прости. Я наверное пойду, — девушка смутилась и быстро покинула комнату. Цинна появился через несколько минут, неся в руках что-то, упакованное в чехол. - Здравствуй, Дин, — он слегка улыбнулся. - Привет. Пожалуйста, не надо говорить, что тебе жаль, или что-то в этом роде. Я знаю, вы все меня жалеете, но не надо! Не меня. - Я не собираюсь. Свою боль я предпочитаю показывать в работах. Посмотри, — мужчина осторожно расстегнул чехол, открывая очередной костюм. Рубашка глубокого синего цвета и брюки на пару тонов светлее. - А как же огненная тематика? Опять лампочки? - заинтересованно спросил Дин. - В этот раз я решил сделать акцент на твоём состоянии. Прости, наверное, мне надо было с тобой посоветоваться. В Капитолии очень много внимания уделяется цветам. Синий — цвет глубокого горя. - Спасибо, Цинна. Ты прав. Я хочу, чтобы они знали. Я не рад вернуться. - Я думаю, для них это станет шоком, — невесело усмехнулся стилист, — переодевайся.

***

На этот раз на сцене было лишь одно кресло, напоминающее трон. Стул ведущего располагался напротив. Дин взирал на всё это из-за кулис. Эфир должен был начаться с минуты на минуту, а парень не мог заставить себя выйти на сцену. - Всё в порядке, приятель? - поинтересовался Хеймитч, хлопнув Дина по плечу. - В норме, — кивнул охотник, стискивая кулаки, — просто я даже не представляю, что говорить. - На своём интервью я их всех послал, — хрипло хохотнул ментор, — я ненавидел их всей душой. Ты ведь чувствуешь то же самое. - Я боюсь, что не справлюсь и тогда они навредят тем немногим, кто у меня ещё остался, - Дин ещё сильнее сжал кулаки. - Не знаю, что тебе посоветовать. Просто держи себя в руках. Мы все будем в зале и дадим тебе знак, если что-то пойдёт не так. - Спасибо. В этот момент загремела музыка и на сцену вышел Цезарь. - Дамы и господа! - громко произнес тот. - Сегодня мы чествуем победителя 75 Голодных Игр - Даниэля Райстона! Поприветствуйте! Зал взорвался от аплодисментов, а Дин, преодолев отвращение, вышел на сцену и, не глядя на зрителей, сел на трон и уставился на свои руки. - Я очень рад видеть тебя здесь, — начал Цезарь. — Скажи, а что ты чувствуешь сейчас? Ты счастлив? Руки снова непроизвольно сжались в кулаки. Горло перехватило. Он, наконец, поднял взгляд на ведущего. - Я похож на счастливого человека? - ядовито осведомился тот, с трудом подавив дрожь в голосе. - Ты Победитель, Дин. Это повод для гордости и радости. Дин прикусил щёку изнутри, чтобы не высказать то, что он думает по этому поводу. - Может, ты скажешь несколько слов зрителям? Они любят тебя и рады твоему возвращению. Парень упорно молчал. "Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу", - билась в его голове мысль. Он с огромным трудом сдерживался, чтобы не наброситься на Цезаря. Умом он понимал, что тот не так уж и виноват и даже по-своему пытается помочь. Но душа, только-только начавшая мирится с утратой, просто выла от желания задушить всех тех, кто сейчас радуется смерти его брата. Цезарь, кажется, сообразил, что совсем не так начал разговор, и поспешил сойти с неприятной темы. - Пора приступить к тому, ради чего мы здесь собрались. К просмотру фильма, — произнёс он, и сразу после этого свет на сцене погас. Экран, висящий прямо напротив «трона», загорелся. Эти были самые долгие три часа в жизни Дина. Он смотрел фильм и понимал, что с каждой минутой ему всё труднее и труднее сдерживать свои чувства. Каждый раз, когда на экране мелькало лицо Сэма, грудь словно стискивало железным обручем. Выезд на колеснице, тренировки, интервью. Те, кто монтировал фильм, казалось, нарочно выбирали моменты, когда они с братом были вдвоём. Когда начался показ непосредственно Игр, Дин с трудом сдержал желание закрыть глаза и уши. Только бы не видеть всего этого снова. Первое, что они показали после битвы у Рога — это, как Сэм убил своего первого трибута. Позже Дин понял, что смаковать подробности убийств — что-то вроде фишки каждого такого фильма, но в тот миг ему показалось, что они нарочно во всех подробностях показали именно это убийство, чтобы выставить его брата монстром и безжалостным убийцей. Создатели фильма, кажется, решили взять за основу то же, что и в прошлый раз, и очень много внимания уделяли тому, как общались между собой братья. Их шуточки, тычки, споры о том, кто из них должен выжить. Смотреть на это было невыносимо. Дин боялся признаться в этом самому себе, но он втайне радовался, когда время от времени «братская история» прерывалась на очередное убийство. Когда началась последняя битва, Дин стиснул подлокотники так крепко, что костяшки пальцев побелели. Он одновременно хотел закрыть глаза, чтобы не видеть этого снова, и не мог этого сделать. Грудь сдавило так, что дышать стало тяжело. Он просто сидел и смотрел. Он смотрел, как убивает трибута, пытающегося прикончить Сэма. Смотрел, как они вдвоём бежали от газа. Смотрел, как всё начало взрываться. Смотрел, как брат оттолкнул его и побежал туда, где творился самый ад. Смотрел, как Сэма подбросило взрывом, как он упал и больше не шевелился. Он не знал, как сумел удержать свои эмоции в узде. Впервые он в подробностях увидел, как погиб его брат. Это было невыносимо. Он в который раз проклял себя. Финальные фанфары он пропустил. И как только экран погас, он встал и спокойно ушёл за кулисы. С абсолютно прямой спиной. Оказавшись вдали от зрителей, он несколько раз ударил кулаком ближайшую стену, надеясь, что боль его хоть немного отрезвит. Как ни странно, это и правда помогло немного прояснить разум. Ещё немного постояв, он пошёл в сторону лифта. Там его уже встретили Китнисс с Питом. - Ты молодец, — шепнул ему Пит, — справился. Теперь осталась пресс-конференция. А завтра утром мы поедем домой. Дин кивнул. Он хотел домой. Но только не в Двенадцатый, а в свою родную Америку. Снова колесить на своей Импале по стране вместе с братом и истреблять зло. Но Сэма больше не было. И Детки тоже. Осознание этого сводило Дина с ума. Он не знал, как переживёт ещё и пресс-конференцию. *** Всё оказалось не так страшно. Да, были журналисты. Были спонсоры. Все они хотели сфотографироваться с Дином. Но они не требовали разговаривать с ними. Подошли, сфотографировались и ушли. Парня это вполне устраивало. Он даже сумел заставить себя немного поесть. Но больше он пил. Впервые после возвращения с Арены он прибегнул к алкоголю, надеясь, что это поможет ему хоть немного успокоится. Помогало слабо, а пьянел Дин очень медленно. Вернувшись поздней ночью в спальню, он сразу лёг в постель и проспал всю ночь без сновидений. На следующее утро они уезжали. Вещей у Дина никаких не было, поэтому и собирать, кроме письма брата, ему было больше нечего. Он мечтал как можно скорее покинуть Капитолий в надежде на то, что в Двенадцатом ему хоть немного полегчает. На вокзал они прибыли вчетвером. Китнисс, Пит, Дин и Хеймитч. А Эффи осталась в Капитолии. Когда поезд тронулся, Дин наконец решился задать вопрос, который не давал ему покоя. - Сэм... Его уже похоронили? - Конечно, — ответила Китнисс, — прошло больше недели. - Хорошо. Спасибо, — парень взял из столовой бутылку виски и ушёл в своё купе. Вся дорога прошла для него словно в тумане. Он помнил, что пил. За сутки пути он покинул купе всего два раза, чтобы взять себе ещё выпивки. Китнисс и Пит пытались с ним поговорить, но он никого не слушал. Было похоже, что охотник вернулся в то же состояние, в котором прибыл с Арены. Он заснул только под утро. Прямо в своей одежде и сжимая в пальцах письмо, с которым практически не расставался. Утром его разбудила Китнисс и сказала, что через час они прибудут на вокзал. Дин со стоном поднялся и пошёл в душ. Немного придя в себя, он переоделся и, забрав со столика письмо, вышел к остальным в столовую. Завтракали молча. Несколько раз Пит порывался начать разговор, но не решался. Все боялись растревожить Дина, который, кажется, после своего ночного запоя, всё же начал возвращаться к жизни. На вокзал прибыли точно по расписанию. Их уже встречала восторженная толпа сограждан. Они рукоплескали Дину, поздравляли его. И только небольшая компания шахтёров, из тех, которые видели, как братья работали вместе, сочувственно качали головой. Дин пробирался сквозь толпу, стремясь поскорее остаться в одиночестве. Он уже был на полпути к машине, когда ему навстречу вышла Агнесса. На лице у неё не было слёз, но красные глаза выдавали её с головой. Несколько секунд она смотрела на Дина, а потом приблизившись к нему, обняла его, уткнувшись носом в живот. - Всё будет хорошо, — прошептала она, чувствуя, как Дин положил одну руку ей на голову, а другой обнимает за плечи. - Ты не хуже меня знаешь, что не будет, — очень тихо ответил ей Дин. Слёзы снова выступили на глазах. - Спасибо. - Ты справишься. Вот увидишь. - Я знаю, - слабо улыбнулся Дин и, отпустив Агнесс, двинулся в сторону машины, которая должна была отвезти его в новый дом.