King

      Нала часто дышала во сне, пытаясь проснуться оттого, что сон был просто ужасен. Хотя нет, это не сон. Воспоминания и прошлое. Нетрудно было догадаться, что львице снятся смерть Муфасы и Симбы; как Шрам заполучил трон. Охотница не была уверена, что это правда, но она больше верила снам, чем Шраму. Да львица бы больше поверила антилопе, чем этому узурпатору! И всё сходилось — стадо, двое: львёнок и его отец-король, лев с зелёными глазами. Почти как из рассказа Шрама. А, хотя, это ведь он убил своего брата?       Хоть сон и был смазан, но Нала понимала, что это правда. — Да здравствует король! — негромко, но злорадно и мститель говорит Шрам и отпускает лапы Муфасы. Слышится отчаянный крик Симбы. *** — Никто... не захотел бы, чтобы такое случилось... — будто сочувственно говорит убийца. — Но король мёртв. А если бы не ты, он сейчас был бы жив! — поучительно, будто ребёнку, кем Симба и является, говорит он. — Что же мне делать? — испуганно шепчет принц, который так и не станет королём. — Бежать, Симба, бежать... — Но... — Ох, а что же скажет мама? — Не надо ей ничего говорить! — взвизгивает Симба. — Что же мне делать?.. — Беги, Симба...       Львёнок всхлипывает и повинуется приказу убийцы, покидая овраг и свой прайд, и убегая далеко вперёд, почти не оглядываясь. Но Шрам оказался не так прост: к нему подошли трио гиен. Казалось бы, не особо злой брат короля не так жесток, но приказ, который он сейчас отдал — убить. — Убить львёнка!.. — рявкает чёрногривый и ухмыляется.       Нала резко и прерывисто вздохнула, теперь интересуясь, что может произойти дальше, хоть ей и было жалко Симбу. Но львице хотелось знать правду. Большая кошка прикрыла глаза, пытаясь погрузиться и досмотреть оставшийся сон. У неё это получается.       Трое гиен — почему они кажутся такими знакомыми Нале? — выбегают, рассеивая пыльный туман. Симба бежит со всех лап, почти не оборачивается, рвано дышит, но всё равно продолжает бежать дальше; гиены не отстают. Вдруг перед глазами львёнка появляется обрыв, перед ним вновь стоит выбор: либо упасть, либо сдаться в лапы гиенам — злейшим врагам. И он делает выбор, спрыгивая с него...       Львица вскочила с подстилки и быстро задышала, стряхивая остатки уже ненавистного сна. Она повертела головой и, зевнув, выбежала из пещеры, чтобы подышать свежим воздухом: надо было развеяться. Нала не понимала, почему она видела это во сне. Может, звёздные львы издеваются над ней и посылают сон, чтобы львица попыталась его как-то расшифровать? А может, просто провоцируют? Так сказать, издеваются, хотят поразвлечься. А тут несчастная обитательница Прайдленда, скорбящая по другу — хотя, что скрывать, любимому. Но почему-то упрямой Нале казалось, что её возлюбленный жив, как-то спрыгнул, не убившись. Бродит где-то вдали от родных мест, доставляя лишнюю боль матери и подруге...       Нала тихо всхлипнула. На глаза навернулись непрошеные слёзы. Ну почему, почему это всё случается именно с ней, именно с её прайдом? Почему такая ужасная трагедия не могла произойти где-нибудь ещё, не в Прайдленде? А лучше бы, вообще не происходила. Хотя, наверняка в других прайдах нет таких ужасных правителей. И братьев, готовых убить друг друга только ради места на скале и власти. Как, как теперь зеленоглазой львице жить в прайде с хладнокровным убийцей? Ведь у неё не было даже улик, чтобы сдвинуть льва с престола. Да даже такой уж сильной уверенности не было, чтобы обвинять Шрама в убийстве родственника-короля. — Что делать?.. — тихо спросила она, обращаясь скорее, к духам предков.       Внезапно она напрягла слух: послышался шорох. Что бы это могло быть? — На-ала, — нараспев произнёс Шрам, подходя к краю скалы, на котором сидела охотница.       Утренняя грусть и ностальгия сменились ненавистью и готовностью к бою. Тут она вспомнила — удивляясь своей памяти, — про то, что должна была делать. К счастью, актрисой львица была хорошей, несмотря на то, что она была львицей.       Нала вздрогнула, оглянулась и, завидев короля, тихо покачала головой. Потом вновь стала смотреть на поляну перед скалой. Сейчас она была пустынна, как никогда. Давно звери саванны не собирались, чтобы посмотреть на наследников Прайдленда или на посвящение в короли. Последний раз это было очень, очень давно... Когда родился Симба, и все звери Африки сбежались, чтобы посмотреть на львёнка, который через несколько лет будет управлять ими мудро и справедливо. Не то что Шрам.       Охотница вдруг кашлянула. Естественно, притворно. — Что... такое со мной? — тихо пробормотала она, но так, чтобы король слышал. — Я слышал, ты спрашивала, что делать. Просишь помощи у духов? — ухмыльнулся Шрам. — Что? Ты знаешь, я в них не верю. Просто приболела немного... Надо к Рафики сходить. Зря я вчера на охоту ходила. — Зато перестала меня обвинять в том, что я плохой правитель, — парировал Шрам. — Кстати, Рафики что-то говорил про то, что при признаках болезни надо пить. Не сходишь со мной к ручью? А то я на границе чувствовала запах других львов... Страшно одной. Тем более проверим территорию? — И она вновь зашлась в «кашле». — М, что это ты такая добрая? — Я раньше была злая? — Пожалуй, нет, — согласился король. — Ладно, идём, а то всё равно делать нечего.       Вместе с королём Нала сошла со скалы. Ей было неудобно идти в присутствии Шрама, зная, кто он на самом деле, но она терпела. Терпела до самого водопоя. — Мы пришли, — мрачно объявил король. — Или уже расхотелось? И что-то ты кашлять перестала. — При болезни не кашляют каждый момент, — огрызнулась львица. — Ладно, ладно, не огрызайся. Ты вообще должна быть рада, что я согласился тебя сопровождать. У меня есть дела и поважнее.       «Интересно, какие?.. И вот ещё! Сама бы прекрасно дошла до водопада. Тоже мне, такое препятствие преодолел, отойдя от своей любимой скалы с гиенами на сто метров!» — подумала львица.       Шрам, всё ещё помнящий слова подданной, обошёл водопад, втягивая запах в ноздри и надеясь распознать там иной запах. Естественно, ничего такого лев не заметил. Он понял, что это очередная уловка львицы, чтобы отвести его подальше от скалы и дать львицам сбежать. Ха, не дождутся! Он даже ухмыльнулся.       Нала наклонилась над водопоем и стала жадно лакать воду, не обращая внимания на отражения короля и своё собственное. Всё же, что-то было правдой: охотнице действительно хотелось пить. — Ты, эм, утолила жажду? — «заботливо» спросил король. — Да, благодарю, Шрам. Вернёмся на скалу? — А что ты собираешься ещё делать? Неужто собралась охотиться с болезнью? — О, нет, конечно. Просто поесть не помешало бы, сам знаешь. — Идём, — вздохнул Шрам, которому явно надоел диалог. — Но... ну ладно, — согласилась Нала, которой почему-то небольшая перепалка нравилась.       Шли они обратно также: в молчании. Им не о чем было разговаривать, да и не хотелось. Только Шрам как-то загадочно, но заинтересованно смотрел на Налу. Ей вдруг вспомнилась та мысль, на скале Прайдленда, про то, что король в неё влюблён... Ну что же, не повезло черногривому: взаимности он не дождётся, это уж точно.       Они уже почти подошли к Прайдроку, как вдруг у Налы вырвалось: — Кстати, Шрам... Охотницы вчера узнали о моём самочувствии. Они решили сделать мне подарок и поохотиться! Представляешь? Так что не удивляйся, что там никого не будет. Ничего страшного... — Хм. А то я бы заподозрил что-нибудь неладное! Спасибо, что предупредила. — Лев ухмыльнулся. Почему-то львице на миг показалось, что он всё знает. Всё. Весь план, против которого шла почти каждая львица. Но откуда? Неужели гиена подслушала? Да это даже смешно.       Нала кивнула и, чуть закатив глаза и сославшись на усталость во всём теле, попросилась в пещеру. Что-то насторожило львицу. Что-то странное, непривычное для прайда... Но не могла вспомнить. Кошка вздохнула. А вдруг это правда важно? Чёртова память!       Удивительно, но Нала вскоре вновь заснула. И опять с кошмарами. — Хакуна Матата! Смысл фразы так прост.       Что за странные слова напевает красногривый лев, чем-то смутно напоминающий Симбу? Хаку... Что за бред? Нала, будь она не во сне, непонимающе посмотрела на друга. — Хакуна Матата-а! — подпевали ему какой-то грызун (сурикат, вроде) и кабан.       Нала не понимала. Сурикат, кабан и лев... дружат. Странные сны.       Потом всё расплылось, но львица не проснулась. Лев — предположительно, назовём его Симбой, — прыгает в гнездо из травы, следом за ним — а если быть точным, то на него, — прыгают кабан и сурикат. — Спокойной ночи! — декламирует лев. — До утра... — продолжает сурикат. — ...пусть нам приснится мошкара! — весело заканчивает кабан.       И счастливые друзья засыпают.       Нала вновь просыпается, второй раз за день. За пещерой уже темно. Сколько же она проспала, наблюдая чудные сны? Кажется, с водичкой что-то было не то... Или она правда заболела? Да нет же, это полный абсурд! Нала притворялась и точка.       Слышится хихикание, и львица понимает, что потеряла из виду.       Гиен не было с самого утра.