Год крысы: Свеча

Выражая довольство, крысы стрекочут зубами. Подобным стрекотом, только громче, они же отпугивают противника. Там же. В коровязи сладко пахло сеном. Теплое от солнца, оно подобно постели хранило в себе сладко сопящих юношу и девушку. Золотая солома забилась в локоны беловолосой девушки, превращая леди в обычную замызганную девицу. Парень, обнимавший её, приоткрыв рот, похрапывал. Сон его слабо тревожили легкие падения соломинок на кожу и одежду. Вдруг кусочек соломы, посланный меткой рукой, попал Жару в рот, чем окончательно разбудил оного. - Что-за?… – Рывком дернулся молец, прикрывая лицо рукой от солнца, бьющего через форточку под потолком. - О, попал. – Удивился пожилой ринтарец, ловко соскакивая с коровязной стойки. За его манипуляциями, вяло пережевывая свежее сено, наблюдала рыжая корова. - А, это ты, - признал Крысолова Жар, откидываясь обратно на солому. - Я, я, - Кивнул, подходя, путник. И шепотом добавил – Ты чего, олух, вытворяешь? - В смысле? – удивился Жар. - Ты, хоть подумал, с кем ты сюда приперся? И что вам за это будет? Молец с нежностью посмотрел на сладко спящую Рэйну, обнимавшую его руку. - С самой очаровательной девушкой во всём… - Отличную же ты составил ей репутацию, - Едко хмыкнул Крысолов, нахмурившись. – Кто её, обесчещенную в жены возьмет? Да и жить ей каково с этим? - Во-первых, - гневным шепотом перебил Жар, - Я её не трогал! Ну, то есть именно «так». Во-вторых, я бы и взял! Ринтарец выдавил усмешку: - Вот как? Ну, это хорошо. Что же до остального… Не смеши Жар. Под маской бога – нищий без имени. Даже если б девка была обесчещена, лорд Анех бы не женил её на тебе. - Это мы еще посмотрим, - Задумчиво выдавил Огний. - Ну-ну, не кичись. Вот что, прикрыл я вас, олухов. Анех думает что она в Храме на службе. Буди девицу, и отправляй домой. Вот, пусть наденет, платье-то драное. На сено рядом с парой шлепнулся смотанный рулоном женский плащ. - И вот ещё. Чтобы баб больше в пристаньскую коровязь не водил, - угрюмо буркнул Крысолов, перед тем как закрыть дверь. – Ученики-то тоже глаза имеют. *** Солнце пекло затылок даже сквозь накинутый капюшон. Рэйна вскользь подивилась: как же жарко, наверное, ринтарцам, у них-то волосы смольные, солнцем любимые. Люди вокруг никакого неодобрения погоде не выказывали, - утро еще, хорошо-о, вот-вот лето наступит. Малознакомые улочки чуждого города более-менее верно вели её в фамильную резиденцию. Никому до белокосой леди не было дела – идет себе женщина в плаще и идет. Хотя все же находились те, кто дивился яркой, счастливой улыбке на её лице. Рэйне не удавалось сдержать её – казалось, в груди хлещет солнце, а кожа еще, будто покрытая шелком, хранила следы его прикосновений. Саврянская леди с нахлынувшим на щеки румянцем вспоминала, как Жар, держа её за узкую кисть, спускался с башни. Как на каждом пролете они останавливались, вновь затосковав по губам друг друга. Рэйна едва помнила, как он шептал о своей глупости, о странной привязанности, о пьяной голове… Той самой голове, в лохматую гриву которой она запускала тоненькие пальчики. Сердце девушки трепетало, от воспоминаний о его улыбке, о робких поцелуях в нос, о переплетенных пальцах. В какую-то щепу, беловолосая леди даже допустила мысль, что готова отдаться ему. Благоразумия Рэйны хватило не брякнуть это вслух, а благоразумия Жара – не распускать руки. Крылатое счастье отягощал валун стыда, нависший над сердцем дочери канцлера. Стыд. Позор. Смущение. Минувшая ночь была сущим кошмаром для её репутации. О браке можно забыть. «И слава Хольге. Не хочу ни за кого замуж. Разве что…» Мысли обрывались. Жар никогда не сможет стать её супругом. Рассудительность девушки подсказывала две причины, и первой из них была его безродность. А вторая, основывающаяся на несомненном опыте воришки, говорила о его ветрености. Наверняка его уста познали поцелуи многих женщин. Горечь искривила губы леди, вернув её с небесных чертогов на грешную землю. И это было как раз вовремя: дом, незнакомый, временный, чужой, предстал перед ней. Свадебные декорации нищенски обвисали с козырьков и ставней. Цветы давненько пожухли, а пестрые ленты отвалились. Зато добавилось новое «украшение». Бросив на него взгляд, Рэйна презрительно вскинула бровь: некоторые свадебные традиции, на её взгляд были слишком дурацкими. Прямо перед домом, будто знамя на деревянном кресте, была грубо прибита мятая простыня, с растертым бурым пятном по центру. «Вот и женился братец. А батюшка так радел меня окольцевать первой». Серой мышью прошмыгнув в дом, Рэйна заперлась у себя в комнате и начала переодеваться. Заметил отец её отсутствие или нет, при встрече надо выглядеть достойно. *** Рыска нахмурилась, слушая разговор. Новобрачных подняли рано – из пристани пришел посыльный, намеренный во что бы то ни стало, вырвать видунов из только образовавшегося семейного гнездышка. Костеря на чем свет стоит и Сашия, и Пристань и весь прочий мир, Альк неспешно оделся. Рыска, вопреки ворчанию мужа, все же подорвалась вместе с ним. Кабинет главы общины, встретил их однообразием, ставшим уже привычным: стопами книг, клеток, и стульев. Богатое убранство кабинета вовсе не делало его уютным. - Семидицу. - Альк, твой наставник и так выторговал время для свадьбы. Больше тянуть нечего. Прибреженцы наполняют столицы, грозя бунтами. Макополь и тот уже пишет жалобы на отравленную воду. С паводком она несет яд. Если проблему не устранить - то будет такой Год Крысы, какого еще никогда земля не видела. И, возможно, больше не увидит. Желваки на лице саврянина опасно играли. Ничем иным Хаскиль не выдавал свое недовольство – вплоть до взгляда. - Отлично. Что вы хотите от нас? - Спасите реку. – Джаред вздохнув, выбрался из-за стола. – Я не прошу, а требую. Так как выбора у нас нет. Вы сейчас увлеклись своей жизнью, забыв обо всем, но время пришло. - Это-то понятно. – Кивнул белокосый видун. – А делать нам что? Путевод хмуро уставился на саврянина своими темными, будто паучьими глазками. - У вас есть семидица на подготовку. С чем вам придется столкнуться – не знаю. Дар, когда он у меня был, не проглядывал сквозь реку. Он ни у кого не проглядывал. Кроме тебя, и, видимо нее. Как только молодые вышли за дверь, Рыска тихо спросила: - Что мы будем теперь делать? - Тренироваться. - Но… - А что нам еще остается? Начать можно даже сейчас. Пошли на задний двор. *** Солнце палило затылок, а травы, царапая, щекотали голени ног, игриво забираясь под льняные штанцы. Рыска, несмотря на серьезное дело, довольно щурилась солнышку. Целая семидица супружеской жизни была позади, и, несмотря на бесконечный курс воинских тренировок, она была прекрасна. Брак нес за собой единство, и бывшая весчанка уже не представляла себе иной жизни. Будучи Альковой женой, свет, полнивший душу, растекался повсюду, не оставляя ни одного неизведанного уголка в её естестве. Как и губы мужа, ласкавшие её по ночам. Вот и сейчас, припомнив события минувшего вечера, Рыскины щеки залились румянцем. - Довольно. – Неприветливо буркнул Путевод, останавливаясь чуть в стороне от дороги. Трое юношей с отличием путников, бесстрастно пожали плечами, устраиваясь под сенью деревьев – их взяли сюда для заглушки дара. Альк усмехнулся, снимая со спины коровы торбы с оружием. - Для начала - рукопашка. - Кивнул глава пристани. Юнцы, сидевшие на краях поляны, заинтересованно подняли взор на Рыску. Худая весчанка тем временем отстегнула тонкий льняной плащ, да повыше закатала рукава рубахи. В этой добротной, но простой одежде, молодая женщина выглядела скорее как мальчишка, нежели супруга саврянского виконта, величаво почесывающего переносицу в сторонке. - Похоже, развлечение все же будет. – Усмехнулся один из видунов. *** Хлопок. Сдвоенное треньканье тетивы. Щелчок. Вновь хлопок. Вновь выстрел. Два быстрых хлопка. Два выстрела. - Глаза. Чета Хаскилей беспрекословно зажмурилась. Кто-то из молодых видунов наспех повязал на лица повязки. Хлопок. Треньканье. Щелчок. Рыска поморщилась, понимая по звуку, что стрела чиркнула мимо ствола. Где-то в душе, отголоском объятий прокатилась поддержка супруга. От этой магии их и целая орда видунов не избавила бы. Хлопок. Треньканье. Щелчок. Рыска вновь поморщилась, но уже оттого, что досадно заныло плечо от пропущенного ранее удара посохом. Спустя четверть лучины Джаред перестал хлопать, с усмешкой заявив: - Кто бы мог подумать, Альк! Ты превосходный наставник - всего за неделю из деревенской девицы сделать достойного бойца. Хотя, быть может, Рыска… Слова замерли на губах в ту щепу, как белокосый саврянин, не скидывая повязки, устремил наконечник стрелы в кадык Пристаньскому руководителю. - По-уважительнее к моей супруге. Путевод нахмурился, выставляя вперед руку. - Альк! – Предостерегающий голос Крысолова и Рыски слились в один. Усмехнувшись, видун опустил лук и сорвал повязку, будто ничего не было. - Вы довольны? Утерев едва видимые капли пота со лба, Джаред натянуто усмехнулся: - Да, я убежден, что Рысь способна вести бой. Что по видению, Крысолов? Ринтарец, как ни в чем не бывало, поднял торбу и начал пристраивать её к коровьему седлу. - Девушка на диво понятлива. Не знаю, на то, быть может, причина счастливого замужества, либо же природная сообразительность, но основы она постигла, – Голос наставника приобрел горькую нотку. – Ей бы сначала учиться, то была б сильная путница… - И думать не смейте. – Холодно отрезал саврянин, накидывая плащ на плечи притихшей жены. *** Город, полный новых знакомств, и всяких удобств остался позади. Конечно, в груди поселился комочек тоски по новой разлуке с воришкой-другом и юной, белокосой леди Хаскиль... Впрочем, Рыска с удивлением поняла, что рада новой дороге, новому пути, полному своих тягот и прелестей. Теплое солнце, ласкавшее голову и плечи, рождало за спиной позабытое ощущение распахнутых крыльев, возникавшее при травле выдуманных басенок. - Чего светишься, девка? – Беззлобно подшутил муж, притормаживая корову и равняясь по шагу с Рыской. - Да ну тебя. – Усмехнулась видунья. К подобным шпилькам бывшая весчанка привыкла: Альк никому не позволял и тонкой грубости в её сторону. Никому, кроме, собственно, себя. - Ну-ну. - Хватит уже с вас острить. Альк, ты бы спрятал цацку. – Лениво, явно разморенный дневным пеклом, вклинился Крысолов. Саврянин отмахнулся, но на руку взгляд бросил. Золотой перстень, с красивым, чеканным барсом, ярко отражал солнечные лучи. Видун никогда не трясся над побрякушками, но этот перстень странным образом запал в душу. Когда он бездумно признался об этом Тиньку, брат лишь пожал плечами: мол, божий дар, Пресветлый Огний с каким-то послушником прислал ко свадьбе. Мир вокруг, казалось, вовсе не страдал от ядовитой реки. Редкие прохожие едко воняли потом, телеги непослушно скрипели, а на проплывающих мимо полях бодро колыхались посевы, старательно прореженные сорняками. Лазурно-голубое небо украшали тончайшие перышки облаков, а дорожная пыль верным щенком крутилась у коровьих ног. Все три дня солнце неумолимо жарило макушки, и лишь на четвертый день головы путешественников сокрыла пасмурная пелена. Впрочем, жар и тяжесть никуда не делись, оседая бисеринками пота на висках, скатываясь по грязной от пыли шее за вырез рубахи. Очередной раз, утерев лоб тыльной стороной ладони, Рыска тяжело вздохнула: - Скорей бы вечер. Я уж и дождю рада буду! Крысолов нервно вздрогнул. Любому предречению или даже предположению, сорвавшемуся с губ Рыски или сварливого саврянина, он придавал огромное значение, подозрительно вглядываясь в глаза видунов. Отсутствие дара сделало этого человека едва ли не одержимой, часто пьяной, тенью того путника, каковым он был раньше. Иногда губы Алька трогала горькая и грустная усмешка. Зло, желанное им Крысолову в конце лета пришло, но отрады на душе не было. Саврянин с удивлением подмечал, что неумолимость, которой он раньше гордился, отступила, и ехидный мужик, натаскивавший его в течение семи лет на таинственное ремесло, стал странно близок. До конца, предательство пристани видун простить не мог, но размышляя об этом, все больше признавал то, что, в общем-то, в исходе ритуала не наставник был повинен. Да и сейчас, те мерзкие события стали забываться, оставаясь далеко позади. Минувший год был полон приключений и сует, борьба с которыми достойна озвучивания в какой-нибудь трактовой кормильне. А то и прыткого пера, зарекомендовавшего себя сказочника. Саврянин усмехнулся: а ведь это забавная мысль - подсадить Рыску на писательство. Крайне уж мало в мире девок столь славно травящих небылицы. Жена, почувствовав его мысли, вздрогнула и подняла глаза. Робкая улыбка, дрогнувшие ресницы… Альк недавно понял, к своему изумлению, что начал заново влюбляться в эту девицу. Женщина, которой она стала после брака, едва заметно отличалась от той Рыски, какой она была ранее. Саврянин даже не пытался найти границу этой разницы, с непониманием осознавая, что любит их обеих. Небо, по-зимнему серое, беспросветное и плотное, угрожающе зарычало где-то на востоке. - Молодец, моя радость, дождь накаркала, – Поморщился Альк. Рыска щурясь, отшутилась: - Если носа не жалко, могу и остановить. - Вот еще. - Ходу прибавьте, - нахмурился Крысолов, пряча в карман фляжку с чем-то крепким. – Тут деревня должна быть. *** - Доротон, ты уверен, что мы их догоняем? Карлик лишь фыркнул в ответ. Караван вышел из города лишь десятком лучин позже путничьей троицы. - Не беспокойся, ловкорукий мальчишка. – Это прозвище Жар приобрел, неудачно попытавшись стащить что-то из имущества хозяина балагана. Карла оказался на редкость проницателен, но вместо того, чтобы покарать вора, лишь больше зауважал бывшего сына божьего. – Девка твоя приуныла, с ней лучше побудь, чем мне досождать. В ответ парень лишь тяжело вздохнул, и выскользнул из балаганчика. Крытая телега с необычным зверьем и реквизитом, приобретенным в ринтарской столице, ехала в самом конце. - Рэйна? Кошачье-золотые глаза взглянули на него. Внимательные, грустно-напряженные, колючие. - Моя радость, все хорошо? На щеках девушки образовались очаровательные ямочки, взгляд потеплел. - Да, спасибо. - Дык не за что. – Пожал плечами Жар, усаживаясь рядом и протягивая сахарного петушка, подкрашенного свеклой. – Во! Будешь? - Спер? – Лукаво поинтересовалась леди. - Нет, вовсе нет! Нашел. - Где? Жар тяжело вздохнул. Ну не мог он лгать ей. - У Доротона в чаше. - Спер. - Нет, он сам предлагал, – помотал головой Ринтарец, тихонько добавив, – пару дней назад. - Балда. – Подвела итог Рэйна, целуя воришку в упрямый лоб. Жар потерся носом о её шею. Какое-то время они молчали, замерев от прикосновений друг друга. Тишину нарушал лишь скрип колес, да курлыканье покупных голубей. - Вот уж не думал, что рыжий тебе к лицу будет. – В конце концов произнес Жар. - Это… непривычно. – Покачала головой Рея, рассматривая прядь волос. Перед тем как сбежать, они с Жаром зашли к травнику с вышских земель. Тот-то ей и отсыпал дорогущей пряности- Хны-травы*, сделавшей снежно-белые темно-рыжими. – Жалко будет потом срезать. - Срезать? – Удивленно уставился на нее Жар. – У Саврянских травников есть какой-то солевой порошок, им-то и смоешь. В Ринтаре этот порошок дюже редок и дорог, но у вас же там море… - Содовая* соль? Ты о ней? - Ага. - Не знаю… - Задумчиво протянула леди, – Ты Альгиза давно видел? - Не, у местного механика трещит. А Дина рядом с возничим сидела. - До сих пор не могу поверить, что они решили ехать с нами. - А ты давно его знаешь? - Спросил девушку Жар. - С малого детства. Он – лучший друг отца и часто присматривал за Альком. Еще он обустроил для меня и мамы зимний сад в замке… - У тебя и сад свой есть? - Есть. – Гордо улыбнулась Рэя. Жар, ухмыляясь, достал второй леденец-петушок и сунул в рот. *** Сквозь бычий пузырь на окне просматривалась угрожающая туча. Рыска лениво жевала копченый сыр, думая о чем-то своем, Альк с Крысоловом беззлобно переругивались, когда дверь кормильни заскрипела. Рыска, поднявшая взгляд, удивленно охнула. - Вот мы их и нагнали, ведь я говорил. – Усмехнулся низкорослый владелец каравана. - Да я и не сомневался. – Не очень-то убедительно возразил возникающий в проеме Жар. Заметив подругу, озорно подмигнул. – Рыска, привет. Соскучились? Медленно, очень медленно, ко входу повернулся Альк. Взгляд золотых глаз миновал карлика-балагура, воришку-мольца, жонглера-кузнеца, чтоб замереть на огненно-рыжей девушке. Увидев, что старший брат смотрит на неё, Рея выпрямила спину и натянула на губы дежурную дворцовую улыбочку. Глаза при этом у девушки остались настороженные, ожидающие скандала. - Что ты здесь делаешь? Тихий, хриплый, спокойный голос саврянина, казалось, сотряс всю кормильню. Рэйна почувствовала, как задрожали пальцы и стали ватными ноги. Не смотря на это девушка вскинула бровь. Альк тем временем встал и начал медленно подходить. Глядя на него, Рыска подумала что он и впрямь похож на гербового барса. Величавый, грациозный и опасный хищник. Нахмурившись, Жар сделал шаг вперед, поднимая открытую ладонь: - Эй, дружище! Ледяная злость, плескавшаяся в золотых глазах, обрушилась на воришку. - Какого Сашия ты её сюда притащил? - Я сама так решила, – Обрела, наконец, голос Рея. – Он ни в чем… Альк, не сводя хищного взора с Жара, тихо повторил свой вопрос, приподнимая парня за гудки. Рыска замерла от ужаса: Жар висел в руках мужа, будто котенок. Бывший молец ощерился и попытался разжать Альковы пальцы: - Она сама себе хозяйка, и не тебе… - Я!… - Пошли вон из кормильни! – Грозно рявкнул корчмарь, показушно замахиваясь кочергой. Альк презрительно усмехнулся: - И действительно, – Ухватив за плечо Жара, он вышел. - Альк… - Позвала рыжеволосая девушка, пытаясь того остановить за плечо брата. - Цыть, баба. – Буркнул саврянин, оттирая девушку в сторону. *** Жар неловко грохнулся в пыль, оступившись. Альк стоял в паре шагов от него, уперев руки в бока. Рыска и Крысолов, выскочившие следом, нерешительно замерли. Из кормильни неловко посыпали редкие зеваки: поглядеть, как саврянин ринтарцу морду бить будет. С другой же стороны стоял только пришедший балаган, кузнец-жонглер, старательно распрягавший коров, удивленно замер, выронив повод. Рядом стоящий Альгиз едва успел его подхватить. - Вставай давай. – Сквозь зубы процедил белокосый видун. Жар, хмурясь, поднялся. Рядом с Альком он казался чуть ли не подростком. Тело его было поджарым, ловким, хоть и не было здоровенным. Если Альк походил на рассвирепевшего барса, то Жар скорее напоминал настороженную росомаху. Небо было непривычно темным и тяжелым для столь раннего вечера – от сгустившихся туч. Ветки, солому и скопленный за зиму мусор, деревенские старательно сжигали в металлических бадьях. Как раз такая бадья, жутко и одновременно красиво, бросала алые отблески на лицо видуна. - Альк, ты даже не дал им объясниться. – Голос Рыски холодно и звонко прорезал взволнованную тишину. Видунья далеко не сразу вернула самообладание, ошарашенная супружеским гневом, морской пучиной колышущимся в душе. – Возьми себя в руки. - Хорошо. – Казалось, голосом саврянина можно было заморозить воду. – Ну? Жар оглянулся по сторонам. Отряхнувшись и приосанившись, он нервно нахмурился. В теплых карих глазах смешивались страх и непонятная отвага. Парень посмотрел в сторону, будто собираясь с мыслями, потом поднял решительный взгляд на Алька. - Я люблю её. И она будет сбегать со мной до тех пор, пока будет хотеть этого… Договорить саврянин Жару не дал. Сжатый кулак со свистом рассек воздух возле его уха. Ловкий воришка успел увернуться. Дар пламенем растекся по мышцам видуна, выплескиваясь в радужке глаз. Не задумываясь, Альк его применил. С жутким ревом бадья горящего мусора обрушилась на одиноко стоящего Жара. Рыска, всхлипнув, рухнула на колени. Рэйна совершенно не по-благородному взвизгнула. Толпа, стоящая вокруг, шокировано охнула: юнца должно было опалить пламенем, вот только перед ним вспыхнул, будто бы мыльный пузырь, слепящий яркий свет. Сомкнув до зубного скрипа челюсть, Жар начал замахиваться. Кисть Огния страшно засветилась, образуя кокон. Альк вскинул голову. Под ногами Жара начали судорожно метаться мыши-полевки. Земля, будто мука начала рассыпаться под тяжестью его ступней. - Хватит! - Грозный девичий голос тут же потонул в грохоте пролившегося дождя. Девушка поднялась с колен, и утерла кровавую полоску из под носа. Глаза ее были мутными от видуньей силы и злости. Рыска усилием воли, загнала свой дар поглубже в грудь. Благо, дождь итак должен был сорваться через лучинку - сильно Алька тратить и не пришлось. Сама же девушка едва стояла на ногах – ныло и болело все тело, и слезы удерживать удавалось лишь горсткой самообладания. - По углам разошлись, ну-ка, живо! Балбесы-петухи! Оба хороши! Друг друга чуть не порешили, так еще бы и деревню подожгли! Ливень тяжелыми, остужающими каплями лупил по горячей коже, приводя молодых мужчин в себя. Мокрые и ошарашенные, парни отшатнулись друг от друга, будто коты под ведром воды. Постояли. То ли все еще зло, то ли смущенно, они разошлись. Жар к Рэйне, Альк – к Рыске. Подойдя к супруге, Альк с болью вгляделся в её изможденное лицо. Утирая кровь из ее носа, видун грыз себя изнутри, за причиненную по дурости, боль любимому человеку. - Рыска… Прости, я так больше никогда не сделаю. Девушка насупилась, но привалившись к нему в поисках опоры, медленно пошла к кормильне. Позади осталась изумленно шушукающаяся деревенщина, уже до нити мокрая от дождя. _________________________________ *Хна - кустарник, листья которого используются для окраски тканей, волос (цвет от каштанового до медного) и временных татуировок. ** Содовая соль - имеется в виду обычная сода, которая запросто смывает упомянутую хну. *** Мое видение Крысолова https://pp.vk.me/c311820/v311820462/632/ysA_xgvBklw.jpg