***
Съёмки начались в тот же день, через час после собрания. Съёмочная группа поднялась на поверхность. Сэм впервые увидели Китнисс в костюме Сойки-пересмешницы и был поражён. В нём она выглядела совершенно иначе. Словно взрослее. Дин ещё в прошлый раз понял, что это работа Цинны. Только он мог заставить Китнисс выглядеть воинственно и женственно одновременно. - Она всё равно ребёнок, - шепнул Сэм, - как бы не выглядела. Дин кивнул, соглашаясь. Они с братом молча наблюдали, как ассистенты устанавливают камеры и расставляют участников съёмок. Победителей пока не трогали. Они стояли чуть в стороне, дожидаясь своей очереди. Сначала всё шло хорошо. Первыми выступали Китнисс и Пит. От них требовалось только сказать, что все жители Тринадцатого пережили бомбёжку, никто не погиб и даже не ранен, после чего они предоставили слово другим победителям. Как им всем объяснили, ничего сверхъестественно от них не требуют. Просто сказать на камеру пару слов и попросить дистрикты продолжать сопротивление. Финник, привыкший работать на камеру, легко справился с этой задачей, несмотря на то, что чувствовал он себя не слишком хорошо. Джоана тоже не подвела. Правда, не удержалась и добавила пару крепких слов в адрес Капитолия. И очень попросила оставить всё как есть и ничего не вырезать. Хеймитч ничем не отличился. Просто повторил стандартную речь о том, что борьба продолжается и победа зависит от единства дистриктов. Последним из победителей выступал Дин. Говорить ему особо не хотелось, он вообще воспринимал всё это как клоунаду. Поэтому он просто повторил почти слово в слово то же, что говорили другие. Дин уже думал, что легко отделался и теперь может вернуться к брату, но когда он подходил к месту, где оставил Сэма, заметил, что около него кто-то стоит. И этот кто-то очень Сэму не нравился. Даже на приличном расстоянии Дин видел, что спина младшего напряжена и он слишком сильно стискивает костыли. То, что это был Плутарх, Дин понял ещё до того, как подошёл достаточно близко, чтобы узнать его. Дальше он уже не думал, а просто бежал. В рекордное время оказавшись на месте, он, не спрашивая, встал между братом и Плутархом. - Я предупреждал тебя, не подходи к нему, - прорычал он, оттесняя слабо протестующего Сэма в сторону, - что тебе от него нужно? - Я разъяснял ему, что он должен говорить, - неуверенно ответил Хевенсби, нервно оглядываясь по сторонам. - Он тебе ничего не должен, - отрезал Дин, - а теперь убирайся отсюда, пока я не убил тебя! - Ты забываешься, мальчишка, - Плутарх пришёл в себя и попытался взять ситуацию в свои руки. Дин, однако, не собирался позволять ему это. - Это ты забываешься. Ты смотрел на то, как какие-то мрази пытают моего брата. Более того, даже когда ты оказался здесь, ты не сразу рассказал о нём, а выжидал момента, когда тебе это будет выгодно. И после всего этого ты хочешь, чтобы Сэм что-то там говорил? Да пошёл ты! Сам Сэм ничего не говорил. Он понимал, что пока Дин не выговорится, его не остановить. Тем более, он был с ним согласен. Он помнил тот равнодушный и несколько брезгливый взгляд, которым его одарил бывший распорядитель, когда он висел на стене голый, грязный, весь залитый собственной кровью и почти ничего не соображающий после очередной порции пыток. А ещё в память врезался его голос, когда он отдавал приказ не убивать пленника. Поэтому он был рад тому, что Дин сейчас встал между ними. Он словно отгородил его собой от всех болезненных воспоминаний. Так, как умел только он. - Пойдём, Дин, - тихо позвал Сэм. Старший Винчестер словно очнулся. Отвернувшись от Плутарха, он посмотрел на брата. - Ты в порядке? - Да, всё хорошо. Я знаю, что буду говорить. - Сэм выпрямился настолько, насколько позволяли костыли, - помоги мне дойти до места, а то я здесь споткнусь и сломаю вторую ногу. Не думаю, что это будет уместно, - Сэм благодарно вцепился в подставленную руку брата и они вдвоём неторопливо побрели в сторону съёмочной площадки. Сэм правильно решил передвигаться с помощью старшего брата. Вокруг было полно склизких камней, об которые братья с завидной регулярностью спотыкались. Если бы Сэм шёл сам, он почти наверняка бы упал и свернул бы себе шею. На площадке их ждали. Двое ассистентов забрали Сэма, чтобы подготовить к съёмке. Дин проследовал за ними. Младшего Винчестера усадили на стул, навели на него камеру. - Тридцатисекундная готовность! - крикнул оператор, проводя последние приготовления с камерой. Дин видел, как Сэм напрягся. Что бы он не говорил, но предстоящий разговор пугал его. Дин понимал, что чувствует младший брат. Сжав кулаки, он встал так, чтобы Сэм постоянно видел его. - Начинаем! Сначала Сэм молчал, глядя в землю, словно собирался с мыслями. Потом резко поднял взгляд на камеру и заговорил спокойным уверенным голосом. - Меня зовут Сэмуил Райстон. Я — житель Двенадцатого. Участник 75 Голодных Игр. И я — погиб. Вы все это помните. Только, всё не так просто. Не знаю, почему, но правительство даровало мне «жизнь». Я предпочёл бы умереть на Арене, как это и должно было быть, но меня лишили даже этого. Вместо смерти я получил тюрьму. Что собой представляет жизнь заключённого в Капитолии я говорить не стану. Лучше расскажу вам о другом. Тюремные палачи достигли высот в плане пыток. Но физическая боль — это только верхушка айсберга. Хуже всего другое. Знаете их излюбленный приём? Мучить пленников руками любимых людей. Нет, конечно же, на самом деле это не они, а лишь существа. Ухищрения разные, главное, чтобы пленник поверил, что его мучает дорогой человек. Очень многих сводит с ума именно этот факт, а не боль. Но бывают те, кто не верит до последнего. И таких, как правило, всё же ломают. А потом превращают в переродков, - глаза Сэма яростно блеснули, - тоже самое бывает с некоторыми трибутами. Я - не первый, кто «умер» на Арене, но единственный, кто остался собой. Остальные... теперь уже действительно мертвы. Или того хуже. В них уже не осталось ничего человеческого. Они больше не люди. Ваших детей не просто убивали. Их обращали в монстров. Это всё, что я хочу сказать, - последнюю фразу он произнёс срывающимся голосом. Сил говорить не осталось. К счастью, оператор это понял и выключив камеру, дал сигнал окончания съёмки. Тут же к младшему Винчестеру поспешили люди. Практически все, кто находился на площадке. Но первым, разумеется, оказался Дин. Он присел на корточки перед братом и обеспокоенно заглянул ему в лицо: - Порядок, Сэмми? - спросил он. - Да. Полный, - уверенно ответил Сэм, - отойди, мне встать надо. Дин послушно отстранился и встал чуть в стороне, готовый, если понадобится, поддержать брата. Не понадобилось. Сэм уверенно поднялся и опираясь на костыли, пошёл прочь, не обращая внимания на то, как на него смотрели все присутствующие. Дин догнал его уже на границе съёмочной площадки. - Давай-ка я тебе помогу, - ненавязчиво произнёс он, хватая Сэма за локоть, - не надо тебе здесь одному ходить. Камни скользкие, споткнёшься ещё. - Я справлюсь, Дин. Ты не можешь постоянно со мной таскаться. - Прекрати, - поморщился Дин, - и смотри под ноги! - он быстро подвинул Сэма в сторону, чтобы тот не угодил костылём в яму, - всё, что ты там говорил, это правда? Сэм кивнул и опустив голову, уставился в землю. - Я... Не помнил этого, пока меня не стали допрашивать. Плутарх... Он запретил меня убивать, потому что я «хороший материал», - он как-то невесело усмехнулся. Сноу был с ним согласен. Но для этого они должны были свести меня с ума, иначе, если им верить, у переродка могли остаться человеческие чувства. А им такого не надо. - Господи, Сэмми, - в ужасе пробормотал Дин, - столько лет они превращают людей в такое? Если Михаил победил, как эти проклятые ангелы допустили такое? - Я не знаю, Дин. Не знаю. Для меня всё как в каком-то тумане. Не могу себе простить этого. Дин с трудом подавил странное желание прижать к себе Сэма и сказать ему какую-нибудь глупость, чтобы успокоить его, утешить. - Мы оба виноваты, - вместо этого сказал ему старший брат, - ты не должен нести весь этот груз в одиночку. - Ты не, - попытался было возразить Сэм, но Дин поднял руку, останавливая его. - Не возражай. Я правда, виноват не меньше тебя. И раз уж мы здесь, у нас есть шанс всё исправить. Значит, мы должны им воспользоваться.***
Вечер был тихим. На ужин ни Дин, ни Сэм не пошли. Аппетита не было. Вдвоём они засели в новом отсеке (старый был разрушен во время бомбёжки) и молчали. Говорить не хотелось, да ни о чем было. Сэм вообще по прибытию сразу лёг на кровать и повернулся лицом к стене, сделав вид, что спит. Но Дин, знавший брата с раннего детства, ни на секунду не поверил. Он видел, что его дыхание слишком ровное. Сэм никогда так спокойно не дышал во сне. Но раскрывать брата Дин не стал. Если тот хотел побыть один, это его право. На самом деле, он волновался. Через неделю ему снова придётся оставить Сэма одного. Конечно, за ним присмотрит Кас и Несси, но отделаться от дурного предчувствия он не мог. И потом, ему хотелось провести с Сэмом как можно больше времени. Может, это было несколько эгоистично с его стороны, ведь так брату будет гораздо сложнее отпустить его, но поделать с собой он ничего не мог. - Ты можешь отказаться? - Сэм внезапно прекратил свою игру в спящего и с некоторым трудом повернулся лицом к Дину. - Ты же знаешь, что нет, - мрачно ответил тот, - вариантов не много. Либо я еду и воюю там как полагается, либо отнекиваюсь, получаю обвинение в государственной измене, попадаю под трибунал и получаю пулю в лоб. Всё предельно просто! - Но это несправедливо. Ты ведь столько для них сделал, а Койн тебя отправляет в самую мясорубку, где ты почти гарантировано погибнешь! - Ты так плохо обо мне думаешь? - Дин с интересом посмотрел на младшего брата. - Я знаю, на что способны эти твари, - Сэм сел на постели, - их военные... Твари, которых они создали. Сейчас она отправляет туда вас как расходный материал! Она хочет избавиться от Сойки-пересмешницы. И от любых других людей, которые смогут оспорить её право на власть. - А Китнисс тут причём? Вряд ли она рвётся править Панемом. - Она судит людей по себе, - мрачно ответил тот, - а народ Кит уже любит. Посмотри, как их воодушевляет одно её появление на экранах! Если будет выбор — люди пойдут за Китнисс, а не за Койн. Вот и выходит, что единственный шанс получить безоговорочную власть — уничтожить Китнисс, но так, чтобы она стала национальной героиней. - Это ты круто... - выдавил из себя Дин, - но ничего у этой стервы не выйдет! Китнисс будет жить. Я позабочусь о том, чтобы она выжила, - голос был твёрдым и абсолютно уверенным. - Позаботься о том, чтобы выжить самому! - взмолился Сэм, - если ты умрёшь, я... - Ничего ты не сделаешь! - рявкнул Дин, от чего Сэм вздрогнул и съёжился, словно ожидал удара. Мысленно обругав себя, старший Винчестер понизил голос и продолжил: - Сэмми... Пойми наконец, что ты не должен разбрасываться своей жизнью. Ты устал. Если я не вернусь, ты обязан будешь присмотреть за Агнесс. И за Касом. Он ведь тоже один со всей этой дрянью. - Ты всегда волнуешься за всех. За меня, за Несси, за Каса. Только не за себя! Так нельзя, Дин! Ты должен хоть немного заботиться о себе. Боже, Дин ты всегда так наплевательски относишься к себе, что мне становится страшно! Дин резко выдохнул и соскочив со своей кровати, он переместился к младшему брату. - Это моя работа, ты же помнишь, - ухмылка вышла несколько самоуверенной, но Сэма она ни в чём не убедила. - Так возьми наконец отпуск, - пробормотал он, борясь с комом, внезапно подступившим к горлу. - Не могу, ты же знаешь. Сэм покачал головой и снова отвернулся к стене, чтобы брат не заметил увлажнившихся глаз.***
Неделя пролетела слишком быстро. Дин с Сэмом больше не ругались, напротив, стремились каждую минуту провести вместе. Оба они слишком хорошо понимали, как всё может закончится. В ожидании отъезда нервничали не только братья. Китнисс была сама не своя. Пит и Гейл тоже заметно нервничали. Немного уверенности им внушило то, что, после выхода в эфир последнего ролика, в настрое Второго появились изменения. По словам разведчика, слова Сэма о том, что некоторых трибутов превращали в переродков, вызвали волнения среди жителей Второго дистрикта. Теперь переманить их на сторону революции было гораздо проще и, по словам Койн, именно этим и предстояло заняться команде. О догадках Сэма Дин не стал говорить никому, решив, что изменить этого они всё равно не смогут, а лишний стресс только добавит напряжения, и не даст мыслить здраво. В условиях войны это было практически то же самое, что вынести себе смертный приговор. Отъезд проходил в обстановке всеобщей нервозности. Группа уезжающих и провожающих собралась в одном из ангаров, откуда и должен был состоятся вылет. Провожать Китнисс, Пита, Гейла и Дина пришли Сэм, миссис Эвердин, Кас и Агнесс. Решив не мешать Китнисс прощаться с матерью, Дин отошёл в сторону и теперь давал последние наставления своим. - Несси, - начал Дин, - ты же понимаешь, что лезть в эту войну тебе нельзя? Несси всхлипнула и кинула. - Молодец. Присматривай за Сэмом и Касом, хорошо? И не смей плакать! Девочка кивнула и слабо улыбнувшись, обняла Дина поперёк живота. За год девочка немного подросла, но её макушка по-прежнему едва доставала Дину до груди. Старший Винчестер потрепал Несси по волосам и, когда та отпрянула от него, ободряющей ей улыбнулся. Девочка вытерла мокрые глаза и, поспешно отвернувшись, поспешила уйти, сказав, что хочет попрощаться с Китнисс. Дин повернулся к замершим Касу и Сэму. - Ну... Приглядывайте друг за другом, - он не знал, что ещё можно сказать. Казалось, столько всего нужно было сказать, но слова не шли. Именно поэтому Дин не любил бессмысленный трёп, предпочитая словам дело. Но сейчас говорить нужно было. Нужно было сказать что-то такое, что могло бы дать родным силы жить дальше, когда его не станет. В том, что он не вернётся, Дин не сомневался. И дело даже не в том, что решила Койн. Он просто хотел не дать ей убить Китнисс, пусть даже ему самому это будет стоить жизни. Он был готов к такому исходу. Теперь нужно было подготовить к этому Сэма и Каса. - Постарайся выжить, - попросил Сэм, с трудом поднимая глаза на старшего брата, - пообещай мне, что вернёшься! - Прости, малыш, не могу, - Дин безалаберно улыбнулся, - от меня ведь не так много зависит. Сэм поморщился от такого обращения, но высказываться на этот счёт не стал. Вместо этого он твёрдо посмотрел Дину в глаза и произнёс: - Если ты умрёшь или пропадёшь без вести, то я пойду в Капитолий второй волной. Или третьей. Какой угодно. Здесь я не останусь. - Сэмми, не надо, прошу тебя. Приказывать я тебе не стану... Но подумай, что будет с Несс. И с Касом. Ты не можешь так с ними поступить. - А ты можешь? - не сдержавшись, прикрикнул Сэм. - Ты можешь нас здесь оставить, уехать, зная, что умрёшь? Дин... Я ведь не так много прошу. Просто пообещай мне, что не плюнешь на себя! А будешь хотя бы пытаться заботиться о себе! Дин смотрел на младшего брата и видел его отчаянье. Он сам всё прекрасно понимал, но не желал мириться. Он хватался за жизнь своего брата так, как сам Дин не цеплялся за неё никогда. И это было очень странное чувство. - Я постараюсь, Сэмми, - слова вырвались сами собой прежде, чем Дин успел себя остановить, - я вернусь, обещаю. Сэм ещё пару секунд смотрел на брата, потом не выдержал и метнулся к нему, и стиснул в таких сильных объятьях, что Дину стало тяжело дышать. Он не стал ничего говорить, а просто обнял Сэма в ответ. Он чувствовал, как дрожит спина брата от сдерживаемых рыданий. У него самого противно щипало в глазах. Но плакать он не собирался. Слишком много посторонних глаз, слишком мало сил осталось и у него, и у Сэма. - Береги себя, Сэмми, ладно? - Дин выпустил брата из своих рук. - Хорошо, - Сэм отстранился от старшего и быстро вытер слёзы, всё же выступившие на глазах. Дин тем временем повернулся к Кастиэлю. - Ты... спасибо за всё. И прости меня, ладно? Я обещал тебе помочь, и я попробую сделать, что могу. Ты просто... береги себя, - больше ничего изобрести Дин не мог, но Кас, кажется, понял и кивнул. Дин хотел сказать ещё что-то, но в этот момент раздался голос Богса, который был командиром их небольшого отряда. - Выдвигаемся! Сэм стиснул руки сильнее, подавив желание вцепится в брата. Кас подозрительно побледнел. Дин напоследок поднял руку в жесте прощания и поспешил к планолёту. Через пять минут, когда все устроились на сидениях, планолёт взлетел. Дин смотрел в окно и видел, как к брату и Касу снова подошла Несси и что-то им шепнула. Прежде, чем створки ангара закрылись, он успел заметить, как трое поднесли три средних пальца левой руки к губам и протянули их вверх.