Мне нет прощения

Итуку нравилось быть детективом. Он радовался тому, что попал в полицию Сеула и в окружении талантливых наставников чувствовал себя совсем неопытным и безмерно благодарным за выпавший шанс. Он хотел быть хорошим копом, надеялся, что сможет сделать мир лучше, однако подобные стремления всегда считались дешевыми и идеализированными, а сама работа в участке недостойной уважения, поэтому Итук прятал свои надежды за вуалью бесконечных недовольств. И все же он любил свою работу. Ему нравилось работать с друзьями плечом к плечу, и пусть многие из коллег Итука не признавали его своим другом из-за того, что он слишком много болтал, парню было все равно. Он считал, что должен жить и спасать жизни, верил, что однажды станет таким же опытным и талантливым, как и его наставники. Итук знал, что последнее задание бесполезно - Донхэ наверняка был прав, и Йесон скорее всего действительно погиб в случайной перестрелке, а не в результате черного заговора, но все же детектив хотел хорошо отработать. Он мог остаться в фургоне вместо того, чтобы гоняться за тенью Ли Сонмина, но не для этого он стал полицейским. Для Итука поимка известного серийного убийцы была возможностью войти в историю, шансом на миллион. Ли Сонмин находился в пяти метрах от детектива, и он знал, что сможет поймать парня, предчувствовал тепло победы. Услышав ответ Донхэ, Итук выбрался из фургона и отправился следить за Сонмином. Парень исчез из поля его зрения, казалось бы, всего на секунду, и Итуку пришлось обыскать склад. Он уже собирался уходить, как вдруг услышал щелчок запираемой двери и голос нараспев: "Ой-ой, я очень зол". Итук попытался игнорировать участившийся пульс и осторожно повернулся на шум, но его действия на самом деле уже не имели никакого значения. Ли Сонмин стоял в паре сантиметров от него. С невинной и веселой улыбкой на губах парень размял шею, повернув голову из стороны в сторону, и черная оправа его очков блеснула в тусклом свете. - Прости, приятель... У меня сегодня очень плохое настроение, поэтому будет больно. Совсем чуть-чуть. Ты уж потерпи, ладно? Итук хотел выхватить пистолет из кобуры, но не успел. В конце концов, Ли Сонмин оставался профессиональным убийцей, и резать людей для него было все равно что дышать. Особенно когда он был зол. *** - Какого черта ты делал!? - Шиндон не просто кричал. Он орал и швырял на пол все, что попадалось ему под руки. - Ты был от него в ебаных семи метрах и не слышал криков? Что за хуйня? Один и тот же парень убрал уже двоих наших! Что ты за мудак такой? Ты питаешься дерьмом или что? Чем ты вообще думал? Может, тебе нужна трансплантация мозга? Детектив Ли! Донхэ убеждал себя в том, что не должен плакать, в том, что он просто не имеет права плакать, но слезы сами по себе катились из глаз, падали одна за другой на металлический стол, и Донхэ даже не пытался этого скрыть. Ему было абсолютно нечего сказать. Он не мог найти себе оправдания. Случившееся было целиком и полностью его виной - с таким же успехом он мог убить Итука собственными руками. Десятки мгновенных фотографий с места преступления были рядами разложены на столе. Тело Итука. Оторванные конечности. Раздвоенный язык. Гвозди под деснами. Высохшие слезы в глазах и кровь. Сорок семь ножевых ранений. Донхэ заставил себя посмотреть на каждую из фотографий, окропленных агонией, потому что заслуживал этого. Он должен был... Черт побери, целый час! Сонмин мучил Итука целый час, в то время как Донхэ занимался любовью. Любовью. Донхэ уронил голову на руки, позволяя Шиндону растоптать его сердце словами. Он заслужил. Почему он остался в живых? Почему Сонмин не убил сразу его? *** - Не знаешь, из-за чего твой парень так жутко расстроен? - спросил Хичоль, помешивая ручкой кофе. Ынхёк терпеть не мог Хичоля, хоть они и выросли вместе. Среди всех его знакомых Хичоль был самым сдержанным человеком, и это пугало. В нем вообще было много неправильного, но на вершине списка значилось абсолютное совершенство. Хичоль казался ангелом, необходимым в любой преступной группировке. Он был собранным, лояльным и мог обыграть в шахматы самого дьявола. К тому же, он был красивым, хотя в его взгляде и читался укол шипов. Ынхёку не нравилось то, как Хичоль окрутил Шивона. Когда парня только подобрали с улицы и приняли в семью Чхве, Шивон был открытым, дружелюбным и наивным, словно ребенок. В то время Шивон постоянно ходил в церковь, учил Ынхёка всяким пустякам и любил смеяться. Но после того как Хичоль стал членом их семьи, Шивон начал меняться. Складывалось впечатление, что Хичоль взялся контролировать парня и выкрутил все лампочки в его некогда светлом мире. Ынхёк несколько раз пытался противостоять Хичолю, но быстро осознал, что Шивон слишком очарован, и его уже не спасти. Шивон был не просто ослеплен, он был полностью сломлен и соблазнен, и даже если бы он не изменился так резко, Хичоль все равно не подпустил бы Ынхёка к нему. Они никогда не говорили об этом, но Ынхёк знал, что именно Хичоль нанял Сонмина. Таким образом, он убедился в том, что под "присмотром" наемника Ынхёку будет некогда беспокоиться о Шивоне. Именно тогда они поругались. Для Хичоля все оказалось проще простого. - Это не мое дело, - ответил Ынхёк, не сводя взгляда с двери. Хичоль улыбнулся, поправив оправу очков. - Ну же, Ынхёк, ты пришел выпить со мной чая, а не ругаться. - Я сыт, - отрезал Ынхёк. - Можно я лучше пойду, мамочка? - Не хочешь услышать кое-что интересное о Донхэ? Ынхёк удивленно распахнул глаза. Откуда Хичоль знал настоящее имя Минсу? Ведь это не он привел Донхэ в семью, он вообще не должен был о нем знать. Только вот от Хичоля невозможно было хоть что-то скрыть. - Я знаю его секрет. Выпей чаю, Ынхёк. Это полезно для кожи. Кстати, ты когда-нибудь прекратишь клеить на щеку этот дешевый пластырь? Я начинаю беспокоиться, что ты до конца своих дней будешь выглядеть низкосортной уличной шпаной. Неловко получится, правда? - Какой секрет? - Ынхёк сдался. Впрочем, он проиграл еще тогда, когда вошел в кабинет Хичоля. - Он подсадной коп, - улыбка Хичоля исчезла в одно мгновение. Он выбросил ручку в корзину для бумаг и снова обернулся к Ынхёку. - Один из моих парней нашел переговорное устройство на тротуаре неподалеку от склада. Точно такую же игрушку Сонмин забрал у мертвого копа. А я слышал, вы с Донхэ прогуливались вчера ночью как раз в том районе. - Он не коп, - возразил блондин, хотя знал, что Хичоль говорит правду - убийство полицейского странным образом сломило Донхэ. Он выглядел так, словно на его плечи обрушился мир. Безусловно, работа Сонмина была неприятной и в некотором роде удивительной, но Ынхёк понимал, что такую депрессию она вызвать никак не могла. - Хочешь верь, хочешь - нет, - Хичоль пожал плечами, отпив кофе из чашки. - Я покопался в своих источниках и кое-что разузнал. В Сумиёши-ренго с восьмидесятых годов не работал ни один корейский киллер, а какой-то из наших парней пару лет назад был арестован детективом с внешностью Минсу. - Зачем ты говоришь мне об этом? - Я знаю, что ты не любишь советы, Ынхёк, - Хичоль с мягким стуком поставил чашку с кофе на блюдце. - Но после всех тех лет, что мы провели вместе, я должен напомнить тебе, что себя отравить очень просто. - Прошлой ночью Сонмин наглядно продемонстрировал мне твой способ преподать мне урок, правда? - Преподать тебе урок? - Хичоль засмеялся и, подавшись вперед, прошептал. - С какой стати мне это делать? Мне нравится то, как ты уничтожаешь себя сам, Ынхёк. *** Всю следующую неделю после смерти Итука Донхэ и Ынхёк оставались удивительно близки. Возможно, они цеплялись друг за друга из страха, боясь исчезнуть или столкнуться с правдой, опасаясь того, что всему может прийти конец. В отличие от большинства влюбленных, они никогда не ругались, разделяя на двоих одну душу. Депрессия Донхэ повлияла и на Ынхёка, парень грустил, и Донхэ нежно целовал его покрасневшие глаза под прикрытыми веками. Ынхёк понимал, что Донхэ ходит по краю и пытался помочь. Едва заметив отстраненный взгляд детектива, он обхватывал его руками за шею и обнимал, уткнувшись носом в его висок, до тех пор, пока они вместе не вернутся в реальность. Ынхёку нравилась эта часть их отношений. Он чувствовал нежность по отношению к хрупкой душе Донхэ. Он хотел его защитить, обнять и согреть поцелуем. Ынхёк сказал Донхэ о том, что знает его секрет, но детектив ничего не ответил, и блондин понял, что в тот момент он снова думал о своем бывшем напарнике. Голос Итука преследовал Донхэ во снах, и парень часто просыпался с криками посреди ночи. Ынхёк отчаянно хотел изгнать демонов Донхэ, но не знал других способов успокоить его кроме тех, которые включали нежные прикосновения рук и губ. Ынхёк постоянно испытывал чувство вины. Он и должен был чувствовать себя виноватым, ведь Сонмин убил ни в чем невиновного полицейского из-за него. Ынхёк допустил ошибку, когда влюбился в Донхэ и позволил случиться тому, что случилось. Он видел, каким взглядом Сонмин смотрит на Донхэ и знал, что убийца сорвется, но ничего не мог с собой поделать. Он думал, что лучше бы умер вместе с Донхэ, чем жил, никогда не любив этого человека. *** С того момента, как Ынхёк рассказал Донхэ о том, что его тайна раскрыта, чувство вины за смерть Итука дополнилось паранойей, что постепенно подводило Донхэ к грани психоза. Он был уверен в том, что может сорваться в любой момент, и единственное, что спасало его - присутствие Ынхёка. Только они оба знали, что так не может длиться вечно. Кошмары с каждым днем становились все ужаснее. Поначалу Донхэ снилась смерть Итука, но затем во снах стал появляться труп Ынхёка, а потом и самого Донхэ. Голос Итука начал преследовать его и средь бела дня, и Донхэ постоянно дрожал. Едва заметив мельчайшее движение со стороны, он готов был выхватить нож. Особенно осторожно он вел себя рядом с Рёуком, чья абсолютная нейтральность казалась слишком подозрительной. Донхэ не мог понять, как Рёуку удавалось сохранять такой оптимизм. В чем-то должен был быть подвох, за его невинной улыбкой обязательно должно было скрываться нечто большее. Рёук знал о том, что Донхэ коп? А может, именно он доложил об этом Хичолю? Ынхёк, пытаясь о чем-то спорить с Рёуком, вдруг ударил дном стеклянной бутылки пива по барной стойке. - О чем ты? Вуки, тебе действительно пора заняться каким-нибудь делом. Наверняка Сонмин убил того парня чисто от скуки. Ты ведь знаешь Сонмина. - Да ладно! У меня есть объяснение получше! Клянусь, я потратил на это умозаключение целую ночь, - Рёук усмехнулся и вежливо обернулся к Донхэ. - Минсу, ты же знаешь, что тот коп вел за нами слежку, да? В баре повисла мертвая тишина. Донхэ чувствовал, как его кожа покрылась мурашками, чувствовал, как холод буквально пробирал до костей, хоть Ынхёк и попытался успокоить парня, погладив его по спине. Запаниковав, Донхэ избегал взгляда Рёука и молился, чтобы он не сболтнул ничего лишнего. - Что если Сонмин убил его из-за любви? Сердце Донхэ резко ухнуло вниз, когда Рёук продолжил: - Знаете, из-за недопустимого романа между копом и... Слова парня слишком быстро мелькали в сознании Донхэ. Убийство из-за любви. Запретная любовь. Коп. Коп. Коп. Донхэ видел только один выход. Он должен был сохранить в тайне свое прикрытие. Нет, он должен был сохранить в тайне прикрытие Ынхёка, ведь блондин пожертвовал бы собой ради их отношений. Донхэ должен был защитить их секрет. Должен был защитить Ынхёка, их отношения и воспоминания. Должен был... Донхэ никогда раньше не пытался разбить бутылку о чью-то голову. На деле это оказалось чрезвычайно сложно. После первого удара Рёук только пошатнулся, а куски стекла разлетелись в разные стороны. Донхэ испугался и ударил снова, гораздо сильнее. На этот раз наверняка переломив Рёуку височную кость. - Черт, черт! - пробормотал Ынхёк и, крепко обхватив Донхэ за талию, оттащил его назад. - Черт, черт... Хэ! Черт побери! Хэ... Донхэ перевел пустой взгляд со своих окровавленных рук на Ынхёка и только тогда осознал что натворил. Парня мгновенно охватили ужас и паника. Ноги подкашивались, но Ынхёк удерживал его в объятиях и успокаивающе шептал на ухо. Донхэ послушно позволил вывести себя из бара, а затем они побежали. Ни Донхэ, ни Ынхёк не знали, что Рёук все еще дышал и, скользя пальцами по собственной крови, пытался доползти до двери. Они бежали сломя голову и даже не видели автомобиль Хичоля и двоих мужчин, остановившихся у черного входа. *** Хичоль стоял напротив входа в бар Ынхёка и, скрестив руки на груди, размышлял о чертах своего же характера. Ему хотелось быть одним из трагических героев "Бури и Натиска", которые могли винить в своих злодеяниях весь мир. Хичоль так не мог - он изначально не был хорошим человеком. Господь взвалил на его плечи недобрые стремления, потому что злые люди тоже должны были рождаться, хотя бы для того, чтобы хорошие могли быть хорошими. Хичоль не просил о таком характере. Будь у него выбор, он предпочел бы родиться кем-то вроде Рёука, беспечным человеком, который всем нравился. А злодеям всегда нелегко - окружающие заведомо их ненавидят. Враги выстраиваются тысячами и только такие же жестокие люди, как они сами, осмеливаются подружиться со злодеями, а точнее - просто использовать их в своих целях. Единственным человеком, любившим Хичоля, управляли не какие-то нежные чувства, а обычная похоть. Это было глупо. Хичоль чувствовал себя так, словно его обвиняли во всех смертных грехах, и в некотором смысле так и было. Из-за природы его характера парня продали семье Чхве, где наличие еды на тарелке полностью зависело от настроения Шивона. Люди ненавидели его за то, что он был из другой семьи и избегали за то, что он делал. Будь такая возможность, в следующей жизни Хичоль хотел бы родиться хорошим человеком. Ему хотелось научиться сопереживать, чтобы уметь страдать. Пожалуй, он хотел бы испытывать на себе стресс и даже любить кого-то так же сильно, как Ынхёк любил Донхэ. Хичоль в последний раз затянулся сигаретой и бросил догорающий окурок на землю. Заглянув в бар, он слабо усмехнулся - Рёук из последних сил старался устоять на ногах. Бедняжка. Хичоль посмотрел Сонмина, который выглядел так, будто провалился в очередное кровавое буйство в своем извращенном уме. - Ты все еще хочешь Ынхёка, Минни? - А что? Сонмин пожевал жвачку с неприятным звуком. Если бы Хичоль обладал суицидальными наклонностями, то первым делом вырвал бы эту жвачку изо рта парня - он ненавидел шум и беспорядок, а Сонмин олицетворял собой и то, и другое. Единственной причиной, по которой Хичоль нанял Сонмина, было желание удержать Ынхёка на поводке, но теперь блондин и сам прекрасным образом уничтожал себя, поэтому, возможно, пришло время избавиться и от Сонмина. - Тебе не кажется, что от Минсу одна головная боль? Хичоль еще раз оглядел бар. Перед его глазами ясно стояла картина того, что произошло несколько минут назад - Ынхёк в очередной раз потерял голову из-за какого-то дерьма, называемого романтикой. Хичоль задавался вопросом - а не сошел ли Ынхёк с ума? Будь он в здравом рассудке, то сбежал бы, оставив Донхэ в одиночку разбираться со своими проблемами, а не остался бы, чтобы шепотом успокоить детектива, а затем вывести его из бара. Абсурд. Ынхёк обязательно заметил бы Хичоля, если бы только не вился вокруг Донхэ. Глупый Ынхёк, глупый, глупый мальчишка. - Чего ты хочешь? - Сегодня мы обороняемся, не так ли? - Хичоль улыбнулся, когда Сонмин недовольно надул губы. - Ты знаешь хороший способ избавиться от Минсу? - Убить его? - Нет, убей Рёука, - Хичоль взмахнул рукой, указывая в направлении парня. - Зачем? - Сонмин надулся еще сильнее. - Разве ты не видишь, что Вуки больно? Он мой друг. Тебе должно быть стыдно за такой приказ. Хичоль рассмеялся. Дружба от Ли Сонмина? Что за чушь? - А как еще ты перетащишь Минсу на темную сторону Шивона? Думай, Минни, думай. Хичоль постучал указательным пальцем по виску и, оттолкнувшись от стены, увидел, как Сонмин углубляется в комнату. Где-то в глубине души Хичолю было жаль Рёука. Он был неплохим парнем, просто не умел вовремя рассказывать шутки. Хичоль немного подумал и все же счел смерть Рёука подарком - нескончаемым отдыхом от безумия, которым была реальность.